Как Православие относится к буддизму?

Детально разработанную концепцию буддизма мы находим в сочинениях Н.С. Трубецкого¹. Буддизм, в его восприятии, есть логиче-

* Трубецкой Н. Религии Индии и христианство// Наследие Чингисхана. М., 2000.

ское завершение отказа от идеи Персонального Творца. Отвергнув Персонального Творца, человек неизбежно пришел к мысли о духовном самоубийстве. Состояние нирваны Трубецкой рассматривает как убийство в себе сознания своей индивидуальности и, тем самым, как прекращение какой-либо психической жизни. Буддизм создает вокруг учения о нирване поэтический ореол, пытается придать этому учению привлекательный вид. Однако речь идет о поэтизированном духовном самоубийстве, поскольку учение о нирване отражает псевдодуховную аскетическую работу по намеренному уничтожению психической жизни, то есть осознанное духовное самоубийство. Псевдодуховно-некрофилический опыт нирваны передает соблазны люциферического опыта.

Русский мыслитель особо подчеркивает, что любовь, милосердие, сострадание — все это для буддиста не религиозные чувства, ибо буддийская аскетика направлена на ликвидацию каких-либо чувств. Любовь, милосердие, сострадание в буддизме суть последствие полной утраты чувства человеческой индивидуальности и персональных желаний. Всепрощение, любовь, милосердое, сострадание рассматриваются в буддизме как способы уничтожения чувств. Равнодушие, безразличие, необходимые для достижения нирваны, находят свое завершение, когда человек относится к врагу совершенно так же, как к другу, когда он равнодушен к радости и к боли, к чести и к бесчестию. При состоянии равнодушия человеку ничего не стоит жертвовать собой для ближнего, ибо, не имея собственных желаний, он, легко исполняет желания других. Подавить свою волю, чтобы поступать по воле другого, рекомендуется в буддийской аскезе в виде упражнений, нацеленных на приобретение опыта постижения безличного сверхиндивидуального бытия, включающего приобретение магической силы по управлению космосом и ставящего человека над богами индуистского пантеона. Н.С. Трубецкой особо указывает, что превращение самопожертвования, любви, сострадания, всепрощения в аскетические упражнения, нужные для приобретения безличного сверхперсонального опыта (тождественного духовному самоубийству), отражает профанацию любви и сострадания как возвышенных одухотворенных чувств.

Итак, буддизм есть путь духовного самоубийства, связанный с отвержением учения о Персональном Боге-Творце. Отвергнув Божественную Персону, человек закономерно усомнился в собственной и встал на путь духовного самоубийства. Учение о нирване как раз отражает практику духовного саморазрушения. Всецело атеистический опыт нирваны отражает уничтожение персональной духовной жизни, превращение души человека в ничто и пустоту. Эта ужасная мысль преподносится в самом привлекательном виде для человеческой гордости, поскольку делает человека выше богов индуистского пантеона, отражает человекобожескую тенденцию. Христианство — это спасение жизни, а буддизм — спасение от жизни через уничтожение всех ее конкретных форм.

Сравнительному анализу буддизма и христианства посветил свои усилия Кожевников¹⁴. С его точки зрения, буддизм проповедует абсолютное неприятие мира, его уничтожение и, прежде всего, уничтожение личного бытия, самоуничтожение персональной жизни. Мир для буддизма есть результат бессмысленного «волнения», «суеты», поднимающейся из недр обезличенного абсолютного. Отрицая субстанциальное вечное бытие духа, буддизм видит во всяком индивидуально-личном начале обреченность на неудовлетворение, себялюбие, отсутствие положительного смысла. Буддизм отвергает абсолютную ценность личности, включает в основу своей проповеди идею уничтожения личного индивидуального бытия и мира в целом. Цель буддиста состоит в том, чтобы усмотреть, что в бытии нет ничего абсолютно ценного и достойного любви, убедиться в том, что всякое бытие не субстанциально, что оно существует ТОЛЬКО в связи с потоком сознания и должно быть уничтожено вместе с самоуничтожением личности.

Христианин утверждает, что мир сотворен всеблагим Богом, который есть добро, красота и истина. Чертами добра, красоты и истины запечатлен весь космос. Человеческая личность, индивидуальное «я» создано по образу Божьему с задачей реализации божественного подобия. Личность, исполняющая в совершенстве заповеди Христа, удостаивается обожения по благодати и вечной жизни в Царстве Божьем с полным сохранением индивидуального своеобразия, как духовного, так и телесного. В Царстве Божьем каждая личность достигает абсолютной полноты жизни и высших ступеней творчества, индивидуально своеобразного, но в то же время гармонически согласованного с творчеством всех других членов Царства Божья, что образует соборное целое, обладающее совершенной красотой и совершенным добром. Каждое индивидуальное «я» имеет в христианстве абсолютную ценность. В личном бытии христианин видит источник любви к абсолютно ценному, центр бескорыстного творчества.

