Душеполезное повествование аввы Эльпидия

Некий монах по имени Эльпидий, безмолвствуя в своей келье, был борим грехом нерадения и беспечности. А по­скольку брань беспечности одолевала его долгое время, он оставил келью и отправился во внутреннюю пустыню, на­зываемую Элосской. По дороге он встретил весьма преста­релого отшельника, совершенно нагого, который, завидев Эльпидия, побежал от него. Монах Эльпидий погнался за от­шельником и просил его остановиться. Отшельник встал и, по обычаю, сотворил молитву, а потом спросил Эльпидия:

- Кто ты, брат, и как попал сюда?

- Я был борим грехом беспечности и пошел в пустыню, чтобы грех удалился от меня. Хотел я найти какого-нибудь раба Божия, чтобы он умолил о мне Бога. И вот, Господь пре­зрел мои грехи и послал мне твою святыню. Прошу тебя, от­че, ради Господа, умоли Бога о мне, грешном, и позволь мне жить с тобой.

Обняв меня и помолившись обо мне Богу, отшельник сказал:

- Жить со мной в пустыне, чадо, невозможно, ибо тебе не дано это от Бога.

- Скажи мне, отче, ради Господа, как ты пришел сюда, в пустыню, сколько лет живешь, и какой дар дал тебе Бог?

- Я пришел сюда почти семьдесят лет назад, потому что я грешник, и желал спастись, и с тех пор, до сего дня, я не ви­дел здесь человеческого лица. Несколько лет назад, по дейст­вию ненавистника добра, я превознесся, думая, что достиг великой меры добродетелей, превзойдя всех отцов-пустын­ников. Однако Божиим Промыслом пришел мне помысел попросить Бога открыть мне, с кем сопричислит Он меня в Царствии Своем, и есть ли кто на земле, подобный мне в добродетели. Я всей душой молился Богу семь дней подряд, а на восьмой день был мне голос, сказавший, что я буду со­причислен Сергию из Александрии, содержателю притона. Услышав это, я очень опечалился и подумал: "Горе тебе, сми­ренный Пирр. Вот, ты работаешь Богу в таких утеснениях столько лет, а будешь сопричислен к содержателю притона". По своему превозношению я подумал, что этот голос был не от Бога, а от врага, и потому не поверил ему. Я стал молить­ся Богу еще семь дней, а на восьмой, подобным же образом, услышал голос: "Я причислю тебя Сергию". Тогда я сказал самому себе: "Поскольку Богу угодно сопричислить меня Сергию, то я не умру, пока не увижу, кто такой этот Сергий". Тотчас же я отправился в Александрию и стал искать Сер­гия, которого нашел сидящим в трактире. Он играл с блуд­ницами и пировал, потому что был над ними начальником. Тогда я сказал ему: "Брат, очень я хочу, чтобы ты оказал мне любовь, и мы поели вместе". Он отвечал: "Как тебе угодно, авва, давай поедим. Садись". Он тут же велел трактирщику принести обычную для них еду, и я был вынужден съесть все это после стольких лет воздержания в пустыне. После обеда мы вдвоем вышли из трактира и я спросил его, есть ли у не­го дом. Он отвечал, что есть. Тогда я сказал: "Пойдем к тебе домой, потому что я должен тебе кое-что рассказать". Когда мы пришли домой, я сотворил молитву и сказал: "Брат, ра­ди Господа, скажи мне, какое добро ты сделал в своей жиз­ни?". Подивившись вопросу, он ответил: "Человек Божий, ты застал меня в трактире с блудницами, над которыми я хозя­ин, и все еще хочешь, как ты говоришь, узнать, как я живу? Что доброго я могу сделать?" Поскольку же я еще больше стал просить и заклинать его, рассказав о голосе, бывшем с Неба, то вынудил его поведать о своих добродетелях. По­дивившись человеколюбию Божию и глубоко вздохнув от сердца, он начал рассказ: "Помню, как в один из дней, вой­дя в трактир, я увидел дивной красоты жену, сидевшую за работой: она шила на продажу. Я сильно возжелал ее и по­просил жену трактирщика пойти и сказать ей, что хочу с ней переспать. Жена трактирщика мне отвечала: "Не могу я сказать ей об этом, потому что она весьма знатного рода, а в такое положение пришла из-за того, что правитель это­го города посадил в темницу ее мужа, который должен был ему сто монет, а двух его детей забрал в рабство. Вот и рабо­тает она день и ночь, как раба, чтобы их освободить". Я сно­ва предложил жене трактирщика: "Скажи ей, что если она согласится со мной переспать, то я дам ей сто монет". Жена трактирщика возразила: "Не могу я сказать ей такого, по­тому что она очень целомудренна и не согласится на грех". Поскольку я продолжал сильно понуждать ее, она все же рассказала о моем предложении. Застонав из глубины серд­ца, знатная женщина с плачем отвечала жене трактирщика: "Столько лет я работаю день и ночь, чтобы освободить трех любимых, но не могу. Придется согласиться на то, что ты мне предлагаешь, а Человеколюбец Бог да простит мне сей грех, который я совершаю вопреки своей воле, ибо Он знает, что до сих пор я не знала другого мужа". Жена трактирщика подошла ко мне и сказала, что красавица согласилась. Тогда я принес сто монет и отдал ей. Со стоном и плачем она вошла со мной в опочивальню, говоря: "Господи, ты знаешь скорбь мою, прости меня". При этих ее словах я был уязвлен в самое сердце и сказал самому себе: "Если эта несчастная так скор­бит об этом грехе, то почему бы мне не возлечь с одной из тех блудниц, над которыми я надзираю, и с блудницей удовле­творить свою похоть, а ее оставить нетронутой, ведь для ме­ня не будет никакой разницы в этом беззаконном деянии". Так я и отпустил ее, она тотчас же пошла к правителю, отда­ла ему сто монет и освободила мужа и детей.

