Беседа 1. Епископ и Церковь.

- Я слышал, что экуменизм – это плохо. Расскажи мне об экуменизме.

- Для того чтобы говорить об экуменизме, нужно понять несколько моментов: что такое православие (ни много ни мало), почему любое искажение православного учения в духовном отношении гибельно (то есть в чем опасность ереси), в чем именно экуменизм противоречит святоотеческой вере, и еще – о роли и значении епископа в Церкви.

- Я слышал, что епископат Московской Патриархии обвиняют в экуменизме. Меня, главным образом, интересует только то, что сам я исповедую православную веру – какое мне, вообще, дело до того, во что верят и как живут епископы?

- Если ты исповедуешь православную веру, то именно в соответствии с ней ты и не должен быть в общении с любыми еретиками. В том числе с экуменистами. И тебе очень даже должно быть дело до веры епископа, которого поминают за литургией, на которой ты причащаешься.

- А не все равно, чье имя там поминают?

- По вере Церкви, литургическое приношение совершает епископ или священник от его имени, но именно от имени епископа, а не сам. Поэтому в каждом храме на престоле лежит антиминс – плат, на котором стоит подпись епископа. По сути, антиминс – письменное благословение епископа на служение в данном храме. Без него служить священнику нельзя. Освящает и выдает антиминсы только епископ.

Таким образом, без епископа литургия вообще невозможна. Если епископ православный, то таинство Евхаристии совершается. Но у еретиков таинств нет, и если епископ еретик, то евхаристия не совершается. Хлеб остается хлебом и вино – вином. Поэтому святые отцы Церкви категорически считали неприемлемым причащение у еретиков. Каноны даже запрещают совместную домашнюю молитву с ними и уж само собой – причащение у них.

Правило 45 Апостольское гласит: «Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся только, да будет отлучен. Если же позволит им действовать как-либо, яко служителям Церкви: да будет извержен». Есть и другие правила, запрещающие молитвенное общение с еретиками.

- А просто верить и не причащаться нельзя?

- Можно. Но тогда ты – вне Церкви. Церковь не мыслится вне Евхаристии. На языке святых отцов отлучение от причастия есть отлучение от Церкви.

- А нельзя, чтобы епископ верил по-своему, а я, скажем, буду причащаться у него на службе и верить по-своему – православно?

- А почему бы в таком случае тебе не причащаться на католической мессе? Ведь это то же самое: католический священник верит по-своему, а ты, причащающийся у него, веришь по-своему. Что тебя останавливает?

- Он католик – еретик.

- Экуменист – тоже еретик. Его вера идет вразрез с верой святых отцов Церкви. Общение с ним запрещено канонами Церкви.

- В каком смысле «не должен быть в общении» с еретиками? Я что, должен перед беседой с каждым человеком спрашивать о его вере?

- Нет, конечно. Имеется в виду исключительно церковное общение. Греческое слово «кинония», употребляемое в канонических правилах, означает общение в молитве и в таинствах. Речь идет только об этом общении. Разговаривать, дружить, есть-пить, работать можно с кем угодно, хоть с еретиками, хоть с иноверцами. А вот совместно молиться можно только с православными.

- Получается, что я должен знать, во что верят мои иерархи? А как я это узнаю? Они не станут передо мной отчитываться.

- Во-первых, епископ обязан отчитываться о своей вере перед своей паствой и перед другими епископами. Он по определению блюститель православной веры и сам должен не просто знать свою веру, но исповедовать ее публично и не допускать ее искажения у своей паствы.

- А если он тайный еретик? Как я это должен узнавать?

- Не нужно узнавать этого. Это и невозможно узнать. Тебя должны интересовать только его публичные высказывания; не сокрытые тайны его души, а открытые свидетельства. По ним, согласно церковным канонам, определяется исповедание веры епископа. И в первую очередь, конечно, по церковным документам, под которыми стоит его подпись. И еще очень важно для тебя знать, с кем из епископов твой епископ состоит в церковном общении, то есть с кем он сослужит и кого он поминает на богослужении в качестве православных архиереев.

