Об ужасном, жалостном и бедственном повреждении люцифера в седьмом духе природы. печальный дом смерти

26. Если бы даже все деревья были писцами, и все ветви перьями, и все горы книгами, и все воды чернилами, то все же они не могли бы достаточно описать ту скорбь и беду, какую Люцифер со своими ангелами внес в свое место.

27. Ибо из дома света сделал он дом тьмы, из дома радости — дом печали, из дома веселия и прохлады — дом жажды и голода, из дома любви — вечную вражду, из дома кротости — вечный стук, громы и молнии, из дома мира — дом вечного плача и стенания, из дома смеха — дом вечного трепета и ужаса, из рождения света и благости — вечную адскую муку, из сладостной пищи — вечную мерзость и смрад, отвращение от всех плодов, из дома Ливана и кедров — дом каменистый, скалистый и огненный, из сладкого благоухания — смрад, дом запустения и разорения, конец всего доброго, из Божественного тела — черного, темного, холодного, жгучего, грызущего и не истребляющего одного себя диавола, который есть вражда против Бога и ангелов Его, и все небесное воинство против него.

28. Теперь заметь: ученые много спорили, расспрашивали и раздумывали о яростной злобе во всех тварях, равно как в солнце и звездах в сем мире; и есть также некоторые весьма ядовитые и злые звери, гады и растения в сем мире, которым по справедливости удивлялись разумные люди, и иные решили, что Бог хотел, значит, также и зла, раз Он сотворил так много злого; иные же возлагали вину на падение человека, а иные — на действие диавола.

29. Но как все травы и произрастания сотворены были до времен человека, то нельзя возлагать вину на человека, ибо человек не получил в своем сотворении животного тела, но оно стало таким лишь в его падении. И не вносил также человек злобы и яда в зверей, птиц, гадов и камни, ибо он не имел их тела; иначе, если бы им была внесена ярость во все твари, он не имел бы вовеки пощады у Бога, как диавол. Бедный человек пал не по своей умышленной воле, но через привитый диаволом яд, иначе для него не было бы помощи.

30. Истинное наставление об этом ты найдешь здесь изложенным дальше, не из желания кого-либо унизить этим, но из любви и в смиренное назидание, из бездны моего духа и в некоторое утешение бедному, больному, ветхому Адаму, лежащему ныне на одре последнего отхода отсюда.

31. Ибо в Христе все мы единое тело, потому и этот дух смиренно желал бы также, чтобы его сочлены усладились перед своим отходом глотком благородного вина Божия, чтобы выдержать великий бой с диаволом и одержать победу; чтобы разорена была победа диавола в сем ныне полном мире и святилось великое имя Господа. 32. Теперь смотри: когда был сотворен со своими ангелами царь Люцифер, такой славный, прекрасный и Божественный, как херувим и царь в Боге, он дал себе обольститься своим прекрасным обликом при виде того, какой благородный, прекрасный и славный восходит в нем дух; тогда семь неточных духов его возомнили, что если они восстанут и воспламенятся, то будут так же прекрасны, славны и могущественны, как и душевный дух; тем самым они захотели господствовать во всей области собственною силой и властью как новый Бог.

33. Они видели ясно, что душевный дух качествует совместно с сердцем Божиим, и потому постановили восстать и воспламениться в надежде быть столь же ясными, глубокими и могущественными, как глубочайшее основание в средоточии сердца Божия.

34. Ибо они возомнили поднять природное тело, сплоченное воедино из природного духа Божия в сокровенное рождение Божие, чтобы семь неточных духов их поднялись так же высоко и были так же все-постижимы, как и душевный дух; и душевный дух должен был восторжествовать над средоточием сердца Божия, и должно было подчиниться ему сердце Божие; и семь духов захотели слагать и образовывать все своим душевным духом.

