Обряд постриг считался для мальчиков своего рода посвящением, а для девочек — вторым и самым главным этапом воспитания.

Дело в том, что на Руси и у всех славянских племён дети до семи лет воспитывались исключительно матерью. Конечно, в их воспитании участвовал и отец, но он действовал в основном через женщину, так как в это время ребёнок больше чувствует свою мать, нежели отца, но после семи лет отец становился главным воспитателем как своих сыновей, так и дочерей. Конечно, это нисколько не умаляло права женщины на воспитание, просто детям после семи лет для формирования тела требуется интенсивная физическая нагрузка, а в семье за неё всегда отвечал мужчина. На Руси говорили, что мать даёт жизнь, а отец учит, как её сохранить, и обряд постриг символизировал переход ребёнка под «юрисдикцию» мужчины.

Начинался обряд приходом к священному огнищу одетого в полную боевую справу воина. Воин нёс на подносе кованые острые ножницы. Его брал за руку верховный жрец и подводил к старейшине и воеводе. После этого жрец отходил в сторону и давал знак на звонницу. На ней звучал колокол Солнца, и с первым его звуком начинался обряд постриг. Для этого у костра ставился табурет, и на него вызывали семилетнего мальчика или девочку. На обряде постриг все прихожане стояли вокруг костра молча, и это придавало ему особую торжественность. Если вызывали мальчика, то подошедший боярин, воевода или сам князь спрашивал его, а он отвечал:

— Кто ты будешь?

— Русс, и меч мой острый.

— Какой знак твой?

— Кречет пёстрый!

— Где живёшь ты?

— В стране великой!

— В каком крае?

— В землях кривичей, вятичей и т. д.

— Что за земли те?

— Отчизна моя, дым отчий.

— Чем добыта?

— Кровью предков.

— Кто ты земле той?

— Дитя руссов — кривичей, вятичей и т. д.

— Что ты должен?

— Отдать жизнь за землю русичей.

— Во что веришь?

— В победу русскую, смелее и сильнее руссов нет народа на свете! Я — русс, значит славлю Правь-Ладушку, славлю Явь светлую! Славлю славянства братчину. Так учили меня родители. Так я мыслю и горжусь этим!

После ответов мальчик садился на табурет, боярин или воевода брал с подноса кованые освящённые ножницы и отрезал ими пучок волос. Этот пучок волос он бросал в священный огонь. Мальчик вставал, а старейшина объявлял ему его новое имя. Об именах всё было заранее оговорено в среде старейшин, жрецов и родственников пришедших на постиг ребятишек. Как правило, новыми именами гордились и носили их с честью. После того, как мальчик вставал, прихожане и жрецы храма все хором пели гимн Перуну-хранителю. Обычно в гимн вплеталось и новое имя пострижённого. Это действовало магически на душу ребёнка. Мальчик начинал чувствовать сердцем свою землю и единый дух своего народа, своею душой он сливался с этим духом. Тем более, что старым именем его никто не звал. Фактически происходило второе рождение человека.

Если к костру вызывалась девочка, то к ней обращался уже старейшина или старшая женщина. Старейшина спрашивал, а она отвечала.

— Кто ты будешь?

— Девочка Руси, и лук у меня тугой.

— Какой знак твой?

— Орёл степной!

— Где живёшь ты?

— В стране великой!

— В каком крае?

— В земле кривичей, вятичей и т. д.

— Что за земли те?

— Отчизна моя, дым отчий.

— Чем добыта?

— Кровью предков,

— Кто ты земле той?

— Дитя руссов — кривичей, вятичей и т. д.

— Что должна ты?

— Подарить земле-матушке жизни русские и отдать свою, если потребуется.

— Во что веришь?

— В победу русскую, смелее и сильнее руссов нет народов на свете! Я — русская девочка, значит славлю Правь-Ладушку, славлю Явь светлую! Славлю славянскую братчину. Так учили меня родители, так я мыслю и горжусь этим.

После вопросов девочку усаживали к огню, и, взяв освящённые ножницы, старейшина или старшая женщина (старшая мать) срезали ими прядь её волос и бросали их в чистый огонь костра. После этого девочке, как и положено, давали новое имя, а в честь её прихожане пели гимн дочерям могучего Перуна — Магорам. В гимне просили Магор взять себе в сёстры земную девочку и быть ей покровительницами.

Мы описали этот обряд постриг более подробно даже не потому, что он жив до нашего времени, а потому, что он невольно напрашивается к процессу возрождения. Всем ясно, в том числе и нашим врагам, какую магическую и воспитательную силу он имеет.

