Ибо личность будет блуждать во всех направлениях

И так никуда и не придет».

В этот момент последовала длинная пауза, а затем Ли самопроизвольно вернулась к переживаниям раннего детства. Эти переживании относились к тому времени, когда Ли со своей матерью жила у бабушки в Шотландии. Ее отец погиб в результате несчастного случая, и матери, чтобы содержать Ли, приходилось работать полный рабочий день. Я спросил ее, сколько ей тогда было лет, и она сказала:

— Три года. — Это было сказано в детской манере.

— Где ты сейчас? — спросил я.

— Я в буфетной.

— Ты одна, или с тобой кто-то есть?

— Она говорит, что хочет вернуть Джека назад.

— Кто это говорит? — спросил я.

— Бабушка говорит. Она говорит, что этот ребенок совсем не похож на Джека, что в ней нет ничего общего с Джеком. Думаю, она не любит меня. Да и я ее не люблю. Она толстая и вонючая. Я чувствую, как от нее воняет.

Эти последние фразы она произнесла шепотом, словно боялась, что ее услышат. Затем я попросил ее рассказать о запахе ее бабушки.

— Она терпеть не может этого ребенка и от злости писает в штаны.

— Какие у тебя чувства? Это неприятные чувства?

— Я здесь чужая. Я больше не хочу здесь оставаться. Моя мама плачет.

— Твоя мама тоже здесь?

— Да. Она все время плачет.

— И ты тоже очень несчастна?

— Нет, — сказала она, слегка всхлипнув. — Мне все равно.

Мне было ясно, что Ли определенно переживала эту ситуацию вновь и, несмотря на свою душевную боль, пыталась делать вид, что ей все равно. В этот момент я велел ей перенестись в зрелый возраст, а затем вернуться и постараться увидеть, как эта сцена отражается на ней сейчас. Для меня это явилось классическим случаем того, как подсознание помнит прошлое, словно все это происходит сейчас. Из этого можно видеть, как травмы, полученные в прошлом, могут в будущем в любой момент отразиться на человеке. Кроме того, я убежден, что это служит доказательством иллюзии линейности времени. Поэтому я дальше спросил, что она видит, рассматривая эту ситуацию с позиции взрослого.

«Моя мама и мать ее мужа так несчастливы, потому что они потеряли того, кого очень любили. Они не могут с этим примириться. И в этой скорби они никак не могут понять, что ребенок здесь не при чем. Она никогда не будет тем же человеком, которого они так любили и потеряли. Она знает, что им на нее наплевать! Наплевать!»

— Теперь скажи мне, как на тебе это отражается во взрослой жизни?

— Если человек живет, и ему все безразлично, то он не замечает боли. Но если ему небезразлично, то его могут ждать разочарования. Но всем наплевать, значит и мне наплевать. Но я не могу жить с таким безразличным отношением к жизни, хотя, с другой стороны, опасно ощущать себя ко- му-то нужной. Лучше сохранять во всем безразличие. Но ты не можешь жить, не идя на риск: ты не можешь не вступать в отношения с другими. Здесь ты обязан осознать, что, хотя жизнь и кажется тебе безопаснее, когда сохраняешь безразличие и живешь в собственном мире, ты, в то же время, таким безразличием отгораживаешь душу от того, что она должна пережить. Возможно, душе грустно размышлять о том, что единственный способ, позволяющий почувствовать себя в безопасности в каждом воплощении — это изолировать себя от всех жизней: это — ущерб для души.

— Может ли трехгодовалая девочка-ребенок при наличии того, что теперь узнал ее взрослый ум, воспринять эту ситуацию так, чтобы она больше не влияла на нее? — был мой следующий вопрос.

— Это происходит, потому что она видит определенную цель за каждой реакцией индивида. Она может это видеть сейчас.

— С этого момента жизнь Ли как-то меняется?

