Вечные последствия одной упущенной возможности

Мне вспоминается один молодой человек, живший в моем родном городе. Он был лишь на несколько лет старше меня и, несмотря на молодые годы, уже имел жену и детей. Когда его дети подросли, они начали посещать церковь.

Время от времени и он приходил на наши служения. Проповеди настолько касались его сердца, что он мог ры­дать как ребенок. Слезы потоками лились из его глаз. Сила Духа Святого сотрясала все его естество. Обличение Госпо­да приводило его сердце в неподдельный трепет, однако он так никогда и не решился посвятить жизнь Богу.

Я убежден, Иисус широко отворил перед ним дверь спасения! Неоднократно я сам беседовал с ним и говорил о спасении.

Однажды возвращаясь с вечернего служения, мы шли пешком, и на протяжении всего пути (а это ни много ни мало две мили) я в очередной раз говорил ему о спасении. Я понимал, он непременно должен исправить свои пути перед Господом; ибо на что надеяться живущим распутно? Будучи женатым, он постоянно искал связи на стороне.

Я говорил ему: «У тебя ведь семья, о которой ты должен заботиться. Дети, о которых ты не можешь не думать. Про­шу тебя, ради семьи, ради себя самого наконец, приведи их всех в церковь и позволь Богу войти в твою жизнь». Но и на этот раз я не смог его убедить. Он просто не желал при­нимать Иисуса и быть спасенным.

А годы все шли и шли. Я уже давно оставил пасторское служение и трудился на иной ниве, став разъездным про­поведником. И вот однажды, в ночь перед очередным соб­ранием в Западном Техасе', Бог сказал мне о нем.

Было около четырех часов утра. Я как обычно молился у алтаря церкви, где должны были проходить наши слу­жения пробуждения. На протяжении всей своей жизни я всегда уделял большое внимание ночной молитве.

Той ночью Бог сказал мне, чтобы я возвратился в свой родной город и еще раз побеседовал о спасении с тем че­ловеком. Только задумайтесь! Бог посылал меня более чем за триста миль от западного Техаса лишь для того, чтобы поговорить с одной заблудшей душой!

К тому времени он уже оставил жену и пятерых детей и жил с другой женщиной. Бог не просто послал меня к нему, но Он вложил мне в сердце конкретные слова, которые я должен ему сказать. После продолжительных поисков я на­конец-то нашел его и в очередной раз принялся говорить о вопросе номер один в его жизни — о покаянии и спасении через Христа. Каждый раз, когда я призывал его отдать свою жизнь Господу, он вздрагивал так, словно его били кнутом.

Все его тело с головы до пят буквально сотрясалось при этих словах. И он обливался слезами, будто только что потерял самого близкого человека. Никогда в жизни я не видел, чтобы взрослый человек так рыдал, и его сотрясало настолько сильно, что можно было подумать будто у него лихорадка. Наконец, я в последний раз повторил все, что должен был сказать, призвав его встать на праведный путь и принять спасение.

На что мой друг ответил: «Кен, я знаю, ты абсолютно прав. Я знаю, ты искренне любишь меня. Я знаю, что все сказанное тобой истина. Я знаю даже, что я должен сделать, но я не хочу и не собираюсь ничего менять. Я знаю, что должен принять спасение. Я знаю, что должен посвятить свою жизнь Иисусу. Я знаю, что должен жить праведно. Я знаю, в конце концов, что является праведным, а что нет. Но я не хочу и не буду этого делать!» Выпалив это, он уст­ремился к выходу, оставив меня в одиночестве.

Я вновь возвратился в западный Техас. Продолжил слу­жение. Но мое сердце все сильней и сильней тревожилось за его судьбу. И вновь в четыре утра я распростерся у цер­ковного алтаря, молясь за друга.

Внезапно Господь проговорил ко мне: «Теперь оставь его. Не молись о нем больше. Сегодняшняя молитва о нем будет последней».

«Но, Господь! — не сдержался я. Встав с пола, я не мог успокоиться и уже не говорил, а почти кричал: — Господь! Но ведь это неправильно! Я обязан молиться о нем!»

Господь отвечал мне: «Неужели ты никогда не читал, что Я сказал в Ветхом Завете о Ефреме?»

ОСИИ 4:17

17 Привязался к идолам Ефрем; ОСТАВЬ ЕГО!

Сам Бог сказал это! И перед Ефремом была затворена дверь. В данном отрывке Бог обращался к пророкам: «Не пророчествуйте больше ему. Оставьте его. Он привязался к идолам. Впредь не смейте молиться о нем никогда».

Какой итог, какие леденящие слова! Сколько горечи и досады в них для сердца, пренебрегшего и навсегда упус­тившего все возможности. Бог давал их тому человеку бо­лее чем предостаточно. Но вместо того, чтобы принять спасение через Иисуса, он предпочел отвержение. Он со­знательно и бесповоротно отказался впустить Христа в свое сердце.

