Введение в догматическое богословие
Иерей
Олег Давыденков
КАТЕХИЗИС
Введение в догматическое богословие
Курс лекций
ВВЕДЕНИЕ
Мир православного богословия можно уподобить огромному, премудро устроенному и богато украшенному зданию. Курс «Катехизиса» имеет целью изучить главные «несущие конструкции» и «соединительные узлы» этого здания, понять основные принципы его устройства и, таким образом, получить возможность более или менее свободно ориентироваться в мире богословского знания.
ПОНЯТИЕ О ПРАВОСЛАВНОМ КАТЕХИЗИСЕ»
ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА «КАТЕХИЗИС»
Слово «катехизис» происходит от греческого глагола κατηχέω, что значит «говорить кому-то», «устно наставлять», «оглашать». Именно в таком значении это слово употребляется в Новом Завете.
«Достопочтенный Феофил»
, к которому евангелист Лука обращается в начале своего Евангелия,
«был наставлен
(κατηχήθης)» (Лк. 1, 4) в учении христианской веры.
Александрийский иудей Аполлос, пришедший с проповедью в Ефес,
«был наставлен
(ήν κατηχουμένος)
в начатках пути Господня»
(Деян. 18, 25).
Первоначально «катехизисом» называлось устное научение основам христианской веры. Со временем это наименование распространилось также и на записанные наставления. Таким образом «катехизис» превратился в жанр христианской вероучительной литературы.
По определению «Пространного Христианского Катехизиса»
«Православный Катехизис есть наставление в православной Вере Христианской, преподаваемое всякому Христианину для благоугождения Богу и спасения души» [[1]].
ЧТО ТАКОЕ ВЕРА?
а) Прежде всего под верой понимают состояние психологической уверенности в истинности некоторых положений, которые не могут быть логически доказаны и опытно проверены.
Применительно к христианской религии вера означает уверенность в бытии Бога и духовного мира, а также в исполнении Божественных обетовании. Ап. Павел определяет веру как
«осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом»
(Евр. 11, 1).
По истолкованию «Пространного Катехизиса», это означает
«уверенность в невидимом, как бы в видимом, в желаемом и ожидаемом, как бы в настоящем» [[2]].
Такая вера является основанием религиозной жизни как таковой,
«ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает»
(Евр. 11, 6).
б) Верой называется также и самый предмет уверенности, то есть некоторое учение, в истинности которого человек убежден. В таком значении использует слово «вера» ап. Павел, когда говорит о людях, которые
«отвергли прежнюю веру»
(1 Тим. 5, 12), о
«невеждах в вере»
(2 Тим. 3, 8). В таком смысле можно говорить о христианской, мусульманской, иудейской и другой вере.
в) Бог Библии не есть отвлеченная сущность, но живая Личность, свободно-разумное Существо, с Которым человек может вступить в непосредственное личностное общение, соединиться теснейшим внутренним союзом. Верой мы получаем доступ к Божественной благодати, верою Христос вселяется в наши сердца (Еф. 3, 17). Христианская вера изначально есть вера именно в Личность, а не в доктрину, поэтому вера христиан в принципе не может быть ограничена лишь формальным признанием истинности христианского учения. По словам выдающегося русского богослова первой половины XX в. В. Н. Лосского, «вера — не психологическое состояние», а онтологическая связь (то есть связь по бытию — О. Д. ) между человеком и Богом, связь внутренне объективная» [[3]].
С субъективной стороны такая вера раскрывается, прежде всего, как доверие — доверие тому, что Бог открывает нам в Своем слове, доверие Промыслу Божию.
«Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность»
(Рим. 4, 3).
Акт веры, совершенный Авраамом, заключался не в том, что патриарх признал бытие Божие — в этом он не сомневался и ранее, — а в том, что он доверился Богу, всецело предал себя воле Божией.
Доверие Богу, Его повелениям и обетованиям порождает в человеке желание хранить верность Богу. На низких степенях духовного развития стремление быть верным Богу может быть обусловлено страхом наказания или желанием получить награду. Однако ни страх, ни корыстный расчет не могут сообщить верности положительного нравственного основания и потому несовместимы с христианским совершенством. Таким основанием может быть только любовь как
«совокупность совершенства»
(Кол. 3, 14).
