Искупил ли Царь Николай II своей смертью грехи русского народа?

Аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче
еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал.1, 8).

Спросим себя: неужели для апостола Павла и самих небесных Ангелов возможно было проповедовать что-либо противное Евангелию?

Конечно, нет. Но этими словами апостол свидетельствует, что "не признает авторитета, когда заходит речь о догматах" (блаж. Феофилакт Болгарский). Когда речь идет о Евангельской истине, тогда, говорит св. Иоанн Златоуст, "достоинство лиц не принимается во внимание". И не сказал апостол, говорит св. Златоуст, что "если будут проповедовать противное, или — ниспровергнут все, но — если бы и маловажное что стали благовествовать несогласно с тем, что благовествовали прежде апостолы, да будут анафема" [1]. Потому как важно для православных христиан даже в малой степени не погрешать в догматах истины. И какое извинение на Страшном Суде Христовом будут иметь те, кто измышляет догматы, противные Божественному Откровению?

Один из таких догматов, распространяемых в последнее время среди православных христиан, — лжеучение об искуплении грехов народа русского мученической смертью последнего русского Императора. Догмат об искуплении грехов всего мира крестной смертью Господа нашего Иисуса Христа является одним из важнейших догматов православного вероучения. Грехопадение и искупление являются двумя средоточиями, вокруг которых вращается все христианское вероучение, как об этом говорил еще блаж. Августин. Христос и только Христос искупил всех нас от наших беззаконий, почему только Христос именуется нами Искупителем. Приложение некоторыми ревнителями не по разуму наименования искупителя к простому человеку, пусть даже несшему в своей земной жизни служение Императора, свидетельствует о явном недопонимании ими смысла православного догмата об искуплении.

"Что может человек найти столько ценное, чтобы дать в искупление души своей?" — вопрошает св. Василий Великий. Ничего.... Ничего не может человек найти столько ценного, чтобы дать, замечу, в искупление души своей. Недругих душ, не грехов всего русского народа, а своей души. Почему? Потому, что в нашем праотце Адаме мы согрешили Богу, став естеством чадами гнева Божия (Еф. 2, 3), став должниками смерти, ибо, как говорит апостол, оброцы бо греха, смерть (Рим. 6, 23). И, будучи должниками смерти, никто из потомков Адамовых ценою даже своей смерти не мог искупить своей души. По причине греха, довлеющего со времени грехопадения праотца над всеми его потомками, никто из людей не мог дать Богу измены за ся и цену избавления души своей (Пс. 48, 8). "Но нашлось одно, — говорит далее св. Василий Великий, — равноценное всем вместе людям, что и дано в цену искупления души нашей, — это святая и многоценная кровь Господа нашего Иисуса, которую Он пролил за всех нас. Почему мы и куплени ценою (1Кор. 6, 20)" [2]. Кровь Единого Безгрешного Господа нашего Иисуса Христа, которую Он излиял на Кресте Голгофском, явилась той ценой, которая искупила все наши прегрешения. "Не мал был Умирающий за нас, — говорит св. Кирилл Иерусалимский, — не чувственное овча, не простой человек, не Ангел только, но вочеловечившийся Бог. Не таково было беззаконие грешников, какова правда умершего за нас" [3]. Ипостасное соединение Божества и человечества во Христе сообщило жертве Христовой бесконечную цену. Св. Иоанн Златоуст: "Христос заплатил гораздо больше того, сколько мы были должны, и настолько больше, насколько море беспредельно в сравнении с малою каплею. Итак, не сомневайся, человек, видя такое богатство благ, не спрашивай, как потушена искра смерти и греха, как скоро излито на нее целое море благодатных даров" [4].

На Голгофском Кресте искуплены все наши грехи, заглажены все беззакония; о каком искуплении грехов смертными людьми может идти речь? Подобные мнения разрушают православное вероучение, почему диакон Даниил Сысоев совершенно справедливо пишет, что "человек, искренне считающий императора "искупителем", не может быть христианином, ибо тем самым он считает, что дело Господа было неудачно и потому нуждается в дополнении. Голгофа не смогла спасти русский народ, и Богу потребовалась еще одна жертва, которую Он принял в лице царя". Это означает, что "человек может быть спасен человеком же, причем Христос становится явно ненужным" [5].