Но это еще не конец нашей истории. У этого человека был сын. Чудесный симпатичный светловолосый мальчу­ган. Он отличался изрядной смышленостью и любил ходить в церковь. В крошечном детском сердце жила любовь к Гос­поду. И он обрел спасение, будучи еще совсем маленьким.

Но однажды с ним произошло несчастье.

Его учитель написал записку матери, приглашая по­сетить школу как можно скорее, поскольку мальчик стал очень рассеян на уроках. Разум ребенка оказался нарушен.

А однажды зимой он стоял так близко к горящей печи, что его одежда загорелась. Но страшнее всего было то, что он ничего при этом не чувствовал.

Мать начала возить его по всем врачам, но ни один из них не мог определить как причину болезни, так и то, что с ним происходит. Между тем его разум с каждым днем ста­новился бессильнее. В те времена было не много мест, куда могли поместить мальчика с подобным расстройством. И штат не нашел ничего лучшего, как поместить несча­стного в дом для умственно отсталых детей. Я принимал участие в одной конференции, проходившей недалеко от того города, где находился мальчик, которому к тому вре­мени было уже около шестнадцати. Я предложил жене по­пытаться навестить мальчика.

Итак, мы направились в дом, где жил мальчик. После того как мы поговорили с главным врачом, он распорядился привести мальчика. Но тут же поспешил предупре­дить нас:

— Вы будете просто шокированы увиденным. Думаю, последний раз, когда вы его видели, ему было около девя­ти. Не так ли?

— Да, — сказал я, — совершенно верно.

Доктор продолжил:

— Видите ли, вместо ожидаемого физического развития и роста, он, наоборот, стал еще младше. Сейчас он выгля­дит как обычный шестилетний ребенок.

Дежурный наконец привел мальчика. Не предупреди меня доктор заранее, я бы ни за что не узнал в нем неког­да знакомого мне мальчугана. Я действительно был шоки­рован. Зная его когда-то лично, я, в надежде что ребенок узнает меня, попытался завести с ним разговор. Но, увы, это было напрасно. Глядя на него, мое сердце сжималось от жалости.

Врач спросил меня, знаю ли я его родителей? Я ответил, что знаю.

- Планируете ли вы навестить их в ближайшее вре­мя? — последовал вопрос.

- Да, планируем. Они родом из моего города, и мы с женой сразу после конференции туда направимся.

- Пожалуйста, передайте им, если они хотят застать его живым, пусть скорей приезжают, — попросил доктор. — Ему осталось совсем немного. Он может умереть в течение этого месяца. Максимум, на что мы можем рассчитывать при благоприятных условиях, это шесть недель.

По окончании конференции мы с женой направились в мой родной город навестить родственников ребенка. Едва мы въехали в город, я увидел его отца. На тот момент ему было лишь тридцать семь, но жизнь во грехе настолько поразила болезнями его тело, что он выглядел почти ста­риком.

Когда он приблизился к нам, жена вдруг спросила:

- Не этого ли человека мы ищем?

Я еще раз взглянул на него и сказал:

- Думаю, его.

Мы остановились и наблюдали, как он пересек улицу и направился прямо к нам. И чем ближе он к нам подхо­дил, тем становилось яснее, что он плохо видит. Но когда он приблизился практически вплотную к нам, ему все же удалось меня узнать. Без зазрения совести, прямо посреди главной улицы города, напротив здания городского суда, он начал кричать:

- Кен! Ты ли это, Кен! — И следом спросил меня: — Ты не знаешь, часом, где мой сынок? Ты не знаешь, где мой сынок?

- Да, я знаю, где он, — сказал я. И не замедлил передать ему просьбу доктора и описать состояние, в котором нахо­дился его сын.

И тут, посреди оживленнейшей улицы, он начал рыдать и сокрушаться:

— О нет! Нет! Неужели я ничего не могу сделать? Не­ужели я ничем не могу помочь моему мальчику?

Я сказал:

— Нет, уже ничем. Теперь слишком поздно. Ты мог пре­дотвратить это, если бы захотел сделать что-то чуть рань­ше. Много раз я говорил тебе, что ты должен покаяться пе­ред Господом и встать на правильный путь. И столько же раз слышал «нет». Снова и снова ты отказывался принять спасение и впустить Господа в свое сердце.

«Ты все время запугиваешь адом! Ты не перестаешь говорить об адских муках!» — скажете вы. Этот человек только и делал, что отвергал Иисуса, и тем самым добился лишь того, что дверь спасения закрылась пред ним навсег­да. Но отвергнув Иисуса как своего Спасителя, эту дверь он закрыл собственноручно.

Что же с ним стало впоследствии? Я слышал, что он уми­рал, проклиная Бога. Для человека, отвергнувшего Иисуса, дверь спасения затворилась навсегда. Да, упущенные воз­можности порождают в сердце досаду и горечь. Но когда упущенным становится само спасение, эта горечь отравит собою всю вечность.