35. И это высокомерие и своеволие было совершенно противно рождению Божию, ибо телу ангела надлежало оставаться на своем престоле, и быть природою, и пребывать в покое, как смиренная мать, и не обладать всеведением и собственным разумным постижением сердца или глубочайшего рождения Святой Троицы; но семь духов должны были рождаться в своем природном теле как в Боге.

36. И постижение их должно было быть не в сокровенном ядре или в самом внутреннем рождении Божием; но душевный дух, порожденный ими в рождении сердца, должен был качествовать совместно с наивнутреннейшим рождением Божиим и помогать образованию и сложению всех образов по желанию и воле духов, чтобы все в Божественной славе было единым сердцем и единою волею.

37. Ибо таково и рождение Божие: седьмой дух природы не простирается назад в отца своего, который породил его, но как тело пребывает в покое и предоставляет воле Отца, каковая есть шесть прочих духов, слагать и образовывать в себе как они хотят.

38. И никакой дух не достигает также до сердца Божия, особенно своим телесным существом; но он заключает свою волю вместе с другими в средоточие для рождения сердца, так что сердце и семь духов Божиих суть, таким образом, единая воля.

39. Ибо таков закон постижения, чтобы оно не поднималось в непостижимое, ибо сила, сплачиваемая воедино в средоточии или в середине из всех семи духов, непостижима и неисследима, но не невидима; ибо это есть сила не одного только духа, но всех семи.

40. Таким образом, дух в своем собственном теле, вне своего настоящего рождения, не может достигнуть во всецелое сердце Божие и все испытать и исследовать, ибо вне своего настоящего рождения он постигает только свое собственное рождение в сердце Бо-жием; но все семь духов вместе постигают всецелое сердце Божие. ["Также и в человеке, но разумей: по образу Божию, а именно в душевном духе, не в огненной сущности души, но в сущности света, где пребывает образ Божий".}

41. Но в собственном своем постоянном рождении духов, где один непрестанно рождает другого, каждый дух постигает все семь духов, но лишь в восходящей молнии жизни.

42. Но сердце, когда оно рождено, есть нечто особое, особое лицо, не отделенное, однако, от духов; но духи не могут в своем первом рождении превращаться во второе.

43. А также и второе не может превращаться в третье, второе есть исхождение духа; но каждое рождение пребывает на своем престоле, однако все рождения вместе есть единый Бог. 44. Но так как тело Люцифера сотворено было из природы и из самого внешнего рождения, то он был совершенно не прав, поднимаясь в самое внутреннее и глубочайшее, чего он не мог сделать по Божественному праву; но ему надо было восстать и воспламениться, чтобы неточные духи получили способность самого острого проницания и зарождения.

45. Сдается мне, прекрасный некромант, что и ты испытал превращение: ты рад и людей научить своему искусству, не станут ли, быть может, и они такими же могущественными богами, как и ты.

46. Вы, слепые и гордые чернокнижные фигляры, вот в чем таится ваше искусство: вы превращаете стихии вашего тела посредством ваших заклинаний и употребляемых вами на то орудий качеств и мните, что вы вправе так делать, но докажите, что это не противно рождению Божию.

47. Как это вы мните, будто можете превращаться в другой образ? Так, вы позволяете диаволу морочить вас и, однако, слепы в искусстве; и, как бы хорошо вы его ни изучили, вы все же не знаете его цели; ибо сердце его есть превращение неточных духов, как это сделал господин Люцифер, когда захотел быть Богом.

48. Ты скажешь теперь: как же это возможно? Смотри: когда неточные духи тела полагают волю свою в волшебстве, то душевный дух, порождаемый ими и господствующий в качестве звезд и стихий, в сокровенном и глубочайшем средоточии, уже волшебник и превратился в волшебство.

49. Животное же тело не может тотчас следовать за ним, но должно быть зачаровано письменами, и заклинаниями, и некоторыми пригодными на то орудиями, чтобы душевный дух сделал животное тело невидимым и превратил его в образ, согласный с первоначальною волею неточных духов.

