Крещение Господне и новое свидетельство Иоанна Предтечи
(Мф.3:13-17; Мк.1:9-11; Лк.3:21-22; Ин.1:29-34; Иудейская пустыня, 27 г.)
Евангелия ничего не сообщают о том, были ли ранее встречи Крестителя со Христом. Бог Сам послал Предтечу на служение, и дал ему обетование, что Тот, на Котором увидит «Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Ин.1:33). Если из повествования Синоптиков можно сделать вывод, что откровение Духа Святого в виде голубя было лично Иисусу («отверзлись Ему небеса» (Мф.3:16), Он видел Духа Святого сходящего на Него (Лк.3:21-22), Ему был глас с небес «Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мк.1:11), то апостол Иоанн специально подчеркивает, что Иоанн Предтеча был также свидетелем этих событий (Ин.1:31). Именно это откровение свыше, снисхождение Св. Духа с небес[52] в виде голубя на Иисуса, убедило Крестителя, что Тот – Сын Божий, Мессия (Ин.1:34). Следуя свт. Иоанну Златоусту, можно предположить, что схождение Св. Духа наблюдал также и народ, который был в тот момент близ Предтечи.
По епископу Кассиану (Безобразову) в Крещении Господнем значение имел не тот факт, кому открылось присутствие Духа виде голубя, а Богоявление, как таковое. «Богоявлением в Крещении отмечается начало общественного служения Христова. Служение Христово есть Богоявление. Этим определяется место Крещения Господня и Иоанна как Крестителя в евангельской истории»[53].
Сошествие Духа на человека в древнем иудаизме означало пророческое вдохновение: Бог овладевает человеком, которого Он уполномочивает быть своим посланником и проповедником и через которого говорит. Если Дух сошел на Иисуса, это означает, что тем самым Иисус призывается быть Посланником Божиим.
Иоанн сначала удерживает Иисуса от крещения, т.к. считает себя недостойным совершать крещение над Безгрешным и желает сам креститься от Него (Мф.3:14-15).
Ап. Лука акцентирует внимание на том, что, выходя из воды, Иисус молился (Лк.3:22). Молитва сопутствует важнейшим вехам Его служения. Он Сам молится и учит молитве Своих учеников. Примеры молитв Иисуса Христа к Своему Отцу можно увидеть: после Крещения (Лк. 3:21), в пустынных местах (Лк. 5:16), во время избрания Двенадцати апостолов (Лк. 6:12), во время преображения на Фаворе (Лк. 9:28-29), в даровании молитвы «Отче наш» (Лк. 11:2-4), в Гефсиманском саду перед началом Своих страданий (Лк. 22:41-42) и т.д.
Когда ап. Лука (только он один) упоминает о том, что Иисус при крещении молился (3:21), за этим, возможно, стоял первохристианский обряд крещения. Когда синоптики и апокриф «Завещание 12 патриархов» предпосылают сошествию Духа открывающиеся небеса, а более поздние предания говорят о сиянии, или огне, то в этом можно усмотреть наглядное пояснение: Бог открывает запертые небесные врата, чтобы явить Свое величие[54].
Упоминание о том, что Дух Святой сошел на Господа «как голубь» (Мк. 1:10) является несколько парадоксальным. В Межзаветной литературе сравнение Св.Духа с голубем не встречается[55]. Вероятней всего апостолы хотели привести простое сравнение, что Дух явился «словно голубь». Подобный тип простого сравнения можно заметить в аналогичном выражении «сделался пот Его как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22:44), которое не означает, что пот Иисуса превратился в кровь, а то, что он был так обилен, что, подобно каплям крови, капал на землю. Точно так же и слова «как голубь», видимо, первоначально не означали, что Дух превратился в голубя или явился «в обличии» голубя, а то, что Он «словно голубь» опускался и почивал на Ииусе. И лишь позднее, вероятно, появилось добавление о том, что Св. Дух явился как голубь «в телесном виде» (Лк. 3:22).