Очевидно, что статья отца Даниила привела в явное замешательство тех православных христиан, среди которых распространено хождение цареискупительской ереси. Понять их можно. Ересь эта получила уже широкое распространение и проникла даже в некоторые богослужебные тексты, которые должны воспевать царственных страстотерпцев. Приведем слова из акафиста Царю-мученику, в котором есть такие слова: "...радуйся, царю Николае, искупителю грехов народа росссийского!" Или слова из 1-го икоса другого варианта акафиста Царю и великомученику Николаю: "...Тя бо избра по образу Сына Своего Единороднаго в жертву искупления за грехи людей российских". Такие еретические словеса и прочие безумные глаголы некоторые ревнители не по разуму мечтают услышать в наших православных храмах. Эти слова акафиста восторженно повторяют сотни и тысячи православных христиан, а о. Даниил обличает это как ересь, ниспровергающую Православие. Конечно, от приверженцев цареискупительской ереси следовало ожидать ответа. И он появился. Православное обозрение "Радонеж" (2000, № 9–10) опубликовало некоторые мысли в защиту ереси писателя-историка М.В. Назарова. Эти мысли интересны тем, что они являются едва ли не первой попыткой теоретического обоснования цареискупительской ереси.

Писатель Назаров пишет, что ему, дескать, "неизвестно, чтобы кто из монархистов придерживался той странной еретической трактовки, с которой полемизирует о. Даниил". То есть Назаров пытается поначалу внушить читателю мысль, что о. Даниил борется с ветряными мельницами: никто из монархистов якобы не исповедует ересь, обличаемую им. Но этой мыслью, понятно, Назаров не ограничивается, а дает развернутое обоснование цареискупительской ереси.

Во-первых, он делает различие между искуплением от первородного греха, от которого искупил нас Христос, и грехами личными потомков Адамовых, от которых искупать могут и смертные люди. "Проблема заключается в том, — пишет Назаров, — что понимать под искуплением — избавлением, освобождением от греха, так это слово объясняется в православных словарях — и на каком уровне происходит искупление в каждом конкретном случае. Есть искупление рода человеческого Христом как освобождение от безысходного рабства первородному греху. Никто не спорит о том, что единственный Искупитель такой — Иисус Христос. Но на более низком уровне в православной литературе под искуплением иногда понимается избавление одного человека другим от иных уже грехов ценою собственного подвига. Скажем, если человек может вымолить у Бога облегчение участи другого человека, то, наверно, и искупление собственной жертвой сродни такому духовному подвигу. ...Поэтому мне кажется, что критики вот этого положения напрасно смешивают два разных уровня: искупление первородного греха Сыном Божиим — и человеческую искупительную жертву Царя-Мученика...".

Во-вторых, в обоснование искупительного характера смерти мучеников Назаров ссылается на слова Спасителя: "...нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 13). А также на слова Апокалипсиса (Откр. 6, 9–11), говорящие, что "земная история продолжается еще, ибо должно быть «дополнено число» мучеников". "Значит, — делает вывод Назаров, — они нужны как-то в Божием плане для победы над злом, для искупления греха. И известно, что они способны быть ходатаями за нас пред Богом. В таком смысле, — продолжает Назаров, — мне кажется, любая мученическая жертва искупительна. Как писал в 1918 г. новомученик прот. Иоанн Восторгов: «Грех требует искупления и покаяния. А для искупления прегрешений народа и для пробуждения его к покаянию всегда требуется жертва. А в жертву всегда избирается лучшее. Вот где тайна мученичества»".

В-третьих, Назаров подчеркивает христоподражательный характер искупительного делания христианских мучеников. Искупая своей мученической смертью грехи других, мученики, дескать, подражают в этом Христу. Подобным образом рассуждает и прот. Максим Козлов, заявивший в том же номере газеты, что "каждый, кто жертвует собою — по слову Евангельскому — ради других, кто душу свою полагает за братьев, тот, конечно, является не чуждым искупительному деланию Спасителя".

