Память 16 / 29 июня и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Родился 11 / 24 мая 1874 года в городе Орле в семье капитана артиллерии Александра Викентиевича и его супруги Александры Константиновны Минятовых. Происходя из дворян Ковенской[69] губернии, Александр Викентиевич был католиком, а его супруга – православной; младенец был крещен в Крестовоздвиженской православной церкви в городе Орле с именем Константин. Александр Викентиевич скоро скончался, и его супруга вышла замуж за статского советника Рупасова, владельца имения Глинки при станции Жуковка Риго-Орловской железной дороги. Семья впоследствии переехала по месту службы отчима в Ташкент, и Константин, начав учиться в 1883 году в Ташкентской гимназии, из-за переезда семьи окончил в 1892 году Орловскую гимназию и поступил в Санкт-Петербургский университет, где учился сразу на двух факультетах – на естественном отделении физико-математического и на юридическом.

Будучи студентом, Константин женился на девице Надежде, дочери священника Павла Николаевича Ягодовского, служившего в церкви Михаила Архангела в селе Комаровка Борзнянского уезда Черниговской губернии.

Константин Александрович Минятов. Фотография с сайта fond.ru

В 1893 году Константин был командирован Санкт-Петербургским обществом естествоиспытателей на Соловецкую биологическую станцию, тогда же он посетил с научными целями Германию, Данию, Швецию и Норвегию.

В университете молодой человек увлекся народническими социалистическими идеями, почти целиком захватившими тогда учащуюся молодежь; он писал в то время супруге: «Считал бы для себя высшим счастьем, какое только возможно для человека, принести себя в жертву за народное освобождение». Он завел знакомство с рабочими брянского завода и ремесленниками в Орле. «В своих разговорах со всеми этими ремесленниками и рабочими я старался, – говорил он впоследствии на допросе, будучи привлеченным к ответственности, – освещать их общественное положение с точки зрения, принципиально враждебной их хозяевам, указывал им на организацию в запрещенные законом временные и постоянные союзы, как на единственное средство к улучшению условий существования, сообщал им обо всех доходивших до меня сведениях о стачках, протестах, демонстрациях и вообще проявлениях массового движения рабочих против хозяев в России и Европе и, наконец, собирал сведения о фактических условиях их труда в заведениях их хозяев с целью выяснить впоследствии себе и им наилучший и наипрактичнейший способ организации и протеста».

В 1894 году был привлечен к следствию по делу «Партии народного права», организованной в 1893 году в Саратове, но уже в 1894 году из-за вмешательства полиции прекратившей своей существование.

В 1895 году он был отчислен из Санкт-Петербургского университета «за участие в студенческой агитации в пользу подачи петиции на высочайшее имя о пересмотре университетского устава 1884 года», но продолжил слушание лекций с осени 1895 года по весну 1896 года в Казанском университете. В 1895 году полиция установила за ним негласный надзор.

В 1896 году выехал в свое имение, где на его средства был приобретен ротатор и отпечатаны две брошюры и воззвания к московским рабочим.

В ноябре 1897 года он выехал в Германию и поселился в Берлине, «слушая лекции и пользуясь указаниями профессоров местного университета, предпринимая в каникулярное время поездки в другие государства Западной Европы, Балканского полуострова». В ночь на 12 / 25 декабря 1897 года полиция произвела обыск у супруги Константина Александровича, Надежды, по делу «О московском рабочем союзе». У нее были найдены письма мужа, из которых стало очевидно его увлечение марксистской литературой, а также и то, что он, «бывая в Петербурге, Орле, Варшаве и Берлине, искал знакомства с тамошними нелегальными кружками и вращался среди лиц политически неблагонадежных» – как писалось о нем в полицейском отчете.

Вызванная на допрос, Надежда Павловна виновной себя не признала. После обыска и допроса она уехала на родину, поселившись в доме отца священника в Комаровке, и была поставлена под надзор полиции.

