О семи духах божиих и их действии в земле

73. Прежде всего терпкий дух: он стягивает воедино в звездном рождении семи неточных духов в земле некую массу, через возжжение верхнего рождения над землею, и иссушает ее своим острым холодом; подобно тому как он стягивает воду и делает из нее лед, так стягивает он и воду в земле и делает из нее сухую массу.

74. Затем следует горький дух, возникающий в молнии огня, а также в веществе или массе: он не может потерпеть своего плена в иссушенном и трется с терпким духом в сухой массе, пока не зажжет огонь; когда же это случится, горький дух пугается и получает свою жизнь.

75. Прими здесь это правильно: в земле, вне растений и металлов, ты не почуешь и не найдешь ничего, кроме терпкости, горечи и воды, но вода в ней совсем сладка в противность двум другим.

76. А также жидка, тогда как те две жидки, грубы и горьки, и они всегда враждуют между собою: поэтому бывает непрестанная драка, война и борьба; но в драке этих трех нет еще жизни, но они суть темная долина и три вещи, которые никогда не выносят друг Друга, но между ними вечная драка.

77. И отсюда берет свое начало подвижность; отсюда же берет свое начало и гнев Божий, покоящийся в сокровенном; отсюда же произошло начало и диа-вола, смерти и ада, как ты можешь прочесть о том выше, в главе о падении диавола.

78. Когда же эти три вещи: терпкость, горечь и сладость — трутся между собою таким образом, то верх берет терпкое качество, ибо оно самое сильное, и могущественно стягивает сладкое воедино; ибо сладкое качество кротко и растяжимо вследствие своей мягкости и принуждено сдаться в плен.

79. Когда же это случится, то и горькое качество бывает также в плену, в теле сладкой воды, и вместе с ней иссушается; и так жестоко дерутся в высохшей массе, пока она не станет совсем сухою, ибо терпкое качество все сильнее стягивает и иссушает ее.

80. Когда же сладкая вода не может более обороняться, в ней поднимается скорбь, как в человеке, когда он умирает, и дух разлучается с телом, и тело сдается в плен смерти — так сдается в плен и вода.

81. И в этом возникновении скорби рождается зной скорби, и от него выступает пот, как у умирающего человека; и этот пот качествует совместно с терпким и горьким качествами, ибо он сын их, которого они породили из сладкой воды, когда довели ее до смерти.

82. Когда же это случится, то терпкое и горькое качества радуются о своем сыне, разумей: о поте, и каждое сообщает ему свою силу и жизнь, и они напитывают его, как прожорливого поросенка, так что он у них скоро вырастет большим; ибо терпкое качество, равно как и горькое, непрестанно извлекает сок из земли и наливает им своего юного сына.

83. Тело же, которое первоначально было стянуто воедино из сладкой воды, остается мертвым, и домом владеет теперь пот тела, качествующий совместно с терпким и горьким качествами, и ширится в нем, и становится великим, тучным и похотливым.

84. Но оба качества, терпкое и горькое, не могут, однако, оставить свои распри и вражду, но непрестанно борются между собою; терпкое сильно, но зато горькое проворно.

85. И когда терпкое нападает на горькое, то горькое отскакивает в сторону и захватывает с собою сок своего сына; тогда терпкое повсюду преследует его и хочет взять его в плен и тогда горькое рвется из тела наружу и вытягивается как можно дальше.

86. Когда же наконец тело становится слишком тонким, так что оно не может больше его вытянуть, а горькая распря слишком жестокой, то горькое качество принуждено бывает сдаться в плен. Однако терпкое не может умертвить горького, но держит его только в плену, и битва между ними так велика, что горькое успевает еще в волокнах вырваться из тела и захватывает с собою тело своего сына.

87. Таков рост, или сплочение воедино, или образование тела какого-нибудь корня, как оно происходит на земле.

88. Теперь ты скажешь: как может быть Бог в этом рождении? Смотри: таково рождение природы, и если бы в этих трех качествах, как-то: терпком, горьком и сладком, не было возжженного огня гнева, ты увидел бы, пожалуй, где Бог.

89. Но вот теперь во всех трех огонь гнева: ибо терпкое качество слишком холодно и слишком жестко стягивает тело; и сладкое также слишком густо и темно, и терпкое качество скоро схватывает его, и держит в плену, и чрезмерно иссушает; и горькое слишком колюче, убийственно и неистово; и эти три не могут прийти к согласию.

90. Иначе если бы терпкое не было так жестоко возжжено в холодном огне, и вода не была так густа, и горечь так буйна и убийственна, то они могли бы возжечь тот огонь, от которого произошел бы свет, и из света — любовь, и из молнии огня — звук: тогда ты, пожалуй, увидел бы, не небесное ли то было бы тело, в котором сиял бы свет Божий.

91. Но так как терпкое качество слишком холодно и чрезмерно иссушает воду, то оно держит пленным в холоде своем знойный огонь и умерщвляет тело сладкой воды; также пленяет оно и горечь и иссушает ее.

92.А в этом иссушении умерщвлена бывает тучность в сладкой воде, в которой возгорается огонь, и эта тучность делается терпким и горьким духом; ибо когда тучность в сладкой воде умирает, она превращается в пот скорби, в котором качествуют терпкое и горькое качества.

93. Не в том смысле, будто вода совсем умирает, нет, этого не может быть; но терпкий дух забирает в плен в своем холодном огне сладость и тучность воды, и качествует совместно с нею, и пользуется ею для своего духа.

94. Ибо дух его совершенно застыл в смерти, и нуждается теперь в воде для своей жизни, и извлекает из нее тучность, и отнимает у нее ее силу.