«Бог есть любовь»
(1 Ин. 4, 8; 16), и вера в Бога — Любовь по мере своего роста срастворяется любовью, любовь же побуждает хранить верность тому, кого любишь:
«Если любите Меня, соблюдите мои заповеди»
(Ин. 14, 15);
«кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое»
(Ин. 14, 23).
В этом смысле ап. Павел говорит о
«вере, действующей любовью»
(Гал. 5, 6).
г) Таким образом, христианская вера не может быть сведена ни к простой уверенности в истинности христианского учения, ни к состоянию души, ни даже к личному отношению человека к Богу. Можно сказать, что вера есть, прежде всего, определенный образ жизни. С одной стороны, его содержание — стремление к богообщению, к соединению с Богом. С другой стороны, этот образ жизни непременно включает в себя твердую решимость исполнять волю Божию, привести свою жизнь в соответствие с Божественным замыслом о человеке.
ПРЕДМЕТ НАСТОЯЩЕГО КУРСА
Когда мы определяем катехизис как наставление в вере, то понимаем под этим обзор основных истин христианского учения. Истины веры можно разделить на три группы:
а) истины вероучительные, заключающие в себе знание о Боге и о Его отношении к миру и к человеку;
б) истины нравоучительные, устанавливающие круг нравственных обязанностей человека по отношению к Богу, к самому себе и к себе подобным;
в) истины, которые можно назвать мистическими, относящиеся к практике богообщения.
Настоящий курс «Катехизиса» ограничен рассмотрением только основных вероучительных истин, содержащихся в Никео-Цареградском Символе веры.
ЧТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ СПАСЕНИЯ
Целью жизни падшего человека является достижение спасения. «Пространный Катехизис» учит, что «для благоугождения Богу и для спасения души» необходимы [[5]]:
а) «познание истинного Бога»
Но что значит «познать Бога»? Ведь Бог не есть объект познания в общепринятом смысле слова! Поскольку Бог есть Личность, познание Его возможно только через личностное отношение, то есть в опыте богообщения. Поэтому истинное богопознание есть не образ мысли, а, прежде всего, образ жизни, жизнь в непосредственном единстве с Богом.
б) «правая вера в Него»
То есть наличие у человека правильных представлений о Боге, о Его отношении к миру, так как ложная вера, суеверия, сочетая душу человека с неправдой, объективно отделяют его от Бога. При этом веру как знание о Боге следует четко отличать от непосредственного знания Бога, которое приобретается только на путях личностного богообщения.
в) «жизнь по вере и добрые дела»
Иными словами, приведение всей жизни человека в соответствие с волей Божией.
Необходимость в духовной жизни богообщения и исполнения воли Божией не вызывает сомнения. Через личностное общение с Богом, выражающееся, прежде всего, в молитве и в участии в церковных таинствах, мы получаем освящающую нас благодать, необходимые для праведной жизни силы, а через упражнение в добродетели достигаем духовно-нравственного совершенства. Каково же место и назначение в духовной жизни теоретического знания?
ПРАВОСЛАВНАЯ КАТИХИЗИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Приобретению человеком четкого догматического сознания служит катихизическая литература.
Первоначально научение истинам веры осуществлялось изустно, основанием для такого научения служили достаточно краткие Символы и Исповедания веры. Позднее стали появляться более пространные изложения вероучения, катехизисы в современном значении слова. Среди авторов «катехизисов» были известные отцы и учители Церкви. В Православной Церкви большим авторитетом пользуются «Огласительные слова» свт. Кирилла Иерусалимского († 387), «Большое огласительное слово» свт. Григория Нисского († ок. 394), Enchridition ad Laurentium… (Руководство для Лаврентия…) блж. Августина († 430), «Катехизис» прп. Феодора Студита († 820) и др.
