Чюдо святаго о беснующемся юноше.

Юноша некый именем Алексеи, Яковлев сын, веси тоя, глаголемыя Слободы, жилище имея на речке, на Халуе, недалече обители святаго, яко три поприща. Сему же случися бесом обладану быти и мучиму зле, связан руцами по руце и по нозе. И едва от многых удержим бываше, и гласы некыя страшныя испущаше, и теми устрашая человекы. И тако всеми видимо – велик и ужасен позор бяше зрети и всякиа грозы исполнено, зрением убо человек, рыканием убо различным и многым рыкая, аки скот, иногда ревый, аки зверь, овогда выяше, аки волк, и иногда же звиздая, аки змий. И сего ближнии его приведоша в монастырь и молят игумена молебная воздати о нем. Игумен же со тщанием вскоре молебнаа свершает и повеле его вести во притвор ко Александрову гробу и тамо//(л. 86 об.) затворити. И пребысть тамо два дни и две нощи, не ядый, ни пиа, но и тамо много зла пострада от бесов, и потом начат кротети. И пакы позна себе здрава, яко ничто же пострадавша, и оттоле бысть здрав и смыслен, яко же и преже, и отиде в дом свои, велие благодарение Богу воздая, и Пречистой Богородици, и годнику их блаженному Александру.

Чюдо святаго о ином целовеце, такоже беснующемся.

Ин же человек тоя же веси, глаголемыя слободы Григории имянем, Иванов сын, жилище имея близ обители святаго яко полпоприща. И сему убо отроку за небрежение случися ему от деиства диавольска лукавым духом одержиму быти, яко же всегда бывает грех ради наших, яко же глаголют о нем. Празднику убо приспевшу Пречистыя Богородица Честнаго Еа Успениа, всии же людие поидоша в монастырь на праздник тои.//(л. 87) Он же, шед в гумно свое, и взлеже почити в некоеи храмине, идеже плевы собирають, и в забытии ума своего ни молитвы сотвори, ни перекрестися, ниже имяни Пречистыя Богородица воспомяну, и пакы усну твердо. Ненавидеи же добра враг диавол, иже всегда пакости дея роду человеческому и уловляя своими сетми, оного напастми, ового же печалми, другаго же недугом тяшкым, и всегда тщится, коим бы ухищрением от Бога отлучити и ко своеи пагубе привлещи. Они же, не разумеюще кознеи диаволих и оставя Божию помощь, и ходять к волхвом, и тем от Бога удаляются, тако же и сему случися. Егда же уснувшу ему, и внезапу порази его нечистыи дух, и смятеся умом, и начат несмыслити, неподобная дея. И зле вяжем //(л. 87 об.) бываше и, растерзая, бегаше, не веде камо, и многажы от одежь своих совлачашеся, и пометаше и, отбегая, и многажды же во храмине затворяше его. Он же и тамо многы пакости дея и тако, на много время сему бывающу, и многы призваша врача, никоея же обрете помощи. Кто бо может помощи разве Бога? Видевши же сердоболие его, и глаголаху, яко от Божиа попущениа бысть се грех ради наших.

И помянуша чюдеса преподобнаго Александра, и приведоша и в монастырь, и приложиша его ко гробу святаго и молебная певше, и святою водою того покропивше. И абие в том часе отиде от него нечистыи дух молитвами святаго отца нашего Александра и, исцелевшу юноши и смыслену бышу, яко николиже болев, и отиде в дом свои радуяся, славя и благодаря Господа Бога о бывшем чюдеси святаго// (л. 88).

О игумене Максиме

Игумен же Максим пребысть в монастыре лета доволна, велико тщание сотвори и великы труды и подвигы показа, много деревень от христолюбець к монасты присовокупи, и много угодие пожень к монастырю притяжа, своима рукама делаа, древеса посекаа, и хврастие собирая, и огню предаа, и пожни углажаа. Бе бо человек возрастом немал, телом крепок, неутомлен, иже во многых мало обретаются, яко же сеи. Се же творяше сего ради, дабы потове и подвигы пребыли во прочаа лета по смерти его, еже он приплоди к монастырю. И того ради тружаяся, дабы тем трудом обрести вечныи покои, и своеи душе спасение получити, и мздовоздание от Бога прияти. И не хощу много глаголати о сем тродолюбнем мужи, еже он показа труды, толико Бог весть, како потрудися в юне взрасте: тело трудом и страдою утоми, еже бы чисто соблюсти от скверны, и душю свою схранити от греха, и уневестити//(л. 88 об.) жениху своему Христу; и в свершенне мужестве молитвою и постом телесное ражжение угаси; в старости мастите бдением и слезами душю свою спасе. И жив же игумен Максим в всяком вздержании, никоеа же сладости кроме братии усладився, и потом от житиа своего исходить, держа монастыря того настоятельство лет 40 и 2 и полтретьяго, и добрым исповеданием дух свои предасть Господеви. И бысть же в то время прежепомянуты Корнилии священник, священьствуя в обители, не приим благословениа от архиепископа игуменьства, ни почтен бысть саном настоятельства.