26 декабря 1898 (это было бы 8 января 1899) года Надежда Павловна выехала вместе с детьми к мужу в Берлин. В 1899 году она была подчинена «гласному надзору полиции на два года с правом проживания вне столиц, столичных губерний и университетских городов». С этого времени она была вместе с мужем объявлена в розыск и как только 24 марта / 6 апреля 1900 года въехала в пределы России, то была тут же задержана и препровождена к отцу священнику в село Комаровку.

Живя за границей, Константин Александрович увидел, что то западное общество, которое образованные русские люди считали своим наставником и дорогим учителем, поклоняясь ему как кумиру, вовсе не было, как ожидалось ими, столь радикально-революционным и отнюдь не преследовало широких преобразовательных целей, как это виделось студенческой молодежи из университетов России. Он стал регулярно посещать посольскую церковь в Берлине, настоятелем которой был тогда выдающийся пастырь протоиерей Алексий Мальцев. Но путь в Россию, где его ждало уголовное наказание, был закрыт, и его супруга, Надежда Павловна, уговорила его направить письмо правительству и просить о помиловании.

В сентябре 1900 года Константин Александрович направил письмо товарищу министра внутренних дел князю Святополк-Мирскому с просьбой, чтобы «по возвращении в Россию быть судимым не исключительно на основании лишь уже пережитых увлечений». Эта просьба была подкреплена ходатайствами обер-прокурора Святейшего Синода Константина Победоносцева и настоятеля посольской церкви протоиерея Алексия Мальцева, что давало некоторую надежду на благоприятный исход. 22 сентября / 5 октября 1900 года при въезде в Россию Константин Александрович был арестован и 23-го и 25 сентября (6 и 7 октября) допрошен.

Отвечая на вопросы следователя, Константин Александрович сказал: «Виновным себя в принадлежности к сообществу, именовавшему себя “Рабочим союзом” и имевшему целью возбуждать вражду рабочих к хозяевам... я не признаю... Мною никогда не было сделано ни одной попытки создать какую-либо организацию вроде союза, рабочей кассы, кружка самообразования или самопомощи или хотя бы библиотеки... ни в одном случае я не призывал рабочих непосредственно к каким-либо враждебным против хозяев или государства действиям... я не собирал среди них и не передавал им никогда никаких денег для каких бы то ни было целей... ни одного из своих знакомств я никогда не передавал другим лицам, так что они никогда не утрачивали характера совершенно личной связи... каждое из этих знакомств продолжалось чрезвычайно мало времени и оканчивалось и произвольно, и так же случайно, как и начиналось... в глазах рабочих я всегда оставался только самим собой и никогда не называл себя членом партии, кружка или союза... в общем, я более интересовался фактическим бытом рабочих, нежели стремился изменить его и... все эти опыты “пропаганды”, если только можно их так назвать, не имели ровно никаких последствий...

Во всей той противозаконной деятельности, которой я был участником и наблюдателем, я не могу признать каких-либо признаков сообщества, так как случаи сотрудничества нескольких лиц вроде, например, приобретения мимеографа или мимеографирования у меня в имении стоят совершенно одиноко, не находятся между собой во внутренней связи и представляются отдельными и случайными попытками каждый раз вновь и случайно согласившихся между собою лиц».

Рассказывая на допросах о своей прошлой деятельности, Константин Александрович не назвал, однако, ни одного имени своих прошлых товарищей. Следователи остались этим недовольны, и тот вынужден был объясняться.