Помимо авторских книг, существуют катихизические произведения, где изложение и истолкование вероучения предлагается от лица Церкви. Такие книги, имеющие большой авторитет, иногда называют символическими книгами Православия [[17]]. К их числу относятся:
а) «Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной», составленное в 1640 г. при активном участии митрополита Киевского Петра (Могилы). Исповедание было утверждено Восточными Патриархами (Константинопольским, Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским) в 1643 г. В Русской Церкви «Православное исповедание» было принято в 1685 г. при патриархе Иоакиме. В 1696 г. при патриархе Адриане это решение было подтверждено, а «Исповедание» было рекомендовано в качестве учебного пособия.
б) «Изложение Православной Веры Восточной Церкви» (в Русской Церкви известно под названием «Послание Патриархов Православно-кафолической Церкви о православной вере»). Оно было составлено Иерусалимским патриархом Досифеем и в 1672 г. одобрено архиерейским совещанием в Иерусалиме. В 1725 г. «Изложение» было одобрено четырьмя Восточными Патриархами. Тогда же к нему присоединилась и Русская Церковь.
Каково должно быть наше отношение к этим вероизложениям? Несомненно, в целом они православны, однако их авторы сами были не вполне свободны от влияния западного, латинского богословия, что и проявилось в некоторых частных положениях. Очевидно, что «Исповедание» и «Послание» не могут иметь общецерковного непреходящего значения, как, например, догматические определения Вселенских Соборов. Несмотря на то что они сохраняют для нас значительный авторитет, это не более чем исторические памятники догматического характера.
Для Русской Православной Церкви особое значение имеет «Пространный Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви», основную часть которого составил свт. Филарет (Дроздов). Однако этот «Катехизис» нельзя рассматривать как авторский. Во-первых, он подвергался редактированию. Во-вторых, «Пространный Катехизис» был единогласно принят Святейшим Синодом Русской Православной Церкви и утвержден императором. Эти решения до сих пор никем не были отменены.
Фактически «Пространный Катехизис» выражает позицию всей Русской Церкви XIX в. «Катехизис» издавался в трех редакциях: в 1823-1824, в 1827-1828, в 1839 гг. и в последней, третьей, редакции подвергся переработке в духе латинского богословия. По своему богословскому уровню «Пространный Катехизис» выше, чем «Православное Исповедание» и «Послание Восточных Патриархов».
В XX столетии появилось большое количество авторских катехизисов: «Катехизис» епископа Александра (Семенова-Тянь-Шанского), «Катехизис» прот. Владимира Глиндского, семейный катехизис «Жив Бог», составленный группой православных христиан из Франции, «Основы Православия» прот. Фомы Хопко и др., однако ни один из них по степени своей авторитетности не может быть сопоставлен с «Пространным Катехизисом».
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА I
ПУТИ БОГОПОЗНАНИЯ
ГЛАВА II
ПОНЯТИЕ О СВЯЩЕННОМ ПРЕДАНИИ И СВЯЩЕННОМ ПИСАНИИ [[30]]
Согласно «Пространному Катехизису», двумя способами сохранения и распространения Божественного Откровения являются Священное Предание и Священное Писание [[31]].
СВЯЩЕННОЕ ПРЕДАНИЕ
«Под именем Священного Предания разумеется то, когда истинно верующие и чтущие Бога словом и примером передают один другому, и предки потомкам, учение веры, закон Божий, таинства и священные обряды» [[32]].
Само слово «предание» (греч. παράδοσις) означает передачу, оставление в наследство. Оно указывает, прежде всего, на само действие, то есть на процесс передачи. Именно таким образом сохраняется и распространяется среди людей Божественное Откровение.
«…я от Самого Господа принял то, что и вам передал»
(1 Кор. 11, 23),
говорит ап. Павел.
Правило веры
Правило веры, историческое связанное с совершением таинства крещения, изначально являлось общим выражением самосознания Церкви в области веры.
Указания на существование в Церкви такого Правила содержатся в Новом Завете. Ап. Павел призывает христиан
«твердо держаться исповедания нашего»
(Евр. 4, 14) и напоминает своему ученику Тимофею о
«добром исповедании»
, которое Тимофей
«исповедал… перед многими свидетелями»
(1 Тим. 6, 12).