По времяни же некоем прииде в обитель некый старець, а саном священник именем Маркел от иных монастыреи, прият бысть и начат оболщати братию. Неци же крамолници от братиа всхотеша его игуменом, еже и бысть. Инии же от братиа не начаша им прекословити за смирение. Маркел же, ехав в Великый Нов//(л. 89) град и от архиепископа взем благословение настоятельства, игуменьства сан, и взвратися в обитель, и привезе же с собою черньца пришелца некоего. И малу времяни минувшу, Маркел же игумен начат негодовати на Корнилиа, на священника. Корнилии же начат прекословити Маркелу-игумену, и бысть роптание ею ради в братие. Священник же прочее отиде.

Игумен же Маркел пакы начат оболщати братию: «Аз, братие, хощу ехати к Москве плакатися и бити челом царю государю великому князю просити милостыни». Те же крамолници начаша братии глаголати, яко «Бог посла нам отца игумена и строителя, попечение имееть о монастыре, а человек добр, речист, жилец московскои, и весь обычаи ведаеть». Игумен же черньца оного пришелца, иже с ним из Нова града прииде, и слугу тако же пришелца исгласивше с ними заедино, и поят их с собою. Братиа же, избравше старца некоего имянем Иону, и со игуменом послаша. Взят же игумен(л. 89 об.)// с собою от конеи три мерины лучших, выбрав от стада и казны монастырьскыя сребра два десять рублев, от всякаго запасу от хлеба, и от рыбы доволно, и от вещеи церковных, от книг и от риз, яко же прорече святый: «начнут расточати и разнашати». И яко же преже рехом, аще и писаниа божественаа ведуще, а горши неверных творяще, и книгу писанную, еже о житии, и о чюдесех, и о пророчестве преподобнаго Александра, с собою взят и рече: «Аз сиа писаниа пресвященному митрополиту взвещу и покажу. Он же царю и государю великому князю сиа явит». Се же глаголя, льстяще, яко же пророк рече: «Неправду умысли язык твои, яко бритва изощренна, створил еси лесть. Возлюбил еси злобу паче благостыня» (Пс 51:4-5) и прочаа: «Сего ради разрушит тя Бог до конца» (Пс 51:7), яко же и преже рехом, аще кто чюжаа всхищает неправдою, и своя с ними погубит, а ин же и живота зле гонзнеть. Иже //(л. 90) последи и бысть тако.

Игумен же, братию лестьным целованием лобзав, пути касаеться. Братия же, с любовию проводивше его, возвратишася. Игумен же иде в путь свои и, доехав некоего места великого Вожеезера, и начат старца во обитель взвращати. Оному же хотевшу, Маркел же рече ему: «Аще не послушаеши, то скоро умреши, во езере погрузим тя». И вся же отяша у него и, поверьгше его, отбегше. Маркел же, доехав до некоего места, от мужеи кровии злу кончину приат, иже последи инем поведают, а по смерти муку вечную наследит, яко же пророк рече: «Обратится болезнь его на главу его, и верх его вся неправда его сниде» (Пс 7:17).

Старец же Иона возвратися во обитель, и велика скорбь бысть братии о том, яко книгу писаную свезе от них. Они же таковаго дара лишени быша, оставшимся беспаметным житиа и чюдес святаго, и оттоле пребысть без написаниа. Неции же от братиа, иже крамолы деюще, начаша роптати на старца на Иону. Он же, не мога терпети, прочее отиде, но //(л. 90 об.) понеже не мощно бяше обители без настоятеля быти, прииде же во обитель из новогородскыя державы священник саном имянем Васиан, и прияша его, и бысть им игуменом. И сие убо о сем есть.