- Это так все сложно! Как я должен следить за всем этим? Я хожу просто в храм и считаю, что там священники все делают правильно и мне незачем их проверять.

- То есть ты готов собственное спасение отдать в чужие руки и сам не хочешь позаботиться о том, православно ли верует твой епископ? Если так, то наш разговор не имеет смысла.

- Я уверен, что Бог не попустит целой поместной Церкви отпасть от православия! Это невозможно представить!

- В свое время крупнейшая поместная Церковь из самой авторитетной и уважаемой сделалась еретической именно потому, что ее члены рассуждали так же, как ты. И подобное в истории случалось неоднократно.

- О чем ты говоришь? Как такое возможно?

- Римская Церковь в свое время впала в ересь через принятие ее епископатом ложного исповедания, с тех пор ее стали признавать еретической все святые Православной Церкви. Или ты не считаешь, что католики – еретики?

- Я считаю, что они еретики. Но это они. А это мы! Мы – православные.

- Они тоже были православные и тоже слишком доверяли своему епископату, тем более своему первому епископу – римскому папе. А православный человек – хоть и овца стада Христова, но стадо это – словесное, и овца эта тоже не должна быть бессловесной. А словесным овцам нужно внимательно слушать голос истинного Пастыря и бежать от чужого голоса. То есть знать настоящее святоотеческое православие и избегать всяческих от него уклонений.

- Святые отцы учат, что если я знаю о том, что мой епископ верит неправославно, то я не должен у него причащаться?

- Не просто не должен причащаться у него лично, но не должен причащаться и у всех священников, которые поминают его на Евхаристии. И не должен причащаться и у всех епископов, которые состоят с ним в церковном общении, и у всех их священников. И не просто не причащаться у них, но и не молиться с ними. И не только с ними, но и со всеми, кто у них причащается или кто с ними молится!

- Вот это да! Ты можешь подтвердить это словами святых отцов?

- Да. Верные «соединены с епископом так же, как Церковь с Иисусом Христом и как Иисус Христос с Отцом, дабы все было согласно через единение», – пишет священномученик Игнатий Богоносец в Послании к ефесянам. Если епископ впал в ересь, это не может не сказаться на его пастве.

Св. Киприан Карфагенский учит, что «еретики – не насаждение Отца», но «злое произрастение, приносящее смертоносный плод: кто вкусит от него, тот немедленно умирает».

Он же пишет о еретиках и раскольниках и их таинствах: «Не думайте, что вас не осквернит общение и порочная жертва, которую он приносит, и покойницкий хлеб».

Не могут верные спасаться отдельно от своего епископа, как тело не может жить отдельно от своей головы – это аксиома православной экклисиологии. «Светильник телу есть око (Мф. 6:22).., а светильник Церкви есть епископ. Поэтому, как оку необходимо быть чистым, чтоб тело двигалось правильно, а когда оно не чисто, и тело движется неправильно; так вместе с предстоятелем Церкви, каков он будет, и Церковь или подвергается опасности, или спасается», – говорит св. Григорий Богослов.

По св. Киприану, признающий еретиков членами Тела Христова и даже просто христианами сам приобщается к ним и должен «сделаться вполне их соучастником – сходиться вместе с ними, с молитвами их соединять свои и ставить алтарь и жертву общие, так как у них с еретиками один Бог, один Господь, одна Церковь, одна вера, один Дух и одно тело».

- Это все очень серьезно. Допустим, я принимаю то, что нельзя быть в духовном общении с неправославно верующими епископами и всеми, кто с ними состоит в общении. Но теперь скажи мне, почему ты считаешь, что епископы РПЦ МП неправославно верующие?

- Согласно каноническим правилам (15-е правило Двукратного Собора), разрывать общение с епископом необходимо, если он публично и всенародно исповедует уже осужденную соборами или отцами ересь. Как ты считаешь, документ, подписанный епископом, имеет статус публичного и всенародного исповедания?