Тертуллиан утверждает, что
«Иисус Христос всем народам преподал точное и неизменное Правило веры, которому весь свет обязан верить» [[83]].
Крещальные исповедания древних апостольских церквей, несмотря на некоторое различие в формулировках, по содержанию являются выражением единой апостольской веры, восходящей к учению Самого Иисуса Христа. Древнейшее Правило веры, несомненно, лежит и в основании Никео-Цареградского Символа веры, составленного и утвержденного на I и II Вселенских Соборах. Исторически, в соответствии с нуждами Церкви, Правило веры дополнялось, в него были включены вероопределения Вселенских Соборов. Все догматические определения, входящие в состав Правила веры, неразрывно связаны друг с другом и представляют собой единое тело Богооткровенной Истины.
От Священного Писания Правило веры отличается не содержанием, а формой. Если Священное Писание раскрывает Богооткровенную Истину как историю домостроительства спасения, то Правило веры представляет собой «истины веры», которые «в кратких словах вмещают все ведение благочестия, содержащегося в Ветхом Завете и Новом» [[84]].
Литургическое предание
Богослужение и таинства — это легкие и сердце церковной жизни; именно в богослужении, таинствах Церковь является тем, что она есть по существу. Литургическая жизнь Церкви — это то таинственное лоно, в котором раскрывается полнота Священного Предания, потому что именно здесь верующим непрерывно преподается полнота благодатной жизни во Христе. Правильно организованная духовная жизнь, невозможная без участия в таинствах, является залогом чистоты веры. Уже в III столетии римский папа Келестин сформулировал общий принцип:
«ut legem credendi statuit lex supplicandi (закон веры определяется законом молитвы)» [[85]].
Однако литургическое предание не сводится только к преемственной передаче благодатного освящения. Чинопоследования церковных таинств и священнодействий, молитвы и песнопения наполнены вероучительным содержанием. Прот. Георгий Флоровский делает точное замечание о характере христианского богослужения:
«Христианское богослужение от начала имеет характер скорее догматический, нежели лирический… С человеческой стороны богослужение есть, прежде всего, исповедание, — свидетельство веры…» [[86]].
Со стороны своего содержания литургическое предание не отличается ни от апостольского предания, ни от Священного Писания. Свщмч. Ириней Лионский отмечает, что
«наше… учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия в свою очередь подтверждает учение» [[87]].
Свт. Василий Великий пишет:
«У меня вера <…> всегда одна и та же, ибо <…> как веруем, так и славословим» [[88]].
О богослужебных книгах Православной Церкви в «Послании Восточных Патриархов» сказано:
«Все сии книги содержат здравое и истинное богословие и состоят из песней или выбранных из Священного Писания или составленных по внушению Духа, так, что в наших песнопениях только слова другие, нежели в Писании, а собственно мы поем то же, что в Писании, только другими словами» [[89]].
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТОЛКОВАНИЕ НА СИМВОЛ ВЕРЫ.
ВВЕДЕНИЕ
ПОНЯТИЕ О СИМВОЛЕ ВЕРЫ
«Символ веры есть в кратких, но точных словах изложенное учение о том, во что должны веровать Христиане» [[112]].
Слово «символ» происходит от греческого глагола συμβάλλω, что означает «соединяю», «содержу вместе». Изначально значение этого слова таково. Когда два эллина, близких друг другу человека, вынуждены были на некоторое время расстаться, то они брали какой-нибудь небольшой предмет, например, монету, и по сложной траектории разделяли его пополам. И если впоследствии один из них должен был сообщить другому нечто важное, то он призывал слугу, вручал ему половину этого предмета и отправлял его к своему старому знакомому. Слуга, прибыв к месту назначения, предъявлял поло вину «символа», и если она точно подходила к другой половине, это означало, что посланцу можно доверять. Благодаря такому символу через много лет некогда знакомые люди или даже их потомки могли опознать друг друга.
