Глава IV Послание с «того света»
Пролежав в больнице неделю, от сердечного приступа умер отец Артура. Как только ему сообщили о госпитализации отца, он сразу же выехал. Отца с детства болел астмой, а последней зимой он переболел воспалением легких, что усугубило его положение.
Врачи сказали, что нужны дорогие лекарства, которые Артур сразу же оплатил. Но все же врачи признавались, что даже если отец и выживет, он останется инвалидом. За эти последние дни они общались больше и искреннее, чем за всю жизнь.
Когда отца перевели из реанимации в палату и Артур навестил его, тот рассказал, что пережил клиническую смерть, прошел по тоннелю, а потом видел со стороны все, что происходило в операционной. И якобы встречался с родственниками, которые уже умерли и которые сказали ему: дай наставления сыну и возвращайся к нам. Также отец сказал про какой‑то свет, полный любви, которую на земле почувствовать практически невозможно. Даже небольшое соприкосновение с ней давало огромное блаженство и умиротворение.
Артур не слишком вникал в слова отца, потому что ему казалось, что он все еще бредит.
Когда Артур вечером вышел из больницы, то увидел большой лоток с книгами и журналами и решил купить себе что‑нибудь почитать, чтобы как‑то скоротать время в гостинице. Первое, что попалось ему на глаза, была книга Р. Моуди «Жизнь после жизни». К утру он ее прочел и шел к отцу под большим впечатлением от нее…
В книге врач и ученый делал предположение на основе работы со многими людьми, пережившими клиническую смерть, что придумать все эти многочисленные случаи невозможно, многие и многие рассказывали в целом то же, что и отец Артура… Больше всего его поразило и обрадовало, что с разрушением физического тела жизнь души не заканчивается.
Когда Артур навещал отца во второй раз, тот рассказал ему всю свою жизнь, попросил прощения. Артуру важно было это услышать, так как он с детства думал, что отец его не любит. Но отец рассказал, что он много работал, чтобы обеспечить сына лучшим – хотел дать ему образование и нравственное воспитание. Также он был строг с сыном, потому что знал, как быстро подросток может попасть под плохое влияние.
Отец попросил прощения за то, что несколько раз ударил сына в детстве. Артур понимал, что строгое отношение отца дало ему много сил стремиться к чему‑то хорошему впереди, и вообще благодаря отцу он состоялся как личность. Воспитание сына было целью жизни отца. «В общем‑то, достойная цель, – отметил про себя Артур, – если у меня будут дети, я также попытаюсь дать им лучшее». Они обнялись и попросили прощения друг у друга.
Третья встреча с отцом просто потрясла Артура, поэтому, вернувшись в гостиницу, он записал то, что вспомнил, в свой дневник.
* * *
…Когда я подошел к палате, там бегали перепуганные врачи. Оказалось, отец стал задыхаться ночью, и его едва откачали. Но положение практически безнадежное, как доложил мне дежурный врач.
Отец лежал очень бледный и умиротворенный. Увидев, что я зашел, он начал говорить:
– Я опять… там… был… Те, кто жил недостойно – сложно им там, а таких сейчас большинство… И что поразительно – там совсем другое понимание добра и зла. Многие люди, которые тут считались очень хорошими, там были сильно наказаны, и наоборот. Главное там – судиться: от души, от сердца ли ты делал что‑то или от эго, главный грех – это эгоизм. Жаль людей, в невежестве мы живем, совсем не те ценности, мало таких, кто идет своим путем, предназначенным ему.
А это, оказывается, большой грех – идти чужой дорогой.
– ??? Как ты себя чувствуешь, пап? Может принести что‑то?
– Уже ничего не нужно, немного мне осталось.
– Да брось, пап, все будет хорошо.
– А почему ты думаешь, что смерть в должный час – это плохо? Да и вообще смерть – это просто переход в другое состояние, другую форму жизни. Представь, как ты уезжаешь в другую страну и все вокруг новое, но там много душ тебе знакомо.
– ???…
– Передо мной за несколько секунд прокрутилась вся жизнь, удивительно. Жаль, что я так много работал и так мало времени проводил с вами, друзьями, мало отдыхал и практически не занимался по‑настоящему духовным развитием. Оказывается, ради этого развития мы и приходим в этот мир…
– Пап, но мы же ходили в театр, на выставки, помнишь, как вы меня иногда насильно таскали на все культурные мероприятия?
