Иеродиаконы Савва и Евфимий (Мануил и Георгий)

Примерно в то же время некие два духовных брата из Константинополя, Георгий и Мануил, отреклись от мира, от всякой суеты и гордыни, богатства, удовольствий и всего, что радует мирян в привременной жизни, и прибыли на Святую Гору. Первое время они жили в достопочтенном монастыре, называемом Григориат, затем переселились в скит, принадлежащий монастырю Пантократор. Там они жили вместе с неким иеродиаконом по имени Арсений, который происходил из Аритин, одного села под Константинополем.

Арсений, видя, что сам он не в состоянии духовно руководить этими братьями, привел их к духовнику кинота — Иерофею — и вручил их для воспитания, положившись во всем на Господа. Отец наш Иерофей, движимый Благодатью Святого Духа и братолюбием, тотчас принял их, исполняя этим Божественную заповедь: «...Приходящего ко Мне не изгоню вон...»

Прежде всего Иерофей посоветовал им обойти все монастыри и скиты Святой Горы, чтобы впоследствии их не мучил помысел «А не пойти ли посмотреть, где лучше?». А после этого они могут прийти и поселиться в братстве Иерофея. Дело в том, что по обычаям Афона, после того как монах выбрал себе место, ему уже не благословляется ходить по монастырям. Так они и сделали. Впрочем, они обошли Афон только за послушание, потому что, увидев Иерофея, они сразу решили остаться в его братстве.

Когда братья вернулись после путешествия по Афону, Иерофей прежде всего спросил их:

— Какие монастыри и скиты вам понравились? Где бы вы хотели остаться?

Те же ответили:

— Везде святость и Благодать, отче наш! Во всех монастырях хорошо. Поистине это Святая Гора! Но для нас лучше всего никуда не отлучаться от тебя. Потому что мы удостоверились, что ты — человек Божий. Куда нам идти, что искать? Мы бы хотели стать твоими духовными детьми, чтобы ты руководил спасением наших душ. Так что молим тебя не только принять нас в свои отеческие духовные объятия, но и как можно скорее облечь нас в ангельскую схиму!

Иерофей, принимая их благое произволение, ответил:

— Детки мои, Господь да укрепит ваше благое, богоугодное стремление! Пусть Своей Любовью Бог научит вас исполнению всех Святых Заповедей, пусть укрепит вас предстательством Святых Отец наших, чтобы вы во всем уподобились Христу!

Так Иерофей постриг их в рясофор, то есть прочитал нужные молитвы, благословил носить рясу и причел к прочим братьям своего братства. Видя их усердие и целеустремленность, через некоторое время старец облек их в великую схиму. Мануила духовник назвал Саввой, а Георгия — Евфимием. Евфимий же во время пострижения просто заливался слезами. Сладчайшие слезы — знак Божественной Благодати, которая изливается на боголюбивую душу через посвящение в Великую Схиму. Это то, о чем упомянул прор. Давид: «Это... изменение десницы Всевышнего...» Это «изменение» дает возможность понять, как больше не жить плотским, житейским, временным, но начать жить Божественным, духовным, небесным.

Наконец Иерофей, прозревая глубину сердца их, посчитал их достойными священного сана, подходящими по возрасту для этого и представил архиерею, чтобы рукоположить во иеродиаконов. Так оба иеродиакона и подвизались вместе с прочими братьями, трудясь и возрастая в христоподражательном послушании и смирении. Братья по силе трудились в посте, бдении и внимательном воздержании от всего нежелательного: обкапывали виноградники, пололи огород, рубили дрова, мололи на мельнице, делали и всю остальную тяжелую работу... А ведь они не имели привычки к крестьянскому труду! Но эти благословенные братья понуждали свое произволение ради любви к Сладчайшему Иисусу Христу. Они как бы постоянно слышали Его, говорящего: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его...» и «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко...»

Священный отец наш Иерофей, видя их рвение, да и не только этих братьев, но и прочих, весьма радовался, прославляя Бога. Сам же славный старец не переставал «день и ночь непрестанно со слезами учить каждого...», согласно божественному апостолу. А когда требовалось, духовник всех вместе единым порывом объединял к послушанию ради Бога.