Рассматривая Крещение Господне, блаж. Августин указывает на разность слов голоса с неба у разных евангелистов: «в Тебе благоволение» (Мк. 1:10-11), «в Тебе Мое благоволение» (Лк. 3:22), «в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:16-17). По блаж. Августину евангелисты в данном случае свободно изменяют слова Отца «для разного разъяснения той же самой мысли», чтобы фраза, выраженная однообразно не была в последующем по-разному истолкована[56].
По мнению Иоахима Иеремиаса в передаче слов голоса «с неба» все три синоптические Евангелия опираются на цитату из Ис. 42:1: «Вот Служитель мой, которого я держу, избранный Мой, на ком Мое благоволение»[57]. Эта отсылка к пророку приводится не случайно. Сразу за этим текстом у Ис. 42:2 следует выражение «положу Дух Мой на него» (ср. Мф. 12:18). В древнем иудаизме значительные по объему части Писания знали наизусть. Был широко распространен обычай цитировать только начало того или иного места, даже если при этом подразумевалось его продолжение. Возможно, именно такой случай сокращенного цитирования имеет место при передаче небесного гласа в Мк 1:11 и Лк 3:22. Поэтому продолжение фразы Ис. 42:1 - «положу Дух Мой на него» - далее уже не цитируется. Таким образом, данный фрагмент для первых читателей Евангелия с высокой вероятностью должен был означать следующее: обещание Ис. 42.1 «на ком Мое благоволение» только что исполнилось в силу того, что Бог положил Святого Духа на Своего Служителя Иисуса.
К Евангельским описаниям Крещения Господня примыкают два места из апокрифа «Завещание 12 патриархов», в котором, весьма вероятно, приводится древние иудео-христианское предание о крещении Иисуса. Первое описание находится в Завете Левия 18:6. Призвание мессианского первосвященника в конце времен описывается в следующих словах: «Небеса откроются, и из храма величия сойдет на него с отеческим гласом святость, как от Авраама, отца Исаака. И возгласится ему величие Всевышнего, и дух разума и святости будет покоиться на нем в воде». Подобным образом о Мессии говорится в Завете Иуды 24:2: «И небеса откроются над ним, чтобы излить дух, как благословение Святого Отца, и он сам будет изливать дух милости на вас. И вы поистине станете ему сынами»[58].
Св. Иоанн Предтеча дает такие наименования Христу: «Агнец Божий» (Ин.1:29), «Крестящий Духом Святым» (Мф.3:11; Лк.3:16), «Сын Божий» (Ин.1:34). Мессианский образ страдающего «Агнца Божия» содержится в Ис. 53:4-12. В Евангелии слово «Агнец»употреблено с определённым артиклем (o` avmno.j tou/ qeou/, Ин.1:29,36), который указывает на конкретного Агнца, единственного в Своём роде. Притяжательное прилагательное «Божий» может указывать на принадлежность Агнца Богу, Сам Бог предназначил Его на заклание (1Пет.1:19-20; Откр. 5:6; 13:8). Агнец Божий берет на Себя «грех мира» (Ин.1:29; ср.1Ин.2:2; 3:5), очищая Своей жертвенной смертью весь мир от греха.
«Крестившись, Иисус тотчас вышел из воды» (Мф 3:16), потому что Ему, Безгрешному, не было надобности исповедоваться, как делали это все остальные крещающиеся, оставаясь при этом в воде.
По мысли свт. Иоанна Златоуста погружением в воды Иордана Христос отменяет иудейское крещение, «а наше получает начало»[59]. Блаж. Иероним: «Троякая причина была для того, чтобы Спасителю принять крещение от Иоанна. Во-первых, чтобы, так как Он родился человеком, исполнить всякую правду и смирение перед законом. Во-вторых, чтобы Своим крещением утвердить значение крещения Иоаннова. В-третьих, чтобы, освящая воды Иордана, показать через нисхождение голубя пришествие Святого Духа во время крещения верующих»[60]. Боголепов Д.: «на основании раскрытия ап. Павлом значения крещения погружения в воде, как образа смерти и погребения (Рим. 6:3-4), некоторые толкователи думают, что Христос погружаясь в воде от Иоанна, этим самым выразил внутреннее добровольное решение воли Своей продолжить путь уничижения, на который Он с самого начала явления Своего в мир вступил - до предания Себя на смерть за грехи людей»[61].