Таким образом, ересь об искупительном характере смерти христианских мучеников (что мученики, страдая, искупали грехи других) изложена Назаровым довольно подробно. И хотя он не говорит, что Царь Николай искупил своей смертью грехи всего русского народа, это очевидно следует из его представлений о неизмеримой великости Царя-мученика в сравнении с другими христианскими мучениками. По его мнению, убиенный Царь больше (!), нежели один из свидетелей Христовых. И очевидно, что если мученики своей смертью искупают многих грехи, то ничего удивительного нет в том, что Царь искупил своей смертью грехи всего русского народа. Назаров вряд ли станет это отрицать. Он не согласен только с теми, кто понимает "подвиг Царя так, что он уже всех нас искупил и от нас ничего не требуется, мол, возрождение России неизбежно и произойдет автоматически". Назаров пишет, что "искупление и прощение духовно действует лишь вместе с осознанием греха грешниками и с их покаянием, — а до тех пор оно остается невостребованным. Также и само искупление человечества Христом, — ведь далеко не все люди воспринимают это искупление, приобщаются к нему, спасаются и выбирают путь в царство диавола".

Но замечу, что искупление наших грехов, которое совершил Господь наш Иисус Христос на Голгофском Кресте, мы воспринимаем в таинствах церковных: крещении и покаянии. Каким образом Назаров с единомышленниками будут приобщаться к тому искуплению, которое совершил для них Царь-искупитель? Очевидно, что цареискупительская ересь при своем дальнейшем развитии может вполне перерасти в ересь царебожническую, когда место Христа Спасителя займет "Царь-искупитель".

Ересь, защищаемая Назаровым с единомышленниками, не есть ересь совершенно новая, она повторяет основные положения католического лжеучения о сверхдолжных заслугах святых. Отпав от Святого Православия, католичество, сохраняя внешне веру во Христа, на самом деле измышляемыми новыми догматами постоянно хулит Христа. В частности, хулит через умаление вселенского характера искупительного делания Христова, ложно уча, что грешники могут оправдываться пред лицом правды Божией заслугами святых. По ложному католическому учению, святые своими подвигами не только искупают свои грехи, что является тоже безусловной ложью, но их заслуги пред Богом так велики, что могут искупать согрешения грешников. Именно это католическое лжеучение повторяет ныне Назаров со своими единомышленниками, говоря, что христианские мученики своим мученическим подвигом искупают грехи других. Это католическое лжеучение давно отвергнуто и опровергнуто Православием. Так, наш выдающийся богослов митр. Макарий (Булгаков) еще в прошлом веке писал: "Заслуги святых как бы ни были велики, никогда нельзя считать сверхдолжными, преизбыточествующими, ненужными для них самих, и вменять другим людям — грешникам для оправдания их в очах правды Божией".

В частности, митрополит Макарий, как бы опровергая Назарова, пишет, что "из того, что Бог щадил и всегда готов щадить грешников ради праведников (Быт. 18, 33; Исх. 33, 32), не следует заключать, будто Он щадил и щадит первых за излишние заслуги последних, удовлетворяясь этими заслугами и вменяя их грешникам, а не по другой причине. Праведники суть истинные, возлюбленные чада Его и други (Иоан. 15, 14–15); все пути их для Него угодны (Пс. 1, 6); все желания их пред Ним благи (Притч. 11, 23); все их прошения и молитвы Ему приятны (Притч. 15, 29). Вот по этой-то любви к Своим угодникам и особенно по их ходатайству и мольбам, какие воссылают они к престолу Его за других, нередко с такою силою, что сами, как Моисей и Павел, желают быть лишенными Царствия Божия ради ближних (Исх. 32, 32; Рим. 9, 3), Господь и щадит грешников, — щадит преступных чад Своих по мольбам возлюбленных, истинно Ему благоугодивших; щадит, очевидно, по бесконечной Своей благости к тем и другим, а не по правосудию, которое будто бы удовлетворяется за грехи первых преизбыточествующими заслугами последних" [6].