Анастасий и Иоанн Агионерит

Теперь будет уместно рассказать об Анастасии, пришедшем на Святую Гору. Он был братом Иоанна Агионерита, о котором мы уже упомянули в рассказе. Подобно тому, как во времена Христа ап. Андрей привел своего брата Петра, чтобы послушать учителя Богочеловека Иисуса, так же и Иоанн, взяв благословение своего духовника, отправился в Морию. Там он нашел своего брата Анастасия и привел его к духовному учителю нашему Иерофею.

Иерофей, конечно, его принял, потому что такова была святоотеческая традиция на Афоне — принимать тех, кто в простоте души приходит взять на себя иго Христово и готов понести благое бремя (то фортио) послушания Христу. Иерофей обучал Анастасия и прочих, каковы должны быть цель и конечное устремление, как своей жизнью научиться подражать Христу. Он показывал, что такое послушание, как отрекаться от самого себя, как отсекать все плотские пожелания, как очистить сердце, освободив его от страстей и постыдных бесовских помыслов. И лишь тогда, когда место будет очищено посредством таких актов веры, отречения, нелицемерного послушания и смирения, Бог наш начнет взращивать и открывать Свою Собственную Волю в недрах чистой души, согласно пророку: «...Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце...» — или, лучше сказать, Сам Христос станет обитать в сердце и научит чистое сердце Своей Воле.

Постриги братий в схиму

Теперь пришло время рассказать и о постриге прочих братий. Первым старец Иерофей постриг Иоанна, дав ему имя Илларион, потом нарек Николая Феодосием, а Анастасия — Арсением. Они были первыми. А за ними постриг еще одного брата, Георгия из Манин, назвав его Герасимом.

Вот так все они были собраны Благодатью. Новопостриженные братья подвизались и повиновались в Господе духовному отцу, возлюбив его от всей души ради Бога. Разве не об этом говорится в Писании: «...Любовь есть глава закона и пророков», а точнее: «...Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки...»? В Новом Завете любовь — это «совокупность совершенства», или, как я понимаю, это «союз в мире учеников Христовых», то есть «единство духа в союзе мира».

Духовная гимнастика

Прежде всего умудренный духовной наукой и освященный благочестием отец наш Иерофей начал обучать учеников отсечению воли. Причем я имею в виду не только обучение тому, как всегда уступать ближнему и не противостоять чужой воле, но, что гораздо важнее, он учил отсекать страстные движения души — привычные реакции падшего естества, повергающие нас в рабство. В этом он подражал авве Дорофею: «...Тот, кто смог отсечь свою волю, тем самым достиг места упокоения...» Поэтому отец наш Иерофей различными способами пытался научить своих монахов, чтобы они все усилия приложили к отсечению своей воли. Прежде всего он пытался научить братий первыми отсекать волю перед другими, этим они получали наибольший плод. Потому что отсекать волю все равно придется, но если это делать по принуждению обстоятельств и других братий, то плодов не получишь.

Иногда же Иерофей делал братьям строгие выговоры, потому что он знал, какой вред может принести небрежение, происходящее от беспечности старца. В этом он следовал «Лествице» св. Иоанна. Но настоящий старец не просто обличает направо и налево, а знает, когда и как нужно обличить, чтобы не оскорбить достоинство и свободу души.

В то же время Иерофей брал пример из Святого Евангелия, указывающего на ленивого раба, который «...убоявшись, пошел и скрыл талант свой в земле...» Кстати, разве не о том же сказал апостол: «...Настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием...» Целью старца было обрезать страстные ростки в послушниках, прежде чем в недрах сердца они прорастут в привычки и переключат на себя механизм восприятия души.

Так, тех, кого старец видел обираемых от гордости, обличал и ставил на те послушания, на которых никто не хотел работать (убирать отхожее место, мыть посуду). Других же, которые были окрадываемы от тщеславия и самодовольства, проверял в присутствии братий, чтобы «через стыд изгнать из них демона тщеславия». Были и такие, которые поддались зависти и неразумной ревности — соперничеству к брату. Таким старец отечески советовал научиться относиться ко всем с любовью, для этого нужно научиться видеть только хорошее в других, а то лучшее, что есть в братьях, использовать как стимул к своим новым подвигам.