«Во всех предыдущих своих показаниях, – сказал он, – я избегал умышленно называть имена лиц, привлекавшихся по тому же делу; к этому вынуждает меня несколько исключительное положение, в котором я нахожусь как относительно этих лиц, так и относительно самого моего дела. Между мной и проступками, в которых я обвиняюсь, так же как между мной и всеми сообвиняемыми, нет более той нравственной связи, которая могла бы быть, если бы я разделял по-прежнему взгляды и оценки, лежавшие в основании моих революционных опытов. Это исключительно внешнее, если можно так выразиться, отношение и к своему делу, и к своим бывшим товарищам обязывает меня к чрезвычайной нравственной щепетильности в отношениях к людям, которых безграничным доверием я пользовался, которых отчасти сам наталкивал на проступки, за которые теперь они более или менее тяжело расплачиваются, и с которыми разлучают меня мои настоящие, глубоко изменившиеся воззрения. С нравственной точки зрения поэтому малейший оттенок предательства мог бы в моих собственных глазах запятнать всю развязку моего дела, в которой я хотел бы, наоборот, видеть искренний, чистый и безукоризненный расчет с прошлым. Поэтому я должен предпочесть даже самое отягощение своей вины всякому такому облегчению ее, которое могло бы бросать малейшую тень на мои отношения к бывшим товарищам и нравственно уединило бы меня больше, чем самая строгая кара. При этом следует заметить, что с практической точки зрения мое предательство не имело бы для дознания ровно никакой цены, так как мои показания касались бы исключительно уже обвиненных лиц и ничего кроме ничтожных мелочей не могли бы прибавить к их обвинительному акту. Надеюсь, что эти соображения будут приняты при оценке этих показаний».

После допросов он был освобожден и в жандармском отделении «ему даны были словесные обещания, позволяющие надеяться не только на благоприятный приговор, но и на возможность кончить прерванное русское университетское образование».

Константин Александрович добился разрешения окончить Юрьевский университет, после завершения которого поселился в Москве, заняв должность присяжного поверенного. После пережитых испытаний и переосмысления прошлой жизни, он стал глубоко церковным человеком. Его дочь в начале Великого поста 1914 года, пересылая фотографию отца брату в Санкт-Петербург, писала: «Посылаю тебе портрет папы, снятый на пятый день его поста. Он до сих пор ничего не ест и не пьет, кроме дистиллированной воды (уже семь дней)... и... страшно похудел...»

Летом 1917 года, после того как в стране вслед за Февральской революцией началась разруха, Константин Александрович переехал вместе с семьей в Тюмень.

После ареста епископа Гермогена, произошедшего 28 апреля 1918 года, Константин Александрович вошел в состав епархиальной делегации, хлопотавшей об освобождении архипастыря, куда входили священники Ефрем Долганёв и Михаил Макаров. Хлопоты окончились арестом протоиерея Ефрема Долганева, священника Михаила Макарова и Константина Минятова. Вскоре они были расстреляны.

В августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви священномученики Гермоген, Ефрем, Пётр, Михаил и мученик Константин были причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Использованные материалы

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Июнь». Тверь. 2008. С. 220-353

http://www.fond.ru/index.php?menu_id=370&menu_parent_id=0&pe...497

БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"

http://www.pstbi.ru/bin/db.exe/no_dbpath/docum/cnt/ans/nm1/?...tk*

События дня.

Вечерня и утреня.

Накануне я был в Свято-Успенском соборе, где была совершена вседневная вечерня с добавлением входа, на манер Великого поста, а также утреня с полиелеем в честь праздника перенесения мощей святителя Феофана Затворника. Служил уже упомянутый ранее о.Сергий при пении бокового хора.

Евангелие на утрени (от Иоанна): ¹Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник; ²а входящий дверью есть пастырь овцам.

³Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их.

⁴И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его.

⁵За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса.

⁶Сию притчу сказал им Иисус; но они не поняли, что такое Он говорил им.

⁷Итак, опять Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам, что Я дверь овцам.

⁸Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их.

⁹Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет.

¹⁰Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком.

¹¹Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец.

¹²А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их.

¹³А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах.

¹⁴Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня.

¹⁵Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец.

¹⁶Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь.

¹⁷Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее.

¹⁸Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего.