- А если его от лица поместной Церкви подписал не епископ, а кто-то из священников или мирян?

- Если какой-то священник подписал еретический документ, то епископ обязан запретить его в служении, объявить, что сам он к этому документу не имеет отношения, засвидетельствовать, что документ этот неправославный, потребовать его отмены, оповестить об этом других епископов, требовать соборного рассмотрения и осуждения этого документа. А в случае игнорирования с их стороны этих его действий разрывать общение с ними, как упорствующими в ереси, собственных еретичествующих клириков лишать сана, а еретичествующих мирян – отлучать.

- Да, в этом смысле епископ отвечает за документы, которые подписаны его единоверцами, членами его церкви.

- Вот именно. Епископ – часть тела церковного, причем часть важнейшая. И он никак не может верить иначе, чем святые отцы. А его паства не может верить иначе, чем он. В противном случае он отпадает от Церкви, а если паства не отделяется от него, то от Церкви отпадает и она.

- Я с этим согласен: «Где епископ, там и его Церковь!»

Беседа 6. О сергианстве.

Беседа 7. О сергианстве.

Беседа 8. О сергианстве.

Подготовка к Собору и Поместный Собор 1917-18 гг.

- Да, теперь мне понятно, почему епархиальные съезды после февральской революции сразу начали брать дела в свои руки и ставить вопрос о возвращении к древним образцам церковного устройства! Видимо, наболело у народа церковного…

- Ты совершенно прав. Необходимость возврата к древним канонам, преданию и соборному устроению Церкви стала осознаваться уже в синодальную эпоху не только клириками и мирянами, но и многими видными иерархами Российской Церкви.

- Например, кем?

- Например, об этом писал святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей записке о «О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви».

- Неужели святитель Игнатий выступал за выборность епископата?

- В числе многих поднятых им вопросов была, в том числе, и проблема сословного характера духовенства, и вопрос о восстановлении древнего предания в части выборности клириков и епископов:

«Главнейшие предметы занятий Собора должны быть нижеследующие: …

2) Уничтожение касты так называемого духовного звания, как неправильности, которая вкралась сама собою, в противность правилам Св. Апостолов. Восстановить древнейший обычай Церкви: епархия да избирает для себя архиерея, а приход иерея, диакона и причетника, свидетельствуя об их благочестии».

Конечно, отнюдь не один святитель Игнатий думал и говорил об этих проблемах. В начале XX века шла интенсивная подготовка к поместному Собору, готовились материалы, велись оживленные дискуссии, было даже учреждено «Предсоборное присутствие». Но императорская власть так и не решилась на созыв Собора…

- Но после февральской революции запрос на возвращение к нормальному каноническому строю еще более возрос?

- Да, в значительной мере из-за того, что формально христианская Российская империя ушла в прошлое, союз церковной и государственной структур распался, чего не было со времен Константина Великого. И Церковь оказалась в ситуации, во многом аналогичной ситуации первых трех веков – то есть безо всякой поддержки государства, а с приходом к власти большевиков – еще и перед лицом новых гонений.

- И как по-твоему – удалось Поместному Собору 1917–18 гг. вернуть церковную жизнь в русло древнего предания?

- На мой взгляд, значение Собора было неоднозначным. С одной стороны, Собор предпринял ряд шагов, безусловно, имевших целью возвратить церковную жизнь к древним нормам: принял положение о епархиальном управлении, где было прописано право участия клира и мирян епархии в избрании епископов и управлении делами епархии, утвердил приходской устав, где широкие права самоуправления были признаны за приходскими общинами (в частности, они получили возможность выдвигать кандидатов на рукоположение для прихода), восстановил древнюю норму о недопустимости перевода епископа с кафедры на кафедру без серьезных оснований. Были приняты решения, согласно которым учреждались постоянно действующие выборные органы из мирян и клириков, которые в соединении с епископатом должны были обеспечить принцип соборного управления на поместном уровне, согласно определению Собора: «управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом». Высший Церковный Совет – избранный Собором орган из мирян и клириков, на епархиальном уровне – епархиальные советы, на приходском – приходские советы. Правда, следует заметить, что эта структура не смогла полноценно работать в условиях большевицких гонений, особенно это относится к Священному Синоду и Высшему Церковному Совету, срок полномочий которых истек.

