Люблинский равви и железная голова

Равви Ацриэль Гурвиц, рав города Люблина, известный как Железная Голова, постоянно строил козни против равви Иакова Ицхака. Однажды он спросил его: «Тебе известно, что ты не цадик и ты им себя не считаешь. Почему же ты ведешь других по своему пути и вокруг тебя даже собралась община?»

Равви Иаков Ицхак ответил: «Что я могу поделать? Они приходят ко мне по собственной воле, радуются тому, что я говорю, и хотят слушать еще».

Рав сказал: «В ближайшую субботу скажи им всем, что ты вовсе не великий цадик, и они от тебя отстанут». Равви согласился.

В ближайшую субботу равви Иаков Ицхак стал просить собравшихся вокруг него людей не превозносить его и не оказывать ему незаслуженных почестей. И когда он говорил, сердца всех людей исполнились смирения, и с того времени за цадиком стали следовать с еще большей преданностью, чем прежде.

Когда равви Иаков Ицхак рассказал Железной Голове о своей попытке и о реакции людей, рав подумал, а потом произнес: «Таковы твои хасидим, ибо ты сам любишь смиренных и избегаешь надменных. Скажи им, что ты избранный, и они от тебя отстанут».

Равви Иаков Ицхак возразил: «Я не цадик, но я и не лжец. Как могу я сказать неправду!»

Другой раз равви Ацриэль Гурвиц спросил Ясновидца: «Как получилось, что вокруг тебя собралась такая толпа? Я гораздо ученей тебя, а ко мне никто не приходит».

Цадик ответил: «И я удивляюсь, что так много людей приходят ко мне, ничтожному человеку, чтобы послушать из моих уст слово Божье, а к тебе, чья ученость превосходит высочайшие горы, они не идут. Возможно, причина вот в чем: они приходят ко мне, потому что я все время удивляюсь, что они ко мне приходят, а к тебе не приходят, потому что ты все время удивляешься, что они к тебе не приходят».

ЛЮБЛИНСКИЙ РАВВИ И ПРОПОВЕДНИК

В одном городе читал как–то проповедь известный странствующий маггид. Вдруг прошел слух, что в тот же город приехал Люблинский равви. Тут же все слушатели маггида пошли встречать цадика. Вскоре маггид увидел, что остался один. Подождав немного, он тоже пошел и увидел, что стол, за которым сидел маггид, весь завален «деньгами выкупа»*^[256], которые принесли Ясновидцу просители. Маггид спросил: «Как это возможно? Я много дней читал в этом городе проповеди, но мне не дали ничего, а ты, не успев приехать, уже получил столько!»

Равви Иаков Ицхак ответил: «Возможно, это потому, что каждый из нас пробуждает в сердцах других людей то, что сам носит в своем сердце: я – ненависть к деньгам, а ты – любовь к ним».

ИСТИНА

Спросил Ясновидца один его ученик: «Равви, ты учил нас, что если человек познаёт самого себя и дает перед самим собой правильный отчет, то в отношении такого человека будет верно изречение: «Счет – половина уплаты». Как это понимать?»

Равви ответил: «Когда на провозимый через границу товар ставят царскую печать, то тем самым подтверждают его качество. То же справедливо и для человека: когда он познаёт самого себя и дает перед самим собой правильный отчет, то ставится на нем истина – печать Бога, – подтверждающая его качество».

ПУТЬ

Равви Баэр из Радошиц однажды попросил своего учителя, Люблинского равви: «Укажи мне общий для всех путь служения Богу».

Цадик ответил: «Невозможно сказать каждому человеку, по какому пути ему следует идти. Одни служат Господу изучением Торы, другие – молитвой, третьи – постом, четвертые – вкушением пищи. Каждый должен сам понять, на какой путь влечет его сердце, и этот путь избрать всецело».

МНОГИМИ ПУТЯМИ

Вскоре после того, как умер равви Шалом, сын равви Авраама Ангела, двое его учеников пришли в Люблин, чтобы учиться у Ясновидца. Они застали равви на улице произносящим благословение новой луны. Ученики равви Шалома заметили, что благословение Ясновидца несколько отличается от того, что произносил их учитель. Это им не понравилось, и они решили, не задерживаясь в Люблине, покинуть этот город на следующий день. Когда некоторое время спустя они пришли в дом равви, тот поприветствовал их и сказал: «Бог, которому можно было бы служить лишь одним–единственным путем, – что это был бы за Бог!»

НЕПОСЛУШНАЯ РУКА

Спросили Люблинского равви: «Почему сказано: «И простер Авраам руку свою», а потом сразу: «и взял нож»?*^[257] Не являются ли первые слова лишними?»