Но не всегда было гладко. Бывало, что брат не исправлялся, тогда старец обличал его при всех: — Да ты, чадо, что же, совсем не собираешься исправляться? Что же, ты так и намереваешься состариться вместе со своей завистью? Знай же, что, если тебе не удастся победить ее, ты всегда будешь в великой опасности, совсем недалеко от погибели...

Был у нас один брат, который сильно страдал от непристойных помыслов, а другой, наоборот, лицемерно притворялся бесстрастным праведником и осуждал первого. Старец благословил всем обличать второго брата в лицо, подобно лопате, провеивающей зерна в веялке. И действительно, у первого пропали постыдные помыслы, а у второго исчезло лицемерие. И так каждый попросил извинения у братства, сказав: «Согрешил», положил поклон братьям, после чего искал прощения у духовного врача — и получил его!

Если же кто-либо не исправлялся и снова и снова вносил своими поступками некую злую закваску в братство, неважно, было ли это от сознательного услаждения демонической энергией (зависти и мести) или же просто от невнимательности, таким старец повелевал в течение недели класть земные поклоны перед входом в церковь, когда братия входили и выходили со службы, и каждому говорить: «Я согрешил! Простите меня, грешного, отцы святые! Помолитесь обо мне, чтобы Господь помиловал меня и дал мне силы исправиться!»

Если же старец видел, что кто-то наговаривает (экаталали) на другого брата или оправдывается, спорит, и вообще когда видел любое соперничество, никогда не оставлял это без внимания. Так и случилось однажды: столкнувшись со спорами, Иерофей повелел некоторым братьям изгнать спорщика вон. Потом к нарушителю пошли другие братья и объяснили, что не надо спорить и соперничать, даже если он разговаривает с отцом, который в чем-то виноват, — наоборот, лучше упрекать и порицать самого себя и использовать это как повод к смирению.

Любвеобильный к братии (филосторгос) отец наш Иерофей использовал различные способы, чтобы спасти своих духовных детей. Такое и многое подобное использовал Блаженный, чтобы освободить ум послушников от мирского мудрования — привычных, ложных страстных откликов ума. Он пытался добиться того, чтобы разрушить ложные привычки мышления, приобретенные в качестве неверных откликов души, обманутой мирскими соблазнами. Целью было полностью переключить душу на нетленную и вечную Иную Жизнь, научить ум реагировать на все иначе — молитвой...

Таким образом Иерофей подвизался, ради того и терпел толикие скорби, чтобы вознести образ мысли учеников к мысленной родине, Вышнему и н ебесному Иерусалиму. Он прилагал усилия, чтобы как можно скорее каждого из них возвести в «мужа совершенного, в меру полного возраста Аристова...»

Братья мои, настолько многогранно было учение и разнообразны увещевания этого божественного и священного наставника, что всего времени моей жизни не хватило бы для подробного изложения. Где бы мы ни были: в трапезе, в церкви, выходили все вместе на послушания, — всегда старец находил, что рассказать из Божественных Писаний, иногда из Святого Евангелия, временами из Пророков или Псалмов. Не забывал он и тропари, ну и, конечно, рассказывал что-либо из поучений Святых Отцов. Чтобы сократить мое слово, обобщу так: различными способами он старался, чтобы его чада были всегда орошаемы и напоены святыми его словами, подобно древу, о котором говорит пророк: «...Как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое

и лист которого не вянет». Он прилагал усилия, чтобы чада в свое время начали приносить спелые и сладкие плоды в послушании и смирении, чтобы постоянно трудились и плодоносили не словом, а делом, я хочу сказать, с должным благоговением и необходимым благочестием всегда оказывали всем послушание и уступали во всем, исполняя этим заповедь ап. Павла, который сказал: «Повинуйтесь наставникам вашим и будь те покорны...» и прочее...