Жалею страшно, что я не села в первый автобус.

И в результате бы. Если бы, действительно, осилилась сесть тогда на этот автобус, то два Ангела меня бы возносили бы, когда был ранний рассвет. Уже солнышко всходило. И как именно то, что было это добровольно, сознательно, так сказать, на Крест, путь мученичества. Что отшатывались духи злобы и не могли бы меня остановить бы, даже приблизиться к душе. Просто о чем говорю. Что к душе мученика, особенно ради Господа. Именно с верою в Господа, когда именно я ради Господа именно. Чтобы, как сказать? Не ублажить Господа. А как же правильно сказать. Волю Божию исполнить − тоже не то. Именно как сказать? Даже не знаю. Именно вот. Наверное, все-таки выполнить именно Божию волю. Вот. То даже именно я не поняла, даже приблизиться, что когда летит душа мученика, то они даже не могут приблизиться. Она омытой кровью летит на Небо. И вот это околоземное пространство. Никаких там инопланетян даже близко нет. И нет больше жизни нигде, кроме нашей чудной жемчужины планеты земля. А мы ее не бережем, потому что когда пролетали, то в мгновение ока буквально проносится душа, пролетая вот это околоземное темное вот это пространство с нашими планетами. А там дальше, как полость в полости, идут семь небес, семь небес целых. И душу мученика, если бы я села на этот автобус, на седьмое небо внесли бы. Была узкая багряная дверь, и показано было заранее Господом. Что если бы села на этот автобус. В таких царских, таких пышных, как шестнадцатого века, платьях, девушки молодые лет двадцати шести. Вот так вот. Двадцати пяти, а может и двадцати встречали бы, обнимали бы, целовали бы в щеки, радовались бы, что решилась, решилась, что все-таки решилась. А я бы думала, что какая скотина грешная. Что Ангелы просто не знают об этом. Что они ошиблись. Что не туда меня внесли. Что сейчас они вернутся. Что они просто ошиблись. Что они вернутся. И отнесут меня, куда мне положено по моим грехам. В ад кромешный. Такая была мысль у меня. Даже когда уже, если бы вот я пошла, решилась бы на этот шаг. И когда вот пролетала душа. Когда два Ангела, именно два Ангела ее бы возносили на Небо. То там, на. Вот, которые ниже Небеса. Все видят, когда душу несут на Небо. И они искренне, в полноте любви приветствуют, радостно радуются за эту душу и приветствуют. Но, к сожалению, если в аду показывает Господь, там столько ради грехов, ради собственной дури, большинство ради собственной дури попадает. Там, как селедки действительно, в банке − вот в аду. Людей. То вот в данный момент, конечно, предстоят удивительные времена мученичества. Конечно, будут пополнены Небеса безусловно. Сейчас в данный момент очень мало находятся в Раю. Вот эти огромные Небеса Небес показаны. Огромные поляны. Удивительно благоухающая, вообще неведанных красот. Даже нет таких земных слов, чтобы все это выразить. И там единицы ходят. В аду, как селедки. Как селедки, в аду. Вот что самое страшное. Вот.

И вот, к сожалению, я, когда действительно пришло это время. Когда действительно я стояла перед убийцей. Когда я видела эти. А мама очень сильно в то время болела. И я, к сожалению, предпочла земное Небесному в тот момент. Не смогла решиться тогда все-таки сесть в этот автобус. До сих пор я все эти годы жалею. Теперь понимаю прекрасно, что это был самый лучший для души. Самый лучший путь. Что понимаю сейчас, какой милостью Господь меня тогда почему-то почтить мог. Что это, действительно, омыться кровью и улететь в Царствие Небесное. К сожалению, тогда только после сна в первые месяцы я это еще не осознала, видимо, до конца. Побоялась за мать, что она, увидев мой обезображенный труп, умрет просто. Не переживет, будучи неверующей в те годы по сути, побоялась за дочь. Что она сирота никому не нужна будет и не решилась. И показано было, что если я не сяду на автобус. Когда сон показывал Господь, показано было, что все бесы на земле будут злорадствовать надо мною. Что я от такой милости отказалась добровольно. И самое интересное, что когда я действительно приехала. На второй автобус народу было уже битком набито. Откуда кто взялся? Этот так и уехал. Один водитель этот. На его автобус так никого и не было больше. Он уехал один тогда в то утро. На следующий рейс был переполнен автобус уже.

И мне сестра вся бледная сказала: "Где ты была?" /Часть 1. 84 минуты/ Когда я вернулась. "Ты знаешь, что мы только сейчас уложили твою дочь спать?!", − назвав по имени дочь. "Она всю ночь кричала, что мама сегодня умрет. Всю ночь у нее истерика была. Только буквально перед твоим приездом она заснула. Сказала, что: "Нет. Теперь мама будет жить." Как оповещено в реальной жизни.