Своим смиренным перенесением скорбей, заточения, унижений, издевательств и самой смерти Царь Николай, без сомнения, стяжал немалые заслуги пред Богом, однако эти заслуги, эти добрые дела никак нельзя считать сверхдолжными, считать их излишними для души самого Государя Императора. Заповедь закона христианского, ведущая в жизнь вечную, как справедливо пишет митрополит Макарий, широка зело (Пс. 118, 96), и в дому Отца Небеснаго для Христовых праведников обители многи суть (Иоан. 14, 2). Как бы полно ни исполнил Государь закон Евангельский, нельзя сказать, что он исполнил его в совершенстве. И для совершеннейшего праведника имеется у Бога соответствующая его добродетелям награда. Никакая добродетель святого, включая даже мученическую смерть, не может быть "излишней" для святого, чтобы она искупала чужие грехи. К тому же все добродетели святых не вполне принадлежат им, а совершились при помощи благодати Божией, благодати, которую стяжал для нас Господь наш Иисус Христос и которая туне подается верующим во Имя Его, как об этом тоже справедливо пишет митрополит Макарий. Без мене не можете творити ничесоже (Иоан. 15, 5), говорит Господь, и эту истину Православная Церковь всегда твердо исповедовала и исповедует. Признавая за потомками Адамовыми возможность делать добро по естеству, Церковь называет это добро естественным или нравственным, которое "делает человека только душевным, а не духовным, и (оно) одно без веры не содействует ко спасению" [7]. Содействует ко спасению только духовное добро, совершающееся в душах верующих благодатию Христовой, которая, не уничтожая свободной воли святых, предваряет и совершает все их добродетели. "Если кто утверждает, — говорят Отцы Аравсийского II Собора (529 г.), — что человек может, по силам своей природы, помышлять, как должно, или избирать нечто доброе, относящееся к вечному спасению, и соглашаться на принятие спасительной, то есть евангельской проповеди без просвещения и внушения от Духа Святаго, — тот обольщается духом еретическим" [8]. Все добродетели святых и самая мученическая смерть их не принадлежат вполне им, а совершились в них благодатию Христовой, и они никак не излишни для душ самих святых, чтобы ими искупать беззакония грешников.

Если бы Назаров кроме православных словарей, на которые он ссылается, имел обыкновение читать и "Православно-догматическое богословие", то он не сомневался бы, что Христос искупил нас не только от одного первородного греха, но и от всех греховвообще: прежних и будущих. Св. Иоанн Златоуст учит нас, что Христом "истреблен не один только первородный грех, но и все прочие грехи; даже не только истреблены грехи, но и дарована нам праведность; и Христос не только исправил все, что повреждено Адамом, но все сие восстановил в большей мере и в высшей степени" [9]. А св. Григорий Нисский учит, что Христос "Самого Себя принес Отцу в выкуп не за одного Израиля, но за все народы, и стал Первосвященником исповедания всех людей" [10]. Так что Назаров с единомышленниками нисколько не должны сомневаться во вселенском характере искупительной Жертвы Христовой — русский народ искуплен Христом, как, впрочем, и все прочие народы.

Хотя апостол и призывает нас всех: подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16), но эта христоподражательность не может простираться у христиан до искупления чужих грехов. Подражать Христу мы должны в кротости, смирении, прочих добродетелях, чему научиться призывает нас Сам Спаситель, говоря: возьмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29). И вот эти добродетели Христовы не должны быть чуждыми нам, если мы желаем вечного спасения, но искупительное делание Спасителя являлось и является, безусловно, онтологически невозможным всем христианам. "Человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него" (Пс. 48, 8). Только Богочеловек Господь наш Иисус Христос мог, восхотел и искупил на Голгофском Кресте все человеческие прегрешения.

О грехе цареубийства.

В своей статье о. Даниил Сысоев обличает еще одну тягчайшую ересь, весьма распространенную среди современных монархистов: ересь о наследственном грехе цареубийства. Сущность ереси заключается в том, что грех убийства Государя Императора распространился на всех русских людей, почему все русские люди должны принести покаяние в этом грехе. Но "из какого откровения, — пишет о. Даниил, — взят этот новый догмат, вводящий новый, неведомый православному богословию второй наследственный грех, тогда как Церковь знает только один наследственный грех — первородный, вследствие падения наших прародителей Адама и Евы, от которого мы избавляемся таинством святого Крещения?" [11]

Почему мы рождаемся на свет виновными в прародительском грехе, мы знаем из Откровения: единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша (Рим. 5, 12). В нем же, в Адаме, согрешили все люди, почему этот грех Адамов и перешел на всех его потомков. Но почему русские люди рождаются виновными в грехе цареубийства? "Где находится этот таинственный механизм, благодаря которому люди, родившиеся спустя годы после этого события, несут вину греха, сделанного их предками?" — спрашивает о. Даниил.