- А с другой стороны?

- С другой стороны, еще до революционных событий 1917 года в определенных церковных кругах возникла и начала формироваться группа будущих обновленцев. Ее участники, тоже представленные на Соборе, внешне поддерживали возвращение к древним нормам соборного устроения, – но отнюдь не из любви к преданию, а потому что надеялись под маркой соборности протолкнуть свои инициативы, сводящиеся к внедрению протестантско-демократической модели церковного устройства, чтобы затем в ее рамках провести широкую «модернизацию» церковной жизни – упразднение монашества, второбрачие духовенства, введение женатого епископата, упрощение богослужения и т.д.

- Однако, судя по всему, эти деятели не получили поддержки со стороны других участников Собора – ведь главным итогом Собора были совсем не реформы в обновленческом духе, а восстановление патриаршества!

- Это так. Но здесь тоже есть нюанс. Да, фигура патриарха, избираемого Поместным Собором по жребию, задумывалась в качестве противовеса как обновленческим идеям, так и синодальной бюрократической «коллегиальности». Патриарх воспринимался как пастырь и отец, символизирующий духовное и соборное единство Церкви – епископов, клира и народа, предстательствующий перед гражданскими властями и защищающий Церковь от крайностей бюрократической корпоративности и обновленческого протестантизма. В каком-то смысле так и было: патриарх Тихон (а после его кончины – местоблюститель патриаршего престола митрополит Петр и до определенного момента его заместитель митрополит Сергий), действительно, противостоял различным раскольникам – обновленцам, живоцерковникам, григорианам.

- А тогда в чем состоял, как ты выразился, «нюанс» с введением патриаршества?

- Во-первых, в том, что с точки зрения канонов фигура всероссийского патриарха была вообще необязательной. 34-е апостольское правило, говорящее о необходимости наличия «первого епископа», изначально относилось к так называемым «митрополичьим округам», а вовсе не к поместным Церквям, соотносящимся с границами национальных государств. Другие каноны говорят опять же либо о митрополичьих округах, либо о «диоцезах» и «архиепископиях», которые не совпадали с границами государств.

- Чем же тогда объяснить намерение Собора восстановить патриаршество? Неужели тем, что для русских людей вообще свойственна склонность к объединяющим символам, в том числе в виде духовных лидеров?

- Да, в этом сказалось желание иметь некий центральный символ церковного единства. Вот как об этом сказал на Соборе епископ Астраханский Митрофан (Краснопольский) в своем докладе, посвященном восстановлению патриаршества:

«Во все опасные моменты русской жизни, когда кормило церковное начинало накреняться, мысль о Патриархе воскресала с особой силой; …время повелительно требует подвига, дерзновения, и народ желает видеть во главе жизни Церкви живую личность, которая собрала бы живые народные силы».

- Красиво и точно сказано…

- Сказано, конечно, красиво, но при этом надо понимать, что, наложенное на неизжитые (особенно у епископов) синодальные привычки и традиции, патриаршество могло, при определенных обстоятельствах, привести не к преодолению, а к закреплению бюрократической модели церковного устроения в новой форме, в которой сакрализованные значение и власть патриарха как центрального администратора (по сути – нового «монарха» и «обер-прокурора» в одном лице) будут вполне сосуществовать с властью «корпорации епископов», при попрании подлинных принципов соборного устроения. Что, собственно, и произошло в сергианстве, которое представляет собой продолжение и обновленчества, и григорианства, но только в более приемлемой для церковных людей традиционной «упаковке».

Беседа 9. О сергианстве.

Беседа 10. О сергианстве.

