Одни из первых мучеников – протоиерей Иоанн Восторгов и Ефрем Селенгинский

Протоиерей Иоанн Восторгов

Затем я приступил к составлению жития протоиерея Иоанна Восторгова (1864-1918). Меня ожидала еще одна замечательная встреча. Как многогранна святость! Протоиерей Иоанн обладал высоким даром проповедника. Его исключительная сила поучения и назидания заключалась в кристальной ясности творческой мысли, в красоте выразительного слога и в удивительной цельности его духовно-нравственного облика, насквозь пронизанного духом церковности. Он обладал чуткостью и отзывчивостью ко всем нуждам современной ему жизни. Его кипучая энергия, творческий ум и высокое чувство долга наиболее полно реализовались в миссионерстве.

Закончив его житие, я перешел к его сподвижнику и другу епископу Селенгинскому (викарию Забайкальской епархии) Ефрему (Кузнецову; 1875-1918), который был расстрелян вместе с отцом Иоанном. Он руководил всем миссионерским делом в обширном крае. Епископ Ефрем участвовал в работе Священного Поместного Собора 1917-1918 годов в статусе заместителя члена Собора. В конце января или в начале февраля 1918 года он прислал на имя епископа Забайкальского Мелетия из Москвы телеграмму, передающую его духовное настроение в условиях начавшихся гонений на Церковь:

«Собор открылся двадцатого. Патриарх объявил Церковь гонимой, предал анафеме гонителей, призвал верных к защите и мученичеству. 28 января было всенародное моление: Красная, Воскресенская площади, прилегающие улицы переполнены молящимися, как в пасхальную утреню. Настроение восторженное» (Забайкальские епархиальные ведомости, 1918, №№ 1-2-3, – с. 67).

Преосвященный Ефрем был одним из тех священнослужителей нашей Церкви, кто одним из первых принял святое мученичество. После закрытия Священного Собора (апрель 1918 года) владыка Ефрем оставался в Москве. 2 июня 1918 года он был арестован ВЧК на квартире протоиерея Иоанна Восторгова. Оба были расстреляны 23 августа (5 сентября) 1918 года, в день памяти священномученика Иринея Лионского – ревностного проповедника Христовой веры и непримиримого борца с ересями. Смерть за Христа владыка Ефрем принял спокойно. Перед расстрелом благословил соузников, вместе с ним приведенных на казнь.

Мученики-миссионеры Николай Варжанский
и его тесть протоиерей Неофит Любимов

Николай Варжанский

30 мая 1918 года на квартире протоиерея Иоанна Восторгова был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму ближайший его соратник по миссионерскому делу – Николай Варжанский (1881-1918). Став московским епархиальным миссионером, он десять лет ревностно трудился в борьбе с антицерковными учениями (главным образом с сектантством). Талантливый защитник Православия, неутомимый борец против антицерковных лжеучений написал и издал более тридцати больших и малых работ, которые оказались ценными пособиями для миссионеров. Сам он много и убежденно выступал в самых различных аудиториях, неустанно проводил духовные беседы с простым народом. Его мученическая смерть 19 сентября 1918 года (н.ст.) увенчала его миссионерский подвиг. Из тюрьмы он передал родным небольшую икону Божией Матери «Взыскание погибших». На обороте было написано его прощальное письмо к жене Зинаиде и детям, свидетельствовавшее о духовной силе и нравственной стойкости человека, готовящегося принять за веру мученическую смерть:

«Да сохранит тебя и заступит, и покроет Своим Материнским Покровом Пречистая Заступница Матерь Света. Молись, дорогая Зиночка, голубка моя, Богородице: Она покроет твое вдовство раннее и сироток. Прости меня, дорогая моя, и за меня молись». Ниже текста письма сделана приписка: «Усердно молимся за дорогих страстотерпцев, смиренный иерей... (подпись неразборчива)».

Закончив житие мученика Николая Варжанского, было совершенно естественно начать подготовку материалов по канонизации его тестя протоиерея Неофита Любимова(1846-1918), который был обвинен в «агитации против советской власти» тем, что «служил панихиду по “помазаннике Божием” Николае Романове». 17 сентября 1918 года он был приговорен к расстрелу. Реальная же причина заключалась в его миссионерской деятельности. С началом гонений на Церковь со стороны революционной власти первый удар приняли именно миссионеры: протоиереи Иоанн Кочуров, Константин Голубев, Иоанн Восторгов, епископ Ефрем (Кузнецов) и др.

Протоиерей Неофит был даровитым педагогом. Он стремился воспитать благоговейных и верных чад святой Церкви. Отец Неофит писал, что знания «являются неполными и слабыми, мертвыми и безжизненными, мрачными и безотрадными, а иногда вредными и гибельными, если не утверждаются и не восполняются словом Божиим, не оживляются Духом Премудрости и Разума, не озаряются светом веры Христовой и не управляются истинною любовью христианскою».

17 сентября 1918 года президиумом коллегии отдела по борьбе с контрреволюцией, который состоял из трех человек, протоиерей Неофит был приговорен к смерти. Расстрелян он был на Калитниковском кладбище.

Гонения на Церковь продолжались весь долгий период власти атеистов. Но проходили они волнами. Много было умучено за веру православных людей в 1918 году. Однако девятый вал приходится на 1937-1938 годы. Из трех человек, которым Святейший Патриарх Тихон(1865-1925) завещал патриаршее местоблюстительство, двое (митрополиты Кирилл (Смирнов; 1863-1937) и Петр (Полянский; 1862-1937)) были расстреляны именно в 1937 году. Поэтому и в списке подготовленных к прославлению угодников Божиих преобладают мученики, закончившие свой земной путь в 1937-1938 годах.

