Родовые схватки для жизни вечной
Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас; и в тот день вы не спросите Меня ни о чем (Ин. 16, 20-23; из сегодняшнего литургического чтения).
Образ рождающей и терпящей скорбь женщины – один из самых, пожалуй, выразительных и трогательных в Евангелии! Иисус говорит о предстоящей скорби, которая неизбежно нахлынет на избранных учеников в связи с близкими Его страданиями. За которыми последует воскресение и вознесение во славе, но это пока еще не прочувствовано и не пережито ими. Эта скорбь будет острой, примерно такой же по боли, только душевной, какую испытывает телесно роженица. Через подобную скорбь неизбежно проходят люди при утрате своих любимых – у кого детей, у кого родителей, друзей, возлюбленных…
Вообще, всю жизнь христианина можно уподобить таким вот родовым схваткам! Ведь мало быть облитым водой в крещении – нужно еще и родиться свыше в Духе (см. Ин. 3, 5). Вода-то примет спокойно любого, она пассивна, но как можно принудить Дух Святой в этом предполагаемом рождении, если человек к нему еще реально не вполне готов (и кто вообще может по-настоящему и полностью быть к этому готовым)? В таком случае именно Дух и дополняет то, что не может сделать вода, и дополняет всю оставшуюся жизнь. Он попускает скорби, если не внешние, то внутренние, для каждого, желающего родиться свыше. Если и существуют радости, за которые невозможно не благодарить Бога, то они для большинства людей остаются неустойчивыми и ускользающими, то есть чередующимися с печалями и скорбями. Без которых, как свидетельствует то же Писание, не обходится путь в Царство Божие (Деян. 14, 22).
Все человечество в целом, и сама Церковь, также страдает этими муками рождения. Чтобы в будущем веке по воскресении появилось новое преображенное человечество. Иисус предупреждает: «ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; всё же это -- начало болезней» (Мф. 24, 7-8); причем в подлиннике – не просто «начало болезней», а «начало мук рождения». То есть тех болей, которая испытывает женщина во время родов. Сроки беременности приблизительно известны – когда ожидать примерно и к этому готовиться. Но точный момент наступления родовых схваток никогда не известен, он наступает внезапно, когда этого не ждут. То же самое касается физической смерти человека как последней родовой схватки для вечности. Тем более – конца всей человеческой цивилизации в рамках физического времени, перед которым будет заключительная родовая схватка, ведь сейчас только начало...
Вот и приходится, и каждому в отдельности, и всем вместе время от времени терпеть эти муки, эти схватки, подчас стиснув зубы и на пределе сил и возможностей. Претерпевший до конца, как обещает Иисус, спасется. Тогда и наступит эта невообразимая радость при встрече с Христом Воскресшим или друг с другом, кого кто знал и любил в этой жизни, о которой можно только догадываться, не только для ближайших учеников Его, но для каждого. При которой все прежние скорби покажутся сущим пустяком.
Назад
«Верою ходим, а не видением…»
Послание к Римлянам, читаемое всегда в летнее время богослужебного года сразу же по прошествии праздника Пятидесятницы, прежде всего учит вере и призывает к ней. Как свидетельствует апостол Павел, человек оправдывается верою независимо от дел закона, от дел внешней праведности (Рим. 3, 28). В переводе Мартина Лютера стоит даже sola fide – одной верой. Действительно, если понимать веру не как теоретическую убежденность в тех или иных истинах Писания, а как то несравненно более глубокое состояние души, о котором сказано Христом: «блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся», тогда именно такой и только такой верой жив будет праведник (Авв. 2, 4) и всякий человек. Верой, действующей любовью (Гал. 5, 6), из которой всякое доброделание естественно следует и не принимается в расчет. И если за апостолом Иоанном Богословом прочно закрепилось выражение «апостол любви», то с неменьшим основанием ап. Павла можно называть апостолом веры. Хотя и ап. Павел свидетельствует подчас с неповторимой силой о любви, как в том же послании к Римлянам («любящий другого исполнил закон», «любовь не делает ближнему зла; итак, любовь есть исполнение закона»), так и во многих других посланиях, в особенности же в непревзойденном гимне любви 1 Кор. 13 или поучении в Евр. 11. А ап. Иоанн, с другой стороны, дополняет ап. Павла, говоря о вере: «всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин. 5, 4). Вера – во Христа Распятого и Воскресшего, «для иудеев соблазн (букв. – «скандал»), для эллинов безумие» (1 Кор. 1, 23). В Того, Кто в прощальной беседе перед Своими страданиями заповедал Своим ученикам: «В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16, 33).
