О приходе блаженнаго отрока ко игумену.

Божественый же отрок остася от дружины своеа, и обрете время потребно, и приходить к игумену, пад, поклонися ему до земля. Игумен же рече ему: «Кто ты еси, чадо, како име твое, и от коеа веси, и какое требование хощеши от нас?» Юноша же рече к игумену с великым смирением: «Приидох, господине отче, к твоеи святыни, желаю твоего благословениа и молитвы. Веси же есмь оноя Вещеозерьскыя. Имя же мо//(л. 26)е Алексеи нарицаюся. И требование мое се, молю твою, отче, святыню, яко да приат буду тобою в святую сию обитель, служаи на святую братию, елико мога по силе». Игумен же зряше внутренима очима на юношю, видя его смирение и душевную чистоту, и глагол его в сладость послушаше, и разуме хотящую благодать явитися на нем и рече ему: «Хощеши ли, чадо, инок быти и Господеви работати?»

Юноша же отвеща к игумену: «Ей, отче, в истинну желаю, но еще не у время, понеже младу ми сущу, боюся общаго врага, запеншаго прадеда нашего и многых святых поколебавша, егда некогда покрадет мя враг, прельстив, отведет мя от правды Божиа, и уподоблюся нисходящим в ров. Ров же имянуется адово дно и тму греховную. Да не буду в “позор ангелом и человеком” (1 Кор 4:9) и во смех лукавым бесом. И аще, господине отче, // (л. 26 об.) повелит твоя святыни, да пребуду тако служаи на святую братию, искушу юность свою поне за три лета. И Бог же мира (Ср. Рим 15:33) человеколюбием и многою благостию прииметь на наша худыя труды уведанная и на лучшая позовет ны, и тои наша соблюдет душа и телеса чиста и нескверна, и дух непорочен, и живот непременен, нелицемерно братолюбие, девство неокрадомо, поспешение непреложно, добродетель непременну, правду непретыкающуся и надежду неблазнену, и вся полезная устроит. И ныне, святый отче, еже прошу, то и да и получю от твоеа святыни». Игумен же яко услыша не простаречива, но от Писаниа божественых словес, и рече: «Чадо, учился ли еси святым книгам?» Юноша же отвеща: «Мало, отче, измлада отчасти навыкох, но небрежении пребых». Игумен же рече: «И се ти, чадо, будет на велик успех // (л. 27) к твоему спасению».

Игумен же приат его, и благослови, и посылаеть его к казначею, да вдасть ему одеяние и обувение вся потребная. И по том посылает к некоему диаку разумну и искусну, ведущу Писаниа божественная. Добродетельный же отрок, пришед к диаку, и поклонися ему, и рече к нему с великым смирением: «Придох, господине, к тебе по повелению игуменову, да мя накажеши, яко поселянина и невежю». Диак же он, видев его смирение и покорение, и приат его с любовью, и начат его наказати не яко ученика, но яко брата приснаго за многое его смирение и послушание. Божественый же юноша болми нача вздержатися, и постом, и бдением, и молитвами тружаяся, и часто книгы чести, и к церкви по вся дни без лености хожаше, и послушаше пениа и чтениа божественых писании, и внимаше. И учителя //(л. 27 об.) же своего во всем послушаше, и чистяше, ни в чем николи же преслушаше его, но в сладость глагол его послушаше, и не дасть же ни единому словеси его пасти на землю, и научи же ся всякому добронравию, и извыче всему благочинию, и бе правдою и беззлобием украшаяся, наипаче же любляше душевную чистоту, с нею же всяк узрит Господа, поминая Господне речение, еже рече Господь: «Блаженни чистии сердцем, яко ти Бога узрят» (Мф 5:8). Дьяк же он, учитель его, нача дивитися таковому вздержанию отрока и добродетельному житию его, наипаче же взлюби его. Отрок же пребываше в обители, своею службою печашеся, како угоднаа створити, тружаяся по вся дни, делая своими руками, и всех послушаше, и всем угодная творя, и от всех любим бе.

И лету же мимошедшу, празднику приближающуся Кирила //(л. 28) чюдотворца преставлению, той же Никифор прежепомянутый вспомяну сына своего и рече: «Иду аз ныне в Кирилов монастырь, и помолюся Спасу и Пречитой Его Богоматери, и у чюдотворцовы ракы приложитися, и вижю пребывание сына своего, и взму его в дом свой. Аще всхощеть, оставлю его и другое лето тамо пребыти, но токмо да вижю его».

Никифор же пути касается, и малыми деньми путь преиде во обитель, и приходит к игумену, и поклонися ему до земли, и рече: «Благослови, отче». Игумен же виде его человека доброзрачна, и благослови его, и рече: «Бог да благословит тя, чадо». И вопроси его: «Кто ты еси, чадо, и от коеа страны еси, и како имянуешися, и что есть прихожение твое к нам, и кое требование хощеши от нашего смирения?» Никифор же рече к игумену: «Господине отче, от страны убо есмь северныя Белаозера, веси оноя Вещеозерьскыя //(л. 28 об.), Никифор имянуюся, от людей зовомы Ошевен. Приидох, господине отче, во святую сию обитель помолитися Спасу и Пречистой Его Богоматери и у чюдотворцовы ракы приложитися, от твоеа святыни благословение прияти, и от отец молитвы, да аще повелит твоя святыни, да вижю и сына своего». Игумен же рече: «Кто есть сын твой?» Никифор отвеща: «Отче, есть убо сын мои служаи на святую братию в обители сеи имянем Алексеи».

