Архиепископ Бориспольский Антоний

Первый викарий Киевской Митрополии,

Управляющий делами УПЦ,

ректор Киевской духовной академии и семинарии, профессор

Вероучительные определения Православной Церкви: пролог[1]

Все вероизложения или символические тексты, имеющиеся в Православии, можно разделить на три группы. К первой относятся вероопределения Вселенских Соборов, то есть вероучительные тексты, утвержденные всей Вселенской Церковью и потому обладающие несомненным авторитетом и догматическим значением. Ко второй принадлежат вероизложения Соборов Поместных Церквей. В третьей находятся исповедания веры Святых Отцов и авторитетных церковных иерархов. Догматическая значимость вероучительных документов Поместных Церквей, Отцов и церковных иерархов определяется их согласием с древним Преданием Святой Православной Церкви.

I. Вероопределения Вселенских Соборов

Первый Вселенский Собор 325 г. издал свой орос в виде Никейского Символа Веры. Этот Символ составлен на основе крещального символа Кесарийской (или Иерусалимской) Церкви, в который была внесена формулировка о единосущии Сына с Отцом. Символ пользовался вселенским авторитетом, как точное выражение веры, на последующих Вселенских Соборах до Четвертого включительно.

Текст Никео-Константинопольского Символа является результатом переработки более поздних (после 370 г.) крещальных символов, возможно, антиохио-иерусалимских. Впервые в соборных документах данный Символ встречается в актах Четвертого Вселенского Собора 451 г., который провозгласил Константинопольский Собор 381 г. Вторым Вселенским и назвал этот Символ «верою 150 Отцов», то есть фактически признал его памятником последнего. Вместе с Никейским Символом указанный Символ был объявлен непогрешимой формулой веры. К концу V в. Константинопольский Символ повсеместно на Востоке признавался полным и окончательным выражением христианской веры и вытеснил Никейский и все прочие крещальные и соборные символы из литургической практики Церкви. Шестой Вселенский Собор 680 г. подтвердил непреложный характер так называемого Никео-Цареградского Символа веры.

Четвертый Вселенский Собор (451 г.) составил вероопределение о двух природах во Христе; Шестой (680 г.) — о двух волях и действиях во Христе; Седьмой (787 г.) — об иконопочитании. Хотя соборные вероопределения обладают непререкаемым авторитетом, тем не менее, в прошлом имели место случаи их дополнения и разъяснения. Так, например, Второй Вселенский Собор дополнил и даже видоизменил текст Символа веры Первого Собора, а Пятый и Шестой Соборы дополнили христологические определения Третьего и Четвертого Соборов. Подобного рода непогрешительные дополнения и разъяснения, в случае необходимости, могут появляться и в будущем.

Шестой Вселенский Собор своим вторым правилом утвердил догматические тексты и постановления, встречающиеся в правилах святых Апостолов, 12-ти Святых Отцов и 9-ти древних Поместных Соборов: Анкирского (ок. 314 г.), Неокесарийского (между 314‑319 гг.), Гангрского (между 361‑370 гг.), Антиохийского (341 г.), Лаодикийского (ок. 363‑370 гг.), Сардикийского (347 г.), Карфагенского (419 г.). Константинопольского (394 г.) и Карфагенского (ок. 256 г., при священномученике Киприане).

II. Вероопределения Поместных Соборов

Из Поместных Соборов, проходивших в период Вселенских Соборов, в догматическом отношении наибольший интерес представляют два. Первый — это Карфагенский поместный собора 419 г., на котором были приняты правила, рассматривающие учение о каноне Священного Писания, первородном грехе, благодати и др. Второй — Пятошестой или так называемый Трулльский Собор 691‑692 гг. Результатом деятельности Трулльского собора стали 102 канонических правила, которые составили основу Православного канонического права. На Соборе были утверждены догматические тексты, которые содержатся в правилах Святых Апостолов, в правилах Святых Отцов и в правилах 9-ти Поместных Соборов. Православная Церковь рассматривает Трулльский собор как продолжение VI Вселенского Собора. Поэтому каноны Трульского Собора часто называются Правилами VI Вселенского Собора.

В догматическом отношении также важны постановления ряда Поместных Константинопольских Соборов, которые проходили после Вселенских Соборов.

Собор 879‑880 гг., при святом Фотии, Патриархе Константинопольском провозгласил неизменность Никео-Константинопольского Символа веры и анафематствовал всех, кто его видоизменяет. Анафема Собора была направлена, главным образом, против внесения в Никео-Константинопольский Символ веры filioque, практика которого в то время получила распространение на Западе. По своему составу этот Собор был Вселенским. На нем присутствовало 383 епископа, были представлены все пять патриархатов, включая Римский. Легаты папы подписали постановления Собора.

Константинопольский Собор 1076 г. осудил философа Иоанна Итала за попытку построения системы христианской метафизики, независимой от Божественного Откровения, а также некоторые положения философии платонизма.

Константинопольский Собор 1117 г. рассматривал заблуждения монаха Нила и митрополита Евстратия Никейского. Они вступили в христологическую полемику с армянскими монофизитами. Спор касался следующего вопроса: как рассматривать обожение человеческой природы во Христе? Было два альтернативных термина: обожение по усыновлению (θέσι) и обожение по природе (φύσι). Армяне как монофизиты настаивали на обожении по природе, а Нил и Евстратий — по усыновлению. Таким образом, они впадали, по существу, в несторианскую ересь, из их позиции логически следовало, что обожение человечества во Христе в принципе не отличается от обожения по благодати всякого верующего, спасающегося во Христе. Собор пришел к выводу, что оба эти термина неприемлемы для выражения тайны обожения человеческого естества в Лице Господа, поскольку в Нем человечество и Божество соединяются особым уникальным ипостасным образом.