Впоследствии слово «символ» приобрело много других значений, но всем им присуще нечто общее: всегда в понятии символа присутствует момент объединения, связи. Объединяющую роль Никео-Цареградского Символа веры нетрудно увидеть по тому месту, которое он занимает в богослужебной практике Православной Церкви. Так, в чинопоследовании оглашения, предшествующем совершению таинства Крещения, оглашаемый, прежде чем таинственно соединиться со Христом в крещальной купели, трижды читает Символ веры, свидетельствуя тождество своей веры с верой Церкви, что является необходимым условием вхождения в Церковь, соединения со Христом. Во время Божественной литургии Символ веры поется всеми верными перед началом Евхаристического канона как выражение единства в вере, без которого невозможно совместное участие в Евхаристии.
Символика играет в жизни человека огромную роль. Мы не способны познавать окружающий мир непосредственно, реально мы имеем дело не с самими вещами, а с их воздействием на наши органы чувств, например с отражением познаваемых нами предметов на сетчатке глаза или с воздействием звуковых волн на органы слуха. Знаки и образы, которыми оперирует человек, имеют символическую природу. И чем более тонка, менее доступна восприятию наших внешних чувств познаваемая нами реальность, тем точнее и глубже должны быть наши символы.
В библейском и святоотеческом понимании символ — это не знак, просто указывающий на нечто, от него отличное, не образ, назначение которого заключается в максимально точном воспроизведении изображаемого. Символ — это некоторый фрагмент вещественного мира, способный являть духовную реальность и к ней приобщать. Но явить духовную реальность и приобщить к ней символ может только в силу того, что сам этой реальности причастен [[113]]. Следует отметить, что христианские символы не суть продукт человеческого творчества, это
«то, что дано в результате Откровения, так как символы всегда укоренены в Библии <…> Это язык Бога, Который все более и более посвящает нас в неизвестную нам дотоле реальность, Который раскрывает перед нами мир, чьей тенью в некотором роде является символ» [[114]].
При этом символы являются выражением не идей или концептов, как, например, в философии Платона, а самих Божественных действий.
«Происхождение того, что выражается символически, всегда заключено в самой Божественной речи, запечатленной Святым Духом. Святой Дух образует все более и более тесную связь между символом и означаемой им реальностью, так что на границе между ними символ смешивается и отождествляется с этой реальностью» [[115]].
Такой способностью приобщать духовной реальности, несомненно, обладает и наш Символ веры, ибо он был составлен духоносными свв. отцами I и II Вселенских Соборов, действовавшими по наитию Святого Духа.
Если мы обратимся к тексту Никео-Цареградского Символа веры, то увидим, что он имеет не много общего с богословским трактатом. Перед нами, с одной стороны, ряд кратких, выверенных богословских формул и набор ярких, хорошо запоминающихся образов — с другой. Можно сказать, что Символ веры по своему жанру ближе к поэтическому, нежели к чисто богословскому произведению. Не случайно за богослужением в Православной Церкви Символ веры поется, тогда как петь, например, главы из «Точного изложения Православной веры» св. Иоанна Дамаскина никогда никому в голову не приходило. Назначение Символа веры не только в том, чтобы сообщить нам некоторую сумму знаний о Боге и Его домостроительстве, но в том, чтобы возвысить наш ум и сердце к созерцанию Бога, приобщить духовной реальности. Поэтому Символ веры — не просто вероучительный документ, под которым в знак согласия надо ставить свою подпись, а неотъемлемая часть молитвенного правила любого христианина.
Падший мир таков, что в нем всегда существует опасность духовной подмены. Ап. Павел говорит, что иногда и сатана принимает вид
«ангела света»
(2 Кор. 11, 14). Часто такая подмена бывает обусловлена неправильным восприятием религиозных символов. Последние обращены в первую очередь к сердцу человека, но область сердечной жизни, занимающая в духовной жизни центральное место, тем не менее нуждается в контроле со стороны разума. Замечательным примером христианской символики является иконопись. Всякому христианину необходимо дома иметь иконы и молиться перед ними, но если человек не будет правильно понимать, что есть икона, кто или что изображено на иконе, то такое иконопочитание не принесет пользы его душе. То же самое может произойти и с Символом веры. Если человек много раз на дню будет прочитывать Символ, но при этом не будет верно разуметь, о чем в нем говорится, то такое чтение может нанести его душе непоправимый вред.