И Указ №362

- И здесь мы подходим к так называемому «Завещанию патриарха Тихона»…

- Правильно. Имеется в виду «Завещательное распоряжение святейшего патриарха Тихона, на случай своей кончины, о преемстве высшей церковной власти» от 25.12.1924 (07.01.1925), согласно которому указывался основной и первый кандидат на должность временного местоблюстителя патриаршего престола – наиболее уважаемый в Российской Церкви пастырь-исповедник, митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) и два дополнительных кандидата – митрополиты Ярославский Агафангел (Преображенский) и Крутицкий Пётр (Полянский). Так как два первых кандидата – митрополиты Кирилл и Агафангел – были арестованы и не смогли вступить в права, то местоблюстителем стал третий кандидат – митрополит Пётр…

- …Который тоже в свою очередь оставил завещание, и им назначил Сергия Страгородского своим заместителем, по которому Сергий законно возглавил Российскую Церковь, когда Пётр был арестован!

- Не спеши. Давай разберемся сначала с количеством завещаний, а потом – и с их законностью. Во-первых, митрополит Пётр оставил два «завещания»: первым, от 22 ноября 1925 года, он подтвердил, что, «согласно воле почившего патриарха», местоблюстителями после него должны стать Кирилл или Агафангел. Другим – от 23 ноября (6 декабря) 1925 года – он назначил тех, кто временно должен исполнять его обязанности в случае невозможности исполнения им обязанностей местоблюстителя, – и вот среди них первым значится Сергий. То есть он не назначал Сергия «заместителем». Эта должность – «заместитель местоблюстителя патриаршего престола» – вообще отсутствует в каких-либо документах, даже в самом «завещательном распоряжении» митрополита Петра от 23 ноября (6 декабря) 1925 г. Её Сергий придумал и присвоил себе сам. И, в-третьих, тебя ничто не смущает во всей этой истории с завещаниями?

- Ну, смущает, если честно… Мне непонятно, как можно передавать власть в Церкви по завещанию? Ведь патриарший престол – это всё-таки не царский трон, чтобы его кому-то завещать, пусть даже и временно…

- Ты совершенно верно уловил суть. С точки зрения канонов, конечно, это неправильно. 76-е правило св. Апостолов и 23-е правило Антиохийского Собора прямо запрещают передавать кафедры по наследственному завещанию и объявляют такие передачи недействительными.

Более того, согласно определению Поместного Собора 1917–18 гг. от 28 июля /10 августа 1918 года «О Местоблюстителе Патриаршего Престола», местоблюститель должен не назначаться патриархом, а избираться Священным Синодом и Высшим Церковным Советом и только на семь месяцев – срок организации созыва Поместного Собора.

- Выходит, завещание патриарха о назначении местоблюстителей – полностью антиканонично? Но на чем-то он должен был основываться!

- Было еще одно соборное определение от 25.01.1918, принятое по предложению 36-ти членов Собора, которое давало патриарху право в чрезвычайных обстоятельствах назначить себе местоблюстителя. Это право было дано в виде исключения, то есть в порядке икономии и именно для чрезвычайных обстоятельств – в случае прекращения функционирования всех других высших церковных органов. Однако следует учесть следующие моменты: это право, хотя оно и дано было Поместным Собором и предусмотрено для чрезвычайных обстоятельств, – все-таки нарушает каноническую норму о недопустимости назначения преемников по завещанию, а также основное соборное определение о порядке избрания местоблюстителя. Это значит, что назначенные в силу этого чрезвычайного права местоблюстители должны иметь довольно-таки условный статус – в виде чисто символических представителей, и никакой реальной властью они располагать не могут.

- А что говорится в определении Поместного Собора о правах местоблюстителей?