Равви ответил: «Все свои силы и все свое существо посвятил Авраам тому, чтобы они не совершали ничего против воли Бога. И когда повелел ему Господь принести в жертву сына, Авраам решил, что должен заколоть его. Но так как все члены Авраама были посвящены Богу и не могли ничего совершать против Его воли, рука Авраама отказалась повиноваться Аврааму и взять нож, ибо не такова была воля Бога. Силой заставил Авраам свою руку слушаться его и сделал ее своим посланцем. Только после этого она взяла нож».

ПРАВДА

Слова Писания «Правды, правды ищи…»*^[258] Люблинский равви толковал так: «Если человек считает, что он совершенно правдив и к еще большей правде ему стремиться бессмысленно, то он не ведает правды. К правде следует стремиться постоянно, никогда не останавливаясь на достигнутом, и в своих собственных глазах человек всегда должен быть словно новорожденным младенцем, еще ничего не достигшим и ничего не умеющим, – вот что такое правда».

ВТОРАЯ МАТЬ

Спросили Люблинского равви: «Почему в священной «Книге Великолепия» («Зохар») обращение к Богу, соответствующее сефироту «понимание», называется «Матерью»?»

Равви объяснил: «Когда человек кается и исповедуется в грехах, когда в его сердце входит Понимание и обращает его к Богу, такой человек становится подобным новорожденному младенцу, а обращение к Богу – его матерью».

ДИАЛОГ

Спросил Люблинского равви один из его учеников: «Наши мудрецы говорят, что Бог, обращаясь к общине Израиля, произносит такие слова: «Обратитесь ко Мне… и Я обращусь к вам»*^[259], а Израиль отвечает, как сказано: «Обрати нас к Тебе, Господи, и мы обратимся»*^[260]. Что это значит? Ясно лишь, что то, что говорит Бог, – это так и есть, ибо нам известно, что пробуждение внизу зависит от того, что свыше».

Равви ответил: «Наши мудрецы говорят: «Женщина вступает в союз только с тем, кто делает ее сосудом, ибо в первую ночь муж делает ее сосудом, пробуждая ее женственность». И так Израиль обращается к Богу: «Сделай нас Своим сосудом еще раз, чтобы наше обращение к Тебе могло снова пробудиться». Вот почему далее в ответе Израиля Господу читаем: «Обнови дни наши, как древле»*^[261]. «Как древле» означает время до сотворения мира, когда не существовало ничего, кроме пробуждающей силы свыше».

ГРЕХ И УНЫНИЕ

Один хасид пожаловался Люблинскому равви, что его терзают дурные страсти и от этого он впадает в уныние.

Равви сказал ему: «Больше всего остерегайся уныния, ибо оно хуже и опаснее греха. Когда Злое Начало пробуждает в человеке страсти, оно делает это не затем, чтобы ввести его в грех, а затем, чтобы он впал в уныние».

ГРЕШНИК И ПРАВЕДНИК

Говорил Люблинский равви: «Грешника, сознающего свой грех, я люблю больше, чем праведника, который знает, что он праведник. Но если грешники считают себя праведниками, то о таких сказано: «Даже у адских врат не каются»*^[262]. Ибо они думают, что их ведут в ад, чтобы они искупили другие души».

ВЕСЕЛЫЙ ГРЕШНИК

Жил в Люблине великий грешник. Всякий раз, когда ему хотелось поговорить с равви, он сразу шел к нему и болтал с ним, словно близкий его друг и приятель. Многие из числа хасидим дивились этому и постоянно спрашивали друг друга: «Как возможно, что наш равви, которому достаточно лишь раз взглянуть на лицо человека, чтобы узнать всю его жизнь от начала до конца и определить истинный корень его души, не замечает, что перед ним – грешник? А если видит, как позволяет ему разговаривать и общаться с собой?» Наконец, хасидим набрались храбрости, пошли к равви и задали ему этот вопрос. Цадик ответил: «О нем я все знаю, как и вы. Но вам известно, как люблю я веселость и как ненавижу уныйие. Да, этот человек – великий грешник! Но покуда другие сожалеют о том моменте, когда согрешили, потом ненадолго раскаиваются, но затем снова впадают в грех, этот человек не ведает ни сожаления, ни хандры и постоянно счастлив и весел, словно находится в некой башне ликования. Излучение от его веселья переполняет и мое сердце радостью».

ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО

Один хасид Люблинского равви постился однажды от субботы до субботы. Накануне субботы он почувствовал такую сильную жажду, что едва не умер. Пошел он к колодцу и уже хотел напиться, но подумал, что, не желая потерпеть немного до наступления субботы, губит весь недельный пост. Переборов себя, он не стал пить и отошел от колодца. И тут охватило его чувство гордости за то, что он устоял перед таким искушением. Но, обдумав все, затем решил: «Лучше пойду и напьюсь, чем дам гордости завладеть моим сердцем». И пошел к колодцу. Но как только зачерпнул воды, жажда прошла. С наступлением субботы он пошел в дом учителя, и, как только переступил порог, равви крикнул ему: «Лоскутное одеяло!»

