Как прекратилась смертная Эпидемия

Джон Александр Доуи продолжат свое служение в Мэйнли до конца 1874 года. У него было много свободного времени, чтобы заниматься своими исследованиями, и он использовал это время с большой пользой для себя. Но Доуи начал тосковать по большому служению. Вскоре ему представилась возможность получить должность пастора в Ньютауне, пригороде Сиднея. Во время его пребывания в этом городке и произошли трагические события, которые, согласно Божьему промыслу, имели такое важное влияние на будущее Доуи. Ужасная эпидемия чумы обрушилась на ту часть Австралии, где он жил. Умирало гак много людей, что это приводило молодого служителя в ужас. В течение нескольких недель ему довелось провести более сорока погребальных служб. Доуи окружали больные и умирающие. Людские трагедии и скорби с великой силой оказывали воздействие на его собственный чувствительный дух. Ниже мы приводим рассказ самого д-ра Доуи об этом, а также, о том, как Бог проговорил к его сердцу и указал на Свое обетование, касающееся исцеления.

«Я сидел в кабинете своего пасторского дома, принадлежащего конгрегациолистской церкви в Ньютане, пригороде прекрасного австралийского города Сиднея. Мне было невыносимо тяжело на сердце после посещения более тридцати домов, где от страшной болезни умирали люди, прихожане моей церкви. В течение нескольких недель я провел в последний путь более сорока человек. Где же, где был Тот, Кто прежде исцелял Своих страждущих детей?! Ни одна молитва об исцелении не достигала Его ушей, однако я тал, что Его рука не сократилась, чтобы спасать. Тем не менее, знание об этом не уберегло от смерти даже тех. кому еще предстояло так много сделать для Бога и для людей. Сильные мужчины, отцы, добропорядочные граждане и, что печальнее всего, истинные христиане заболевали чумой. Они страдали от нечеловеческих мук, впадали в беспамятство, иногда сопровождавшееся судорогами, и затем умирали. Какая ужасная пустота оставалась в сердцах вдов и сирот; сколько домов, где маленькие дети, юноши и девушки умирали в тяжких муках, оставаясь лежать холодными и бездыханными! Мне казалось, будто я слышу торжествующий смех своих врагов, когда произносил слова христианской надежды и утешения людям, пережившим утрату родных и близких. Болезнь, это гадкое детище своего отца — сатаны и своей матери — греха, оскверняла и разрушала земные храмы Божьих детей, и не было от нее избавления.

Я сидел, опустив голову, в глубокой скорби за свою церковь, пока не потекли горькие слезы, неся утешение моему исстрадавшемуся сердцу. Затем я начал молиться. О, как я томился желанием услышать несколько слов от Того, Кто так сильно горевал о страждущих, — от Мужа скорбен и сострадания. Затем предо мной в чудесном сиянии предстали слова, вдохновленные Духам Святым, из книги Деяния Апостолов 10:38, которые говорили о Христе как Целителе. Я вытер слезы и укрепился в своем сердце. Я увидел путь, ведущий к исцелению, и дверь туда была широко открыта. Я сказал: «Боже, помоги мне теперь проповедовать всем умирающим людям Твое слово и говорить им о там, что сатана оскверняет их, но Иисус по-прежнему может исцелять, ибо «Он вчера, сегодня и вовеки тот же».

Тотчас я услышал громкий звонок и несколько ударов в дверь, затем — быстрые шаги, и вот уже у меня в дверях стояло двое запыхавшихся посыльных со словами: «О, быстрее идемте, Мэри умирает. Идите и помолитесь». С чувством пастыря, услыхавшего, что жестокий волк только что вырвал из стада одну из его овец, я бросился к даму умирающей девушки. Она лежала на кровати, издавая стоны, сцепив зубы в агонии борьбы с дьяволам. Белая пена, смешанная с кровью, сочилась из ее уст, искаженных мучительной гримасой страдания. Я взглянув на нее, и гнев возгорелся во мне. «О, как бы мне хотелось, — думал я, — иметь острый меч небесного гнева, способный насмерть поразить жестокого врага, который, как невидимый удав, душит эму прекрасную девушку, стискивая на ней свои у ужасные кольца, пока не одержит окончательную победу.

Ответ на эту молитву был неожиданным для меня. Я ощутил, что меч, в котором я нуждался, находится в моей руке; что я подниму его и никогда не опущу. Врач — благочестивый христианин — тихо ходил но комнате, рассказывая мне о страданиях и муках, которые переживала мать умирающей девушки. Наконец, он остановился возле меня и спросил: «Сэр, не кажутся ли вам загадочными Божьи пути?» Тотчас духовный меч — меч Божьего слова — блеснул в моей руке. «Божьи пути?! — воскликнул я, указывая на больную девушку. — Как смеете вы, д-р К., называть Божьими путями безвременный уход Его детей с земли на небеса! Нет, сэр, это работа дьявола, и настало время нам воззвать к Богу, Который «пришел разрушить дела дьявола», чтобы Он поразил жестокого и гнусного убийцу и спас это дитя от смерти. Доктор, можете ли вы помолиться; можете ли вы помолиться молитвой веры, спасающей больных?» Обидевшись на мои слова, мой друг тотчас изменялся в лице и ответил: «Не слишком ли вы возбуждены, сэр? Не лучше ли будет сказать Богу: «Да будет воля Твоя»?» С этими словами он удалился из комнаты.

