Санг. 43а (барайта, имеющаяся в древних рукописях

но изъятая из позднейших изданий)

Накануне пасхи повесили Иисуса. И за 40 дней был объявлен клич, что его должны побить камнями за то, что он занимался колдовством: кто может сказать что-либо в его защиту, пусть придет и скажет. Но не нашли ничего в его защиту, и его повесили накануне пасхи. Сказал Ула: «Допустим, он был бы бунтовщиком, тогда можно искать (поводов для) защиты; но ведь он подстрекатель (к ереси), а Тора говорит: «Не жалей и не покрывай его»? Иисус — другое дело: он был близок к царскому двору.

Тос. Хул. II 22—23

Случилось с р. Элиэзер бен Дома, что его ужалила змея, и пришел Яков из села Сама, чтобы вылечить его именем Иошуа бен Пандира, но р. Измаил [313]ему не позволил; он сказал ему: «Нельзя тебе». Бен Дома сказал ему: «Я тебе докажу, что он меня вылечит». Но не успел он привести доказательства, как он умер. Сказал: «Благо тебе, бен Дома, что ты умер в мире и не нарушил запрета мудрецов, ибо, кто нарушил запрет мудрецов, на того в конце концов обрушивается кара; сказано: «Преступающего преграду ужалит змея».

223. Тос. Хул. II 24 (вариант в тракт. Аб. Зара 16б—17а)

Случилось с р. Элиэзером [314], что он попался в ереси, и его привели в трибунал на суд. Сказал ему тот игемон: «Такой старик, как ты, вдруг занимаешься такими делами». Он сказал: «Праведный судья надо мною». Игемон понял, что он говорил только ему и что его мысли направлены только к отцу небесному; он сказал ему: «Так как я на тебя положился, и я так сказал (себе), — возможно, что эти… ошибаются в этих вещах; dimissus — ты свободен». Когда он был отпущен трибуналом, он огорчался, что попался в ереси. Пришли ученики утешать его, но он их не принял. Вошел р. Акиба и сказал ему: «Рабби, я тебе кое-что скажу; может быть, ты не станешь убиваться». Он сказал: «Скажи». Тот сказал: «Может быть, кто-либо из минов [315]сказал тебе что-либо минейское и оно тебе понравилось?». Тот сказал: «О небо, ты мне напомнил. Однажды я гулял по улицам Сепории и встретил Якова из села Секаньин; он мне сказал минейское изречение от имени Иошуа бен Пандира, и оно мне понравилось — (тем самым) я оказался виновным в минействе, — ибо преступил предписание торы: «Отдали от нее свой путь и не приближайся к двери ее дома» и т. д.».

224. Берах. 28б—29а (барайта)

Раввины учили: Шимон, продавец тканей, отредактировал 18 благословений [316]перед р. Гамалиилом [317]в Явне. Сказал р. Гамалиил мудрецам: «Есть ли человек, кто сумел бы составить молитву против минов?» [318]. Встал Самуил Малый и составил ее. В следующем году он ее забыл; он смотрел два и три часа, и никто его не отозвал [319]. Почему же его не отозвали? Ведь р. Иегуда от имени равви сказал: «Ошибся в любой молитве его не отзывают, ошибся в молитве против минов — отзывают: есть опасение, может быть он сам — мин?». Самуил Малый — другое дело; ведь он сам ее составил, и надеялись, что он вспомнит.

Тос. Шабб. XI 15

Царапающего на теле [320]р. Элнэзер [321]считает виновным, раввины невиновным. Сказал им р. Элиэзер: «Но ведь бен Стада только так и учился». Ответили ему: «Неужели из-за одного глупца погубим всех умных?»

226. Шабб. 104б (барайта)

«Царапающий на теле». (По этому поводу) учили: сказал р. Элиэзер мудрецам: «Ведь бен Стада вывез магию из Египта в царапинах на теле». Ему ответили: «Тот был ненормальным, а случай с человеком ненормальным нельзя приводить в доказательство».

В оксфордской и мюнхенской рукописях трактата Санг. 65б, где также приведен этот текст, имеется следующая приписка:

Бен Стада есть бен Пандира. Сказал р. Хисда: «Стада — муж, Пандира — любовник». (Но ведь) то был Паппос бен Иегуда? (Значит), Стада — его мать. Его мать — Мария, завивающая волосы [322]женщин. Вот почему говорят в Пумпедите: «Она изменила [323]мужу».