ПОСТОРОННИЕ МЫСЛИ

Пришел к Люблинскому равви некий человек просить, чтобы Ясновидец избавил его от посторонних мыслей, мешающих ему молиться. Равви рассказал ему, что следует делать, но проситель не отстал и продолжал задавать вопросы. Наконец равви сказал ему: «Не знаю, почему ты жалуешься на какие–то посторонние мысли. Тому, у кого все мысли святы, нечистые помыслы чужды, хотя и приходят время от времени. Потому и называют их «посторонними». Но для тебя это обычные мысли, которые всегда с тобой. Так кому же ты хочешь их приписать?»

СЛУЖЕНИЕ

Равви Иаков Ицхак любил принимать у себя бедных странников и сам им служил. Однажды он принял одного такого странника, подал ему еды, наполнил стакан и стоял рядом, готовый удовлетворить любое пожелание гостя. После трапезы равви собрал грязную посуду и отнес на кухню. Гость спросил его: «Равви, скажи мне вот что. Я знаю, что, служа мне, ты исполняешь заповедь Бога, желающего, чтобы странника принимали как Его посланца. Но почему ты не погнушался отнести на кухню посуду?»

Равви ответил: «А разве вынос на Йом–Кипур из Святая Святых ложки и чаши не входит в обязанности первосвященника?»

ПОД НАВЕСОМ

Один ученик Люблинского равви рассказывал: «Как–то праздновал я в Люблине праздник Кущей. Перед началом хвалебных песнопений равви вошел под навес, чтобы произнести там благословение над «четырьмя произрастаниями». Почти час я наблюдал мощные сотрясения его существа, пронизанного, казалось, непомерным страхом. Все люди, видевшие это, подумали, что это главная часть всей церемонии. Их тоже охватил огромный страх, и они затрепетали. Я же продолжал спокойно сидеть на скамье, чувствуя, что главное еще впереди. Когда я поднялся, чтобы лучше видеть равви, он уже дошел до заключительных слов благословения. Я видел, как он – в высшем состоянии духа, – произнося слова благословения, сделался недвижим, и слышал, что ему вторят Небеса. Так же и в древности Моисей на горе не убоялся грома и дыма, тогда как люди внизу стояли и трепетали, но уверенно приблизился к облаку, из которого Бог говорил с ним».

ОДЕЖДЫ

Говорил равви Бунам: «У Люблинского равви хасидим лучше, чем у меня, но самого равви я знаю лучше их всех. Ибо однажды когда я в отсутствии Ясновидца вошел в его комнату, то услышал шепот: то одежды равви рассказывали друг другу о его величии».

АРФИСТ

Однажды во время молитвы Люблинский равви взял понюшку табака и стал нюхать. Самый пунктуальный из верующих заметил это и сказал равви: «Нехорошо прерывать молитву». Равви ответил ему: «Один великий царь гулял как–то по своей столице и услышал пение старого уличного певца, аккомпанировавшего себе на арфе. Музыка понравилась монарху. Он взял певца к себе во дворец и каждый день его слушал. Музыкант не захотел расставаться со своей старой ветхой арфой и поэтому во время игры часто был вынужден останавливаться и настраивать ее. Однажды во время концерта какой–то придворный заметил ему: «Ты мог бы настроить свой инструмент заранее!» Арфист ответил: «У нашего царя в его оркестрах и хорах есть музыканты и получше меня. Но если они не смогли удовлетворить его и он взял во дворец меня с моей арфой, то ему, должно быть, понравились наши с ней странности».

БЛАГОДАРИТЬ ЗА ЗЛО

Спросил один хасид Ясновидца из Люблина: «К словам Мишны «человек должен благодарить Бога за зло и восхвалять Его за это» Гемара добавляет: «…должен принять с радостью и со спокойным сердцем». Но как можно принимать зло с радостью?»

Цадик услышал, что вопрос этот исходит из сердца, трепещущего перед злом. Он сказал: «Как ты не понимаешь слов Гемары, так я не понимаю слов Мишны. Разве существует зло?»

БРАЧНЫЙ ДАР

Это случилось на свадьбе внучки Ясновидца Хинды. Когда подносились дары, равви Иаков Ицхак положил голову на сложенные руки и, казалось, заснул. Бадхан*^[263] несколько раз кричал ему: «Брачные дары от семьи невесты», – и ждал, пока равви встанет, но тот лежал неподвижно. Все остальные стояли в молчании и ждали, покуда равви проснется. Когда прошло полчаса, сын Ясновидца зашептал отцу на ухо: «Отец, крикнули, что пора преподносить дары от семьи невесты». Старый равви очнулся и произнес: «Я преподношу самого себя. Через тринадцать лет молодые получат этот дар».

Через тринадцать лет Хинда родила сына, которого в честь деда*^[264] назвали Иаковом Ицхаком. Когда он вырос, то каждой чертой напоминал Люблинского равви, например правый его глаз, как и у деда, был немного больше левого».