«Возбужден!» Это слово слабо подходило к нашей ситуации. Ибо я дошел почти до безумия, полный Божьего гнева и ненависти к этому гнусному убийце по имени Болезнь, творящему волю дьявола. «Да не будет так! — воскликнул я. — Не может быть Божьей воли для такой жестокости, и я никогда не скажу «Да свершится Божья валя» на дела дьявола, которые Божий Сын пришел разрушить, и сейчас я вижу одно и л них». О, как Божье слово горело в этот миг в моем сердце! «Иисус из Назарета ходил, творя добро и исцеляя всех людей, угнетаемых дьяволом, ибо Бог был с Ним». А разве Бог не со мной? И раме Иисус не со мной, и все Его обетования не истина? Повернувшись к матери девушки, я спросил: «Зачем вы послали за мной?» На что она ответит: «Помолитесь, помолитесь же о там, чтобы Бог поставил ее на ноги». И мы намолились. Я не могу безошибочно вспомнить все, что говорил, но сами по себе слова не имеют большого значения. Молитва веры может быть совершенно безмолвной, когда вы просто, от всего сердца, с уверенностью смотрите Иисусу в лицо. В такие моменты .люди не многословны, но как много значат их слова! Ибо Бог смотрит на сердце человека. И все же, я до сего дня помню многое из той молитвы и, с Божьей помощью, постараюсь вспомнить ее. Я взывал к Богу: «Отче наш, помоги! Дух Святой, научи меня, как нужно молиться. Молю Тебя за нас. о, Иисус. Спаситель, Целитель, Друг и наш Ходатай пред Богом-Отцом. Услышь и исцели, о. Бог Предвечный! От всякой бале ми и смерти избавь это милое дитя. Я уповаю на Твое слово. Мы взываем сейчас к Твоему обетованию. Истинно слово: «Я — Господь, Целитель твой!» Исцели же ту девушку Истинно слово: «Я Господь, Я не изменен». Боже неизменный, будь сейчас нашим Целителем. Истинно слово: «Сии знамения будут следовать за верующими во имя Мое: возложат руки на бальных и они выздоровеют». И я с верою возлагаю свои руки на нее во имя Иисуса и призываю сейчас это обетование. Истинно слово: и Молитва веры исцелит болящего». Уповая на Тебя одного, я вопию: спаси ее ради Иисуса. Аминь!»

И я увидел, что девушка лежала и мирно спала. Ее сон был таким глубоким и безмятежным, что мать шепотом спросила меня: «Она умерла?» «Нет, — ответил я еще тише. — Мэри будет жить, болезнь ушла. Она совершенно здорова и спит, как младенец». Убрав темные локоны с ее теперь уже спокойного лица и пощупав ее ровный пульс на прохладной и влажной руке, я понял, что Христос услышал мою молитву, и, как было когда-то в доме Петра, «Он прикоснулся, и горячка оставила ее». Повернувшись к сиделке, я сказал: «Принесите чашку какао и несколько кусочков хлеба с маслом». Мы сидели возле спящей девушки тихо, почти не дыша, пока не вернулась сиделка. Затем я склонился над спящей и, щелкнув пальцами, сказал: «Мэри!» Она тотчас открыла глаза, улыбнулась и спросила: «О, сэр, когда вы пришли к нам? Я так долго спала». Затем, протянув руки, чтобы обнять свою мать, она сказала: «Мама, я так прекрасно себя чувствую». «И, наверное, хочешь есть?» — спросил я, наливая в блюдце какао, чтобы остудить. «Да, я голодна», — ответила она с радостью в голосе. Она сделала глоток, а потом еще, пока не выпила все. Через несколько минут девушка снова уснула, дыша спокойно и легко. Молча поблагодарив Бога, мы оставили ее спать, а сами пошли в другую комнату, где лежали ее брат и сестра, так же больные чумой. Мы помолились за них, и они были исцелены. На следующий день все трое были здоровы, а через неделю они прислали мне письмо с маленьким подарком — двумя золотыми запонками с монограммой, которые я ношу уже много лет. Когда я вышел из дома, где Христос показал Себя победоносным Целителем, в моем сердце звучала песня ликования, льющаяся прямо с небес. При этом я сам был немало удивлен делами, которые совершил, а еще больше — своему открытию, что Господь вчера, сегодня и вовеки тот же.