— В этой жизни, равно как и в предыдущих инкарнациях, эта душа всегда пытается обрести независимость. Эта душа должна преодолеть свои эмоции или, скажем так, мои эмоции в этой жизни. Этот процесс продолжается, и цель будет достигнута. Жизнь обошлась со мной сурово, и поэтому я избрала уединение. Я также избирала для себя уединение и в прошлых воплощениях, дабы преодолеть то, что было необходимо преодолеть. В этой жизни это будет достигнуто.

Во время одного из предыдущих сеансов Ли возвращалась к эпизоду, когда в возрасте четырех лет мать отдала ее в школу-интернат после того как они покинули дом бабушки. В этом случае, у Ли возникла конфронтация с заведующей интерната. Эта дама, по-видимому, была очень деспотичной. На обед подали очень невкусный напиток, который вызвал у Ли отвращение. На самом деле, Ли чуть не стошнило от него, поэтому она и отказалась его пить. Такой поступок пришелся не по душе заведующей, которую звали г-жа Граймс, и она стала угрожать Ли. Вот что Ли рассказывала мне об этом:

— Я снова иду в читальню.

— Зачем? — спросил я.

— Я снова сделала что-то плохое. Я не смогла выпить молоко. Оно слишком холодное. Я не могу его пить! Она снова заставляет меня идти в читальню и спрашивает, почему я не хочу пить это молоко.

— Кто разговаривает с тобой?

— Г-жа Граймс. И я отвечаю ей: ‘Оно такое холодное, что в нем даже попадаются льдинки’, а она мне отвечает: ‘Это не причина. Ты должна делать то, что тебе говорят’. Вот так.

— Что ты по этому поводу думаешь?

— Это несправедливо. Я знаю, что молоко слишком холодное, и я просто не могу пить его.

— А что ты сейчас думаешь по поводу г-жи Граймс?

— Я не хочу с ней сейчас разговаривать. Я просто буду молчать.

— А что теперь происходит?

— Она говорит, что я должна стоять здесь, пока не закончится обед. Я же просто собираюсь молчать. Я всегда навлекаю на себя неприятности. От меня одни неприятности!

— Кто это говорит? — спрашиваю я.

— Г-жа Граймс. И она утверждает, что в ее глазах я неисправима. Она заставляет меня стоять здесь до тех пор, пока не скажу ей истинную причину. Но я уже сказала ей. А она мне не поверила.

В этот момент Ли всхлипнула, а затем продолжила:

— Все обедают, а она заставляет меня стоять здесь, а сама уходит. Она заставляет меня стоять здесь, а сама отправляется в класс вести урок. Она заставляет меня здесь стоять, и это продолжается целый день. Я уже сказала ей правду. Я просто ненавижу ее. За окном уже темнеет, а она говорит мне, что я простою здесь всю ночь, если будет нужно.

Затем Ли разрыдалась, говоря следующие слова:

— Я ненавижу тебя. Ты постоянно досаждаешь мне. Почему ты не оставишь меня в покое? Я убегу отсюда. Я попрошу маму, чтобы она забрала меня из этой школы. Я ненавижу ее. Ты никак не оставишь меня в покое. Г-жа Барнс мне нравится, а ты просто ужасна. Она знает, что я не все время плохо себя веду. Я не могу замолчать, и я буду говорить, говорить и говорить.

Даже в своей нынешней жизни Ли оставалась довольно упрямой и, несмотря на то, что время шло, она продолжала оставаться на прежнем месте. Дело шло к вечеру, и в комнате становилось темно, но Ли продолжала там стоять. Затем, когда совсем стемнело, она очень испугалась, но г-жа Граймс ее так и не простила. У меня никак не выходит из головы та мысль, что даже имя этой заведующей словно было позаимствовано из одного из романов Чарльза Диккенса. Я считаю, что в настоящей жизни Ли этот случай мог оставить свой след в ее манере говорить, которая появлялась у нее, когда она нервничала. Она могла трещать как пулемет и не позволять никому прерывать ее. Однако когда она находилась в состоянии «Высшего Я», ее речь становился медленной и размеренной. Она даже часто произносила слова не так, как привыкла произносить их в обычном состоянии, и даже полностью менялась структура произносимых ею предложений.