Хагг. 4б

Когда р. Иосиф [324]доходил до этого места — «есть гибнущий без суда», — он плакал. Он говорил: «Кто есть, кто ушел от нас безвременно? Не иначе как р. Биби, сын Абайи, он находился при ангеле смерти; этот сказал своему посланцу: «Иди принеси мне Марию, завивалыцицу волос женщин», а тот пошел и принес (по ошибке) Марию, ухаживающую за детьми [325]. Сказал (ангел смерти): «Ведь я сказал: Марию, завивающую волосы женщин». Тот сказал: «Так, может быть, я возвращу (ее обратно на землю)». (Ангел смерти) сказал: «Раз ты уже ее доставил, пусть остается».

К этому автор средневекового комментария к Талмуду «Тосфот» замечает:

…это происшествие с Марией завивальщицей случилось при существовании второго храма, она была матерью известной личности [326], как сказано в тракт. Шабб. 104.

Миш. Санг. IV 5

Для того Адам создан один… чтобы мины не говорили: «Много властей на небе».

Тос. Санг. VIII

Человек создан последним. А для чего он создан последним? Чтобы мины не говорили, будто он был соучастником его (бога) в творении.

Тос. Хул. II 20—21

Мясо, находившееся в руках язычника, разрешено к пользованию, в руках мина — запрещено… Убоина минов — идолжертвенное, их хлеб — хлеб самаритянина, их вино — вино возлияния, от их урожая не берется десятина, их книги — колдовские книги, их дети — незаконнорожденные. Им не продают и у них не берут, не берут у них жен и не дают им, их детей не обучают ремеслу, у них не лечатся…

231. Иероним [327], посл. 89 к Августину

(цит. у Гизелера, Есс. I 98, прим. 4)

Доныне во всех синагогах востока существует ересь среди иудеев, которая называется минейской и которая категорически осуждается фарисеями; обычно их называют назареями; они веруют, что Христос, сын божий, родился от девы Марии, и говорят, что он — тот самый, который пострадал при Понтии Пилате и воскрес; в него же верим и мы; но, желая быть (одновременно) и иудеями и христианами, они — ни иудеи, ни христиане.

VIII. Апокалиптика

Апокалипсис Петра. II в.

Отрывок из анонимной пергаментной рукописи, найденной в конце прошлого века в гробнице в Ахмиме, в Верхнем Египте. Апокалипсис обнаруживает отчетливое влияние орфической литературы. Интересен перечень грехов и наказаний грешников. Кроме этого отрывка тот же кодекс содержит отрывки из Евангелий Петра и Апокалипсиса Еноха. Рукопись была положена в могилу христианина как амулет, который должен был защитить его на том свете (см.: Dieterich A. Nekyia. Leipzig, 1913).

1. Многие из них будут лжепророками и будут проповедовать пути и коварные учения гибели, но они будут сыновьями гибели. И тогда бог придет к моим верным, к алчущим, жаждущим и стесненным, к тем, кто в этой жизни дает испытать свою душу, и будет судить сынов беззакония. И господь прибавил и сказал: пойдем на гору, помолимся. Отправившись с ним, мы, двенадцать учеников, попросили, чтобы он показал одного из наших праведных братьев, отошедших от мира, чтобы мы ведали, каковы они видом и, утешившись, утешили бы людей, которые нас будут слушать.

И вот, когда мы молимся, внезапно появляются двое мужей, стоящих перед лицом господа, на которых мы не могли прямо смотреть: ибо от их лица исходил луч, как от солнца, а одежда их была светлая, какой никогда не видел глаз человеческий. Уста не могут рассказать, а сердце помыслить блеск, в который они были облечены, и красоту их лица; глядя на них, мы изумлялись. Тела их были белее всякого снега и краснее всякой розы, и красное у них смешано с белым. Я просто не могу описать их красоту. Волоса у них были волнистые и блестящие, обрамлявшие их лица и плечи, как венок, сплетенный из нардового цвета и пестрых цветов, или как радуга в воздухе. Таково было их благолепие. Увидав их красоту, мы испугались их, так как они появились внезапно. Тогда я подошел к господу и сказал: «Кто они?» Он мне говорит: «Это — наши праведные братья, вид которых вы захотели увидеть». Я сказал ему: «А где все праведные братья, и каков тот эон, в котором находятся обладатели этой славы?»… 15. И господь показал мне огромное пространство вне этого мира, сияющее сверхъярким светом; воздух там сверкал лучами солнца, сама земля цвела неувядаемыми цветами, была полна ароматов и прекрасно цветущих вечных растений, приносящих благословенные плоды. И до того сильно цвело все, что запах оттуда доносился и до нас. А жители того места были одеты в одежду светлых ангелов, и одежда их была подобна их стране. Ангелы носились там среди них. Такова же была красота тех, кто там жил, и они единым голосом славили господа бога, радуясь в том месте… 20. Говорит нам господь: «Это — место ваших первосвященников, праведных людей»…