Ответить на этот вопрос решил тот же Назаров в упоминавшемся выше номере "Радонежа". Где находится этот таинственный механизм, он не знает, но не сомневается, что он есть. "Думаю, — говорит Назаров, — что тут, наверно, действительно, есть какая-то тайна, недоступная нашему полному уразумению, которая, возможно, объясняется тем, что народ тоже несет в себе некое личностное начало, что члены его связаны друг с другом в какое-то нравственное целое, — иначе как, например, тогда понять слова Евангелия, что в конце времен Господь будет судить народы, — так сказано в евангелии от Матфея (Мф. 25, 32)? Народ тут выступает как бы в виде соборной личности, как говорил Достоевский".

Если бы Господь на Страшном Суде судил каждый народ в отдельности, то, может быть, предположение Назарова о существовании у народов некого личностного начала и имело бы некий вид правдоподобия. Но св. Иоанн Златоуст, толкуя означенное Назаровым место, говорит, что на Суд Христов соберутся вси языцы, "то есть весь род человеческий", — поясняет святой Отец [12]. Здесь нет, как видим, никаких оснований для богословских спекуляций. Вси языцы, то есть весь род человеческий будет предстоять Христу на Страшном Суде, и не народы, а каждый отдельный человек, каждая человеческая личность получит свое последнее определение. Во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду, приятен Ему есть (Деян. 10, 35). В будущем же веке не будет и понятия народ.

Еще одно основание для исповедуемой некоторыми монархистами ереси о наследственном грехе цареубийства Назаров видит в тех местах Священного Писания, где, по его мнению, говорится о том, "что грехи отцов сказываются и на детях "до третьего и четвертого рода", если они не сознают этих грехов и не каются в них". "Одно из таких мест из книги Чисел (Числ. 14, 18), — продолжает Назаров, — отметил сам Государь Николай II в принадлежавшей ему Библии".

Неужели дети должны сознавать и каяться в грехах своих отцов? Безусловно, Назаров явно ложно понял те места Священного Писания, на которые он ссылается. Ибо наша Православная вера — это и есть вера Священного Писания. Но нашей вере неизвестен тот догмат, который озвучивает Назаров: догмат, согласно которому дети виновны в грехах своих родителей, должны сознавать и каяться в этих грехах. О том, что мы должны каяться в грехах своих отцов, молчат творения Святых Отцов, ничего не говорят и определения Поместных и Вселенских Соборов. А ведь догмат, измышленный Назаровым вкупе с другими монархистами, если бы он был истинным, принадлежал бы к числу важнейших догматов. Если бы дети были виновны в грехах своих родителей, то они, безусловно, должны были бы каяться в этих грехах. Без этого покаяния они не могли бы наследовать жизнь вечную. Но Церковь как в древности, так и сейчас не требовала и не требует от приступающих к таинству исповеди покаяния в грехах своих родителей. Неужели Святая Православная Церковь вот уже две тысячи лет заблуждается, не требуя у приступающих к таинству исповеди покаяния в грехах своих отцов?

Очевидно, что заблуждается не Церковь, а Назаров вкупе с другими монархистами. В богословии, в отличие от мирских наук, нельзя сделать революционных открытий, нельзя открыть вероучительную истину, неизвестную ранее Церкви. Эта новооткрытая истина всегда будет еретическим заблуждением. Таким еретическим заблуждением и является ересь о наследовании детьми грехов своих родителей.

Грех предательства Царя и Самодержавия высшим командным составом, государственными чиновниками и членами Дома Романовых является личным грехомкаждого предателя. Этот грех никак не распространяется даже на прямых потомков предателей, не говоря уже о простом народе российском, к предательству высшим дворянством самодержавной России никакого отношения не имеющем. Это особенно хорошо видно на примерах бесплодных попыток апологетов всенародного покаяния переложить вину подлинных виновников цареубийства на весь русский народ.Тем самым на наших глазах зарождается новый вид русофобии; цель ее — привить русским людям комплекс вины и неполноценности (примером этому наглядно служит навязанный современным немцам комплекс вины за Холокост)**.