50. Животная плоть не может, конечно, превратиться или водворить себя в иное рождение; но она переводится в более тонкую и легкую форму, подобную зверю, или дереву, или чему-либо иному, у которой тело качествует в стихиях.

51. Звездные же духи могут облекаться в иной образ; но и то лишь пока природное рождение допускает их пребывать над их полюсом (Согласно толкованию Сен-Мартена, в их зените. Примеч. перев.): ибо когда оно изменится в их обращении и проницании, так что иной неточный дух получит первенство, то вот их искусство и повержено; и Божеству их в первом неточном духе, в котором они начали свое искусство, пришел конец.

52. Если оно хочет удержаться дальше, то должно быть создано заново, сообразно правящему ныне неточному духу; или же диавол должен своим душевным духом присутствовать в звездных духах тела и мгновенно превратить его в иное, иначе искусству его здесь приходит конец. Ибо природа не во всякий час позволяет колдовать с собою по желанию духов; но все должно происходить сообразно духу, имеющему первенство в ту пору.

53. Не тот же самый дух Божий, который имеет первенство в природе, производит колдовство; но оно совершается в яростности салиттера, зажженного господином Люцифером в его восстании и ставшего вечным царством его.

54. Но когда прекращается могущество этого духа, то и зажженный огонь не может больше служить колдуну. Ибо огонь гнева в природе не есть в настоящее время собственный дом могущества диавола, так как в средоточии огня скрыто пребывает любовь, и Люцифер со своими ангелами лежит в плену во внешнем огне гнева до суда Божия, когда он получит огонь гнева, отлученный от любви, в вечную баню себе и, несомненно, намоет им голову своим колдунам.

55. Я пишу это здесь лишь в предостережение тебе, чтобы ты знал, какое у волшебства основание: не то чтобы я хотел описать здесь языческое волшебство, да я и не обучался ему; но душевный дух видит колдовство тех, которых я в теле не понимаю.

56. Но так как оно совершенно противно любви и кротости рождения Божия и любовь Божия противится тому, чтобы человеку без настоятельной великой нужды причинен был вред, потому и определяет дух колдунам и превратителям строя Божия в баню гнева природного на вечное просыхание, — там пусть оправдают они новое божество свое.

О ВОЗЖЖЕНИИ ОГНЯ ГНЕВА

57. Когда теперь царь Люцифер возжегся со всеми своими ангелами, мгновенно взошел огонь гнева в теле, и погас благодатный свет в душевном духе, и он стал яростным диавольским духом; все это сообразно возжжению и воле неточных духов.

58. Но этот душевный дух был связан с Божеством в природе и не мог качествовать совместно с ним как нечто единое: и вот он устремился из диавольских тел в природу Божию, как убийца и вор, желающий все умертвить, и разорить, и подчинить своей власти, и зажечь все семь духов в природе; и не было тогда ничего, кроме терпкого, горького, огненного, трескучего и жгучего терзания и бушевания.

59. Не должен ты думать, будто то была такая могучая победа диавола над Божеством; нет, но он зажег гнев Божий, который без того вовеки покоился бы сокрыто, и сделал из салиттера Божия смертный ров, ибо, когда в солому бросают огонь, она горит. Но Бог от того не сделался диаволом.

60. Огонь гнева Божия в природе не достигает самого сердечного ядра, которое есть сын Божий, и еще того менее достигает в сокровенную святыню духа; но лишь в рождение шести неточных духов, в то место, где рождается седьмой.

61. Ибо в этом месте, или в этом рождении, господин Люцифер стал тварью, и господство его не простиралось глубже: но если бы он пребыл в любви, то его душевный дух достигал бы средоточия сердца Божия, ибо любовь проницает все Божество.

62. Но когда его любовь погасла, душевный дух не мог больше проникнуть в сердце Божие и попытка его была тщетной; но он неистовствовал и бушевал в природе, то есть в седьмом неточном духе Божием.