21. Я увидел и другое место, напротив этого, очень мрачное. То было место наказания. Наказываемые там и наказывающие ангелы имели темное платье в соответствии с воздухом того места. 22. Были там некоторые, привешенные за язык. То были хулившие путь справедливости, под ними горел и мучил их пылающий огонь. 23. И озеро было там какое-то, полное пылающей грязи; там находились люди, извращавшие справедливость. К ним были приставлены ангелы-мучители. 24. Над этой бурлящей грязью были еще и женщины, повешенные за волосы. То были женщины, которые наряжались для прелюбодеяния; а те, которые сочетались с ними в скверне прелюбодеяния, висели за ноги, а головы у них были погружены в грязь, и они говорили: «Мы не думали, что попадем в это место»… 25. И я увидел убийц и их сообщников, брошенных в некое узилище, полное злых гадов; те звери кусали их, извивающихся там в этой муке, и черви их облепили, как тучи мрака. А души убитых, стоя и наблюдая наказание убийц, говорили: «Боже, справедлив твой суд». 26. Возле того места я увидел другое тесное место, куда стекала кровь и нечистоты наказываемых и образовалось как бы озеро. Там сидели женщины по шею в крови, а против них сидело и плакало множество детей, которые родились раньше времени; от них исходили лучи огня и поражали женщин в глаза. То были зачавшие вне брака и изгнавшие плод. 27. Там были еще мужчины и женщины до середины тел в огне; они были брошены в темные места, их бичевали злые духи, черви неустанно пожирали их внутренности. То были люди, преследовавшие справедливых и предавшие их. 28. Рядом опять были женщины и мужчины, кусавшие губы: они мучились и получали раскаленным железом по глазам. То были те, кто хулил и поносил путь праведный. 29. А напротив них были опять другие мужчины и женщины, они откусывали себе язык, и рот у них был наполнен огнем. То были лжесвидетели. 30. А в другом месте были кремни, острее, чем мечи или всякие наконечники копья; они были накалены, и женщины и мужчины, одетые в грязное тряпье, катались по ним в муках. То были богачи, те, кто полагался на свое богатство, не пожалевшие сирот и вдов, но презревшие заповедь бога. 31. В другом большом озере, полном гноя, крови и кипящей грязи, стояли мужчины и женщины до колен. То были ростовщики и взыскивающие проценты за проценты. 32. Другие мужчины и женщины, сбрасываемые с огромной скалы, падали вниз, а приставленные к ним вновь гнали их и заставляли подняться наверх на скалу, и они вновь низвергались вниз; и они не получали передышки в этом мучении. То были те, которые осквернили свои тела, обращаясь, как женщины, а женщины среди них были те, которые лежали одна с другой, как муж с женой. 33. А возле той скалы было место, полное сильного огня, и там стояли люди, которые собственными руками сделали идолов себе вместо бога. Рядом с ними другие мужчины и женщины, держа огненные жезлы, били друг друга, не прекращая этого наказания… 34. Близко от них опять были другие женщины и мужчины, которых жгли, мучили и жарили; то были оставившие путь бога.

Псалмы Соломона

Восемнадцать псалмов на греческом языке, ничего общего, конечно, с легендарным царем Соломоном не имеющие, представляют собою псевдоэпиграфическое произведение фарисеев, примерно середины I в. до н. э., написанное после взятия Помпеем Иерусалима в 63 г. Греческий текст представляет, по всем данным, перевод с несохранившегося еврейского оригинала, служившего, надо полагать, богослужебным текстом. В приведенном ниже отрывке из пс. 17, озаглавленного «Псалом Соломона с пением на мессию-царя», формулирована идея фарисейского мессианизма того времени (речь идет там о взятии и разграблении Иерусалима Помпеем).

Псалом 17

11. Безбожник лишил нашу страну ее населения,

Молодых и старых и детей они вместе забрали.

12. В своем яростном гневе он услал их до Западной страны

И главарей страны беспощадно предал поруганию.

