Главное дело жизни человека в освобождении себя от грехов, соблазнов и суеверий

Человек радуется, когда тело его освобождается из плена или тюрьмы. Как же не радоваться человеку, когда он освобождается от грехов, соблазнов и суеверий, которые держали в плену его душу?

Представить себе, что люди живут одной животной жизнью, не борются со своими страстями, – какая бы была ужасная жизнь, какая бы была ненависть всех против всех людей, какое бы было распутство, какая жестокость! Только то, что люди знают свои слабости и страсти и борются с своими грехами, соблазнами и суевериями, делает то, что люди могут жить вместе.

Тело человека связывает тот дух, который живет в нем. Но дух пробивается через тело и все больше и больше освобождается. В этом – жизнь.

Жизнь человека, хочет ли он этого или не хочет, ведет к все большему и большему освобождению его от грехов. Человек, понимающий это, помогает своими усилиями тому, что делается его жизнью, и жизнь такого человека легка, потому что согласна с тем, что делается с ним.

Дети еще не привыкли к грехам, и всякий грех противен им. Взрослые уже попали в соблазны и грешат и не замечают этого.

Если человек не признает своих грехов, то он, как плотно закупоренная посуда, не может принять в себя того, что освобождает от грехов. Смириться, покаяться – это значит открыть посуду, сделать себя способным к освобождению от грехов.

Каяться – значит сознавать свои грехи и готовиться к борьбе с ними, и потому хорошо каяться, пока еще в силах.

Надо подливать масла, пока еще не погасла светильня.

Пришли две женщины к старцу за поучением. Одна считала себя великой грешницей. Она в молодости изменила мужу и не переставая мучилась. Другая же, прожив всю жизнь по закону, ни в каком особенном грехе не упрекала себя и была довольна собою.

Старец расспросил обеих женщин об их жизни. Одна со слезами призналась ему в своем великом грехе. Она считала свой грех столь великим, что не ожидала за него прощения; другая же сказала, что не знает за собой никаких особенных грехов. Старец сказал первой:

Поди ты, раба божия, за ограду и найди ты мне большой камень – такой, какой поднять можешь, и принеси... А ты, – сказал он той, которая не знала за собой больших: грехов, – принеси мне тоже каменьев, сколько осилишь, только все мелких.

Женщины пошли и исполнили приказание старца. Одна принесла большой камень, другая – полный мешок мелких каменьев.

Старец осмотрел камни и сказал:

Теперь вот что сделайте: снесите вы назад камни и положите на те самые места, где взяли, и когда положите, приходите ко мне.

И женщины пошли исполнять приказание старца. Первая легко нашла то место, с которого взяла камень, и положила его, как он был; но другая никак не могла вспомнить, с какого места брала какой камень, и так, не исполнив приказания, с тем же мешком вернулась к старцу.

Так вот, – сказал старец, – то же бывает и с грехами. Ты легко положила большой и тяжелый камень на прежнее место, потому что помнила, откуда взяла его.

А ты не могла, потому что не помнила, где взяла мелкие камни.

То же и с грехами.

Ты помнила свой грех, несла за него укоры людей и своей совести, смирялась и потому освобождалась от последствий греха.

Ты же, – обратился старец к женщине, принесшей назад мелкие камни, греша мелкими грехами, не помнила о них, не каялась в них, привыкла к жизни в грехах и, осуждая грехи других, все глубже и глубже завязала в своих.

Человек рожден в грехах. От тела все грехи, но дух живет в человеке и борется с телом. Вся жизнь человека это – борьба духа с телом. И хорошо тому человеку, который в борьбе этой на стороне не тела, – того тела, которое наверное будет побеждено, а на стороне духа, – того духа, который наверное победит, хотя бы в последний час жизни.

Большая ошибка думать, что от греха можно освободиться верою или прощением от людей. От греха ничем нельзя освободиться. Можно только сознавать свой грех и стараться не повторять его.

Никогда не робей перед грехом, не говори себе: я не могу не грешить, я привык, я слаб. Пока жив, всегда можешь и бороться с грехом и побороть его, не нынче, так завтра, не завтра, так послезавтра, не послезавтра, так уже наверное перед смертью. Если же вперед отказываешься от борьбы, то отказываешься от самого главного дела жизни.

Нельзя заставить себя любить. Но то, что ты не любишь, не значит то, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть что-то такое, что мешает любви. Как ни переворачивай и сколько ни тряси бутылку, если в ней засела пробка, ничего не выльется, пока не вынешь пробку. То же и с любовью. Душа твоя полна любовью, но любовь эта не может проявиться, потому что грехи твои не дают ей хода. Освободи душу от того, что засоряет ее, и ты полюбишь всех и даже того, кого называл врагом и ненавидел.

Горе тому человеку, который скажет себе, что освободился от грехов.

Безгрешно то, в чем нет сознания единого с Богом и со всем живым духа. От этого безгрешно животное, растение.

Человек же сознает в себе в одно и то же время и животное и Бога, и потому не может быть безгрешным. Мы называем безгрешными детей, это – неверно. Ребенок не безгрешен. В нем меньше грехов, чем во взрослом, но уже есть грехи тела. Также не безгрешен человек самой святой жизни. В святом меньше грехов, но грехи есть – без грехов нет жизни.

Для того, чтобы приучить себя к борьбе с грехами, полезно время от времени переставать делать то, к чему привык, для того, чтобы знать, что ты властен над телом, а не тело над тобой.