После обряда постриг прихожане — и взрослые, и дети — шли на берег речки или ручья, где веет прохладный, отгоняющий насекомых ветерок и под открытым небом устраивали общий стол. На праздник Ярилы всегда ставились пироги, яичница, печенье и молочные блюда. После трапезы обычно старейшина или старшая женщина рассказывали сказки о земных похождениях весеннего Солнца, потом начинались игры. Как правило, игры начинались стрельбой из лука (лук являлся любимым оружием не только Стребога, но и ипостасей Ра). Первыми по мишени выпускали свои стрелы (по правилам — три) из детских луков прошедшие постриги дети. За ними по очереди стреляли мужчины и женщины. Люди стреляли не просто так — они загадывали желания на стрелы и во время состязания и радовались, и огорчались. Победители стрельб — и дети, и взрослые — награждались венками из полевых цветов, их вручал старейшина. Потом начинались состязания в беге, и опять открывали его дети. После награды победителей — им старейшины преподносили искусно вырезанные из дуба на серебряных цепочках обереги — начиналось соревнование по плаванию. После заплыва ребятишек плавали взрослые. Надо сказать, что на Руси в стрельбе из лука, в беге или плавании девочек и мальчиков, мужчин и женщин не делили. Нередко во всех трёх состязаниях побеждали представительницы женского пола. Иногда молодые женщины и девушки, если хотели, участвовали и в состязаниях по национальному воинскому искусству. Сведения об этом можно встретить и в русских народных сказках, и в былинах.

Победителей в последнем состязании старейшина награждал красиво раскрашенными восковыми красками ковшами. Такими соревнованиями русские люди чествовали на празднике весеннего солнца три земные стихии: воздух, землю и воду. А небесный огонь чествовался жаркими играми, плясками и вечерними хороводами. И самое главное — любовными играми. Ярила — бог весенней, праздничной любви. Он наполняет сердца всего живого этим чувством и зовёт к близости и сердечной, и телесной. Близость с любимым мужчиной или женщиной в Ярилины праздники считалась добрым счастливым знаком. В наше время праздник Ярилы у адептов древней религии проходит так же, как и в древности, с той лишь разницей, что обряд постриг проводится не у храма, а на капище, и игрища из-за малочисленности людей проходят не с таким размахом, как раньше.

Летний праздник Светила праздновался нашими предками, и до сих пор празднуется русским народом в дни летнего солнцеворота — с двадцать первого по двадцать пятое июня. В древности считалось, что весенний Ярила передаёт свои полномочия летнему тёплому и ласковому Купале. В старые времена для организации праздника выбирался из среды жрецов Солнца, волхвов — служителей Сварога или Рода — жрец-организатор праздника. Обычно это был кто-то из молодых энергичных служителей. Ему помогала старшая мать и старейшина. Перед купальскими праздниками, обычно двадцатого, молодые девушки шли в лес, на луга и собирали лекарственные и обережные травы. Из лекарственных трав, как правило, брали молодые ветки берёзы, ольхи, акации, собирали спорыш, мяту, листья лопуха, пижму и т. д. Из обережных трав предпочитали все виды полыни и крапиву. Потом лекарственными травами устилали полы и полки бань, а обережные травы вешали над окнами и дверьми, чтобы злые силы не причинили вреда проходящим очищение в банях людям. Мы уже упоминали, что на Руси обряд бани был связан с четырьмя земными стихиями. Люди шли в баню не для того, чтобы помыться, как это делается сейчас, а в основном чтобы очистить свою душу (энергополе, или, на современном языке — ауру) от влияния негативных тёмных энергий, которые имеют тенденцию накапливаться на внешнем слое энергетического защитного колокола человека. После того, как бани были убраны травами и листьями лекарственных деревьев, в них шли гурьбой мужчины, женщины и дети. Не было в общих банях только стариков, они предпочитали проводить обряд очищения в семейных банях. Как раз перед Купальскими праздниками и посетил Русскую землю апостол Андрей Первозванный. То, что довелось ему увидеть, повергло правоверного христианина в ужас. Руссы, по его мнению, и женщины, и мужчины, все вместе (уже одно это шокировало апостола) так хлестали себя в натопленных до невозможности банях берёзовыми и дубовыми вениками, что на них страшно было смотреть. А после такой «экзекуции», облившись холодной ключевой водой, они снова отправлялись на полки бань и снова продолжали над собой «издеваться».