13. В своем варварстве враг совершил дерзость,

Его сердце было далеко от нашего бога.

14. Все, что он сделал в Иерусалиме,

Было совсем как обычно это делают язычники в завоеванном городе.

15. К ним присоединились сыны завета и разноплеменные люди.

Не было никого среди них, который проявил бы милосердие и верность в Иерусалиме.

16. Тогда бежали от них те, кто любил благочестивые собрания,

Как воробьи, спугнутые со своих гнезд.

17. Они блуждали в пустыне, чтоб спасти свои души от гибели.

И этим бездомным казалось счастьем спасти от них жизнь.

18. Они были рассеяны безбожниками по всей земле,

Ибо небо задержалось посылать на землю дождь.

19. Источники, которые от века из глубин стекают с высоких гор, прекратились,

Ибо не было среди них никого, кто соблюдал бы справедливость и право.

20. От высшего среди них до низшего они жили во всяком грехе:

Царь в безбожии, судья — в отпадении от веры, народ — во грехе.

21. Воззри, господь, и пусть восстанет у них их царь, сын Давида,

В тот час, который ты уже, боже, избрал, чтобы он царствовал над рабом твоим Израилем.

22. Опояши его силой, чтобы он уничтожил неправедных властителей.

Очисти Иерусалим от язычников, безжалостно его топчущих.

23. Пусть он мудро и справедливо отгонит грешников от наследия

И разобьет высокомерие грешников, как глиняную посуду.

24. Пусть он железным посохом разобьет все их существо,

Пусть уничтожит безбожных язычников словом своих уст:

25. Чтобы от его угроз язычники бежали от него,

И пусть наставит грешников ради воли их сердца.

26. Тогда он соберет святой народ, которым будет праведно править,

И будет судить колена народа, освященные господом богом его.

27. Он не допустит, чтобы впредь среди них жила кривда,

И никто не может быть среди них, знающий зло;

Ибо он знает их, что они все — сыны бога.

28. Он распределит их по племенам по стране.

И ни прозелит, ни чужестранец не посмеет жить среди них в будущем.

29. Он будет судить племена и народы по своей справедливой мудрости.

30. Он будет держать языческие народы под своим ярмом, чтобы они ему служили,

Он прославит господа открыто перед всем миром.

Он сделает Иерусалим чистым и святым, каким он был сначала.

31. Так что народы с конца земли придут, чтобы видеть его великолепие,

Приводя в дар своих истощенных (в изгнании) сыновей,

Чтобы видеть великолепие, которым господь бог его украсил.

32. А он, праведный царь, по наставлениям бога властвует над ними,

И в его дни среди них не совершается никакой несправедливости,

Ибо все они святы, а их царь — помазанник божий.

33. Ибо он не полагается ни на коня, ни на всадника, ни на лук.

Он также не копит себе золота и серебра для войны

И не полагает свои надежды на численность людей в день сражения…

39. Его надежда — на господа:

Кто может дерзнуть против него?

40. Могучий делами и сильный страхом божьим,

Он верно и правильно охраняет стадо господа

И не допускает, чтобы кто-нибудь из них споткнулся на пастбище.

41. Он ведет их всех прямо.

И нет среди них высокомерия, не совершается среди них насилия.

42. Это гордость царя Израиля, которого бог избрал,

Чтобы посадить его над домом Израиля, чтобы его наставил (на путь истины).

IX. Ереси

Церковные историки рисуют идиллическую картину победоносного шествия христианской церкви, которая привлекала все больше сторонников и наконец завоевала весь мир; ожесточенная классовая борьба, которая велась внутри христианских организаций, эксплуатация массы верующих с самого начала церковной иерархией, позднее с епископами во главе, кровавые методы подавления протеста против церковников, становившихся в ряде случаев уже в III в. крупной политической силой, не нашли, конечно, отражения в творениях «отцов церкви». Многочисленные ереси они изображают как чисто догматические разногласия с принятым церковным учением. Однако, даже оставаясь на почве богословских источников, можно проследить со II и III вв. непрерывную линию классовой борьбы масс, уже одурманенных христианством, облекавшейся в религиозную форму ереси, между прочим в попытки реорганизовать церковь, вернув ей воображаемую «первоначальную простоту». Таковы были ереси монтанистов, новатиан, донатистов.