Как она позднее призналась мне, ее оставили в этом интернате еще на три года, и ей было тяжело приспособиться к строгим требованиям, которые выдвигала школьная директорша. Мать навещала ее только потому, что это входило в ее обязанности, и практически не проявляла к ней любви. Это отчасти стало причиной ее чувства изолированности в настоящей жизни. Поскольку у нее не было ни братьев, ни сестер, она была вынуждена полагаться на собственные ресурсы и, хотя она стремилась к социальным контактам, ей трудно было сохранить с кем-либо близкие отношения.

Она очень рано вышла замуж, и ей приходилось терпеть постоянные измены мужа. Несмотря на это, она оставалась в браке, возможно, потому что этот брак представлялся ей источником той безопасности, которой у нее никогда прежде не было. Прослушивая запись сеанса с Ли, сделанную 14 лет назад, я очень хорошо осознал ту печаль, которую испытывает маленький ребенок, и которую испытывал и я сам. У нас с Ли было во многих отношениях сходное воспитание. Можно представить, что, весь этот опыт и научил Ли отдаляться от физического сознания и получать доступ к «Высшему Я» почти так же, как это делают отшельники и йоги, сознательно ищущие уединения, которые часто достигают просветления. Медитация настолько сознательно уводит внимание от чувств, что привязанность к физическому миру ослабевает.

Из вышеприведенного описания детских лет жизни Ли читатель должен суметь увидеть, как человек может заново переживать прошлое, как будто оно имеет место в настоящем. Человек не только воочию видит то, что с ним происходило, но и эмоции, переживаемые им в то время, кажутся ему вполне реальными. Для меня это служит весьма убедительным примером единства всего времени, и я обнаруживал такую же реакцию у многих моих других испытуемых, с которым я работал. Мне вспоминается один случай, когда я работал с одним девятилетним мальчиком, который, находясь в состоянии транса, испытывал резкую боль в голове. Он описывал некую прошлую жизнь, когда он упал и получил травму, несовместимую с жизнью.

Далее Ли истолковала сон, который она видела несколько позднее, и который, как я считаю, мог бы иметь дальнейшее развитие. Вот о чем там говорилось:

«У меня ребенок, и я знаю, что он мой, и также знаю, что настанет время, когда я буду вынуждена отказаться от него. И я понимаю, что мне будет очень тяжело это сделать. Этим мне показывается, что у меня есть нечто, что я принесла в этот мир и за что несу ответственность. Но, я не только знаю, что принесла это в мир: я так же знаю, что должна это отдать другим. Именно ради этого была совершена данная работа. Это мое, но я знаю, что должна поделиться этим с другими. Я очень привязываюсь к этому ребенку. Я знаю, что мне будет тяжело отдать его. Но я знаю, что должна это сделать. Этим мне показывается, что я очень привязана к своей работе, и эта работа становится для меня все более и более значимой. Но я осознаю, что, я не должна сохранять к ней привязанность как к чему-то личному, но наоборот, должна позволить другим воспользоваться этим. Я оказываюсь на каком-то рынке, где наблюдаю следующую картину: маленький ребенок произносит какое-то имя на языке, совершенно отличном от того, который он знает. Этим мне показывается, что я сознаю эту работу, и что моя работа предполагает использование языка, совершенно отличного от того, на котором я говорю в этой жизни. В этом сне отец просит