Христианину трудно было понять, что древнее очищение пятью земными стихиями, или русский банный обряд, который сохранился, к счастью, на нашей земле с гиперборейских времён — это как раз то, чего так не хватало погрязшей в грязи, вшах, опустошаемой периодическими эпидемиями иудохристианской цивилизации. Наш народ, хоть банный обряд христиане и называли сатанинским, был, благодаря огню, воде, целебным грязям, травам и веникам, здоров, полон сил, и за всю свою историю не знал такого европейского бедствия, как вши.

Банный очистительный обряд двадцатого июня длился на Руси целый день, и в наше время адепты старой религии праотцов купаются и парятся в банях по шесть-восемь часов подряд. Как и в древние времена, все парятся свежими берёзовыми или дубовыми вениками и обливаются ледяной или колодезной водой. Этот день в народе принято называть днём Аграфены Купальницы. Вечером после очищения люди шли в лес на заготовку лекарственных трав, обычно их заготавливали до первых петухов. На Руси считалось, что собранные в ночь на Аграфену травы имеют самую высокую целебную силу.

Перед Купальским праздником обережные травы вплетались в пояс, иногда из них плели венки, но в такие венки добавлялись ещё и полевые цветы. Украсив себя таким образом, предварительно надев белые, чистые праздничные одежды, празднующие шли на поляну недалеко от деревни или города. Рядом с поляной обязательно должна была быть река или тихое лесное озеро. На праздничной поляне волхв и его помошники-старейшины устанавливали молодую ветвь (непременно побег, само дерево губить запрещалось) берёзы. Этот побег должен быть не менее двух метров в высоту. Девушки украшали деревце цветами, лентами и кусочками цветной ткани. Ветвь называли в народе Мареной. Жрец отсекал её от здоровой, сильной раздвоенной или растроенной берёзы, тем самым давая самому дереву жить и благополучно плодоносить. Брался ненужный побег, так что имя Марены было выбрано верно! Под Марену-деревце садили куклу Ярилы. Куклу вязали из золотистой соломы, была она в человеческий рост. Её одевали в белые старые одежды, голову украшали венком из полевых цветов.

В более поздние времена, после первой реформы князя Владимира, чтобы опошлить светлое божество, было велено привязывать к кукле огромный красный половой член. Волхвы бога пытались объяснить князю и его советникам из служителей Чернобога, что Ярила не нуждается в фаллосе, так как в сущности он сам по себе фаллос — весенняя животворящая сила, но за это поплатились жизнью. И, к сожалению, с лёгкой руки князя Владимира, долгое время в ряде областей Руси весёлый, шутливый, добрый и щедрый Ярила, благодаря метровому красному фаллосу, превращался на своём празднике в дикого секс-демона, всегда готового приступить к своим обязанностям. Но о первой реформе князя — ставленника Хазарии — мы ещё поговорим, а сейчас снова вернёмся к празднику.

Перед куклой Ярилы расстилали белое, расшитое жёлтыми свастиками полотенце, на него ставили сурицу, печенье в виде свастик и другие кушанья. С двух сторон от дерева и куклы Ярилы под руководством старейшин и волхва-распорядителя устраивались два костра: один костёр — Купале, он складывался высотой до четырёх-пяти метров. В центре его ставился шест, а на шесте вешалось просмолённое колесо; вешалось оно с таким расчётом, чтобы жар от костра достал его и воспламенил. Колесо было символом циклового движения времени — «коло». Слева от Ярилы ставился костёр из веток и дров высотой не более метра. Это был погребальный костёр для сожжения бога весеннего солнца.