Откуда же берет свое начало этот новоизмышленный еретический догмат? Из зарубежного раскола, к которому принадлежит, в частности, и писатель Назаров. Вот что сказал епископ-зарубежник Нектарий (Концевич) накануне прославления Зарубежной церковью Царя-мученика: "Подобно тому, как Христос был распят за грехи всего мира, всеми оставленный, так и Государь принесен в жертву за грехи всей России, так же всеми оставленный... Поэтому смертный грех цареубийства тяготеет над всем русским народом, а следовательно, в той или иной степени над каждым из нас"[13].

О том, что Искупителем грехов русского народа является Христос, а вовсе не Государь Император, повторяться не станем. Рассмотрим подробнее тот образ, при помощи которого епископ Нектарий пытается вину цареубийства переложить на русский народ. Как Христос умер на Голгофе, всеми оставленный, говорит он, так умер оставленный всеми и Государь. Государь Император умер, будучи оставленным русским народом. Но кем оставлен был Христос Спаситель? Разве жидами? Да нет. Именно жиды толпились вокруг Голгофы, взывая к Пилату: возми, возми, распни его (Ин. 19, 15), кровь его на нас и на чадех наших (Мф. 27, 25). Оставлен был Христос ближайшими Своими учениками апостолами. Но вменил ли Христос после Своего славного Воскресения им это в вину? Нет. Напротив, явившись Своим ученикам, сидевшим в Сионской горнице страха ради иудейска запертыми, Господь не только не вменил им оставление Его, но сказал: мир вам: якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы. И сие рек, дуну, и глагола им: приимите Дух Свят (Ин. 20, 21, 22). Одного только апостола Петра, который лично трижды отрекся от Христа, через троекратное исповедание Господь восстановил в апостольском достоинстве. Таким образом, оставление своего Государя русским народом (хотя и само это оставление не является доказанным фактом) нисколько не свидетельствует о вине русского народа в убиении своего Царя, как не виновны в убиении Спасителя апостолы, оставившие Христа в саду Гефсиманском.

Кровь Царя вовсе не на всем русском народе, а конкретно на тех лицах, которые предали Царя, и на тех, которые его убили. Грех убийства не переходит по наследству. Даже грех предания смерти Господа нашего Иисуса Христа не перешел в виде наследственного греха на весь народ еврейский. Хотя и кричали иудеи у Креста Христова: кровь Его на нас и на чадех нашех (Мф. 27, 25), тем не менее грех убийства Богочеловека не перешел на потомков убийц. В этом нетрудно убедиться, познакомившись с чинопоследованием: "Како подобает приимати приходящих от жидов к правей вере христианстей" (Большой Требник). Согласно этому чинопоследованию, перед Крещением приходящие от жидов должны отрекаться от всех лжеучений и обычаев жидовских, от всех их лжеучителей, и в их числе от имеющего прийти антихриста. Однако от приходящих от жидов Церковь не требует покаяния в грехе убийства Господа нашего Иисуса Христа. Это значит, что клятва, которой связали себя иудеи (Мф. 27, 25), никак не распространилась на их потомков. Как учит нас святитель Иоанн Златоуст, "хотя они (иудеи) и неистовствали так безумно против себя и детей", однако человеколюбивый Господь "не подтвердил согласием этого приговора не только по отношению к детям, но и по отношению к ним самим" [14]. А значит, и русские люди не должны каяться не только в цареубийстве, но и в цареотступничестве. Последнее апологеты покаяния русского народа выводят обычно из клятвы, которую дали участники Земского Собора 1613 года, поставившего на царство Царя Михаила Феодоровича, поклявшиеся в верности роду Романовых и за своих потомков. Но, во-первых, отречения Царя от престола требовали сами члены династии, а во-вторых, как и в случае с иудеями, клятва эта никак не может распространяться на потомков.

