О состоянии души после смерти тела и до Страшного Суда

В Римско-католической церкви существует учение о так называемом «чистилище» — промежуточном состоянии умерших душ между блаженством рая и адскими муками. В чистилище души в течение известного времени искупают страданиями свои грехи, доступные отпущению, и приходят в ту чистоту, которая необходима для райского блаженства.

Православная Церковь не разделяет мнения о существовании «чистилища», но вместе с тем учит, что молитвы воинствующей (земной) Церкви и милостыня за усопших могут много способствовать облегчению их загробной участи и достижению Царства Небесного.

Как пишет еп. Аркадий (Лубенский):

«До Страшного Суда за гробом человек не живет полной жизнью, а как бы половинчатой, без тела; сразу же после перехода его от земли полного и окончательного суда над ним не произносится…

По милости Своей, за молитвы Церкви и милостыню, подаваемую за душу, Господь может извести ее из места мучений и водворить в место блаженства.

Если грешник умер не богоборцем, а хотя бы с крупинкой веры и добродетели, то на том свете, согреваемый лучами Божией любви, обливаемый токами слез молитвенного предстательства близких, родных и утучняемый милостыней, он может сподобиться очищения от грехов, крупица добродетели увеличится в нем, и душа его будет переведена в вечные блаженные обители».

Часть вторая. Душа человеческая

Душа есть тварь умная, великая и чудная, исполненная красоты, подобие и образ Божий.

Прп. Макарий Великий

Предисловие

Вникай в себя…

1 Тим. 4, 16

Тайна Господня — боящимся Его.

Пс. 24, 14

Из всех ценностей, которыми обладает человек, одна несравнимо ценнее других — это душа человека. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит, или какой выкуп даст человек за душу свою» (Мф. 16, 26), — говорит Господь.

Как писал митрополит Петербургский Антоний:

«Душа есть образ Божий, который начертал Сам Бог. Она — дух. Она свободна и бессмертна и должна быть чиста, светла и полна любви как образ Божий».

Поэтому усилия христианина прежде всего должны быть направлены к изучению и просветлению своей души, «к познанию самого себя» — что было некогда девизом и лучших эллинских мудрецов. «Вникай в себя», — говорит ап. Павел своему любимому ученику и преемнику по апостольству Тимофею.

И тем, кто будет следовать этому указанию, облегчится достижение главной цели своей жизни — стяжания Духа Святого Божия и преображения через это своей души — ее богоуподобления.

Следует заметить, что задача постижения души своей является одной из труднейших, ибо, как сказал один из мудрецов: «Нет для души ничего более неведомого, чем она сама для себя».

Поскольку душа невидима и нематериальна, то материалисты и атеисты вообще отрицают существование Души, и становится все менее и менее людей, которые интересуются ею, и еще менее — которые стремятся изучать ее. А последнее так важно, поскольку Господь сказал: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21), т. е. имеет место в нашей душе.

Как пишет прп. Ефрем Сирин:

«Апостол Иоанн в Откровении своем видел великую и чудную книгу; написана она была Самим Богом, и семь было на ней печатей (Откр. 5, 1). Ни на земле, ни на небе никто не мог прочесть ее, кроме одного Сына Божия, потому что Он и написал и запечатал ее.

Книга эта — душа, написанная в Царстве; кроме Написавшего, никто не знает, что она такое. Никакое око не может видеть, никакое ухо не в состоянии слышать и никакое сердце не представит себе, что написано в душе. Написано в душе царство и положено в ней, как приданое, чтобы, когда придет Наследник царства, ввел ее с Собою в брачный чертог».

Как пишет проф. Карл Адам (в книге «Иисус Христос»):

«Человек — загадка. Стоя на самой грани двух миров, он нуждается в обоих, чтобы быть человеком. Земля и небо, время и вечность соприкасаются в нем. Он — тот пункт мировой действительности, где тварное сознает всю свою относительность, замечает Творца, пробуждается к Богу и готово отозваться на призыв Божественной любви».

Но вместе с тем постижение себя в какой-то мере ведет к постижению всякого человека, так как только то будет понятно в других, что осознано в себе. Отсюда от степени самопознания зависит и понимание человеком окружающих.