Христианин отвергает в мире только зло, но он полагает, что зло не есть необходимость бытия. Оно внесено в мир тварью, неправильно пользующейся свободой воли. Абсолютному осуждению подлежат только нравственное зло, эгоизм, а зло душевных и физических страданий есть следствие нравственного зла, имеющее глубокий и целительный смысл. Таким образом, как в положительных, так и в негативных чертах мир есть реальность, проникнутая возвышенными смыслами.

Христианская религия все силы и средства направляет на воспитание любви к Богу, людям, на творческое развитие добра и преодоление зла. Мотивы поведения христианина не отрицательные, а положительные — любовь к Богу и созданным Им персонам. Совершенство заключается для христианина в полноте любви.

Цель христианской аскетики и мистицизма составляет рост духа, буддистской — прекращение его жизни. Христианин призван к очищению и обожению чувств, желаний и мыслей, буддист — к полному их угашению. Христианская мистика направлена на преображение аффектов. Любовь земная перерождается в любовь божественную. Личность подвижника соединяется с Богом, обоживается. Буддистская мистика направлена на их ликвидацию и слияние со всепоглощающим небытием- ничто нирваны. Буддийский экстаз направлен на самоумерщвление духа.

Экстатические переживания буддизма ведут к уничтожению мира и личного бытия. Христианство — религия преображения жизни, буддизм — уничтожения.

Буддистская этика проигрывает христианской. Согласно буддизму, добродетель не есть абсолютная ценность. Она лишь средство для достижения конечной цели — освобождения от персональной жизни. Нравственная активность низводится до степени подготовительного средства, которое на известной ступени совершенства грозит стать помехой на пути к цели, потому что добрые дела, как и дурные, приводят к новому воплощению.

Деятельное человеколюбие принесено в буддизме в жертву освобождению от ига личного бытия. В противоположность христианству, сводящему весь результат духовного совершенства к любви, буддизм обосновывает необходимость преодоления любви к человеку.

Н.О. Лосский отмечает те стороны буддийского вероучения, которые несовместимы с христианским религиозным опытом, оппозиционны по отношению к нему¹⁵. К этим сторонам буддийского учения стоит отнести отрицание абсолютных положительных ценностей в мировом бытии, абсолютной ценности неповторимого своеобразия каждой личности, отрицание свободы и значения греха, отрицание возможности свободного соборного творчества, осуществляющего совершенное добро и связанного с преодолением эгоизма.

Буддизм не знает учения о грехе как источнике всех видов зла. Отсюда возникает неведение достоинства человека, так как возможность быть грешным указывает на высокое достоинство человека, наличие самостоятельной свободной воли, а, следовательно, свободного личного индивидуального бытия. Отсутствие учения о грехе стирает грань между добром и злом.

Итак, в русской религиозной философии присутствует целостная традиция восприятия буддизма, обусловленная христианским видением мира.

Во-первых, буддизм представляет собой религию и философию небытия, поскольку абсолютизирует ничто-небытие. В этом смысле буддизм есть теория и практика осознанного духовного самоубийства.

Во-вторых, буддизм предстает с христианских позиций как пантеизм¹⁶, ибо религиознофилософская мысль буддизма обосновывает обожествление небытия как основы мироздания.

В-третьих, буддизм есть языческий политеизм¹⁷ и человекобожество, ибо обожествляет людей-носителей опыта небытия.

В-четвертых, буддизм отвергает реальность человеческой персоны.

В целом, в русской мысли буддизм предстает как оппозиционное христианству учение. Буддизм ведет человека в небытие, разлагает тварь в ничто, лишает ее бытия, старается «забросить» тварь в добытийственное состояние. Христианство учит об обожении, достигаемом путем стяжания благодати Святого Духа, участием в вечно длящейся в Церкви Пятидесятнице. Причащаясь в Божественной Евхаристии обоженного тела, как жизни самого Бога, человек и сам делается Богом через соединение, делается сотелесными и единокровными воплотившемуся Богу².

Вывод, который может сделать христианин, познакомившись поближе с буддизмом, прекрасно сформулировали И.М. Концевич и В.А. Кожевников: «Мрачно и жутко становится при соприкосновении с буддизмом, хотя последний и рядится в тогу величия. Он ведет человека к величайшему греху — греху духовного самоубийства, вечного отлучения бессмертной души от источника жизни — Бога. На нем печать гордого отвержения духа отрицания, смерти»¹⁸. «В лице буддизма тварь забыла и отринула своего Творца и Промыслителя, поставив на его место роковой, бессмысленный круговорот будто бы безначальных, слепых, космических сил. Отсюда неутешная, неисцелимая скорбь буддийского пессимизма, этого законченного воплощения «души, не имеющей упования»².

ОДЕРЖИМОСТЬ КАК ФОРМА