Публикуемый ниже отрывок из книги церковника IV в. Оптата «De schismate Donatistarum» — единственный в своем роде документ, показывающий социальную подоплеку ереси. Хотя ересь донатистов получила распространение в начале IV в., но она продолжает линию, намечавшуюся в ересях II и III вв., в частности монтанистов.

Оптат, Donat. III, IV

Итак, ты видишь, брат Парменион, на чей счет надо отнести все трудности в достижении единства. Вы говорите, что мы, католики, вызвали солдат; но если так, то почему же в проконсульской провинции тогда никто не видел вооруженных солдат? Туда явились Павел и Макарий, чтобы разъединить повсюду бедняков и каждого в отдельности призвать к единению. Но, когда они приближались к городу Баган, другой Донат (как мы выше указали), епископ этого города, желая поставить преграды единению и воспротивиться вышеназванным и приезжающим, разослал по соседним местам и по всем селениям вестников, созывая соревнующихся циркумцеллионов [328], чтобы они собрались в назначенное место. И вот тогда было вызвано стечение тех людей, безумие которых, по-видимому, незадолго до того было воспламенено самими епископами. А когда такого рода люди до объединения бродили по отдельным местам, когда сами безумцы провозгласили «вождями святых» Аксидона и Фазира, никто не мог чувствовать себя в безопасности в своих владениях. Расписки должников потеряли силу: в то время ни один кредитор не был свободен взыскивать долги. Всех терроризовали письма тех, кто себя гордо называл «вождями святых», а если кто медлил исполнить их приказание, внезапно налетала безумная толпа и надвигающийся террор окружал кредиторов опасностями. В результате те, которых следовало просить о снисхождении, в смертельном страхе сами должны были униженно просить. Каждый спешил потерять даже очень крупные долги, и уже одно то считалось выигрышем, если удавалось спастись от их насилий. Также и дороги не могли быть вполне безопасны, так как господ выбрасывали из экипажей и они должны были бежать впереди своих рабов, усевшихся на места господ. По их решению и приказу рабы и господа менялись положениями. Отсюда возникала вражда к епископам вашей партии, и тогда они, говорят, написали военачальнику Таурину, что такого рода людей нельзя исправить методами церковными, и поручили упомянутому военачальнику их проучить. Тогда Таурин в ответ на их письмо распорядился послать солдат в те районы, где обычно свирепствовали циркумцеллионы. В местности Октави многие были убиты, многие казнены; их трупы и доныне еще можно сосчитать по выбеленным алтарям или столам. Когда некоторых из них стали хоронить в базиликах, епископ принудил пресвитера Клара в Суббуленском районе уничтожить эти погребения… Впоследствии количество их возросло, и у Доната Багаленского нашлось откуда собрать безумствующую толпу против Макария. Это были люди того самого рода, которые в стремлении к ложному мученичеству сами на свою погибель вызывали на себя губителей. Поэтому были среди них такие, которые бросались с вершин высоких гор, сбрасывая свои дешевые душонки. Вот из каких людей этот епископ, (второй) Донат, набрал свои отряды. В страхе перед ними те лица, которые ведали казной для раздачи нищим, надумали, находясь в такой крайности, затребовать вооруженную силу от военачальника Сильвестра — не для того, чтобы над кем-либо совершить насилие, но чтобы воспрепятствовать той силе, которую набрал вышеупомянутый Донат. Таким образом случилось, что появились вооруженные солдаты. А что последовало за этим, то вы сами видите, кому это должно или можно приписать. Они имели там бесконечную толпу призванных, и, насколько известно, у них был заготовлен достаточный запас провианта; они превратили базилику как бы в общественный амбар. Они ждали прибытия тех, на кого могли бы излить свое бешенство. И они сделали бы все, что диктовало им их безумие, если бы им не помешало наличие вооруженной военной силы. Ибо, когда при прибытии солдат были, как обычно, вперед высланы квартирьеры, они не приняли их должным образом, вопреки предписанию апостола, который говорит: «Кому подать — подать, кому оброк — оброк, кому страх — страх, кому честь — честь. Не оставайтесь должными никому ничем». Посланцы и лошади их были избиты теми, кого ты обвевал опахалом ненависти. Они сами научили, как надо с ними расправиться, став зачинщиками насилия; они научили, чему их можно подвергнуть.

Пострадавшие солдаты вернулись в свою часть, и все были огорчены тем, что претерпели двое или трое. Все были вооружены. Начальство не могло сдержать разгневанных солдат. Так случилось то, что, как ты упомянул, стало препятствием для единения.