Удивительны последствия самопознания. Об этом так говорит схиархимандрит Софроний:

«Через обращение человеческого духа внутрь себя и затем к Богу ум отходит от бесконечной множественности и раздробленности явлений мира и всей силой обращается к Богу и, пребывая в Боге, видит и себя и весь мир».

Я — это прежде всего моя душа; но она пока связана с телом. Поэтому, изучая душу, надо выяснить и взаимную связь тела и души.

Кроме последних понятий — «тела и души» — ниже будет раскрываться и понятие о «духе», или «духовном», «внутреннем человеке» с противопоставлением его «душевному», или внешнему», человеку; так различает их в своих посланиях апостол Павел.

Вспомним, что и Господь различал живущих людей на «мертвых» и «живых», т. е. причастных Святому Духу: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22).

Ниже — в главах 12–17, будет в связи с этим освещаться и важнейший для души человеческой процесс перерождения «душевного», или «внешнего», человека в «духовного», или «внутреннего».

Приведенные ниже (в части второй) очерки о душевной жизни совершенно не претендуют на полноту охвата этого сложного и глубокого вопроса; в них автор старается дать краткие понятия лишь о тех сторонах душевной жизни, которые, по его мнению, тесно связаны с целью жизни христианина — «стяжанием Святого Духа Божия» (прп. Серафим).

Элементы души

Глава 1 Душа и тело

Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?

Мф. 6, 25

Душа есть тварь умная, великая и чудная, исполненная красоты, подобие и образ Божий… Душа перед Богом есть Церковь

Прп. Макарий Великий

Мир в представлении атеистов материалистичен. Они признают лишь материю и ту энергию, которую способны измерить или экспериментом опознать, и только их считают реальными. Души человеческой для них не существует.

Между тем Священное Писание утверждает совершенно обратное. Только душа человека вечна и потому единственно всецело реальна, существованию же современного материального мира придет неминуемый конец: «земля и все дела на ней сгорят» (2 Пет. 3, 10), — говорит Священное Писание.

Если что временно и мимолетно, то, по сравнению с вечным, все является как бы призраком.

Если вдуматься, то что такое мир материи? Это только хаос молекул (или, точнее, электронов, протонов, нейтронов и т. д.), если только дух человеческий не выявит в нем формы, закономерность и целесообразность. Поэтому действительная реальность и ценность принадлежат духу, а не материи.

Как пишет о. Иоанн С:

«Весь мир — паутина в сравнении с ДУШОЙ человека-христианина; ничто в нем не постоянно и не надежно; ни на что опереться в нем надежно нельзя: все рвется. Поэтому ни к чему не надо привязываться сердцем, кроме единого Бога, раскинувшего эту паутину, содержащего и оживляющего ее».

Такова же должна быть сравнительная оценка души и тела. И Господь учит нас: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10, 28).

Франциск Ассизский называл свое тело «друг мой осел». Это название дает глубину понимания значения тела для жизни человека.

Тело — прежде всего друг; его надо ценить и о нем надо заботиться. От этого друга зависит способность к труду и, что очень важно, — состояние тела для громадного большинства людей в сильной степени влияет и на состояние души человека.

Человек (не очищенный сердцем) может быть бодр и радостен лишь при здоровом теле. И наоборот, мы обычно бываем печальны и унылы, когда тело болеет.

Поэтому прп. Серафим предупреждал:

«Не должно предпринимать подвигов сверх меры, а стараться, чтобы друг — плоть наша — был верен и способен к творению добродетелей… Надо духу давать духовное, а телу — телесное, потребное для поддержания временной жизни».

Правда, Господь говорил: «Дух бодр, плоть же немощна» (Мф. 26, 41). Такое противопоставление состояний духа и тела может быть только у святых: «Когда я немощен, тогда я силен», — говорил ап. Павел. Но для среднего христианина, находящегося в стадии борьбы за возрождение своей души, состояние плоти в сильной степени влияет на состояние духа.

Старцы прпп. Варсонофий и Иоанн говорят:

«Если мы заботимся о животных, которые служат нашим потребностям, тем более должны заботиться о теле как об орудии души. Когда орудие притупится, то это затрудняет скульптора, хотя бы он был и талантлив».