Ребенка назвать ему свое имя, и он повторяет свое египетское имя. Я сознаю, что это имя хранится в памяти его души и поэтому оно правильное. Здесь мне показывают, что в своей работе я полностью полагаюсь на то, что накопила душа в своей памяти еще в прошлой жизни: я правильно произношу слова. Я знаю их и полностью понимаю их смысл, даже, несмотря на то, что они не всегда что-то значат для них в этой жизни. В этом сне отец выглядит раздраженным и обеспокоенным, но когда он просит ребенка назвать свое имя, ребенок повторяет что-то, запомнившееся с прошлой жизни, и это не то имя, которое отец дал ему в этой жизни. Это показывает, что слова, которые я выношу из памяти своей души, будут тревожить и приводить в смятение других людей, но не потому, что эти слова неправильные, но потому что люди не понимают, откуда эти слова исходят. Это то, что я усвоила в прошлой жизни. Они вызывают в людях сопротивление и смятение, потому что люди хотят слышать другое. В этом сне я стою рядом с какой-то женщиной и говорю, что проинформирую отца о том, что имя, которое ребенок повторяет, это имя, которое он носил в своей прошлой египетской жизни. Он не делает ничего неправильного. Он действует целиком с уровня подсознания, и все, что он говорит, совершенно правильно. Здесь мне было показано, что у меня есть некое дело, которое я начала еще в той жизни, когда жила в Египте.

Глава семнадцатая

На два года совместной работы с Ли я заметил некоторые различия в ее манере участия в нашем диалоге. Порой она говорила совершенно свободно, порой в ее речи присутствовала некоторая авторитарность, а иногда бывали случаи, когда слова, исходившие из ее уст, звучали размеренно и монотонно. Я предполагал, что ее манера говорить зависела от степени погружения в гипноз. Далее я пересказываю сон Ли, который она четко и ясно истолковала:

«Один мой друг по имени Брюс имел большой дом, и мы там жили. Сзади дома располагался большой бассейн, туда приходили люди и ложились в воду, и когда они делали это, вода оказывала на них целебное действие. Этот бассейн был открыт для всех людей. В то утро я рано

встала, потому что туда приходили люди, мне нужно было рано вставать, чтобы встретить их. У меня даже не было возможности нормально одеться, и я оставалась в длинном синем халате. К бассейну был подведен трубопровод, который проходил мимо дома и продолжался за бассейн. Этот трубопровод проходил и через другую улицу. И, вдруг, вдоль этого трубопровода хлынул огромный поток людей. Эта толпа была такой большой, словно все шли с футбольного матча. Я сижу в доме, туда заходит какая-то пара, и мы садимся пить кофе. Кто-то подъезжает на машине и пытается припарковаться прямо на подоконнике. Другая пара говорит этому человеку, что нельзя парковать машину на подоконнике. Я выхожу и удивляюсь, как ему, все-таки удалось припарковаться на подоконнике. 'Здесь не место для парковки!' — говорю я ему, а сама думаю, лучше бы я ему не мешала. Но он, вроде бы без проблем, смог съехать с подоконника. И все эти люди пришли, и заполнили бассейн. О, Боже!»

— Пожалуйста, проинтерпретируй.

«Я нахожусь в этом доме, и я знаю, что работаю с людьми, которые могут приходить в любое время, начиная с раннего утра. Этим мне показывается, что мне придется рано вставать и приниматься за работу, иначе люди придут, а я не буду готова встретить их. И я знаю, что, работая с публикой, ты всегда должна быть готова ко всему. Я сижу и пью свой утренний чай. Но, поскольку я так спешила встретить этих людей, я даже не успела переодеться и сижу в халате. Я смотрю в окно и вижу непрекращающийся по-