Конечно, жалею, жалею страшно, жалею, много лет жалею, что я не села в первый автобус. Даже не поняв тогда, какую милость давал Господь. Он настолько милосердный, что Он знал, видимо, уже знал, что я не решусь на это. И показал, что если не сяду. То безкровное мученичество. Если буду терпеть смиренно, безропотно все обиды, все напраслины, все гонения, то тогда избегну ада. Но только уже никто мне седьмое Небо не обещал. Выше Небеса уже никто не обещал после этого. Но если когда если безропотно буду нести свой Крест. Это было показано для других людей. Что если безропотно, по грехам рода. А мы все-таки каждый представитель своего рода, своих предков. Мы − часть своего рода. И также самими сотворенное. Понимаю, что заслужила я все скорби, что Господь настолько милосерден. Он настолько действительно. Он не справедлив. Он праведен. Он здесь на земле дает нам знания, как во сне, как прижизненная епитимия. Мы каемся, мы оплакиваем свои грехи. Формальной исповеди нет у Бога. Все грехи остаются у человека, когда формально кается. Только с искренним сокрушением сердечным, с оплакиванием, с желанием настоящим исправиться. Хотя бы тяжкие не совершать больше. Как, конечно, там походы куда-то к таким. Колдовство, либо экстрасенсорика. Либо, как говорится, аборты, не дай, Господь. Упаси, Господь. Если человек оплакал. Хотя бы тяжкие не совершать уж. И хотя бы плакать об этих, которые совершаешь. Молить Бога о помощи, чтобы исправиться. Дал силы, что сами мы ничто без Господа. Я это поняла и по сну, и по жизни. По опыту житейскому. Что, действительно, мы сами только прах, прах земли. Вот и все. Ничего мы сами без Бога не можем. И в результате после этого. Было показано, что если безропотно буду терпеть все, то, понимая, сознавая. Это как прижизненная епитимия. Что Господь милосердный дает, чтобы нам меньше там, на Страшном Суде как бы высшая справедливость уравновешивается. Что мы здесь искупаем свои грехи своими страданиями при жизни в какой-то мере. Вот. Но и добрыми соответственно делами тоже, безусловно, ради ближнего. Милосердием, прощением другого, помня, что я ведь тоже не Ангел. Я ведь тоже. Сколько ведь меня Господь простил. Как же я ближнего своего не прощу? Ведь Господь все мое скотство прощает и дает дышать мне воздухом, ходить по земле. Еще ждет мое покаяние. Как же ближнему не прощать его грехи? Вот. И, в результате, если человек, действительно, смиренно. Мне тогда же было тоже показано, что если смиренно терпеть. То Ангелы невидимо даже будут утешать. Когда будет казаться, что невозможно уже другим терпеть. Как она терпит? Вот невидимо Ангелы утешают Благодатью. Мне будет казаться, что да все терпеть уже нечего. Все страдания на земле. А вот если буду роптать, то это, как можно образно грязь сравнить с какими-то страшными тяжеловесами-гирями чугунными. Что, допустим, уже человек рождается, он уже, если не было исповедано в роду, что если уже были тяжкие грехи, то он уже грехи рода несет. Также это воистину то, что потом когда я уже читала Святые книги, что полностью надо сказать, что вот то, что было показано. Что я, естественно, пришла в Храм Православный потом. Это естественно, потому что все, что я потом читала в Святоотеческих писаниях, Библии, Евангелии, Святых книгах, пророчествах Святых. Именно признанных, не новых. А именно признанных светильников Православия. Полностью совпадало, полностью с учением Церкви. Это, по сути, было за одну ночь преподано. Можно сказать действительно. Сама сердцевина Православия в разрезе. Это иначе не скажешь. Может, так нельзя говорить, но это действительно непостижимо. Это правда. Вот. И вот если человек ропщет, то значит, к грехам рода каким-то, как вот, если умерли предки, не каялись, не оплакивали, не искупили свои грехи, они так и приходят. Как наследство тяжелое. Вот. И мы еще натворим сами. Естественно, каждый падает. И это получается, что если человек, получается, ропщет. А также страна эта, целые страны. Если натворили еще бед, то еще большее вразумление. И вот получается, допустим, продолжать роптать. Получается, значит, как бы Господь неправеден, немилосерден и неправеден Суд Божий. /Часть 1. 90 минут/ И, в результате, получается, что для вразумления, как показано было, еще даются скорби, болезни, страдания. Это как еще одна, образно говоря, гиря чугунная. Продолжает дальше роптать − еще. И так пока не смирится. Конечно, я об этих духовных законах до сна не то, что и слыхом не слыхивала. И уж точно нафантазировать такое не могла из неверующей семьи, из совершенно неверующего окружения. Поэтому, конечно, то, что было показано − это само по себе непостижимо. Вот. И также, вот, страны касается. Если смиренно терпит, то Господь облегчает и облегчение дает, как было показано. И избегнуть этого невозможно. Как бы искупая здесь свои прижизненные, оплакивая грехи. Вот.

И вот потом. Тоже вернусь как бы вот все-таки. Уже как бы об этом. Свое, конечно, лично, что было мне показано. Что если я не сяду на автобус, я говорить не буду − сами понимаете. Вот. То, что для вразумления людей, то я уже сказала. Почему я сказала, как было бы, если бы я села на автобус, посчитала нужным рассказать, потому что люди. Так как времена мученичества все-таки предстоят. Помнили всегда, что мы, конечно, ничто. Но когда искренно сердцем человек молится, укрепляет. Господь укрепляет. Мы только произволением к спасению можем, как говорится, свое. Первый вот этот шаг. А помогает действительно воистину Господь. И вместе с тем. Как говорится, всегда помнить, что Господь может даже боль облегчать. Что вот действительно. Мы всегда ужасаемся, как же первые мученики Христианства шли на Крест. С радостью притом, за имя Господа. За Иисуса Христа. Вот. А было показано даже вот в этой ситуации. Вот. Что, как говорится. Как сказать для людей. Что я говорю. Чтобы не боялись. Что Господь может даже боль отнять, убрать. Вот.