- Самое интересное, что местоблюстители, даже если они избраны в соответствии с нормальной процедурой, не располагают практически никакими реальными управленческими правами! Фактически их значение сводится к тому, чтобы председательствовать в Синоде и Совете, представительствовать от имени Церкви в сношениях с другими автокефальными Церквями, обращаться к Российской Церкви с учительными и пастырскими посланиями и управлять делами патриаршей области (московской епархии) и иметь попечение о замещении вдовствующих кафедр. Ну и, конечно, прилагать усилия к созыву Поместного Собора. Но это если местоблюститель избран. А если назначен на сомнительном каноническом основании, по икономии?

- Тогда у него прав еще меньше, чем у избранного… Или, по крайней мере, он должен даже с имеющимися, в основном представительскими и символическими, правами обращаться крайне осторожно, чтобы не спровоцировать раскол.

- Совершенно верно. Но это если говорить о местоблюстителе. Тут можно хотя бы сказать, что патриарху Тихону, по икономии, в обход канонов и установленного порядка избрания, ради сложившихся чрезвычайных обстоятельств, было дано Собором такое вот право – единолично назначить местоблюстителя (с очень скромными полномочиями). Но это право было дано только патриарху Тихону! И сам патриарх Тихон это прекрасно понимал. Поэтому и он нигде не писал и не говорил, что это право передает кому-то еще.

- Ты хочешь сказать, что завещания уже самого местоблюстителя митрополита Петра о передаче кому-то прав по управлению церковными делами вообще не имели никакого основания ни в канонах, ни в решениях Поместного Собора?

- Да. Нигде ни в каких соборных или патриарших актах мы не найдем такого права – о передачи своей власти и прав – для самого местоблюстителя. Так же понимали это дело и новомученики, вот, например, что пишет священномученик Кирилл Казанский:

«Сохранение надлежащего порядка в церковном управлении со смерти Святейшего Патриарха Тихона и до созыва законного Церковного Собора обеспечивалось завещанием Святейшего Патриарха, оставленного им в силу особого, ему только данного и никому не передаваемого права назначить себе заместителя».

И такого установления в принципе быть не может, так как тогда то, что было единичным исключением, допущенным соборным решением Церкви для патриарха, становится правилом и обычаем. А мы с тобой, когда беседовали об экуменизме, уже говорили о том, что икономия – исключение из правил – не может сама становиться правилом, разрушающим церковное устроение. Ведь порядок передачи кафедр и связанной с ними власти в Церкви по завещанию полностью разрушает соборное устроение Церкви как Тела Христова, подменяя апостольский и соборно-иерархический строй каким-то монархо-династическим!

- Как же тогда относиться к завещанию митрополита Петра о назначении Сергия?

- Относиться так, как относились к нему новомученики, да и все епископы: Сергий просто представляет персону местоблюстителя и следит за делопроизводством в его канцелярии, но никаких самостоятельных властных прав на управление церковными делами не имеет.

В том же письме священномученик Кирилл пишет: «При замедлении дела с выбором патриарха местоблюститель остается на своем посту до смерти, или собственного добровольного от него отречения, или устранения по церковному суду. Он не правомочен назначить себе заместителя с правом, тожественным его местоблюстительским правам. У него может быть только временный заместитель для текущих дел, действующий по его указаниям».

То есть заместитель просто должен поддерживать существующий порядок, ни во что не вмешиваясь, быть «сторожем» установившегося течения дел и техническим секретарем, – а вовсе никаким не самостоятельным главой Церкви, «священноначалием», издающим самостоятельные указы и в нарушение церковных канонов, и с превышением прав не только местоблюстителя, но даже и патриарха!

- Ты говоришь, что местоблюститель должен просто поддерживать существующий порядок и ни во что не вмешиваться… Но как же тогда поддерживать порядок в Церкви, если нет никаких реальных высших органов церковной власти? Ведь получается замкнутый круг – полномочия Синода и Высшего Церковного Совета истекли, патриарха уже нет, Собор большевики собрать не позволяют, местоблюстители арестованы, заместитель местоблюстителя Сергий имеет только символические полномочия…

- Это замкнутый круг только в пределах «административной модели» церковного устройства, о которой я не устаю повторять и которая, увы, сидела в головах и в привычках у большинства епископов-выходцев синодальной системы.