ток людей. И здесь мне показывают, что некоторые приходят к тебе совершенно неожиданным способом. Я выхожу и говорю: 'Здесь не место для парковки!' . Это значит, что, если люди приедут и начнут делать то, чего я не ожидаю от них, то я спокойно должна сказать им, что им не следует так себя вести. Некоторые захотят удостовериться в том, что здесь все, что делается, делается правильно, и ты не должна их убеждать на словах, но можешь показать им это на примере. Ты понимаешь, что, поскольку сюда приходит так много людей, то в бассейне скоро не останется места. Итак, ты знаешь, что это, видимо, какой-то лечебный центр, и что, поскольку сюда приходит так много людей, тебе нужно найти способ справиться с таким количеством. Сохраняй полное спокойствие и показывай людям на примере, как нужно себя вести, и тогда они последуют твоему примеру. Ты предлагаешь маленькому мальчику-японцу пойти с тобой и хочешь ему что-то показать. Ты идешь с ним в бассейн. Он в полном восторге, и постоянно находит какие-то удивительные вещи, которых он прежде никогда не видел. Он хочет узнать про них. Мы видим какое-то растение, и думаем, что оно радиоактивное. Мы решаем, что лучше там не задерживаться, но он постоянно находит какие-то интересные вещи и вскоре уходит от тебя. Родители приходят искать его. Они очень обеспокоены, но я говорю им: 'Не беспокойтесь. С ним все будет в порядке. Я найду его.' Но они понимают, что не могут оставаться там слишком долго, и что никто не может задерживаться там слишком долго. Но это не влияет на меня. Они должны

выходить из бассейна, и ты выводишь их оттуда. Затем мы идем по улице, и эта женщина находит японские солнцезащитные очки. Видимо их обронили японские туристы. Она поднимает их и надевает на себя, поскольку они ей нужны, чтобы защититься от слепящего света. Я смотрю на них и думаю, что это совершенно ненужная вещь, ведь японцы делают много бесполезных вещей. Они идут по дороге, и мужчина говорит: 'Я вернусь туда с Вами, и поищу мальчика'. Но, говоря это, он падает в обморок, и я вижу, что, на самом деле, он не сможет туда пойти. Удивительно, но это меня совершенно не волнует. 'Ладно, — говорю я. — Лучше я сама пойду туда и найду его.' Я знаю, что на ребенка это не подействовало, поскольку это действует только на взрослых. Я спускаюсь к бассейну и нахожу его. Он где-то нашел ведро, и я вижу, как он уносит то, о чем я так заботилась. Он даже не осознает, что убежал от меня. Теперь все в порядке...»

В этой части сновидения Ли я распознаю некоторые символы. Бассейн или вода может символизировать подсознание, и этот сон указывает на то, что Ли обладает способностью легко погружаться на этот уровень. Мальчик, находящий в бассейне всякие интересные вещи, символизирует все знание, которое хранится в подсознании с прошлых времен. На этом этапе своей жизни Ли лелеяла мечту о создании лечебного центра, где она могла бы использовать свои таланты. Но все оказалось не так просто для нее. Когда перемещаешься в будущее, то видишь ряд возможностей, которые могли

быть использованы. В будущем ничего не фиксировано. Как упоминалось в одной из предыдущих глав, желание, которое ты имел в одной жизни, может реализоваться в будущей жизни только в том случае, если в прошлой жизни оно было очень сконцентрированным. Иначе говоря, когда многократно практикуется позитивная визуализация достижения определенной цели, то эта цель часто достигается. Упоминание Ли о радиоактивном растении символизирует источник энергии, существующий в подсознании.

Именно поэтому люди, преждевременно открывшие себя этому источнику, могут испытывать проблемы. Как было ранее упомянуто, Ли принесла в эту жизнь способности, которые она использовала в прошлых жизнях. Вместо организации лечебного центра, она стала духовным учителем и теперь путешествует по разным странам, выбрав для себя жизненный путь, похожий на мой. Возможно, как она сказала, фактор душ-близнецов присутствует в нас обоих, и он создает в нашей жизни модель, к которой мы оба подошли. Далее она продолжила свое толкование:

«Ты собираешься отвести японского мальчика в бассейн, чтобы показать ему что-то интересное. Это означает, что люди приезжают со всего земного шара и интересуются тем, что ты делаешь. Ты отводишь мальчика в бассейн, и мальчик настолько заинтригован всем, и так увлекается, что теряется из виду. Именно так люди будут реагировать на то, что ты будешь делать с ними, когда они придут