Господь иносказательно говорит об отношении Бога и тех, кто приходит к Нему. Под пастырем Он разумеет Себя. По слову святителя Иоанна Златоуста, под дверью здесь разумеются Писания, предсказывающие приход Христа. Христос пришел так, как о Нем писалось. Все же прочие проповедники, все эти лжехристы, бывшие до Него и после – есть воры и разбойники, цель которых только украсть, убить и погубить. Они приводят людей не к Богу, но к себе, губя приходящих к ним. Также Господь называет Себя и дверью, так как только через Него приходящие могут восходить к Отцу и только во Христе человечеству дана возможность примирения с Богом. Кто же овцы, о которых говорит Господь? Те, кто следует за Ним тем путем, которым Он указал. Иудеи, которые не приняли Христа, воистину отлучили себя от стада Христова, но овцами стали те, кто последовали за Ним. Господь и сам говорит иудеям: «…вы не из овец Моих». Он подчеркивает, что овцы следуют за Ним. Овца идет туда, куда ее ведет пастырь, а овца Христова не отлучается из стада. Притом, пастухам иногда приходится прилагать большое усилие, чтоб овцы не разбрелись и не сбежали куда-нибудь. Овца же Христова добровольно идет за Пастырем, питаясь там, куда Он ведет ее и идя туда, куда ее ведет Он, прочими же путями гнушаясь. «Тот, кто соблюдает заповеди Мои, тот любит Меня. Не любящий Меня, заповеди Мои не соблюдает». – Говорит Господь. Грех – есть уклонение от пути Христова, а значит, овца Христова – есть та, что уклоняется от греха, следуя за Христом. Следуя же во всем заповедям Господним, она приближается к Богу и будучи неотлучна с Ним, принимает Благодать Божию, которую Бог желает давать всем, но большая часть не получает ее по причине греха. Благодать же эта, водворяясь в человеке, сама становится для него пастырем, так что человек всегда направляется Богом на нужный путь. И такую овцу, по слову Христову, от любви Божией уже ничто не отлучит. Поистине, это страшные слова, потому что смотря на эти приметы истинного последователя Христа, мы не узнаем в них себя, поскольку сами непрестанно уклоняемся от пути Христова. Увы, мне! Но именно поэтому этот текст и читается, дабы мы задумались о своей жизни и возможно, что-то решили изменить….

Литургия.

В сам день я также был на службе в соборе, где службу также совершал о.Сергий… при пении верхнего хора.

Чтения литургии. Сначала – рядовые и отрывок из послания апостола Павла к Римлянам: ¹Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова.

²Не отверг Бог народа Своего, который Он наперед знал. || Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жалуется Богу на Израиля, говоря: ³Господи! пророков Твоих убили, жертвенники Твои разрушили; остался я один, и моей души ищут.

⁴Что же говорит ему Божеский ответ? Я соблюл Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колени перед Ваалом.

⁵Так и в нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток.

⁶Но если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью. А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело.

⁷Что же? Израиль, чего искал, того не получил; избранные же получили, а прочие ожесточились, ⁸как написано: Бог дал им дух усыпления, глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат, даже до сего дня.

⁹И Давид говорит: да будет трапеза их сетью, тенетами и петлею в возмездие им; ¹⁰да помрачатся глаза их, чтобы не видеть, и хребет их да будет согбен навсегда.

¹¹Итак спрашиваю: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность.

¹²Если же падение их - богатство миру, и оскудение их - богатство язычникам, то тем более полнота их.

¹³Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое.

¹⁴Не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?

¹⁵Ибо если отвержение их - примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из мертвых?

¹⁶Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви.

¹⁷Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, ¹⁸то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя.

¹⁹Скажешь: "ветви отломились, чтобы мне привиться".

²⁰Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся.

²¹Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя.

²²Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией; иначе и ты будешь отсечен.

²³Но и те, если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их.

²⁴Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине.

²⁵Ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении о тайне сей,- чтобы вы не мечтали о себе,- что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; ²⁶и так весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова.