Праздник начинался со второй половины дня. Все прихожане в праздничных одеждах с оберегами и венками на голове выстраивались вокруг дерева-Мары и разряженной куклы Ярилы. Волхв по рядам пускал наполненную медовой сурицей братину. После этого все начинали петь славу Яриле, а затем, взявшись за руки, начинали хоровод. На празднике летнего солнцеворота в больших городах возникало по нескольку десятков и даже сотен хороводов. В это время во всех храмах, неважно каких богов, звучали колокола в честь весеннего солнца. На фоне чарующих переливов, которые были слышны на несколько километров от города, пелась Слава Яриле и водились хороводы. Во время хоровода к кукле Ярилы подбегала девушка и пыталась пригласить изображение бога в хоровод. Но взяв Ярилу за руку, она восклицала: «Солнечный Ярила умер!» Весь хоровод бросался к кукле, пытаясь привести её в чувство. Видя, что Ярила мёртв, девушки и женщины начинали притворно плакать и причитать: «Ярила умер, какая жизнь без него!» За этими словами начинались причитания и «похоронки». В адрес Ярилы говорили массу хороших ласковых слов, славили его дела, благодарили за помощь и т. д. Потом парни брали куклу за руки и несли к погребальному костру. Костёр зажигал волхв, и кукла Ярилы сгорала. Потом хоровод садился за стол Ярилы, и начиналась праздничная тризна богу. После пиршества, проводив весну, все устремлялись либо во двор храма (любого), либо на капище. Там прихожан поджидали верховные жрецы святилищ и их окружение. Во дворе храма или святилища, как и положено, горел костёр, и около него начинался солнечный зачин, ход которого мы уже подробно описывали. Только последний гимн-Слава пелся уже не весеннему Яриле, а летнему доброму и ласковому Купале. После зачина проводился обряд требы: на большой каравай хлеба, который носили по рядам младшие волхвы, прихожане клали правые руки (себе лично загадывать желание запрещалось) и загадывали желание для всей земли русской. Потом этот каравай клали в огонь и, дождавшись, когда он сгорит, вместе с волхвами храма или святилища отправлялись к месту, где осталась берёзка-Марена и сгоревший погребальный костёр Ярилы. На праздничном месте расстилались рушники, и на низ ставились праздничные купальские блюда, прежде всего, рыбные и молочные, также подавалась яичница и сладости. Обязательны были мёд и сурица. После короткого застолья девушки и молодые женщины становились в хоровод вокруг берёзки, они пели Славу Роду, Сварогу и Купале. В это время парни старались этот хоровод прорвать и завладеть берёзкой. На прорыв можно было идти только по одному, за соблюдением этого правила следили волхвы. В конце концов, кому-то из парней удавалось прорвать девичий хоровод и завладеть берёзкой. Он нёс её на берег реки или озера и там отдавал в руки волхвов. Волхвы отрезали от ветки берёзы её побеги и делили их между прихожанами. В древности, да и сейчас у адептов древней религии считается, что эти кусочки приносят счастье (не Мара владеет человеком, а он — хозяин Мары). Саму ветку берёзы волхвы бросали в воду (Навь). Также в воду кидали освящённые травы. Потом, сняв с себя одежды, прихожане — и мужчины, и женщины — долго купались. После купания все собирались к купальскому костру. Волхвы давали знак его зажигать. Разжигала его, как правило, выбранная в своём кругу девушка. С купальским костром начиналось гуляние, появлялись ряженые. Устраивались игры: ручеёк, ящер, свитки, ремешок, коняшки и другие. Молодые ребята на потеху боролись с ряжеными, а также состязались в бросании на точность сулиц (русских коротких метательных копий). В это время девушки смотрели за парнями и выбирали, а когда купальский костёр прогорал и «садился», начиналось таинство выбора. Девушка подбегала к парню, хлопала его по плечу и убегала. Парень бежал за ней, но если она ему не нравилась, он делал вид, что не может её догнать, или кто-нибудь из его друзей в это время делал ему подножку, и девушке приходилось выбирать себе другого парня. Если же парню девушка нравилась, он её догонял, брал за руку и вёл к костру. Теперь им предстояло вместе перепрыгнуть через костёр.