Игумен же по обычаю монастырьскому вдасть ему приставника, да идет с ним к чюдотворцеве раке приложитися и по том к келарю. И повеле игумен келарю, да вздаст достоину честь Никифору, напитает различными брашны и питием доволно от квас житных и от меду (вина же и пива – таковым в монастыре том не обретатися: таков бе закон их от настоятеля) и место особн//(л. 29)о дати ему на почивание от труда путнаго. И приставник же иде с ним в гробницу к чюдотворцове раке и по том к келарю. Келарь же вздаст достоиную честь Никифору, и питаше его различными брашны и питием доволно, и беседоваше с ним полезными словесы. И в то же время повеле келарь приставнику, да, вшед, взвестит диаку Алексею приход отца его Никифора.

Алексей же, услышав, скоро прииде и поклонися образу Спасову и Пречистыя Его Матере и, взем от келаря благословение, и падает на землю к ногам отца своего с умилением и слезами, и просит благословениа и прощениа: «Согреших, отче, не веде твоего прихожениа зде». Никифор же рече ему: «Бог простит тя, чадо». Егда Никифор доволен бяше пища и питиа, и взем от келаря благословение, идет к сыну своему в его пребывание, да тамо почиеть. Келарь же повеле приставнику носити квас к Ни//(л. 29 об.)кифору, елико ему довлеет, и позываше его в трапезу к пению и к ядению.

Никифор же с сыном своим приидоша в храмину, и поклонишася образу Спасову и Пречистыя Богоматере, и видит обиталище сына своего и брежение от игумена и от братии, каковы покои, данный ему. И похвали Бога, и рече в себе: «О Владыко Человеколюбче, слава неизреченнеи милости Твоеи и благоутробию. Что вздам Ти за вся, яже на мне твориши, благая подавая мне, грешному?» Алексеи же, пад на нозе отца своего, и жалостныя испусти слезы, и умилныя глаголы изрече: «О отче, прости мя, прогневах же твою старость и огорчих же твою утробу своим замедлением и небрежением. Но паче надеяся на твое милосердие и чадолюбие, ныне же, отче, не вем, что створити. Что велиши рабу своему? Но токмо хвалю Бога о сих и “вспою Господеви, благодеявшему мне, и пою Богу моему//(л. 30), дондеже есмь” (Пс 103:33), яко сподобил мя еси, Господи, видети родителя моего, да наслажюся видя доброту старости твоеа, да взвеселюся, зря седины твоя, и облобызаю нозе твои, ими же потрудися мене ради. И что, отче, вздам ти противу труду твоему, яко мене ради толик путь преиде, ища своего овчати заблужьшаго или яко чада погыбшаго? Кто виде такова чадолюбива отца, яко же ты, отче, на мне сотворил еси? Не оставил еси, посещая мене, своего изчадиа». И кых жалостных словес и умилных не рече отцу своему и множае сих с многым рыданием слезным?! Отец же его Никифор умилися о реченных от сына своего, и обьем его, и рече: «Встани, чадо». Он же, встав, и облобыза его отець его, и охапив сын отца своего, и мног час плакашеся, и, едва от плача преставше, седоста.

Начат же Никифор сыну своему от жалости с слезами поведати вся по ряду, како «прииде к нам человек тои//(л. 30 об.), иже от тебе посланную грамоту принесе, и, яко услышахом в грамоте писанная словеса, и тако ми болезнено и жалостно бысть, яко не надеяхся уже видети тя на сем свете, чадо мое взлюбленое, тако же и мати твоя от того дне и доныне и ни единого дни не вкусих хлеба без плача и без скорби, аще бы не Господь утешил сердца наша, слыша тебе здрава». Начат же и Алексеи поведати отцу своему бывшая, како остася от дружины своеа, и како игумен приат его с любовию, и каково от игумена и от братии брежение бысть ему и покои. И показа отцу своему одеяния различная червлены, и багряны, и иными различными цветы украшены. И рече Никифор: «Вижю, чадо, Богу поспешествующу тебе, и видение плачь слуха уверяеть. Ныне, чадо, аще хощеши, и другое лето пребуди зде». Блаженный же отрок от//(л. 31)веща: «Не остану тебе, отче. Ты убо, отче, толик преиде пут мене ради, понуди свою старость, и иду с тобою, и утешу печаль матере своеа, и буду с вами до дни живота вашего, угодная вам творя, и хотел бых, отче, еще пребыти зде, но не смею рещи за прогневание твое».

Отец же рече ему: «Чадо, аз убо не искушая, ни лукавьством тебе глаголю, но истинну реку ти: аще хощеши, остани зде. Аз же видев твое пребывание, яко благодать Божия, яже в тебе, не тща будет, и благодарю Бога о сих. И шед в дом свои, взвещу матери твоеи пребывание твое, и отиму скорбь от нея, и утешу печаль еа, и взвеселю братию твою. Ты же, чадо, пребуди зде, донелиже Господь повелит тебе и егда будеши и нам в утешение в скорбех наших». Алексеи же и рече отцу своему: «Аще се, отче, тако, то Бог исполнить любовь твою». И скратиша // (л. 31 об.) о том слово, и скончаша беседу. Никифор же взлеже препочити. Алексеи своею службою печашеся. Мы же сиа почетше, похвалим Бога и на предняя глаголы добре подвигнемся.