63. Но так как сила всех семи духов заключалась в нем, то и все семь заражены были гневом, но лишь во внешнем и постижимом качествовании. Ибо диавол не мог коснуться сердца и самого внутреннего рождения неточных духов, ибо слава его в семи духах умерла уже в первой молнии возжжения и была тотчас же удержана в плену в первом исхождении душевного духа.

64. В тот час царь Люцифер сам приготовил себе вечный ад и погибель: он находится теперь в самом внешнем круге природы Божией, или в самом внешнем рождении сего мира.

65. Когда же природа так ужасно зажглась, то дом радости превратился в дом скорби, ибо терпкое качество было зажжено в своем собственном доме; оно стало теперь существом совсем жестким, холодным и

- мрачным, подобно холодной и жестокой зиме; и оно стянуло воедино салиттер и иссушило его, так что он стал совсем грубым, холодным и острым, как камни; в нем же был пленен и стянут воедино зной и обращен в существо жесткое, холодное и мрачное.

66. Когда это произошло, то погас и свет в природе, в самом внешнем рождении, и все стало совсем мрачным и поврежденным; вода сделалась совсем холодною и густою и стала держаться по ущельям: вот происхождение стихийной воды на земле.

67. Ибо до времен мира вода была совсем легкою, как воздух; в ней же, которая нынче так повреждена и смертельна и так тяжко катится и бежит, родилась и жизнь.

68. Благодатная любовь, восходившая в молнии жизни, обратилась в яростный и горький яд, истинный ров смертный и жало смерти; звук обратился в жесткий стук камней, дом бедствия.

69. Словом, все в своей области, в самом внешнем рождении Люциферова царства, стало совсем мрачным и бедственным.

70. Но ты не должен думать, будто природа до самого внутреннего своего основания была так повреждена и зажжена; нет, повреждено было лишь самое внешнее рождение: внутреннее же, в котором рождаются семь неточных духов, сохранило свои права, так как возжженный диавол не мог проникнуть в него.

71. Но вот у внутреннего рождения в руке веяльная лопата, и оно когда-нибудь выметет свой ток и отдаст мякину царству Люциферову в вечную пищу. Ибо если бы диавол мог посягнуть и на самое внутреннее рождение, вся область его царства обратилась бы тотчас в зажженный горящий ад.

72. Теперь же надлежит ему остаться пленником, заключенным в самом внешнем рождении, до дня Последнего суда, который уже близок и не долго заставит себя ждать.

73. Но своих неточных духов Люцифер зажег до самого внутреннего рождения, и его неточные духи порождают теперь душевного диавольского духа, который вечный враг Божий.

74. Ибо когда Бог разгневался в своем самом внешнем рождении в природе, то не было Его преднамеренной волею, чтобы Ему возжечься, Он этого и не сделал; но Он стянул воедино салиттер и тем приготовил диаволу вечный приют.

75. Ибо он не может быть низвергнут вне Бога в иное царство ангелов; но ему должно быть оставлено место для обитания. Потому Бог и не захотел дать ему тотчас же зажженный салиттер в вечное обитание, ибо внутреннее рождение духов еще пребывало в нем скрытым. Ибо Бог имел относительно него иное намерение, и царь Люцифер должен был оставаться пленником, пока не возникло из того же салиттера на его место иное ангельское воинство, каковое суть люди.

76. Теперь сюда, вы, защитники Люцифера, держите ответ за вашего царя, прав ли он, что возжег огонь гнева в природе? Если нет, то пусть он вечно горит в нем и ложь ваша на истину вместе с ним.

77. Итак, вот семь видов, или образов, начала греха и вечной вражды против Бога.

78. Теперь последует краткий рассказ о четырех новых сынах Люциферовых, порожденных им в себе, в своем небесном правлении, за что он и был низвергнут из своего места и стал самым мерзостным диаволом.