Это мнение о необходимости для русского народа покаяния в цареотступничестве не столь безобидно, как может показаться на первый взгляд. Из этого мнения апологетами покаяния делаются далеко идущие выводы. Так, Т. Миронова в своем докладе, прочитанном на Международной историко-богословской конференции "Проблемы прославления Царственных мучеников" (16–17 июля 1999), утверждает, что за грех цареотступничества вся Церковь якобы тяжко согрешила пред Богом и навлекла на себя праведный гнев Божий. По ее мнению, граничащему с кощунством, новомученики российские вовсе не страдали за Христа, а пострадали за свой грех отступничества от Государя. "Стоит ли удивляться, — пишет Миронова, — размерам бедствий, что карающей десницей послал Господь на Церковь. «Страшно, братие, впасть в руце Бога живаго»". Приведя несколько примеров мученичества за Христа (а по мнению самозваного историка Церкви Мироновой — наказания за грех цареотступничества), она продолжает: "Сколько таких имен и таких мест, где вчера приветствовали «новый строй» и проклинали «двухсотлетнее пленение» (по выражению епископа Пекинского Иннокентия), а ныне оказались в настоящем пленении и приняли страдания — все — за многих. Ибо участвовали в этом клятвопреступном душепагубном деле все: одни — своими решениями, другие — своими прошениями, третьи — своим молчанием, поскольку и молчанием предается Бог. Молчанием же большинства русских был предан Богоносный Царь" [15].

Получается, что мы не успели еще прославить всех новомучеников российских, а уже следует приступать к их деканонизации. Истинный мученик Христов, по мнению Мироновой, этот тот, кто встал в оппозицию Синоду, повелевшему в своем Послании молиться за Временное правительство. Сколько таковых? "Горстка", — заявляет Миронова. Все же великое множество исповедников Христовых, по мнению самозваного историка Церкви, вовсе не мученики Христовы, а "впавшие в руце Бога живаго". В руце Бога живаго можно действительно впасть, если хулить подвиг новомучеников российских.

Об удерживающем.

Во втором послании к фессалоникийцам апостол Павел, говоря о пришествии Христовом, сказал, что день тот не приидет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха..., то есть антихрист (2 Фес. 2, 3). Но хотя тайна беззакония уже в действии, сам антихрист не явится, говорит апостол, пока не будет взят от среды удерживающий теперь (2 Фес. 2, 7). Кто такой этот удерживающий? Вопрос этот не является чрезвычайно важным в догматическом отношении и споров в Церкви до самого последнего времени не вызывал. Впрочем, Святые Отцы, толкуя послание апостола, высказали некоторые свои мысли и об "удерживающем". По толкованию св. Иоанна Златоуста, "удерживающий" — Римская империя, другие Святые Отцы считали, что удерживает мир от прихода антихриста благодать Святого Духа. Третьи — определение Божие: когда настанет время, определенное Богом, тогда явится и антихрист. Сообщив своему читателю обо всех этих толкованиях, блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: "Но ты следуй толкованию святого Иоанна, как более истинному" [16].

Казалось бы, Назаров, который держится мнения, что удерживающий, о котором говорил апостол Павел, есть последний русский Император, следует в этом св. Иоанну Златоусту. Назаров пишет, что если некоторые святые, и св. Златоуст в их числе, "считали удерживающим римскую имперскую власть — так что же, после того как эта власть стала православной, эти святые перестали ее считать удерживающей?"

Но св. Иоанн Златоуст считал римскую императорскую власть удерживающей приход антихриста не потому, что римская власть была властью императорской, а потому, что эта власть была вселенской. Римская империя простиралась на всю тогдашнюю вселенную, римский император господствовал над всеми тогдашними народами земли. Существование Римской империи со столицей в "вечном городе" совершенно исключало воцарение над миром антихриста, который должен будет воцариться в Иерусалиме — столице уже его всемирной империи. "До тех пор пока будут бояться этого (римского) государства, — пишет св. Златоуст, — никто скоро не подчинится (антихристу); но после того как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он будет стремиться похитить всю — и человеческую, и божескую — власть" [17].

Римское царство было показано пророку Даниилу в виде четвертого зверя. Он отличен был от всех прежних зверей, и десять рогов было у него (Дан. 7, 7). Десять рогов четвертого зверя значат, что из этого царства восстанут десять царей (Дан. 7, 24). Очевидно, что до самого прихода антихриста на земле будет владычество четвертого зверя — вначале в виде единого римского государства, а впоследствии различных государств. Тем не менее как единое римское государство, так и множество государств, восставших из него, являются одним и тем же четвертым зверем, показанным в видении пророку Даниилу. И как единое римское государство удерживало приход антихриста, так удерживают и государства, восставшие из него, пока не будут одолены антихристом. "Подобно тому, — говорит св. Златоуст, — как прежде того разрушены были царства, именно: мидийское — вавилонянами, вавилонское — персами, персидское — македонянами, македонское — римлянами, так и это последнее разрушено будет антихристом, а он сам будет побежден Христом и более уже не будет владычествовать. И все это с большой ясностию передает нам Даниил" [18].