Об этой победе свидетельствовать можно никак не видением того, что ежедневно происходит вокруг нас, но той же верой, обнаруживающей невидимое, - «верою ходим, а не видением» (2 Кор. 5, 7)! Ибо по-прежнему смерть, боли и страдания слишком явно бросаются нам в глаза, и множество людей, не обязательно лукавых, ищущих знамений, но просто нетвердых, сомневающихся, вопрошающих, стремятся удостовериться в видимых знаках Божьего присутствия. Столько людей жалуются, что Бог их оставил, или оправдывают свое маловерие в том, что «жизнь такова»! По-неволе, еще далеко не в самом худшем случае можно сосредоточиться на делах внешней праведности… Но еще более 3000 лет прозвучали слова Моисея как одно из главных завещаний не только колеблющемуся Израилю, но и верующим всех эпох и культур:
«Ибо заповедь сия, которую я заповедую тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека. Она не на небе, чтобы можно было говорить: «Кто взошел бы для нас на небо и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы бы исполнили ее?» И не за морем она, чтобы можно было говорить: «Кто сходил бы для нас за море, и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы бы исполнили ее?» но весьма близко к тебе слово сие: оно в устах твоих и в сердце твоем, чтобы исполнять его» (Втор. 30, 11-14).
Апостол Павел, дополняя эти слова, замечает:
«А праведность от веры так говорит: «не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо?» то есть Христа свести; «или кто сойдет в бездну?» то есть Христа из мертвых возвести. Но что говорит Писание? «Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем», то есть слово веры, которое проповедуем. Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Рим. 10, 6-10).
«Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов…» (Мк. 16, 17). Евангельское чтение 5-й недели по Пятидесятнице (Мф. 8, 28 – 9, 1), следующее сразу же за апостольским, откуда только что были приведены слова ап. Павла (Рим. 10, 1-10), живописует нам неприглядную картину человеческих страданий под действием бесовской силы, легиона бесов, во главе которых стоит «князь мира сего». Христос, пришедший «разрушить дела диавола» (1 Ин. 3, 8), исцеливший несчастных бесноватых, однако, не находит Себе очередного пристанища в стране Гадаринской – ее жители просят Его уйти. Воистину, нелегко постоянно жить в присутствии Божием – как часто Он изгоняется повсюду из нашей жизни, даже если имя Его как будто не сходит с нашего богослужебного языка! Но жизнь вне присутствия Божия есть тьма внешняя, и «люди более возлюбили тьму, нежели свет» (Ин. 3, 19). Не случайно, видимо, у Марка и Луки, подробно рассказывающих об исцелении гадаринского бесноватого, речь идет об одном одержимом, в то время как Матфей, весьма более сжато повествующий о том же событии, говорит нам о двух. Можно сказать, что тот, второй – это каждый из нас, в тот или иной момент своей жизни бывающий близким по состоянию к тому первому одержимому и имеющий с ним некоторое сродство. Потому-то по-прежнему «диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5, 8), и вот, многие в наше время не столько любят Бога, сколько пугаются диавола. Но тот же апостол Петр продолжает: «Противостойте ему твердою верою…» (1 Пет. 5, 9). Верою, а не видением вокруг разных нечистот и не бесконечными воздыханиями по поводу отступления и погибели окружающего маловерного мира – тем самым мы невольно соглашаемся, что диавол победил мир, а не Христос.
Воистину, Господь гораздо ближе к нам, чем мы думаем, и даже когда мы Его изгоняем ради нашего собственного комфорта, Он стоит у двери нашего сердца. Мы неверны – но Он-то верен; мы теряем веру в Него, но Он не перестает верить в нас, как любил повторять приснопамятный митрополит Антоний (Блюм). Ради веры в человека, ради спасения человечества и преображения мира Бог отдал Единородного Сына Своего – как после этого можно отчаиваться в своем спасении? Покаяние и видение своих язв греха предполагают не мирскую печаль, ведущую к смерти, а радостотворную печаль по Боге, возрождающую к вечной жизни (2 Кор. 7, 10) и делающую еще более напряженным обращение к Богу, - исповедание устами ко спасению и веру сердцем к праведности.
Назад