Здесь надо сказать о нескольких вещах. Во-первых, канонические правила Православной Церкви вовсе не требуют, чтобы во главе национальной поместной Церкви в обязательном порядке стояли какие-либо «высшие органы», в виде патриарха, Синода, ВЦУ, местоблюстителя или какой-либо иной структуры – даже Поместного Собора. Как я уже тебе говорил, 34-е апостольское правило относилось изначально к поместным церковным организациям другого рода – митрополичьим округам. Однако епископы не очень понимали этот момент, хотя он был даже закреплен соответствующим церковным документом.

- Что же это за документ?

- Это знаменитый так называемый «Указ патриарха Тихона №362» от 7/20 ноября 1920 г. Прежде всего, хотя этот документ и был разослан патриархом, – это отнюдь не единоличный его указ, а Постановление, принятое на совместном заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета. То есть это соборный документ.

- И о чем он говорит?

- О том, что если по каким-то причинам деятельность высших органов церковного управления во главе с патриархом прекратится или связь епархий с ними прервется, – то епархии целиком переходят на самостоятельное управление, соорганизуясь, по возможности, с находящимися по соседству епархиями (то есть образуя митрополичьи округа) или решая дела полностью самостоятельно, вплоть до учреждения новых самоуправляющихся епархий, приходов и собраний верующих по домам, смотря по обстоятельствам.

- Иными словами, в чрезвычайных обстоятельствах епархии могут вести себя как самостоятельные поместные церковные общины, как будто над ними нет никакого высшего церковного органа?

- Именно так. Более того, этот указ уже применялся, когда обновленцы организовали свое самозваное ВЦУ. Тогда назначенный патриархом местоблюститель митрополит Агафангел разослал послание, в котором призвал все епархии, не желающие признавать обновленцев, руководствоваться этим указом и устраивать дела самостоятельно.

- Но ведь это означает призыв к полной децентрализации церковного управления!

- Совершенно верно! По сути дела, этот указ призывает жить в условиях гонений по образцу жизни Церкви первых трех веков, когда не было никаких централизованных патриархатов и элементарной церковной единицей была поместная община-парикия. В условиях непрекращающихся преследований епархии и переходили на такой режим жизни, постепенно приобретая опыт самостоятельного решения проблем. Более того, этот указ восстанавливал изначальный смысл 34-го апостольского правила об организации митрополичьих округов. Но это все было еще в зачатке, лишь медленно нарождалось, а вот административная психология была очень сильна. И она требовала наличия если не полновластного, то хотя бы символического возглавления. И именно в рамках такого символического возглавления Собор и утверждает права местоблюстителя, а заодно разрешает патриарху в чрезвычайных обстоятельствах назначить себе местоблюстителя.

Беседа 11. О сергианстве.

Беседа 12. О сергианстве.

Беседа 13. О сергианстве.

Беседа 14. О сергианстве.

Беседа 15. О сергианстве.

Беседа 16. О сергианстве.

Беседа 17. О сергианстве.

Беседа 18. О сергианстве.

Определение ереси сергианства. Заключение

- Может быть, подведем итог? Как бы ты сформулировал кратко учение новомучеников о Церкви?

- Я бы сказал так: подобно тому, как три ипостаси Пребожественной Троицы сияют друг через друга в перихоресисе свойств, так будут обнаруживаться все свойства Церкви Бога друг в друге и друг через друга: святость – в личном исповедническом подвиге каждого христианина, находящего в Церкви, соборность – в согласии епископа и собранного народа, а также епископов друг с другом по исповеданию, апостоличность – в сохранении этого исповедания согласно апостольскому преданию, и, наконец, единство – в единстве духа и тела, епископа, клира и народа, основанного на свободном и соборном самоопределении того и другого исповедовать христианскую веру.

- Тогда как можно описать противоположную этому исповеданию сергианскую ересь?