«Быть православным христианином — значит утверждать православную веру, то есть исповедывать не просто слова, а сам смысл Никео-Константинопольского Символа веры. Это так же означает утверждение всего, что исходит из Символа веры, что развилось и основано на нем за всю долгую историю Православной Церкви» [[116]].
Задача настоящего курса состоит в том, чтобы дать правильное, находящееся в согласии со Священным Преданием Церкви истолкование Символа веры, в том, чтобы «перевести» главный вероучительный документ Православной Церкви с языка символов и символических формул на язык школьного богословия.
ГЛАВА I
Й ЧЛЕН СИМВОЛА ВЕРЫ
ИСПОВЕДАНИЕ ВЕРЫ
Символ веры начинается со слова «верую». Таким образом, произнесение Символа веры является исповеданием нашей веры.
«…вера — всегда личностна. Каждый должен веровать сам, нельзя веровать за другого. Многие люди могут веровать в одно и то же из-за общности их… опыта, но общность их веры и единство их веры должны опираться на личное исповедание. Вот почему в Православной Церкви Символ веры всегда произносится от первого лица единственного числа» [[127]] —
даже во время Божественной литургии, когда его произносят одновременно сотни и даже тысячи людей.
«Первое слово этого священного текста — «Верую» — связано с каждым последующим членом Символа и дает этому изъявлению общей веры христианского парода ценность персонального участия и ответственности каждого члена Церкви…» [[128]]
«Пространный Катехизис» называет исповедание «6лижайшим и непременным действием сердечной веры в Бога» [[129]]. Ап. Павел свидетельствует, что исповедание веры необходимо для спасения,
«потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению»
(Рим. 10, 10).
Действительно, открытое, бескомпромиссное исповедание укрепляет веру, тогда как стремление скрыть свою веру, напротив, отрицательно сказывается на духовной жизни, приводит к появлению сомнений. Конечно, это не значит, что христианин должен нарочито демонстрировать свою веру, навязывать свои убеждения всем окружающим. Господь предупреждает об опасности бросать жемчуг перед свиньями (Мф. 7, 6). Но в то же время христианин всегда должен быть готов дать исчерпывающий ответ на вопрос «како веруеши?». Ап. Петр наставляет:
«будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением»
(1 Пт. 3, 15).
Таким образом, исповедание веры необходимо не только для спасения своей души, но также и для научения и спасения ближнего. Отречение от веры всегда рассматривалось Церковью как тяжелейший, смертный грех. Ведь человек, по тем или иным причинам отрекающийся от веры, свидетельствует тем самым, что Бог не является для него главной жизненной ценностью, показывает, «что не имеет истинной веры в Бога Спасителя и в будущую блаженную жизнь» [[130]].
Не каждый христианин в силу уровня своего образования или других индивидуальных особенностей может быть проповедником, служителем слова, но каждый может и обязан миссионерствовать примером своей жизни. С древнейших времен исповедание веры понималось как единство слова и дела, убеждений и образа жизни. Так, во втором послании св. Климента Коринфянам, псевдоэпиграфическом памятнике христианской письменности середины II столетия, говорится:
«Итак, не будем довольствоваться только тем, чтобы называть Его Господом: это не спасет нас. Ибо Он говорит:
«не всякий, кто говорит Мне: Господи, Господи! спасется, но делающий правду»
. Поэтому, братья, будем исповедывать Его делами, взаимной любовью, не прелюбодеянием, не злословием друг на друга, не завистию, но воздержанием, милосердием, добротою; мы должны сострадать друг другу, а не быть сребролюбивыми. Такими-то делами будем исповедывать Его, а не противными им…» [[131]].
Так же, как делами можно исповедывать Господа, делами же можно отрекаться от Него. По словам ап. Павла
«кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного»
(1 Тим. 4, 8).
УЧЕНИЕ О СУЩЕСТВЕ БОЖИЕМ
О единстве существа Божия
«Пространный Катехизис» говорит, что в Символе веры в исповедании веры в Бога добавлены слова «во единого»
«для того, чтобы отвергнуть ложное учение язычников, которые… думали, что богов много» [[132]].