Волхв или старейшина подавал им куклу Купалы, сидящую на дощечке, к низу которой была приделана длинная, около метра, палка. Молодые люди брались за палку, разбегались и прыгали через костёр. Если кто-то из них упускал палку, то пара не складывалась. И девушка, и парень теперь были вынуждены снова искать себе пару. Когда все пары, наконец, находили друг друга, волхв или старейшина их спрашивал: «Все ли простили обиды?» Если объявлялись обиженные, то их судили при всех. После суда люди парами садились вокруг костра, и начинался вечерний пир. Вечером на столе должны быть каши, яйца, сало, блины и сурица. Каждому достались кусочки освящённой еды, которая, по поверью, отгоняет все болезни. Возле костра пели песни, рассказывали предания, сказы, пели былины и разыгрывали спектакли из жизни всем известных людей. В полночь все пары шли к воде и у воды обменивались венками. После обмена каждый клал свой венок на плотик из срезанных сухих веток и отправлял в «плавание». В древности в центр венка ставили короткие зажжённые восковые свечи. Когда венки с зажжёнными свечами уплывали по течению, девушки пели гимн Купале, дающему радость. Парни и молодые мужчины в это время все вместе стояли на высоком берегу и смотрели вслед уплывающим плотикам. После этого пары расходились по берегу, раздевшись, вместе купались и, расстелив на земле одеяла, предавались близости. Эта близость и мужчину, и женщину ровным счётом ни к чему не обязывала. Прежде всего, она нужна была женщине. Попробуем это кратко пояснить. На Руси в древности и в настоящее время у последователей Космического Православия бытует справедливое мнение, что и мужчину, и женщину можно понять и узнать до конца только через половую близость. Действительно, молодые мужчины и женщины порою и сами не знают, кто они. Нередко на словах и даже в делах мужчина кажется самым что ни на есть положительным, а в глубине его души в то же время может таиться такой оголтелый эгоизм, что жить с этим человеком как с мужем практически становится невозможно. Тем более женщины ариев, так же, как и женщины адептов старой солнечной религии, думали не только о себе, но и о будущем поколении. И знали, что будущие ребятишки должны получить от отца только положительное, и ничего не должны наследовать отрицательного. С другой стороны, мужчина тоже хорошо понимал, что такое женский эгоизм. Ведь не секрет: в наше время развелось немало женщин, которые стараются жить только для себя, и мужчина им нужен лишь для того, чтобы он их содержал и удовлетворял их половую потребность. Такая женщина, даже будучи нефригидной (а фригидных женщин в наше время по статистике насчитывается тридцать процентов; в древности у ариев-руссов фригидных женщин не было, но это разговор особый), не стремится дарить мужчине в половой близости какую-то радость. Для неё ласкать мужчину — раба её стройной фигуры и точёных ножек — даже унизительно, она ставит себя выше этого. Такие женщины встречались в любое время, и мужчина-арий знал: понять такую красавицу и разобраться, чего она хочет, можно только через половую близость. Хотя по большому счёту это тоже не панацея. Вот почему во все праздники Солнца, а также Лады и её ипостасей, на Руси жрецами разрешалась ритуальная близость между мужчиной и женщиной. С точки зрения современности, можно прийти в ужас от мысли, что на Русской земле (а на Руси были запрещены аборты) рождалась масса внебрачных детей. Но внебрачные дети на земле славян не рождались, и не рождались они по той причине, что в близости между мужчиной и женщиной на ритуальных мистериях оргазм разрешался только женщинам. Если мужчина расслаблялся в женщине, то его позорно судили, а если он входил в оргазм даже вне женщины (проводил так называемый прерванный половой акт), то он становился посмешищем у всех женщин.

По глубокому убеждению наших предков и современных староверов, настоящий мужчина обязан управлять своими инстинктами, в том числе и половыми. И радость от близости с женщиной он должен получать, прежде всего, в сознании, что ему отдала своё тело любимая женщина, и от самой близости, а не от оргазма, на котором концентрируют своё внимание сатанисты.

Но вернёмся к купальской ночи. Понятно, что найти себе пару в празднике летнего солнцеворота было легко людям не обязательно с яркой внешностью, но и добрым, отзывчивым сердцем, а таких в русском обществе распознавать умели. Но на русской земле встречались люди и с холопскими, эгоистическими, полными злой гордыни душами. На таких людей если и обращали внимание, то главным образом из-за привлекательного облика. Но, как известно, внешний вид не может заменить духовных качеств ни у мужчины, ни у женщины, и очень скоро холопы по духу оставались одинокими.

Так как в арийское время на Руси право выбора имела исключительно женщина, мужчина же мог ей себя предложить и имел право от неё отказаться, то таким людям оставалось либо срочно меняться, либо (если это было не под силу) уходить на чужбину.

Но в чужих краях к таким изгоям относились всегда подозрительно, на слово им никто не верил. Когда на празднике Купаяы пары расходились и начиналось таинство близости душ посредством слияния тел, то у костра оставались те, кто был не выбран, и те, от кого отказались. С ними обязан был быть в это время либо старейшина, либо жрец. Как правило, он поддерживал оставшихся добрым словом надежды и говорил каждому прямо, в чём его вина, почему его не замечают или от него отказываются. У купальского костра слова жреца для человека с холодной душой всегда звучали приговором.Пока жрец или старейшина беседовали с одинокими людьми, знахари и волхвы шли в лес или в поле и собирали лекарственные травы. В древности считалось, да и в наше время считается, что собранные в купальскую ночь лекарственные травы так же целебны, как и собранные в ночь Велесового очищения (на Аграфену Купальницу). Но в купальскую ночь в лесу бродили не только сборщики трав. Множество людей шло к полуночи на поиски папоротникового цвета. Легенда гласит, что папоротник цветёт раз в год, в полночь на празднике Купалы, и его цветок так красив и волшебен, что нашедший его человек становится счастливым до конца своей жизни.

В наше время купальский праздник празднуется адептами религии праотцов почти так же, как он праздновался в древности. Правда, обходится без метания по мишени сулиц и без наставлений жреца-пастыря не нашедшим себе пару людям. Последнее более чем понятно, ведь людей арийской религии в любом регионе страны — считанные единицы.