В отношении порядка событий Евангельской истории, Боголепов Д. поставляет «новое свидетельство Иоанна Предтечи» (Ин.1:19-34) не до, а после 40-дневного искушения в пустыне[62]. На его взгляд:
1) Креститель не знал Мессию, но для того и пришел, чтобы познать и явить Его Израилю (Ин.1:31)
2) После Крещения Господня Предтеча увидел сошедшего на Иисуса Духа Божия (Ин.1:32), что было для него знамением Мессианства Иисуса. Господь удалился в пустыню, а Креститель продолжал свою подводящую ко Христу проповедь.
3) Это привлекло внимание Синедриона, который через 40 дней направил к Предтече официальную делегацию. Это, как полагает Боголепов, видно из того, что посланные были священники и левиты из Иерусалима (Ин.1:19), тон допроса был официальный, суть вопросов: не он ли Христос?
4) «На другой день» (Ин.1:35) после допроса посланных из Синедриона, возвращается из пустыни Иисус и на Него указывает Иоанн уже не толпе, а двум своим ученикам: «вот Агнец Божий» (Ин.1:36). Ученики сразу пошли вслед за Спасителем (Ин.1:37).
Ключевой фактор в постановке Боголеповым фрагмента Ин.1:19-34 после «искушения Господа в пустыне» - это буквальное прочтение указателя ап. Иоанна «на другой день» (Ин.1:35)[63].
Искушение Господа в пустыне
(Мф.4:1-11; Мк.1:12-13; Лк.4:1-13; Иудейская пустыня, 27 г.)
Простое на первый взгляд повестование об искушении Господа в пустыне насквозь пронизано символическими намеками.
По крещении «Иисус возведен был Духом в пустыню» (Мф. 4:1)[64]. Дух словно «толкает» (έκβάλλει) Иисуса в пустыню. Пустыня - это место пребывания злых духов (Мф. 12:43 пар.). Но в то же время из пустыни должен прийти Мессия (Ис. 40:3). Cвт. Иоанн Златоуст считал, что «так как Христос все делал и терпел для нашего научения, то и теперь попускает Он отвести Себя в пустыню и поставить в борьбу с дьяволом для того, чтобы никто из крестившихся, если бы ему случилось после крещения претерпевать еще большие прежних искушения, не смущался ими, как чем-то неожиданным, но мужественно переносил бы всякое искушение, как дело обыкновенное»[65]. Блаж. Феофилакт: «А в гору уходит для того, чтобы по причине пустынности места диавол возымел дерзость и мог приступить к Нему; ибо он обыкновенно нападает тогда, когда видит, что мы одни»[66].
Иисус находится в пустыне 40 дней. Сорок - это символическое число, означающее срок действия бедствий и проклятий: 40 дней и ночей продолжался всемирный потоп (Быт 7,12); 40 лет находился Израиль в пустыне (Пс 94,10); 40 дней и ночей постился Моисей на Синае (Исх 34,28; Втор 9,18); 40 лет находился Израиль в руках филистимлян (Суд 13,1); 40 дней и ночей шел Илия через пустыню к Хориву (3 Цар 19,8). Христос постился не более 40 дней, т.к. если бы этот период был больше, «то воплощение Его показалось бы призрачным»[67].
После поста, периода полного воздержания в пище в 40 дней и ночей, Он «напоследок взалкал» (Мф 4:2, Лк 4:2).
«И приступил к Нему искуситель» (Мф 4:3). Возможно, через 40 дней различных подспудных козней дьявол наконец явился видимым образом, следовательно, до этого в течении 40 дней Иисуса искушали какие-то бесы (см. Лк. 4:2).