Если некто отпал и был отсечен, то мнящие о себе, что они стоят, берегитесь, чтобы не пасть. Воистину, тот кто думает, что он твердо стоит, тот находится в наибольшей опасности падения, ибо не видит проблем. которые мешают ему подлинно стоять на ногах. Поэтому каждому из нас подобает зорко следить – нет ли чего-то, что делает нашего положения шатким. А делает наше положение шатким грех, потому каждому из нас подобает следить за тем, чтобы беречься от падения, а падая, вставать и идти дальше….

Евангелие (от Матфея): ²⁷Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть.

²⁸Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; ²⁹возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ³⁰ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.

Никто не знает Отца, кроме Сына и Сына некто не знает, кроме Отца и кому Сын хочет открыть. Эти слова Господь говорит о непостижимости Божества. Божество непостижимо и всякое слово о Нем – неточно. Потому Священное Писание открывает правду о Боге в той мере, в какой человек может ее воспринять, как ребенку родители сложные вещи открывают в той мере, в какой он может ее воспринять. Всякие же попытки гордого человеческого разума проникнуть за завесу тайны завершалась плачевно – эти гордецы неизбежно впадали в ересь, оказываясь жертвами диавольских ловушек. Также Господь говорит про Свое иго, иго заповедей Его. Это иго воистину благо, ибо ведет человека ко спасению, притом, Господь никого не заставляет идти за собой насильно, предоставляя его своей воле. Но человек склонен ко греху и ему проще творить зло, нежели добро. Потому желая исполнять заповеди Господни, он… понимает, что не может этого делать. Усилия по исполнению заповедей лишь учат человека его немощи, тому, что без помощи Божией он не может это сделать. Да и сам Господь говорил» «…без Меня не можете делать ничего». Но невозможное человеку возможно Богу и свидетельство тому – сонм из множества людей, прошедших этот путь и достигших Царства Божия. Путь же Господень узок и тернист. Почему же сказано о легкости пути Господня? Просто легкость ига Христова познается лишь после многих лет тяжелой борьбы с греховными влечениями, борьбы, которую апостол Павле назвал «распятием плоти со страстями и похотями», точно отразив ее суть. И когда борьба эта близка к концу и человек становится прибежищем Духа Господня, тогда путь Господень становится для него легким, а заповеди Божии – легкими. А познается это более всего к концу жизни, после многих лет духовной брани.… Так что есть к чему стремиться. Но своими силами грешному человеку этот путь не одолеть, так как воевать придется со своим естеством, да еще – с диаволом, который, хоть и не может вредить человеку, как хочет, но всячески толкает его на грех. Боже, в помощь мою вонми, Боже, помощи ми потщися!

И чтения праздника. Отрывок из послания апостола Павла к Евреям: ¹¹Итак, если бы совершенство достигалось посредством левитского священства,- ибо с ним сопряжен закон народа,- то какая бы еще нужда была восставать иному священнику по чину Мелхиседека, а не по чину Аарона именоваться?

¹²Потому что с переменою священства необходимо быть перемене и закона.

¹³Ибо Тот, о Котором говорится сие, принадлежал к иному колену, из которого никто не приступал к жертвеннику.

¹⁴Ибо известно, что Господь наш воссиял из колена Иудина, о котором Моисей ничего не сказал относительно священства.

¹⁵И это еще яснее видно из того, что по подобию Мелхиседека восстает Священник иной, ¹⁶Который таков не по закону заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей.

¹⁷Ибо засвидетельствовано: Ты священник вовек по чину Мелхиседека.

¹⁸Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ¹⁹ибо закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу.

²⁰И как сие было не без клятвы,- ²¹ибо те были священниками без клятвы, а Сей с клятвою, потому что о Нем сказано: клялся Господь, и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека,- ²²то лучшего завета поручителем соделался Иисус.

²³Притом тех священников было много, потому что смерть не допускала пребывать одному; ²⁴а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, ²⁵посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них.

²⁶Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес, ²⁷Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого.

²⁸Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи; а слово клятвенное, после закона, поставило Сына, на веки совершенного.

Глава 8.

¹Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах ²и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек.

Евангелие (от Иоанна): ¹Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник; ²а входящий дверью есть пастырь овцам.