Апостол, обращая внимание на болезнь и слабость желудка св. Тимофея, повелел ему употреблять вино (1 Тим. 5, 23).

О том же пишет и прп. Исаак Сириянин:

«Остерегайся, чтобы не изнемогло слишком тело твое, и от того не усилилось в тебе нерадение и не уменьшило в душе твоей ревности ко спасению».

«Здоровье — дар Божий», — говорил и прп. Серафим и советовал хранить этот дар.

* * *

Итак, тело — наш друг. Но этот друг — все же «осел». И надо поэтому хорошо учитывать его нрав, причуды, упрямство и низменность стремлений, чтобы обезопасить себя от них.

Попробуйте распустить тело-осла, приучить к самоволию, и оно захочет господствовать над вами. Оно будет требовать себе излишнее количество изысканной пищи и будет постоянно назойливо напоминать про удовлетворение всех своих животных потребностей.

Откормленное и избалованное тело — это уже враг, а не друг человека. Его требования заглушают и подавляют духовные стремления и способности.

Как пишет о. Иоанн С:

«Эта самая плоть, которую мы столько лелеем, покоим, услаждаем, украшаем, есть враг души нашей, весьма коварный, опасный: она непрестанно противится любви Божией, воле Божией, заповедям Божиим и порывается исполнять свою волю, и исполняет ее почти всегда, разве когда сильное препятствие противопоставляет Господь Бог в благом и премудром Промысле Своем о нашем спасении.

При покое, просторе, услаждении плоти — плоть оживает со всеми своими страстями и наклонностями, а при тесноте, озлоблении, томлении — умерщвляется со всеми своими страстями.

Поэтому не питай пристрастно плоть твою, не ласкай ее, не угождай и не усиливай ее тем против духа. Иначе она все порывы духа ниспровергает, не дает встать ему и войти в силу.

Невольником будет дух у плоти. Эту плоть должно всегда распинать со страстями и похотьми, а не лелеять; ее надо умерщвлять постом, бдением, молитвою, трудами».

Так мы встречаемся с противоречивыми стремлениями души и тела (точнее духа и тела) и с двойственностью переживаний души. Душа связана с телом, переживает и его страдания, отзывается и на его запросы. Но у нее есть еще жизнь духа — идеальные стремления и духовные запросы. У большинства людей последние бывают в той или иной степени заглушены переживаниями и запросами тела.

Здесь можно привести следующую аналогию: глаз, ослепленный сильным светом дня, не видит звезд, и они для него не существуют. Но уйдет солнце, и глаз способен видеть бездну звездных миров.

Так и при бурных, сильных запросах изнеженного и избалованного тела у души нет возможности жить тонкими ощущениями духа, и они у нее не проявляются. В полной мере душа сможет погрузиться в них лишь тогда, когда будет отделена от тела, — после смерти и распадения последнего.

Однако аскетизм — порабощение тела духу — дает возможность в сильной степени смягчать запросы и стремления тела и еще до его смерти в какой-то мере приобщать душу к жизни духа.

Вот почему все святые, включая ап. Павла, «усмиряли и порабощали тело свое» (1 Кор. 9, 27) постом, трудами и лишениями. Они так утончали и облагораживали свою плоть, что она становилась действительно другом их души и не препятствовала ей в ее духовных стремлениях и взлетах к горнему миру. «Если человек не умрет для плоти, живя духом, он не может воскреснуть душою», — говорит прп. Варсонофий Великий.

Как пишет прп. Антоний Великий:

«Грех нашел себе опору в вещественном, и тело стало седалищем его. Но умная душа, поняв это, свергает с себя бремя вещественного и, возникнув из-под его бремени, познает Бога всяческих и внимательно смотрит за телом, как за врагом и противоборцем, не доверяя ему».

* * *

Благодаря греху тело человека смертно и подлежит распаду и уничтожению.

Но оно так же, как и бессмертная душа, есть творение Божие и создано художественно и премудро. Как друг бессмертной души, оно некогда будет воскрешено Господом. Тогда душа и новое, обновленное тело будут вновь вместе участвовать в новой жизни «на новой земле», если душа сумеет при жизни преобразиться — запастись «елеем» «мудрых дев» (Мф. 25, 1-13) — Духом Святым Божиим.