Греческое слово «искушение» (πειρασμός) встречается в Новом Завете 21 раз. При этом в 20 случаях употребляется в значении «экзамен, испытание, проверка» и только один раз однозначно подразумевает «искушение ко греху» (1Тим. 6:9). Слово «искушение» из Лк 4:13 тоже следует переводить как «испытание, проверка». Ведь смысл так называемого «рассказа об искушении» ни в коем случае не в том, что Иисус должен был подвергнуться греховным соблазнам и в конечном итоге устоял перед ними. Скорее, как считает И. Иеремиас, речь идет об отказе Иисуса взять на Себя роль политического вождя и согласии принять свою миссию как раба Господня. А потому перед нами не искушаемый, а подвергаемый испытанию Иисус[68].
Все благочестивые герои Ветхого Завета должны были доказать твердость своей веры, пройдя испытание. В Новом Завете в качестве двух наиболее ярких примеров упоминаются Авраам и Иов. Об испытании Авраама Павел говорит, что, «он, сверх надежды, поверил с надеждою» (Рим. 4:18), а об Иове в Послании Иакова говорится: «Вы слышали о терпении Иова и видели конец [оного] от Господа» (Иак. 5:11). Точно так же подвергается испытанию Иисус: готов ли Он отказаться от легкого пути публичного успеха и покорно стать на трудный путь, предначертанный в Ис 42:1-3: «Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд; не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит»? Судя по тому как легко Иисус отверг доброжелательный совет Петра уклониться от пути страданий и обозначил этот совет как сатанинский (Μκ 8:33), политическая власть была не самым большим искушением для Иисуса. Вероятно, сатана поставил Иисуса перед испытанием, задевающим Его глубочайшим образом. Победа над сатаной в таком случае могла означать наступление эры спасения.
Дьявол начал свое искушение словами: «Если Ты Сын Божий...» (Мф 4:3, Лк 4:3). Такие же дерские слова позволяли себе израильтяне в Рефидиме, ропща на недостаток воды: «Есть ли Господь среди нас или нет?» (Исх. 17:7).
В описании последовательности искушений у Матфея и Луки есть различия:
У Матфея Господь как бы постапенно возводится все выше, «на высокую гору». От испытания чудом по насыщению плоти (сделать камни[69] хлебом) дьявол переходит к славе перед соотечественниками (жители Иерусалима, якобы, должны были увидеть Иисуса летящего на крыльях ангелов), а затем предлагает политическую власть над всем миром (в т.ч. и над языческими царствами). В этой последовательности можно заметить три главные страсти («похоть плоти, похоть очей и гордость житейская», 1Ин. 2:16), которые привели Еву к падению в саду Эдемском: «увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание» (Быт.3:6). После того, как Христос отказался поклониться, дьявол отошел.
Лука в своём повествовании восходит от грубых искушений к более тонким (пустыня - гора - храм). Последовательность изложения ап. Матфея выглядит более историчной, т.к. маловероятно чтобы после властного повеления «отойди от Меня, сатана» (Мф.4:10) дьявол осмелился бы продолжать нападения на Христа.
О первом искушении «если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» свт. Иоанн Златоуст пишет следующее: «Не сказал: если алчешь; но: если Ты Сын Божий, думая обольстить Его похвалами. Об алкании он умалчивает, чтобы не показалось, что он выставляет это Ему на вид и хочет уничижить Его»[70]. Блаж. Иероним: ««Если Ты Сын Божий» - во всех искушениях дьявол начинает так, чтобы узнать: Божий ли Он Сын; но Господь так скромно отвечает ему, что он остается в неведении»[71].
Потерпев поражение с первым искушением, дьявол приступил ко второму: повел Господа в Иерусалим и, поставив Его на крыло храма, предложил: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Мф 4:6; Лк 4:9-10). В Евангельском тексте дается прямая цитата из 90 псалма (Пс.90:11-12). На этот счет блаж. Иероним говорит: «Там содержится пророчество не о Христе, а вообще о святом муже. Итак, дьявол неправильно изъясняет Священное Писание. Несомненно, если бы он подлинно знал, что это написано о Спасителе, то должен был бы присоединить и то, что далее говорится в том же псалме и против него: На аспида [небольшая ядовитая змея] и василиска [змея большая] будешь наступать [без вреда]; попирать будешь льва и дракона [большой змей][72]: О помощи ангелов дьявол говорит Ему как бы немощному, а о своем уничижении как хитрец он умалчивает»[73].