Собор 1156‑1157 гг. рассматривал заблуждения архидиакона Сотериха Пантевгена, нареченного Патриарха Антиохийского. Спор касался его учения о Евхаристии, в частности, истолкования заключительных слов литургической молитвы перед Херувимской песнью «Ты бо еси приносяй и приносимый и приемляй и раздаваемый». Также рассматривался вопрос: кому приносится евхаристическая жертва: Богу Отцу или всей Святой Троице? Сотерих Пантевген пришел к смешению ипостасных и природных свойств в Троице. «Принесение» жертвы и «принятие» жертвы он был склонен рассматривать как ипостасные свойства Отца и Сына, то есть наряду с нерожденностью, рождением и исхождением вводились дополнительные ипостасные свойства. Собор осудил это учение как ересь и утвердил учение, согласно которому искупительная жертва приносится Христом по человечеству, и приносится она не Отцу, а всей Пресвятой Троице.

Это был первый Собор Православной Церкви, специально рассматривавший учение о Евхаристии (если не считать Трулльского Собора, косвенно и скорее с обрядовой стороны коснувшегося его в своих 101, 23 и 32 правилах). Он определенно учит о Евхаристии как о жертве, а не только воспоминании о ней, о единстве этой жертвы с принесенной на Кресте, как это выражено в его соборных анафематствованиях: «Не понимающим правильно слова “воспоминание” и дерзающим говорить, что оно обновляет мечтательно и образно жертву Его Тела и Крови... и потому вводящим, что это иная жертва, чем совершенная изначала... анафема». Соборное решение углубляет и уясняет наше понимание искупительного подвига Богочеловека, его соотношение с Ипостасями Святой Троицы. Примечательно, что богословие Собора, верное Святым Отцам, опирается в своих решениях и на литургические тексты, утверждая тем самым их значение как источника церковного богословия.

Соборы 1166 и 1170 гг. занимались православным истолкованием 14 стиха 28 главы Евангелия от Иоанна «Отец Мой больше Меня». Обвиняемой стороной на Соборе были архимандрит Иоанн Ириник и митрополит Керкирский Константин. Они считали, что человечество во Христе обожено до такой степени, что должно почитаться вместе с Его Божеством, что оно от Божества совершенно неотличимо и говорить о различении человечества и Божества во Христе после Вознесения можно только «по примышлению». По существу это было не что иное, как впадение в монофизитскую ересь. Согласно решению Собора, во Христе всегда сохраняется качественное отличие Божества от человечества, даже при полном обожении человеческая сущность остается собой и не сливается с божественной сущностью Христа. К тому же было указано, что сам вопрос поставлен некорректно, поскольку Православие никогда не рассматривало Божественную природу как предмет религиозного поклонения. Предметом поклонения всегда является Личность, а не безличная сущность.

Так называемые «исихастские»Соборы 1341, 1347 и 1351 гг. изложили учение о реальном различии в Боге непознаваемой сущности и сообщимых энергий, посредством которых человек соединяется с Богом. Было признано, что эти энергии являются нетварными, и потому видение света, которого сподобились Апостолы на г. Фавор и подвижники-исихасты, является реальным созерцанием Божественных энергий. В основу соборных определений лег Святогорский Томос 1339 г., который был написан святым Григорием Паламой. Основные богословские положения этих Соборов вошли в Синаксарий Постной Триоди. Это свидетельствует о всеправославном церковно-богослужебном признании догматической важности данных соборных определений.

Формально эти Соборы, даже самый большой из них — Собор 1351 г., не были Вселенскими. Фактически на них был представлен почти только один епископат Константинопольской Церкви. Но, по существу, по характеру принятых на них догматических решений Константинопольские Соборы XIV в., особенно Собор 1351 г., не уступают по своему значению древним Вселенским Соборам. Верные православному преданию, последуя во всем святым отцам и стоя вместе с тем на высоте святоотеческого богословия, они продолжали и во многом уточнили и впервые соборно формулировали многие стороны богословского учения Церкви, особенно в вопросах, касающихся духовной жизни, благодати и обожения ею человека. Они богословски обосновали возможность причастия человека Божеству и его единения с Ним без впадения в какое бы то ни было пантеистическое смешение Творца с тварью (в этом смысл их учения о несозданной благодати и о непостижимости и неприступности сущности Божией). В богословском отношении своим учением о действиях, или энергиях, Божиих Собор 1351 г. является продолжением VI Вселенского Собора. На его учении о двух действиях или энергиях, Христа — Божественной и человеческой, нетварной и тварной, как это формулировал в своих Актах VI Вселенский Собор, — обосновывает Собор учение о нетварности Божественных энергий. Боголепное различение между сущностью и энергией Божией, простота Божия, не нарушаемая этим непостижимым различием, именование также и энергии «Божеством», учение о Боге как источнике Своих действий и в этом смысле высшем, чем Его энергии, причастность Богу по энергии, а не по существу — вот основные положения, принятые Собором 1351 г. На Соборе 1341 г. также произошло церковное признание и одобрение молитвы Иисусовой, как выражающей подлинный дух православного благочестия и важной не только для монахов, но и для всем христиан.

Иерусалимский Собор 1672 г. был собран против Константинопольского Патриарха Кирилла Лукариса, который обнаружил в своем богословии сильное влияние кальвинизма. Собор осудил учение Кирилла Лукариса и одобрил исповедание Досифея, Патриарха Иерусалимского. Исповедание Досифея легло в основу Послания Восточных Патриархов 1723 г.

Константинопольский Собор 1872 г. был организован по поводу так называемой «болгарской схизмы». На нем была осуждена ересь «филетизма», то есть внесения в Церковь неоправданных разделений по этническому признаку.