У святых это просветление тела совершается еще до их упокоения, и они после смерти получают полное или частичное нетление своей плоти (мощи).

«В лице Христа Спасителя, — говорит епископ Феофан Затворник, — человечество начинает новую жизнь, и не душевно только, но и телесно, так как это явилось и в Нем Самом.

Тела святых в часы сильного возбуждения духовной жизни просветлялись подобно просветлению Спасителя на Фаворе, и свет этот видим был для других. И животные покорствовали им, обоняв в них воню тела Адамова, каково оно было до падения, как объясняет повествование об этом.

Это и подобное сему, например: раскрытие зрения до способности видеть далекое и сокрытое; обоняния — до способности обонять от вещи запах страсти, с которою она дана; движения — до способности быть в другом месте, не выходя из своего — все это и подобное не нынешнему веку принадлежит, а будущему и свидетельствует лишь о том, как умалено в чести и славе нынешнее тело наше в обычном его состоянии».

* * *

Итак, и к телу христианина должно быть внимание. Но несравнимо большее внимание должно быть у него к бессмертной душе, о которой преимущественно должен заботиться и думать христианин. Он должен изучить законы, управляющие душой, и заботиться о ее здоровье более, чем о здоровье тела. Между тем наука о душевной жизни человека — психология — мало популярна по сравнению с другими науками.

Вместе с тем, если бы мы захотели глубоко изучить психологию человека и обратились бы к соответствующим официальным руководствам по ней, то мы были бы разочарованы.

По существу, мы здесь вообще не нашли бы науки: психологии нет, а есть лишь история попыток построения психологии, смена опытов по ее созданию на непрерывно меняющихся обоснованиях.

Вместе с тем мы не нашли бы в современной «научной» психологии исчерпывающих и правильных ответов на следующие важные для нас вопросы: что считать за идеал душевного здоровья? В чем сущность болезни человеческой души? Каковы методы работы над собой по преображению, просветлению души и т. д.?

И это не случайно. Нельзя слепому говорить о красотах мира или глухому о музыке и мелодиях. А те представители науки, которые создавали официальные школы психологии, были обычно слепы на внутренние очи и глухи на внутренний слух, необходимые для постижения внутренней душевной жизни.

И не у университетских профессоров психологии, и не у докторов психиатрии или невропатологии надо искать истинного познания о внутренней жизни человека.

Ее глубины были постигнуты лишь сосудами Духа Святого — апостолами, святителями и преподобными. Преподобные в уединении, в течение многих лет жизни трудились над познанием самого себя и над очищением, оздоровлением, преображением своей души.

Достигнув этого, прозрев внутренне, они постигали и науку врачевания душевных недугов так, что могли поучать и методам работы над самим собой.

После Священного Писания одним из исчерпывающих руководств по истинной и опытной психологии человека являются творения св. отцов, и в том числе сборник трудов 38-ми старцев, именуемый «Добротолюбие» (в 5-ти томах).

Как пишет невропатолог и священник о. Александр Ельчанинов:

«Если мы просмотрим писания подвижников и святых отцов — какую глубину психологического анализа мы там встретим, какую тонкость определений и верность классификации всех тонкостей ощущений».

Вот к каким источникам самопознания надо обратиться, чтобы почерпнуть в них ту «живую воду», которая могла бы оживить ослепленные грехом внутренние очи и восстановить внутренний слух.

* * *

Но что же такое есть по своей сущности душа? Прп. Макарий Великий дает следующее определение души:

«Душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная красоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, а лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления.

Нет иной такой близости и взаимности ни у одной твари, какая есть у души с Богом и Бога с душою. Ибо душа драгоценнее всех созданий».

А вот что пишет про душу архимандрит Иоанн:

«Душа — младенец бессмертия, беззащитный и жалкий в условиях окружающего нас мира. Как нужно прижимать к груди своей, к сердцу своему свою душу. Как нужно любить ее, предназначенную для вечной жизни. О, как нужно очищать даже малейшее пятнышко с нее…

Душа — земля. Человек — земледелец своей души. Если в земле душевной сеется слово Божие, слово правды и любви Христовой, то плод бывает сладкий, радостный для самого человека и его окружающих. Если же человек сеет в душе своей плевелы зла, то вырастут сорные, ядовитые травы духа, которые будут мучить и самого человека, и других людей».