Слово «единого» в данном случае не означает выделения некоторого особенно понравившегося нам бога из ряда других, подобных ему существ. Понятие «единый» применительно к Богу разъясняет учитель Церкви IV века Руфин:
«Когда мы говорим, что восточные церкви веруют во единого Бога…, то надобно разуметь здесь, что Он именуется единым не по числу, но всецело (unum non numerо diei, sed universitate). Так, если кто говорит об одном человеке…, в этом случае один полагается по числу : ибо может быть и дргой человек, и третий… Но где говорится об одном так, что другой или третий не может уже быть прибавлен, там имя одного берется не по числу, а всецело. Если, например, говорим: одно солнце, — тут слово одно употребляется в таком смысле, что не может быть прибавлено ни другое, ни третье. Тем более Бог, когда называется единым, то разумеется единым не по числу, но всецело, единым в том смысле, что нет другого Бога» [[133]].
Таким образом, «единый» означает единственного в своем роде, подобного которому нет. Поэтому Тертуллиан говорит о вере in unicum Deum [[134]]. В древнем символе Антиохийской церкви сопряжены оба значения, здесь говорится о вере «в единого и единственного Бога (in unum et soium Deum)» [[135]].
Однако если мы заявим о своей вере в единого и единственного Бога язычнику-многобожнику, то он не поймет, почему Бог, являющийся предметом нашей веры, единственный. И он будет по-своему прав, поскольку в рамках его представлений о божественном учение о всецелом единстве Божества не может быть обосновано. Поэтому необходимо определиться: какой смысл мы должны вкладывать в само понятие «Бог», чтобы наше учение о едином Боге имело смысл?
Очевидно, что монотеистическое представление о Боге может иметь смысл только в том случае, если под Богом мы понимаем существо абсолютное, самодостаточное, ни от чего не зависящее, не имеющее нужды ни в чем ином для Своего существования — существо, обладающее всей полнотой бытия и совершенства. Бог един, потому что Он абсолютен, и Он абсолютен потому, что един. Допустить существование какого-либо иного, отличного от Бога, принципа существования, иного начала, от Бога не зависящего, которое было бы больше Его, равно Ему или меньше Его, значит тем самым уже отказать Богу в обладании всей полнотой бытия и совершенства, то есть в абсолютности. Архиеп. Макарий (Булгаков) писал:
«Если бы было много богов, каким образом сохранилась бы их беспредельность? Где существовал бы один, там, конечно, не мог существовать ни другой, ни третий» [[136]].
Приведенные выше философские рассуждения, сами по себе корректные, для богословия не имеют самодовлеющего значения. Для богословия самое главное — то, что истина единства Божия с несомненной ясностью запечатлена в Божественном Откровении:
«Видите ныне, видите, что это Я, Я — и нет бога, кроме Меня»
(Втор. 32, 39).
«Итак, знай ныне и положи на сердце твое, что Господь Бог на небе вверху и на земле внизу, и нет еще кроме Него»
(Втор. 4, 39).
«Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога»
(Ин. 17, 3).
«…нет иного Бога, кроме Единого»
(1 Кор. 8, 4).
Понятие «сущности»
Греческое слово οὐσία (сущность) представляет собой причастие женского рода настоящего времени от глагола ἐιμί (быть) и означает участие в бытии. Понятие сущности чего-либо выводится из набора отличительных свойств, присущих всем существам данного рода, посредством которых все вещи данного рода участвуют в бытии. Такие свойства называются существенными свойствами, или атрибутами (от лат. attribuo — наделяю). Именно существенные свойства «делают» вещь тем, чем она является. От существенных свойств необходимо отличать свойства несущественные, или акциденции, которые не являются необходимыми для участия в бытии. Например, для человека разумность, дар слова, бессмертие являются существенными свойствами, а цвет кожи — акциденцией. Однако к Богу понятие «сущность» приложимо только с достаточной долей условности. Когда мы говорим о Божественной сущности, то имеем в виду не участие Бога в бытии, но Его бытие как таковое. Бог не просто участвует в бытии, Он Сам есть бытие, есть Тот, Кто обладает бытием, Тот, Кому бытие принадлежит. Поэтому святоотеческая формула «сверхсущностная сущность» более точно выражает о Боге, указывая на бесконечное превосходство Божества над всеми тварными сущностями [[138]].