Святой Отец не случайно отсылает нас к пророку Даниилу, ибо пророку было показано в видении воцарение антихриста. Когда Даниил смотрел на десять рогов четвертого зверя, то он увидел, как вышел между ними еще небольшой рог, и три из прежних рогов с корнем исторгнуты были перед ним, и вот, в этом роге были глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно (Дан. 7, 8). Таким образом, антихрист воцарится над миром после разрушения римского царства (государств, восставших из этого царства).

Как говорил преп. Лаврентий Черниговский своим духовным чадам, боявшимся ходить на выборы в послевоенное время (конец 40-х – начало 50-х гг.): "Вот сейчас голосуем... это ничего, да еще не за одного во всем мире. А если будут голосовать за одного — это уже он самый, и голосовать нельзя" [19]. Существование многих государств на земле, очевидно, и является тем удерживающим началом, которое препятствует приходу антихриста.

О. Даниил Сысоев справедливо спрашивает: "Как мог сдерживать разгул мирового зла царь Константинополя на закате Византии, когда его владения ограничивались лишь пределами города и окрестностей?" Назаров на этот вопрос ничего не отвечает, как не дает вразумительного ответа на вопрос: "Почему прошло уже более восьмидесяти лет со дня убийства последнего православного Императора, а антихрист еще не пришел?" Каким образом мир удерживается от антихриста эти восемьдесят лет? Неужели удерживается верными Царю-мученику православными христианами, которые, по мнению Назарова, могут, "держась за своего святого Царя на Небесах, еще какое-то время удерживать Россию и мир от окончательной гибели". Но о таком "удержании" ничего не говорит апостол, который никак не мог утаить от православных христиан, что после взятия от среды "удерживающего" сами христианебудут еще долгое время удерживать мир от прихода антихриста, держась за своего святого Царя на небесах.

И конечно же, никак не мог утаить апостол от православных христиан, что "удерживающий" может быть возвращен миру на некоторое время. Но это так. Ибо если именно православный Царь является тем "удерживающим", о котором говорит апостол Павел, то с восстановлением в России или же любой другой стране мира православного царства в мир снова возвратится и "удерживающий". Но это уже явная клевета на апостола, который недвусмысленно говорит, что после того как будет взят от среды удерживающий теперь...... откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего (2 Фес. 2, 8). Ни о каком возвращении "удерживащего" вновь в мир апостол не говорит. И вне всякого сомнения, что если бы "удерживающий" имел возвратиться в мир, апостол об этом обязательно сказал, потому что целью апостола было вовсе не введение христиан в заблуждение. И как вообще возможно возвращение удерживающего в мир? Если умножившееся зло привело к тому, что "удерживающий" (то есть тот, кто удерживал зло от распространения по земле) взят от среды, то неужели зло в мире без "удерживающего" ослабело, что стало возможным возвращение в мир "удерживающего"? Неужели верные Царю-мученику, которые, по мысли Назарова, удерживают в нынешнее время зло на земле, настолько хорошо справляются с этой обязанностью удержания, что зло ослабело и становится возможным возвращение на землю самого "удерживающего" — православного Царя? Тогда какой смысл вообще в "удерживающем" на земле, если на небесах он (Царь-мученик) вместе с верными ему людьми на земле лучше справляются с обязанностью "удерживающего"?

Нередко искренние и честные монархисты в своих попытках соединения двух постулатов — взятия от среды "удерживающего" и необходимости восстановления в России монархии — начинают противоречить сами себе. Доходит порой до курьеза. Так, известный и искреннейший почитатель Царственных мучеников Виктор Саулкин пишет, что "скипетр и держава Русского государства сегодня в руках Царицы Небесной". Спорить не станем. Но тогда как понять следующие за этим слова В. Саулкина: "Необходимо, чтобы Господь услышал вопль сердец русских людей, переставших надеяться «на князи и сыны человеческие»: «Господи, ну нет больше сил терпеть! Даруй Царя!»" (Радонеж. 1999. № 9–10. С. 13). Получается, по В. Саулкину, что мы должны воскликнуть: "Господи, забери у Царицы Небесной скипетр и державу и даруй их Царю земному — человеку