Услышав этот рассказ от Сергия, я прославил Бога и сказал:

- Брат, истинно по справедливости я сопричислен тебе в Царствии Небесном.

Снова глубоко вздохнув, Сергий ответил:

- Если благому Богу поистине понравилось то, что я сде­лал, как ты говоришь, и ты, отче, от Бога пришел ко мне, грешнику, узнать, как я живу, то я вспомнил и другое доб­рое, может быть и лучше этого.

Однажды пришел в наш город один иноверный власти­тель, распутный и грехолюбивый. Каждый день он брал у меня двух или трех блудниц. Однажды, посетив женский мо­настырь, он увидел красивых сестер-монахинь. Возжелав их, он приказал воинам окружить обитель и, войдя в нее, пере­считал всех сестер, которых было семьдесят. Передав их мне, он сказал: "Вот, я даю тебе их, делай с ними, что хочешь, но каждый день будешь присылать мне столько девиц, сколько я у тебя попрошу, до тех пор, пока не пересплю со всеми се­мьюдесятью". Вздохнув из глубины сердца, я подумал: "Горе мне, грешному, сколько лет эти сестры девствуют ради Бога, изнуряя свои тела постами, бдениями и прочими подвига­ми, чтобы предстать пред Богом чистыми и неоскверненны­ми, а сейчас из-за меня несчастные будут осквернены этим нечестивым правителем и погубят свой подвиг. Да не будет так, чтобы я решился на такое нечестие и предал столько чистых душ на погибель!" Я стал просить Бога просветить меня и указать способ, с помощью которого можно бы было избавить их от такого осквернения. И Человеколюбивый Бог вложил мне добрый помысел: я пошел к блудницам, над ко­торыми надзирал, отдал им многое из того имущества, что у меня было, долго убеждал их надеть монашеские одежды, а затем привел в тот монастырь. Сестры в это время спрята­лись в другом месте. И так каждый день я посылал жалкому тому правителю тех блудниц, которые были у меня, пока он не переспал с семьюдесятью. Позже развратный тот прави­тель покинул город, а я привел сестер в монастырь и хотел вывести оттуда блудниц, но те не хотели выходить оттуда, говоря: "Поскольку Бог сподобил и нас надеть эту святую монашескую схиму, да не будет того, чтобы мы снова вер­нулись к прежней нечистоте". Так те блудницы и остались в монастыре проводить жизнь, угодную Богу, в истинном и совершенном покаянии.

Услышав такой рассказ, я еще больше прославил Бога, и сказал Сергию: "Познал я сейчас, брат, что ты не только равен мне, но выше меня, а потому, прошу тебя, благослови меня в путь". Сергий отвечал: "О чем ты говоришь? Чтобы я благословил тебя уйти? Поскольку ты сказал, что мы бу­дем в Царствии Небесном вместе, то я уже более не разлу­чусь с тобой на этой земле, но пойду с тобой, во имя Господа моего Иисуса Христа". Попросив меня подождать его один день, он раздал оставшееся имущество нищим и последовал за мной. Прожив со мной три года, он жестоко утеснял себя, работая Господу с великой ревностью, а четыре дня назад скончался о Господе. Думаю я, чадо Эльпидие, что ты при­шел сюда по устроению Божию, чтобы я рассказал тебе это. А сейчас ступай в свою келью, а через три дня, прошу тебя, приходи сюда снова, потому что я должен тебе кое-что ска­зать. Вернувшись к себе в келью, я через три дня вернулся, и обнаружил, что авва Пирр скончался. Как мне было велено, я похоронил его рядом с аввой Сергием, и ушел, прославляя и благословляя Бога, Которому слава и держава во веки ве­ков. Аминь.