95. Тогда вода превращается в пот скорби, который стоит между жизнью и смертью, и не может возжечь в себе огонь зноя, ибо тучность содержится в плену в холодном огне; и все тело остается мрачной долиною, пребывающей в скорбном рождении и не могущей достигнуть жизни.

96. Ибо жизнь, состоящая в свете, не может подняться в жестком, горьком и терпком теле, ибо она в плену в холодном огне, но не совсем умерла.

97. Ибо ты видишь, что все это правдиво. Возьми какой-нибудь корень знойного качества, и положи его в теплую воду или же возьми его в рот, и согрей, и смочи, и ты скоро увидишь его жизнь, как он начнет действовать и вершить, а пока он вне зноя, он в плену смерти и холоден, как всякий другой корень или как дерево.

98. Ты видишь также, пожалуй, что тело у корня мертво, ибо когда из корня вынута сила, то тело остается мертвою падалью и не может никак действовать. Это происходит оттого, что терпкий и горький духи умертвили тело воды, и извлекли для себя тучность, и взрастили в мертвом теле свой дух.

99. Иначе если бы сладкая вода могла удержать свою тучность в собственной власти, а терпкий и горький духи весьма кротко терлись бы между собою в сладкой воде, то они зажгли бы тук в сладкой воде; тогда немедленно в воде родился бы свет и осветил бы терпкое и горькое качества.

100. Отсюда они получили бы свою настоящую жизнь, и удовольствовались бы светом, и весьма обрадовались бы в нем; и от этой живой радости взошла бы любовь и в молнии огня через восхождение горького качества в терпком вознесся бы звук; а произойди это, был бы небесный плод, какой восходит на небе

101. Но ты должен знать, что земля обладает всеми семью неточными духами: ибо через диавольское возжжение духи жизни все вместе были сплочены в смерти и как бы взяты в плен, но не умерщвлены.

102. Первые три, как-то: терпкий, сладкий и горький, принадлежат к образованию тела, и в них состоит подвижность и тело: они обладают постижимостью и суть рождение самой внешней природы.

103. Другие три, как-то: зной, любовь и звук, состоят в непостижимости и рождаются из первых трех; и это есть внутреннее рождение, с которым качествует Божество.

104. И если бы первые три не застыли в смерти, так что могли бы возжечь зной, то ты скоро увидел бы светлое небесное тело и увидел бы, пожалуй, где Бог.

105. Но так как три первых качества земли застыли в смерти, они и остаются смертью и не могут возвысить жизнь свою в свете; но остаются темною долиною, в которой гнев Божий, смерть и ад, равно как и вечная тюрьма и мука диавола.

106. Не то чтобы эти качества были отвергнуты от самого внешнего рождения, в котором огонь гнева, и до самого внутреннего, но отвергнуто лишь внешнее постижимое тело и в нем внешняя адская мука.

107. Ты видишь здесь еще раз, как связаны между собою Царство Божие и царство ада как единое тело и, однако, одно не может постигнуть другого. Ибо второе рождение, как-то: зной, свет, любовь и звук, сокрыто в самом внешнем и делает внешнее подвижным, так что оно собирается вместе и рождает тело.

108. И хотя тело состоит во внешней постижимос-ти, однако бывает сложено по роду внутреннего рождения, ибо во внутреннем рождении пребывает слово, а слово есть звук, восходящий в молнии огня в свете, сквозь горькое и терпкое качества.

109. Но так как звук слова Божия должен восходить сквозь терпкую, горькую смерть и рождать тело в полумертвой воде, то и тело это бывает злым и добрым, мертвым и живым, ибо оно вскоре принуждено бывает вобрать в себя сок ярости и тело смерти и состоять в том же теле и той же силе, что и мать-земля. 110. А то, что жизнь также и в детях земли сокрыта под смертью и в смерти земли, я докажу тебе здесь.

111. Вот смотри: человек становится недужным и больным, и если ему не помочь, то он умирает: и это через какую-нибудь злую смертельную влагу или через различные иные произрастания земли, а равно и через какую-нибудь вредную плоть или разложение ее.

112. Но если окажется умный врач и узнает у больного, в чем причина его болезни, и эту причину, будь то плоть, или трава, или влага, перегонит или сожжет в порошок, сообразно роду подлежащего вещества, и отожжет у нее самый внешний яд, который в смерти, — то останется потом в воде или в порошке звездное рождение на своем престоле, где борются между собою жизнь и смерть, и обе способны к восхождению, ибо мертвое тело убрано прочь.

113. И если ты прибавишь теперь к этой воде или порошку хорошее зелье или что-нибудь подобное, могущее удержать в плену восхождение и силу ярости в звездном рождении, и дашь больному в чуть теплом питье, будь то в пиве или вине, то подействует самое внутреннее или сокровенное рождение той вещи, которая причинила человеку болезнь своим самым внешним мертвым рождением.

114. Ибо если эту вещь положить в теплую влажность, в ней начинает всходить жизнь, и жизнь охотно поднялась бы и зажглась бы в свете, но не может из-за ярости, которая противостоит ей в звездном рождении.

115. Но на столько хватает ее, чтобы избавить человека от болезни, ибо звездная жизнь восходит сквозь смерть и отнимает у жала смерти его силу; если она победит, человек выздоравливает.

116. Итак, ты видишь, как сила слова и вечной жизни в земле и детях ее сокрыто покоится в средоточии в смерти, и зеленеет сквозь смерть, непостижимая для смерти, и непрестанно томится рождением света, и, однако, не может расцвести, пока не будет отлучена от нее смерть.

117. Но у нее есть своя жизнь на своем престоле, и жизнь не может быть отнята у нее, но в самом внешнем рождении с ней связана смерть, а также в смерти гнев, ибо гнев есть жизнь смерти и диавола; в гневе же состоит и телесное существо, или тела, диаволов, а мертвое рождение — их вечная обитель.