Свойства естества Божия
Бог есть Дух
Господь Иисус Христос в беседе с самарянкой открывает нам истину о Боге:
«Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине»
(Ин. 4, 24).
Что это означает?
«Слово «Дух» …понятнее всего обозначает для нас непостижимое существо или естество Божие» [[150]].
Говоря, что Бог есть Дух, мы тем самым утверждаем, что:
1) естество Божие невещественно, Богу не присуща даже самая тонкая материя.
2) Божественная природа непричастна ни малейшей сложности [[151]].
По словам свт. Григория Нисского,
«Божественная природа по своей сущности единопроста, единовидна, несложна» [[152]].
Понятие несложности или простоты означает:
а) отсутствие элементарного состава. Божественное естество не допускает даже мысленного разделения на части. Божественные свойства невозможно рассматривать как некие части Божественного естества. В Боге нет дистанции между самой природой и ее свойствами. Бог не только обладает разумом, премудростью или любовью, подобно человеку. Он весь есть разум, весь есть премудрость, весь есть любовь; все эти качества в существе Божием непостижимым для нас образом сливаются в совершенное единство и тождество [[153]], разделяясь только в нашем умопредставлении.
б) в простой природе не может быть каких-либо противоположных сторон или тенденций, которые также вводят сложность.
3) Бог для Своего существования не нуждается в месте, Он не имеет пространственной протяженности, а следовательно объема и формы, так как любую протяженную вещь можно, по крайней мере мысленно, разделить на части.
4) Божественное естество внутренне едино, просто, самотождественно и не допускает какого-либо изменения.
5) Господь говорит о поклонении Богу как Духу, следовательно, слово «Дух» означает существо живое, свободно-разумное, так как существо безличное не может быть предметом религиозного поклонения.
Таким образом, из рассматриваемых слов Спасителя следует, что
1. Бог есть существо свободно-разумное;
2. Он обладает совершенно простой, неограниченной, лишенной всякой материальности природой (сущностью).
Две эти истины обусловливают деление Божественных свойств на две группы:
а) свойства, относящиеся к совершенствам Божественного существа, которые называются онтологическими или апофатическими (отрицательными);
б) свойства, характеризующие Бога как свободно-разумное существо, которые называются духовными или катафатическими (положительными).
2.3.2. Понятие об онтологических и духовных свойствах Божиих [[154]]
Онтологические свойства характеризуют совершенства Божественного существа. Но Божественная природа абсолютна, и человеческий язык не способен выразить полноту Божественного совершенства. Наш язык, понятия и категории нашего мышления сформировались в процессе изучения тварного мира, а тварные вещи несоизмеримы с нетварной абсолютной сущностью. Поэтому говорить о совершенствах Божественной природы можно только в отрицательных терминах.
Онтологические или апофатические (отрицательные) свойства — это свойства, получаемые путем отрицания за Божественным существом ограничений и недостатков, свойственных конечному, тварному бытию.
Метод богословия, основанный на отрицании за Богом всех качеств и свойств, присущих тварному бытию, всего, что может быть рассудочно познано и выражено словами, называется апофатическим (отрицательным).
Однако предметом богословствования может быть не только бытие Бога в Его неприступной сущности, но и Его самообнаружения в действованиях, благодаря которым мы можем нечто положительно утверждать о Боге. Бог — не только абсолютная сущность, но и свободно-разумное Существо, Личность, которая благоволит открыть себя человеку. Свойства Божии, познаваемые нами через Божественные действия, называются духовными или катафатическими свойствами .
Следует иметь в виду, что духовные свойства, ни каждое в отдельности ни в совокупности, не исчерпывают Божественную сущность. По словам св. Иоанна Дамаскина, то, что мы
«говорим о Боге утвердительно, показывает нам не естество Его, но то, что относится к естеству» [[155]].
Метод богословия, основанный на познании Бога по Его многообразным проявлениям, называется катафатическим (п