Священномученик Серафим (Самойлович),
управляющий Русской Церковью с декабря 1926 по апрель 1927 гг.

– Ощущалась ли вами какая-либо поддержка новомучеников в написании их житий? Сталкивались ли вы во время работы с какими-либо совпадениями или случаями, которые принято называть чудесами?

– Хорошо помню духовную радость общения с архиепископом Серафимом (Самойловичем; 1881-1937), когда писал его житие. Его необыкновенно чистая, светлая и нравственно цельная жизнь, от юности до последнего издыхания отданная Богу и людям, закончилась святым подвигом мученичества. После окончания в 1902 году Полтавской духовной семинарии Симеон Самойлович в возрасте 21 года отправился в далекую Алеутско-Аляскинскую епархию, во главе которой в то время стоял будущий Патриарх – епископ Тихон (Белавин). Там он стал учителем Уналашкинской миссионерской школы. А в июле 1905 года он был переведен учителем двухклассной миссионерской школы в город Ситку. В этом же году 24-летний Симеон принял монашеский постриг с именем Серафим. В марте 1906 года был рукоположен в иеромонаха. Святитель Тихон высоко ценил ревностного миссионера за личное благочестие и за чуткое и умелое обращение с новопросвещенной светом Христовым паствой.

Немногие знают, что архиепископ Серафим с декабря 1926 года до 30 марта (12 апреля) 1927 года фактически управлял нашей Церковью, став заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). За этот короткий срок архиепископ Серафим проявил себя стойким исповедником и мужественным хранителем интересов святой Церкви от посягательств гнавшей ее власти. Известно, что архиепископ Серафим отверг попытки вмешательства властей в церковные дела и отклонил предложенный ими состав Синода. Опубликованная митрополитом Сергием (Страгородским) в июле 1927 года Декларация вызвала у владыки Серафима очень тяжелые переживания. Он писал митрополиту Сергию, что Декларация лишает страдальцев за веру духовно-нравственного оправдания.

Священномученик Григорий (Лебедев):
о нем Патриарх Тихон отзывался как о жемчужине

Священномученик Григорий (Лебедев)

Такое же светлое настроение сопровождало меня, когда я готовил материалы к канонизации священномученика Григория (А.А. Лебедева; 1878-1937). Во епископа его рукоположил Патриарх Тихон 19 ноября (2 декабря) 1923 года. Направляя его епископом Шлиссельбургским, викарием Петроградской митрополии, Патриарх отозвался о нем так: «Посылаю вам жемчужину». После публикации Декларации владыка Григорий направил митрополиту Сергию (Страгородскому) письмо (28 февраля (ст. ст.) 1928 года), в котором запечатлелась его боль:

«Мне очень тяжело, глубокочтимый владыка, огорчить Вас отказом воспринять Ваши советы. Наш вчерашний разговор был предметом моего тщательного продумывания, и я пришел к одному решению: настоящим я повергаю перед Вами просьбу освободить меня от несения обязанностей Вашего наместника по Св. Троицкой Александро-Невской лавре и снять с меня руководство Шлиссельбургским и Детскосельким викариатством с увольнением на покой. Четыре с половиной года пребывания на служении здесь, четыре с половиной года почти сплошных страданий, выучили меня ходить и определяться только состоянием по совести перед Лицем Божиим. И теперь моя совесть спокойна. Пусть меня судит Господь... Я покидаю Лавру, которой отдал свою душу, где было пролито столько слез, пережито столько горя, но где вместе с тем осязалась невидимая милосердная рука Божия, где молитвы были от сердца, где обвевало веянием непрестающего единения и любви, и где я отдыхал душой, сливаясь в молитве с сердцами своей паствы, так любящей Лавру. Я покидаю горячо любимый мною клир, всегда воздававший мне не по заслугам – своею преданностью, любовью и послушанием... Пусть простят меня, я буду молить их об этом. Пусть все поймут, что я бессилен сделать что-либо другое. Вот почему покойна моя совесть. Пусть меня судит Господь».

Он жил на покое под Москвой, отдавая время молитве, богословским трудам и окормлению духовных чад. Из сохранившихся его писем видно, каким чутким, любящим и мудрым наставником был он для них.

«С молитвою ко Господу приобретайте душевную ревность. Кто идет ко Христу, тот под Его рукой, и ему не нужно волноваться, что он забыт Господом. Отдадимся же с детской покорностью и непосредственностью Его воле», – писал он духовным чадам.

Владыка, по-видимому, служил дома. При его аресте 16/29 апреля 1937 года у него было изъято архиерейское облачение и большое количество свечей. Епископ Григорий обвинялся в том, что являлся руководителем монархической организации в городе Кашине. На первом же допросе он отверг обвинение и виновным себя не признал. В течение апреля-мая он допрашивался трижды. Владыка никого не назвал. Ответы следователю были продуманы и не давали никаких поводов для обвинения. 10 мая 1937 года был последний допрос. Убедившись в твердости владыки, следователи больше его не вызывали. 13 сентября 1937 года епископ Григорий в числе 50 человек был приговорен тройкой Кашинского УНКВД к расстрелу. Через четыре дня владыка удостоился мученического венца.