Чудо евхаристического преложения хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Христовы не может быть до конца объяснено и является великой тайной.
Как писал преподобный Иоанн Дамаскин, «Бог сказал: Сие есть Тело Мое и Сия есть Кровь Моя, и Сие творите в Мое воспоминание. И всемогущим Его повелением это происходит... Ты спрашиваешь, каким образом хлеб делается Телом Христовым, а вино и вода — Кровью Христовою. Говорю тебе и я: Дух Святой осеняет и совершает это, что превосходит разум и мысль»[655].
Церковь верует, что Евхаристия есть истинная и действительная Жертва, поскольку хлеб и вино, которые являются приношением верующих, претворяются в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа, принесшего Себя в жертву на Кресте. О жертвенном характере Евхаристии свидетельствуют слова Господа Иисуса Христа: «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин 6:51), «сия Чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается» (Лк 22:20). Сам образ изливаемой крови и отделения ее от тела является символом смерти; обозначение крови как крови Завета говорит о жертве, поскольку заключенный при Моисее Завет между Богом и Его народом был утвержден жертвоприношением и окроплением людей жертвенной кровью (Исх 24:4–8); слова о том, что тело «предается» за учеников (Лк 22:19), подчеркивают добровольный характер крестных страданий Спасителя.
На Евхаристию как жертву указывает и то, что это таинство было совершено Спасителем на Тайной Вечере, во время которой происходило вкушение ветхозаветной пасхальной жертвы (Мф 26:17–21; Мк 14:12–18; Лк 22:7–16) и которая была началом Страстей Христовых: согласно всем четырем Евангелиям, непосредственно после Тайной Вечери Господь Иисус Христос был взят под стражу.
Пророческое предсказание о Евхаристии как о единственной Жертве, которая должна заменить все ветхозаветные жертвоприношения и которая будет приноситься всеми народами земли, содержится в словах пророка Малахии: «От востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф» (Мал 1:11). На это пророчество при истолковании Евхаристии как жертвы ссылаются древнейшие церковные авторы[656].
Сравнивая Иисуса Христа с ветхозаветным первосвященником, апостол Павел пишет: «Мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принести... Но Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях» (Евр 8:1–3, 6).
Первый завет, продолжает апостол, имел постановление о скинии; в ней было «святое святых», куда входил «однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа... Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр 9:7, 11–14).
Православное учение о Евхаристии как Бескровной Жертве раскрыто праведным Николаем Кавасилой: «Жертва совершается и не прежде освящения хлеба, и не по освящении его, но в самом освящении, ибо надобно вполне соблюдать учение о ней веры, не опуская ничего. Какое же разумею учение? То, что эта Жертва есть не образ или вид жертвы, а истинная Жертва, что не хлеб принесен в жертву, а само Тело Христово, и к тому же, что Жертва Агнца Божия только одна и однажды совершилась... Хлеб прелагается не в вид заколения, а в само Заколение, в само Тело Господа, принесенное в жертву... Эта Жертва совершается не через заклание... а через преложение хлеба в закланного Агнца»[657].
Евхаристическая Жертва совершается в воспоминание Крестной Жертвы Христовой, но приносится через совершение литургии, поэтому и называется «бескровной». Она есть также жертва хвалы и благодарения.
Сразу после преложения Даров следуют поминовение Божией Матери и святых, а затем многочисленные ходатайственные моления: сначала об усопших, затем о стране, городе, властях и народе, о Патриархе и местном епископе, о клириках, о нуждающихся, о благотворителях и вообще о христианах, составляющих земную Церковь.
Святитель Кирилл Иерусалимский говорит: «Над этой Жертвой умилостивления мы молим Бога о всеобщем мире Церквей, о благостоянии мира, о царях, о воинах и соратниках, о [находящихся] в немощах, об изможденных [тяжелым трудом] и вообще обо всех, нуждающихся в помощи, молимся мы все и приносим эту Жертву. После поминаем и прежде почивших — во-первых, патриархов, пророков, апостолов, мучеников, чтобы их молитвами и предстательством принял Бог моление наше; потом и о преставившихся святых отцах и епископах и вообще о всех из нас прежде почивших, веруя, что превеликая будет польза душам, о которых моление возносится в то время, как Святая предлежит и страшная Жертва... Мы за усопших, если они и грешники... Христа, закланного за наши согрешения, приносим, умилостивляя за них и за нас Человеколюбца Бога»[658].
Традиция поминовений во время Евхаристии восходит к раннехристианским временам и связана с тем, что Евхаристия есть таинство единства Церкви. Молитва о преложении хлеба и вина в евхаристические Тело и Кровь Христовы неразрывно связана с молением о Церкви как вселенском Теле Христовом и всех его членах. Кроме того, в этих поминовениях выражается вера в то, что Евхаристия есть умилостивительная Жертва, приносимая обо всех живых и усопших христианах.
Во время поминовений, совершаемых предстоятелем, в Древней Церкви диаконы могли возглашать диптихи742 — поименные поминовения императора, патриарха, епископов соседних епархий, благотворителей местной общины, усопших императоров и епископов и т.д. В современном чине литургии следом этих диптихов является так называемая «выкличка» — пространное диаконское поминовение живых, совершаемое после поминовения Патриарха. В русской традиции оно совершается только за архиерейской литургией.
Другая форма диптиха — это поименное поминовение Предстоятелей всех Поместных Церквей, которое совершается только за патриаршей литургией: сначала перед Трисвятым, когда протодиакон возглашает имена Предстоятелей Церквей, а священнослужители и хор повторяют каждое из них (так называемая Великая похвала); затем на великом входе, когда сам Предстоятель поминает Предстоятелей всех Православных Церквей.
Еще одна форма поминовений на литургии — изъятие частиц из просфор за живых и усопших на проскомидии.
Наконец, еще одной формой поминовения на литургии является произнесении имен на сугубой и заупокойной ектениях, возглашаемых после Евангелия.
Анафора завершается прославлением «пречестного и великолепого имени Отца и Сына и Святаго Духа», после которого предстоятель благословляет всех молящихся.