- Сергианство, если его рассматривать в догматическом аспекте, есть попрание учения о Церкви, исповедуемого в Символе веры: "Верую во едину святую, соборную и апостольскую Церковь". Оно выразилось:

а) в искажении догмата о "святости" Церкви, когда не Триипостасное Божество Своей благодатной энергией спасает, хранит и освящает Церковь, и не Церковь как Тело Христово, богочеловеческий организм, спасает и освящает христианина, отделяя его от мира сего во зле лежащего, – а Церковь, якобы для своего спасения (как в советские времена) или усиления своего влияния (как во времена постсоветские), служит миру сему (нецерковному или прямо антихристианскому государству и обществу) на его условиях, вследствие чего происходит блудное смешение церковной организации и мира. Церковная организация утрачивает связь с Церковью как организмом, происходит измена Жениху-Христу и превращение церковной организации в апокалиптическую вавилонскую блудницу, восседающую на багряном звере.

б) в искажении догматов о свойствах единства и соборности (кафоличности) Церкви, подменяющем Церковь как кафолическое Тело Христово во внутреннем единстве Духа внешним дисциплинарным единством, "церковью" как клерикальной организацией, абсолютизирующей принцип административного единоначалия.

в) в искажении догмата об апостоличности Церкви, так как критерием апостоличности для епископов, пресвитеров и диаконов ставит не исповедание правой веры и хранение апостольского и святоотеческого предания, – а, опять же, подчиненность административно-иерархическому принципу клерикальной корпоративной олигархии, называемому "церковной дисциплиной" и "послушанием священноначалию". Преемство хиротоний в такой структуре перестает соответствовать своему "логосу", назначению – сохранению веры и предания, а значит, сохранению и преумножению Церкви как Тела Христова. Оно служит лишь административно-финансовому и политическому укреплению клерикально-архиерейской корпорации и ее позиций и влияния в мире и государстве, угождению мирским или даже прямо антихристианским интересам. Поэтому можно сделать вывод о том, что внешнее преемство хиротоний в такой организации рано или поздно перестает быть средством для передачи благодати, и таинства иссякают.

Большевики хотели от Церкви не просто лояльности, – они хотели такой лояльности, которая бы нарушила каноническое и догматическое учение Церкви о ней самой, извратило бы ее внутреннее устройство и принципы. Они хотели контролировать Церковь изнутри, ломать ее нравственный христианский дух, ее принципы и догматы о самой себе, – прежде всего догматы о святости, соборности и апостоличности. Ломать эти догматы стали с помощью Сергия и его Синода. И именно против этого восстали новомученики. Если бы этого не было, они бы остались лояльными советской власти. Но большевики научили Сергия ломать внутреннюю христианскую, евангельскую, апостольскую, догматическую, каноническую правду о Церкви, оставить вместо реально работающего через каноны догмата (а догмат о Церкви работает именно через каноны, через их исполнение) пустую оболочку из слов и административных структур, – и мученики против этого восстали. Они защищали догматическую и каноническую правду о Церкви, которая уже десять лет, с 1917 по 1927 годы, оформлялась и воплощалась у них на глазах. Они защищали природу Тела Христова. Они защищали исповедание веры в Церковь, слова "верую во едину, святую, соборную и апостольскую Церковь", Символ веры, догмат веры о Церкви. И поэтому, выступив против Сергия, они выступили не только против узурпаторства и бесчиния, не только против раскола, – но и против основанной на отступничестве от Христа и духовном блуде с большевицким антихристовым режимом экклесиологической ереси, то есть ереси о природе Церкви как Тела Христова.

Беседа 1. Епископ и Церковь. - student2.ru "До сего дня нам известные, казалось бы благочестивые люди вдруг станут предателями, изменят полностью свой духовный лик, и наоборот, до сего как бы спящие, станут ревнителями благочестия даже до смерти. Выберут Христа, станут на сторону Господа только те, кто любит лично Христа, для кого Христос — Спаситель, Промыслитель, вся во всем денно и нощно".