Лансер начал было говорить, но он оказался не в силах продолжать. На его лице была печаль и смятение.

Этой ночью, хоть удары мечом, которые наносила Сэйбер, и изменились, они были легче, чем в первой битве и казалось, что она сдерживает удар. Лансер не мог этого не заметить. Это было не из-за физической силы Сэйбер, просто сама манера ударов изменилась.

Левый палец Сэйбер, теперь полностью функциональный, на самом деле не держал рукоять меча. Оставшиеся четыре пальца просто лежали на рукояти. Левая рука лишь поддерживала меч. При нанесении удара сила этой руки вообще не использовалась.

Очевидно странным было то, что Сэйбер, которая изъявила желание сражаться, сознательно не использовала левую руку, используя только правую, чтобы держать ею золотой меч.

И конечно, Лансер знал причину этого.

Да, ранее Лансер использовал Га Буйде – проклятое копьё, которое ранило левую руку Сэйбер, но в битве с Кастером он уничтожил его, тем самым заранее ставя противника в более выгодное положение. Но гордость Сэйбер не смогла принять уступку Лансера, поэтому она сознательно не использовала левую руку. Это было выражением истинного рыцарства.

Но… даже если уступка была такой благородной, что могла мгновенно вызвать уважение… в глубине души Лансер не был ей рад.

Ведь если уничтожение Га Буйде заставило Сэйбер волноваться понапрасну…

В результате это означало, что поступок Лансера сбил весь энтузиазм, который должен был проявиться в их битве. Лансер надеялся, что в этой битве ни у кого не будет сожалений, и что каждый будет биться в полную силу, бросая в бой все, что у него есть. Если Сэйбер сдерживалась, так как не могла смириться с тем, что у неё было нечестное преимущество, то это сильно беспокоило Лансера.

- Если ты неправильно понял, то мне будет несколько неуютно.

Словно догадавшись о его мыслях, Сэйбер покачала головой с суровым, но спокойным выражением на лице.

- Если я использую свою левую руку, то стыд определённо замедлит мой меч. Учитывая твои превосходные навыки владения копьём, это будет моей последней ошибкой.

- Сэйбер…

- Поэтому, Диармайд, это наилучшая стратегия, руководствуясь которой, я, используя всю свою силу, смогу тебя сразить.

Решительно произнеся эту фразу, Сэйбер взяла меч в одну руку, что было действительно тяжело. Клинок меча несколько опустился, и Сэйбер скорректировала стойку.

В её сияющих глазах была лишь внушающая благоговейный ужас холодная и ясная воля к сражению. Не было неосторожности, не было колебаний.

Возможно, для неё неудобство от раненой левой руки было чем-то несущественным. Скорее всего, ключевым фактором, с помощью которого Сэйбер обретала победу, был её боевой дух и желание сражаться, отточенное до предела.

Чтобы избавиться от замешательства, она была готова отказаться от левой руки… поэтому гордость, спрятанная в её сердце, была её величайшим оружием.

Именно поэтому Король Рыцарей считается самым благородным из всех.

Несомненно, Сэйбер приняла решение сражаться до самой смерти. Она так же желала сойтись с Лансером так, чтобы ни о чём не сожалеть. Поняв её намерения, Лансер почувствовал воодушевление и свободу, словно сквозь его тело прошёл слабый разряд тока.

- Слава сияет изнутри меча Короля Рыцарей. Воистину прекрасно то, что мне довелось встретиться с тобой.

Они оба шли по одной тропе.

Если бы это был узкий мост, на котором не было возможности уступить путь друг другу, то того, кто ступил на него первым, проводит уважительный взгляд другого, кто рухнул вниз.

Именно потому их бой между мечом и копьём, в котором на карту была поставлена жизнь, и где не было места волнениям и отвлекающим деталям, был воистину достойным.

Лица обоих воинов были чрезмерно напряжены и серьезны, однако, в уголках их губ сиял намёк на улыбку.

- Первый из рыцарей Финна, Диармайд О’Дуйвне бросает вызов!

- Что ж. Король Британии, Артурия Пендрагон его принимает!

Соперники вновь сблизились, оружия столкнулись, высеклись искры. Среди всего этого можно было увидеть радость тех, для кого битва была смыслом ярко сияющей жизни.

Акт 11:

Глава 4

Кайнет прятался в темноте заброшенной фабрики и наблюдал за битвой, что шла снаружи. Его мысли, в отличие от готовности этих рыцарей к вступлению в бой, были наполнены тревогой.

Так как победитель всё ещё был не определён, это чувство тревоги все больше разжигало в нём беспокойство.

Почему он не может победить?