Св. Макарий Великий сравнивает не очищенную от греха душу человеческую с морем, которое наполнено гадами, которым «несть числа». И как глубоко море и многообразна его фауна, так велика глубина и души человека, сложно проявление его духа и бесконечно разнообразны изгибы его больной души.

Познание болезненности, ненормальности, т. е. отклонения от нормы, от идеала может иметь место лишь тогда, когда налицо будет эта норма, этот идеал.

Официальная психология не знает такого идеала. Не знает потому, что она не приобщена к «Свету истинному, Который просвещает всякого человека» (Ин. 1, 9). Но его знают те, чьи очи просвещены светом веры и которые познали, что Иисус из Назарета был и есть воистину Сын Божий.

Итак, по милости сотворившего мир Творца сотворенному Им человеку был дан и образ совершеннейшего человека в лице Богочеловека — безгрешного Иисуса Христа.

Вот вневременная, не изменяющаяся — стабильная норма, которая дает нам возможность познания всех отклонений и всех болезней человеческой души.

Все же остальное человечество находится в непрерывно меняющемся состоянии души. При этом динамика изменения развивается здесь в двух направлениях. Над большей частью мира господствует процесс тления, разложения души, ведущей к ее смерти.

И лишь для «малого стада» (Лк. 12, 32), из числа верующих во Христа, совершается процесс оздоровления, очищения души. В этом сущность жизни человечества после пришествия Христа, которая такими словами характеризуется апостолом Иоанном Богословом: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще и Святый, да освящается еще» (Откр. 22, 11).

И для нас важнее всего в жизни — приобщить себя к последнему процессу — процессу возрождения, просветления и преображения души.

Постараемся же разобраться в вопросе: в чем состоит сущность нашей душевной жизни?

Св. отцы различают: 1) ум, или разум, — область мысли и 2) сердце — область чувств и пожеланий.

Начнем с ума.

Глава 2. Ум и разум

А мы имеем ум Христов.

1 Кор. 2, 16.

Так говорит апостол Павел. Отсюда можно заключить, что можно иметь и другой какой-то ум. И действительно, надо различать три проявления или, скажем условно, три вида ума.

Первый вид — ум «инстинктивный», которым обладают и животные и которым преимущественно живут неразвитые духовно люди и дикари. Он занят исключительно задачей сохранения жизни и удовлетворения потребностей тела.

Он может быть хорошо развит — «заострен», и тогда его называют хитростью, пронырливостью и т. д. И в самом совершенном состоянии этот вид ума не облагораживает человека.

Если только им живет человек, то он не возвышается над животными и роняет человеческое достоинство. В этом случае все мысли человека заняты заботами о сохранении жизни, пропитании, одежде, жизненном комфорте и т. п. Этот вид ума вложен в животный мир Богом как средство самозащиты и поддержания жизни тела.

Второй вид ума — это ум логики и науки. Его нет у животных. С помощью его человеком строится наука, двигается прогресс техники, сплетаются научные теории и философские системы. Господом он дан человеку для постижения Его творений и премудрости Самого Творца вселенной.

Он дан также для облегчения жизни тела человека, лишенного той физической силы и выносливости, которые дарованы Богом многим из животных. Этим умом человечество зачаровано, гордится им и считает в каком-то дурмане, что некогда он приведет все человечество к счастью и чуть ли не к бессмертию.

Если ум инстинктивный свойственен всему человечеству, то развитие и пользование умом логики и науки является уделом уже сравнительно узкого круга людей.

Однако и не этот вид ума является главным даром человеку от Бога. Этот ум несовершенен, о чем свидетельствует хотя бы философия, которая состоит из множества постоянно меняющихся и противоречащих одна другой систем и теорий.

Человеческая логика также небезупречна, и натренированный софист может с успехом защищать как тезис, так и антитезис. Обладая только этим умом, человечество может подняться лишь на степень цивилизованных животных, истребляющих друг друга при помощи способов и орудий, доведенных до высокого технического совершенства.

Главным, ценнейшим даром человечеству является третий вид ума — мы назовем его условно благодатным разумом. Как пишет митрополит Вениамин:

«У души есть свой, более глубокий разум, истинный разум, интуиция, внутреннее восприятие истины».