Приступая к третьему искушению, дьявол показал Иисусу с высокой горы «все царства мира и славу их, и говорит Ему: Всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне» (Мф 4:8-9; Лк 4:6-7). Блаж. Феофилакт полагает, что сатанапоказал царства мира в некоем образе, а не реально:«чувственно показал Ему на горе все царства, представляя их Ему пред глазами в призраке»[74]. Конечно, в этих словах дьявол обещал Иисусу чисто внешнюю власть над людьми, сохраняя за собой господство внутреннее, духовное.
Разъясняя слова об изгнании «князя мира сего» (Ин 12:31), блаж. Августин говорит, что дьявол ни в коем случае не владеет этим миром, но манипулирует теми, кто «любит временные блага»[75]. Господь, напротив, не хотел властвовать, манипулируя людьми, Он пришел не для того, чтобы Ему служили как земным владыкам (Мф 20:28), Царство Его не от мира сего (Ин 18:36). Поэтому Он словами Второзакония (6:13) отгоняет дьявола: «Отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф 4:10)[76].
Св. Иоанн Златоуст: «Как же Лука говорит, что дьявол окончил все искушение (Лк 4, 13)? Мне кажется, что он, упомянув о главных искушениях, сказал: все, потому что в этих искушениях заключаются и все другие. В самом деле, источниками всех бесчисленных зол являются следующие три порока: служение чреву, тщеславие, чрезмерное пристрастие к богатству»[77]. Еп. Кассиан (Безобразов):«В трех пустынных искушениях Господь отверг служение материальным ценностям – искушение хлебом, искание мирского могущества, – искушение властью, и торжество мессианской идеи на путях не любви, а духовного насилия – искушение чудом. Эти три возможности вновь и вновь вставали перед Господом в дни Его земного служения. Их отвержение в искушении и было, для Евангелистов, как бы осмыслением всего Его служения, – осмыслением в аспекте отрицательном: чем не было и не могло быть служение Христово».
По Луке, дьявол оставил Иисуса Христа «до времени» (Лк 4:13), потому что вскоре он опять начинает искушать Господа через людей, строя всевозможные козни. Память о том, что Иисус мог подвергаться искушениям на протяжении всей жизни, хранят не только Евангелия, но и Послание к Евреям (Евр. 2:18; 4:15). По мысли блаж. Феофилактаслова «отошел от Него до времени» имеют такой смысл: «диавол нападает на Господа двумя чувствованиями – удовольствием и скорбью; удовольствием он напал на Господа, например, на горе; а отступил от Него до времени, то есть до времени креста, ибо тогда намеревался напасть на Него скорбью»[78].
Указание Евангелиста Марка на то, что в пустыне Иисус «был со зверями» (Мк. 1:13) может намекать на совершенно разные понятия: 1) это могло быть указание на присутствие бесов, которые как дикие звери искушали в пустыне, но убежали, видя посрамленным своего начальника-дьявола; 2) добавка «со зверями» могбы быть пророческим символом для римских христиан, которые рисковали оказаться на арене цирка брошенными на растерзание диким зверям; 3) это мог быть намек на райское пребывание Адама в единстве со зверями (Быт. 2:19), которые когда-то мирно жили друг с другом и снова обретут мир в эсхатологической перспективе. Так, у пророка Исайи описывается, как волк будет отдыхать рядом с ягненком, и барс будет лежать рядом с козленком; как лев и вол будут пастись вместе и водить их будет малое дитя; как младенец, не подвергаясь опасности, будет играть перед норой гадюки (Ис. 11:6-9). Если дьявол посрамляется Христом, значит восстанавливается рай, наступает эра спасения, райские врата снова открыты, человек снова в мире «с дикими зверями».
По отшествии сатаны «Ангелы приступили и служили Ему» (Мф.4:11). Прислуживание ангелов как бы «за трапезой» - это символ восстановленного единства Бога и человека, эта деталь тоже может иметь отношение к представлению о рае.