– Это не духовное развитие, многие эти артисты, оказывается, еще страдать будут за совращение людей, и сильней других. Подлинная культура должна приводить людей к Богу, сынок…
– Пап, так что лучше кабаки с пьянками и гулянками?
– Это еще хуже.
– Мрачно как‑то все, пап.
– А ты давно был в театре или кабаке? Обходишься же без этого…
– Просто времени как‑то нет, но если будет хороший спектакль или фильм, то обязательно посмотрю, разве это плохо?
– Хороший… все меньше сейчас хороших.
– Пап, а почему тебе не поверить, что ты выздоровеешь и станешь правильным и поможешь в этом людям?
– Нет, я задержался проститься с тобой, попросить прощения еще раз за все и попросить тебя отдать мои долги, оказывается, нельзя умирать с долгами… Если бы я узнал все это раньше, то начал бы учить этому людей.
– Что именно, что театр – это плохо?
– Нет, что пришли мы сюда духовно развиваться и все наши беды от эгоизма и от того, что мы не стремимся к любви. Сынок, займись этим.
– Может, это не мое предназначение, ты же сам говорил, что у каждого свой путь.
– Эта деятельность выше всякого предназначения – это главная цель для каждого живого существа. За эту короткую жизнь мы очень многого можем успеть достигнуть.
Артур не знал, что сказать, и вообще, что делать.
Отец беспокоился о своих долгах: кому‑то книгу вернуть, и соседке – 2000 рублей. Передал матери, что он ее очень любит и желает ей устроить хорошо свою жизнь после его смерти. Он попросил, чтобы пришел священник и отпел его, а потом отец сказал, чтобы Артур пожертвовал священнику, сколько он скажет (что было очень необычно для того времени).
В три часа дня отец стал внимательно смотреть на икону, которая висела над входом в палату (их совсем недавно развесили какие‑то пожилые женщины для тяжелобольных), повторяя какие‑то молитвы шепотом и минут через 15 сделал глубокий вдох и ушел… именно ушел, а не умер, так Артур это ощутил. От отца исходило умиротворение, и на лице его застыла улыбка…
* * *
Дальше Артур помнил все как в тумане: похороны, священник, раздача долгов, возвращение в Москву…
* * *
Мать Артура в то время жила на Дальнем Востоке у родителей. Она приехала уже после похорон, спустя несколько дней, когда утихомирилась бушевавшая в деревне буря и связь была восстановлена, – только тогда до нее смогли дозвониться.
У нее было много подруг и родственников в городе, которые поддержали ее. Через год она вышла замуж за замечательного человека, и Артур с каждым годом общался с ней все меньше. Где‑то он прочитал, что чем больше любовь между супругами, тем скорее они находят новых партнеров. Родственные узы все меньше удерживали его от ведения той жизни, которую бы он хотел вести сам.
Этот случай снова заставил задуматься Артура, ведь отец был достаточно молодым (ему не было даже 50 лет), а так внезапно ушел… Вопрос о смысле жизни возник снова. «Ведь это все так временно, – думал он, – ведь в этом нет никакого смысла».
Более того, он стал бояться смерти. Он понял, что также когда‑нибудь умрет, и, может быть, ему остался год, два, три, но об этом никто не знает.
Несколько месяцев назад один молодой парень, его сосед, был сбит машиной, погиб на месте, и вот теперь и отец умер в 50. Он думал, что умрет в 80–100 лет, а оказалось, что может умереть значительно раньше, и вопросы о смысле жизни вновь стали беспокоить его.
После похорон отца он пару недель читал книги, гулял в одиночестве на природе. Он не знал, что каждый день приближает его к встрече, которая очень изменит его жизнь.
Слова отца перед смертью, книги о якобы существующей жизни после смерти сильно повлияли на него, но стройной картины мира у него так и не сложилось, он вобще потерял интерес к мирской жизни.
Однажды позвонил его институтский друг и пригласил пожить на даче, так как родители уезжали за границу и некому было присматривать за домом и поливать цветы. Артур согласился. Ему хотелось побыть одному. Прошел всего месяц со дня смерти отца.
Артур заехал к другу за ключами от дачи и на следующее утро был готов ехать.