Благодатным разумом и верой постигается существование Бога — Творца мира, Его непостижимая премудрость, связь мира с Божеством — промысел и любовь Бога к Своему творению, целесообразность всех законов природы и закономерность явлений в судьбах всего человечества, народов и отдельных личностей. Лишь благодатный разум веры может постигать в какой-то мере гармонию мира и невыразимую красоту Самого Божества и примирять в душе все те кажущиеся противоречия и недоумения, перед которыми бессилен ум науки и логики.

Как пишет митрополит Вениамин, человеку, обладающему благодатным разумом, «совсем не нужно бояться тайн и непостижимости вообще, а в особенности в вере.

Для этого разума не существует бессмысленности в антиномиях религии[2].

Он постигает невидимое в видимом, для него нет ни "проклятых" вопросов, ни "неразрешимых" проблем и загадок мироздания.

Он не смущается от таких антиномий, как единство Бога при троичности Лиц; единство во Христе Бога и человека; совмещение свободы воли человека с предопределением его судьбы у Бога, сочетание Божией справедливости с милосердием Бога и т. п.

И именно благодатный разум, а не ум, поистине обогащает человека. Этот разум есть "ум Христов", который имеется в человеке лишь при сопребывании в нем Святого Духа Божия и развивается в душе по мере Его "стяжания"».

Как пишет А. С. Хомяков:

«Дух Божий, глаголющий Священными Писаниями, поучающий и освящающий Священным Преданием Вселенской Церкви, не может быть постигнут одним человеческим разумом.

Он доступен только полноте человеческого духа под наитием благодати.

Попытка проникнуть в область веры и в ее тайны, преднося перед собою один светильник разума (человеческого), есть дерзость в глазах христианина, не только преступная, но в то же время безумная.

Только свет, с неба сходящий и проникающий всю душу человека, может указать ему путь; только сила, даруемая Духом Божиим, может вознести его в те неприступные высоты, где является Божество».

«Только тот может понять пророка, кто сам пророк», — говорит св. Григорий Чудотворец. — Только само Божество может уразуметь Бога и бесконечность Его премудрости. Только тот, кто носит в себе живого Христа, может приблизиться к Его престолу, не уничтожившись перед той славой, перед которою самые чистые силы духовные повергаются в радостном трепете».

Этот вид познания, в отличие от первых двух видов ума, святые апостолы называли «мудростию». Ап. Иаков для характеристики ее перечисляет следующие ее свойства: «Мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3, 17).

Эту духовную мудрость св. отцы называют «духовным разумом» или «духовным ведением», а различные писатели — «высшим разумом», «большим разумом».

Про этот разум так говорила мудрая старица Ардалиона (из Усть-Медведицкого монастыря): «Ум, умерший своему мудрованию, становится проводником тайн Божиих, ему открывается ведение судов Божиих и Его всесвятой воли».

Обычный человеческий ум и благодатный разум очень часто находятся в противоречии друг с другом: повеления одного не согласуются с пожеланием другого. С точки зрения ума требования этого разума могут казаться «безумием».

Этим объясняется требование ап. Павла от христиан «безумства». Он пишет коринфянам (1 Кор. 3, 18): «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым». И часто мудрость благодатного разума будет для ума логики и для инстинкта только безумием. Поэтому мир обычно зовет людей, всецело живущих этим разумом, «ненормальными». И они действительно таковы, потому что отвергают обязательность для себя той «нормы» лжи и греха, которая неотъемлемо присуща всем обычным «нормальным» людям.

* * *

Нельзя думать, что благодатный разум может развиться путем одного обогащения человека отвлеченной богословской наукой, как бы ценна она ни была сама по себе.

Богатство богословскими знаниями еще не преображает души — не открывает человеку путей к Царству Небесному, если он будет пренебрегать очищением сердца от страстей и стяжанием благодати Святого Духа. Про это так пишет схиархимандрит Софроний:

«Частое явление, что религиозная жизнь у человека сосредоточивается в мозгу как отвлеченное понимание.

Пребывая в этом состоянии, он нередко мнит себя обладателем духовного ведения, не разумея, что подобное отвлеченное понимание, хотя бы и предваренное чтением Священного Писания, по существу остается для него "книгой, запечатанной семью печатями" (Откр. 5, 1).