ПЕРВЫЙ СЫН - ГОРДОСТЬ

79. Теперь спрашивается: что же подвигло Люцифера пожелать стать превыше Бога? Здесь надлежит тебе ведать, что вне себя он не имел никакого побуждения к своей гордыне; но красота его обольстила его: когда он увидел, что он — прекраснейший князь на небе, то презрел приветное качествование и рождение Божества и помыслил, что может править во всем Божестве своей княжеской силою и что все должно было клониться пред ним.

80. Когда же он понял, что не сможет этого сделать, он зажег себя самого, чтобы достигнуть того же иным путем: тогда сын света стал сыном тьмы, ибо он сам истребил свою сладкую водную силу и превратил ее в кислый смрад.

ВТОРОЙ СЫН - ЖАДНОСТЬ

81. Второю волею была жадность; она выросла из гордости: ибо он возомнил, что будет господствовать над всеми ангельскими царствами как единый Бог, и все должно будет клониться перед ним, и он будет все образовывать своею силою; он был обольщен к тому же своим прекрасным обликом, так что возомнил, что будет всем владеть один.

82. В эту гордыню и жадность пусть нынешний мир поглядится, как в зеркало, и поразмыслит, какая это вражда против Бога и как этот путь ведет их к диаволу, там они вечно будут с раскрытою пастью, чтобы грабить и поглощать, и, однако, не найдут ничего, кроме адской мерзости.

ТРЕТИЙ СЫН - ЗАВИСТЬ

83. Этот сын — истинная язва нынешнего мира, ибо он берет начало в молнии гордости и жадности и стоит на корне жизни как колючая и горькая желчь.

84. Этот дух произошел первоначально также из гордости; ибо гордость помыслила: ты прекрасен и могуч; жадность помыслила: все должно быть твоим; а зависть помыслила: ты заколешь все, что непокорно тебе; и он ринулся с этим к прочим ангельским вратам, но совсем тщетно, ибо власть его не проедиралась дальше того места, из которого он был создан.

ЧЕТВЕРТЫЙ СЫН - ГНЕВ

85. Этот сын есть поистине жгучий, адский огонь и берет начало свое также от гордости: ибо когда он не смог своею неприязненною завистью удовлетворить свою гордость и жадность, то он зажег в себе огонь гнева и ринулся им в природу Божию подобно рыкающему яростному льву; откуда и взошел гнев Божий и всякое бедствие.

86. Того, о чем можно было бы написать, весьма много; но это станет более понятным при описании творения, ибо там найдется достаточно живых свидетелей, чтобы никто, таким образом, не мог усомниться в этом.

87. Итак, царь Люцифер есть начало греха, и жало смерти, и возжжение гнева Божия, и начало всякого зла, повреждение сего мира; и всему тому злому, что происходит, он первый виновник.

88. И он, таким образом, убийца, и отец лжи, и основатель ада, и погубитель всего доброго, и вечный враг Божий и всех добрых ангелов и людей, с которым я и все люди, уповающие на блаженство, должны повседневно и повсечасно сражаться и биться как со злейшим врагом.

КОНЕЧНОЕ ОСУЖДЕНИЕ

89. Но так как Бог проклял его как вечного врага и приговорил на вечное заточение и сочтены отныне часы его и так как явлено мне было духом Божиим его адское царство, то вместе со всеми святыми душами людей проклинаю его и я и отрекаюсь от него как от вечного врага, не раз разорявшего весь мой виноградник.

90. К тому же я отрекаюсь и от всех его защитников и помощников и намерен впредь с благодатной помощью Божией совершенно разоблачить его царство и доказать, что Бог есть Бог любви и кротости, не желающий зла, и что он не веселится и не радуется о чьей-либо погибели, но хочет, чтобы все люди спаслись (Пс. 5, 5; Иезек. 18, 23, 33, 11; I. Тим. 2, 4). И я хочу также показать, что все зло происходит от диа-вола и от него берет свое начало.