Прояснение ума — зарождение благодатного разума и полнота развития его под действием Святого Духа Божия — такое же редкое явление, как и святость. Сам Господь говорил, что "немногие находят путь, ведущий в жизнь" (Мф. 7, 14)».

Грех настолько затуманил человеческий ум, что для человека, даже стремящегося к истине, нелегко ее найти. Как пишет схиархимандрит Софроний:

«Наличие несовершенства в человеческом добре, с одной стороны, и неизбежное наличие доброго предлога во зле — с другой, делает различие добра и зла очень трудным.

Всякое зло, совершаемое свободными тварями, по необходимости паразитивно живет на теле добра; ему необходимо найти себе оправдание, предстать облеченным в одежду добра, и нередко высшего добра.

Зло всегда и неизбежно смешивается с некоторой долею положительного по форме искания, и этой своей стороной прельщает человека. Свой положительный аспект зло стремится представить человеку как ценность настолько важную, что ради достижения ее дозволены все средства».

Схиархимандрит Софроний на основе учения старца Силуана дает такой критерий истины — способ различать в мире зло и добро:

«Старец Силуан считал, что зло всегда действует обманом, прикрываясь добром; но добро для своего осуществления не нуждается в содействии зла, и потому там, где появляются недобрые средства (лукавство, ложь, насилия и подобное), там начинается область, чуждая духу Христову.

Добро злыми средствами не достигается, и "цель не оправдывает средств". Добро, недобро сделанное, — не есть добро.

Это завет нам от апостолов и святых отцов».

Глава 3. Мысли

Что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте.

(Флп. 4, 8).

Наш ум или разум проявляются в наших мыслях, которые, как непрерывный поток, текут в нашем сознании, не прекращаясь даже в течение сна.

Как пишет еп. Феофан Затворник:

«Чаще всего наши мысли толкутся в нашей голове подобно стае мошек, однообразно, беспорядочно, бестолково и бесплодно».

Что является источником этих мыслей и что влияет на их ход и направление?

В основном это будут пожелания сердца и стремления человека, о которых будет речь ниже. При господстве инстинктивного вида ума, т. е. на низших ступенях развития души, мысли будут направляться преимущественно потребностями тела.

При развитии ума логики и науки человеком будут владеть умственные интересы, которые в этом случае займут соответствующее место в потоке мыслей.

При наличии благодатного разума — «ума Христова» — мысли по преимуществу будут касаться области духовной — Бога, религии, покаяния, веры, христианских добродетелей и постижения духовных тайн мироздания. При этом для огромного большинства людей — людей, пораженных грехом, — нельзя говорить о какой-то цельности в направлении помышлений.

Как пишет схиархимандрит Софроний:

«Чем дальше отстоит человек от Бога, тем раздробленнее его мышление, тем неопределеннее и беспокойнее его духовные (душевные) переживания; и наоборот — чем ближе человек к Богу, тем уже круг его мыслей, сосредоточиваясь в конце на единой бесстрастной мысли, которая уже не есть мысль, но особое невыражаемое ведение или чувство ума…»

Самым существенным моментом в аскетическом искусстве является «хранение ума» — т. е. не отдавать ума суете мира и извне навязываемым впечатлениям и мыслям.

Самое важное в «хранении ума» — это постоянная память о Боге. Об этом говорят следующие слова прп. Исаака Сириянина:

«Что случается с рыбой, вынутой из воды, то бывает с умом, оставившим памятование Бога и блуждающим в воспоминаниях мира сего».

Проследив обычный ход наших мыслей, мы можем определить, какой вид ума господствует в нашем сознании.

На ход мыслей естественно влияют и внешние явления и среда — общество, события, обстановка и т. п. Они могут отвлекать мысль от господствующего и свойственного человеку направления мыслей.

Отсюда среда может в значительной мере противодействовать или способствовать основным стремлениям и потребностям души.

Но не только внешний мир и пожелания сердца влияют на ход мыслей. Как учат Священное Писание и св. отцы, источником мысли в значительной мере является и космический потусторонний мир — мир духов. В Евангелии от Иоанна мы читаем: «Диавол вложил в сердце Иуды предать Его» (Ин. 13, 2).

А когда ап. Петр, исповедывал Божество Господа Иисуса Христа, то Господь сказал ему: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах» (Мф. 16, 17).

В жизнеописании святителя Иоанна Златоуста рассказывается, что когда святитель писал толкования на послания ап. Павла, тот в это время стоял возле Иоанна и шептал ему на ухо свои мысли. Это наблюдал в течение трех ночей подряд келейник святителя — св. Прокл (впоследствии сам ставший Константинопольским патриархом).

Таким образом, самое авторство толкования следует приписывать не только св. Иоанну, но и самому апостолу Павлу, поскольку в толкование вкладывались и мысли апостола.

Если внимательно наблюдать за собой, то можно заметить, как часто поток мыслей, занятых определенным предметом, прерывается, и в ум как бы залетает новая мысль — совершенно не связанная с предыдущими и ни с какой внешней причиной.

Так, например, я внимательно читаю молитву, кругом тишина. Вдруг откуда-то падает мысль: не пришло ли время будить сына? Кто это, властно прервавший поток моих мыслей и заставивший меня думать о других?

Или я, глубоко задумавшись, иду по улице и дохожу до перекрестка. Занятый своими мыслями, я начинаю переходить улицу, не смотря по сторонам. Вдруг кто-то опять прерывает мои мысли и говорит: «Посмотри налево». И если слева мчится автомобиль, то этому голосу я обязан спасением своей жизни.

Итак, на основе Священного Писания и мнения св. отцов можно считать, что многие появляющиеся у нас мысли идут из космического потустороннего мира — от Бога, ангелов и святых или от наших врагов — сатаны и бесов.

О. Иоанн С. пишет:

«В обыкновенном нашем положении все светлые мысли — от ангела хранителя и от Духа Божия; тогда как, напротив, нечистые, темные — от нашего поврежденного существа и от диавола».

Поэтому св. отцы всегда предлагают разбираться во вновь появившихся мыслях: из какого источника они текут — от нашего ангела или от лукавого духа?

Как пишет прп. Петр Дамаскин:

«Все помыслы бывают трех устроений (происхождения) — человеческого, демонского и ангельского. Человеческий помысел связан с каким-либо воспоминанием. Демонский же помысл бывает сложный — из мыслей и страстей (пристрастий, ненависти, злопамятности, осуждения и т. п.).

Ангельский же помысл есть бесстрастное ведение вещей, т. е. истинное знание, охраняющее ум и сохраняющее его от крайностей — средоточие, которому ангелы научают людей, умерших для мира, чтобы ум их был бесстрастен и видел вещи должным образом: не возвышался и не унижался; не уклонялся бы в отвращении от вещи ненавистью, но и не предавался бы неразумной привязанности, т. е. пристрастию; по лености не оставался бы в неведении, но и не уклонялся бы в неразумном старании, в многопопечительности и т. п.»

При этом очевидно, что к людям, подверженным греху, порокам и страстям, стоит ближе злой дух и преимущественно он-то и будет всевать в таких людей свои чувства (страсти) и мысли. И наоборот, святые будут слушать мысли ангелов и Бога.

Так, прп. Серафим говорил о себе, что он считал от Бога лишь первую мысль, появившуюся в его голове (по поводу какого-либо дела). Если же он отвергал ее по человеческому рассуждению, то замечал, что его последующие рассуждения ума потом оказывались ошибочными.

Другой же святой — преподобный Варсонофий Великий — достиг такой меры духовности, что дерзновенно утверждал, что его мысли шли от Самого Господа Бога. В его ответах инокам встречаются такие утверждения:

«Напиши слова мои, точнее же сказать — слова Божии»

(ответ 31).

«Через меня, малейшего, говорит тебе Бог»

(ответ 226).

Той же меры достиг и старец Зосима из Троице-Сергиевской Лавры, который так говорил про себя:

«Я просил Господа, чтобы Он вошел в меня, чтобы я ничего сам не смел говорить, а говорил лишь то, что повелит мне сказать Господь. И бывает иногда благоговейно страшно мне внутри себя ощущать силу и голос Божий.

Знаю, что больно иногда словом моим делаю людям, а иногда Бог утешает словом моим, но я обязан говорить им