К тебе. Они так увлекутся, что забудут, зачем пришли, и потеряются. В бассейн приходят родители мальчика: они очень взволнованы и обеспокоены тем, что мальчик пропал. Но они не могут там находиться, потому что там радиация. Здесь тебе показывают, что, в то время как ты вполне можешь погружаться в себя и подолгу общаться с Источником, это позволено не каждому человеку. Это оказывает на них разрушительное воздействие, но не влияет на тебя. Но пойми, других это разрушает. Ты их тащишь на сушу, поскольку знаешь, что им не выдержать нахождения в бассейне. Эта женщина находит по пути солнцезащитные очки. Она поднимает их, поскольку думает, что они ей нужны для защиты от ослепительного света. Поэтому знай, что некоторые люди, приближаясь к тебе, осознают твой контакт с Источником, и это разрушает их, поскольку им не вынести такой энергии. Поэтому ты возвращаешь их на сушу. Ты говоришь, что спустишься в бассейн и поищешь мальчика, и что это для него не опасно. Ты знаешь, что молодые люди могут легче вступить в контакт с Источником без пагубных последствий для себя. Это объясняется тем, что многие из них пришли на Землю, уже находясь в контакте с Источником. Поэтому он не разрушит их. Спустившись в бассейн, ты находишь мальчика, который там весело играет с чем-то, что приводит его в восторг. И ты знаешь, что сейчас воплощаются особенные дети, которые пришли на Землю, поскольку настал очень важный момент. Они обладают особыми дарами».

— Ты говоришь о детях, которые развили шестое чувство, и которые, возможно, являются предшественниками шестой расы? — спросил я.

— Да. Они — новая раса.

— Разовьют ли в себе те же способности люди, которые будут приходить на земной план в следующем столетии?

— Постепенно разовьют.

— Эти дети начали рождаться в каком-то конкретном году?

— Двадцать лет назад, но тогда их было не так много, как сейчас. Теперь они появляются группами.

Об этом явлении подробно рассказано в одной книге, изданной в США в 1999 году. Эта книга носит название ‘The Indigo Children: The New Kids Arrived’ («Дети индиго: пришествие новых детей») Авторы этой книги, Ли Кэрролл и Йан Тоубер, исследовали многих детей, родившихся в восьмидесятые годы, и оказалось, что эти дети совсем другие. Казалось, что они обладают внутренним знанием, не примиряются с абсолютным авторитетом и ведут себя как нон-конформисты. Некоторым из этих детей был неправильно поставлен диагноз «синдром дефицита внимания», потому что они кажутся неуправляемыми. Этим детям нужно, чтобы их «направляли» по жизни, а не «говорили» что нужно делать, как это было с предыдущими поколениями. Они демонстрируют большее понимание жизни по сравнению с другими детьми того же возраста, что заставляет их сопротивляться попыткам дисциплинировать их. Когда это поняли их родители, и сделали все, чтобы поддержать своих детей, эти

11 Зак 70

дети стали более восприимчивыми к руководству. Здесь меня заинтриговал тот момент, что Ли говорила об этом еще за 14 лет до выхода в свет этой книги.

Теперь я хочу сообщить ряд обстоятельств, касающихся комментариев Ли относительно Детей Индиго.

Ширли было 58 лет, когда врач ей сказал, что она должна привести все свои дела в порядок, поскольку жить ей осталось не более полутора месяцев. У нее была неизлечимая форма рака. В качестве последнего утешения она пришла ко мне на прием. Я использовал позитивную визуализацию, то есть, заставил ее визуализировать, как полезные клетки уничтожают злокачественную опухоль в ее легких. Возможно, читатель помнит, как Полина и Грегори могли видеть свой организм изнутри и рассказывать о том, какие там присутствуют проблемы. Этот процесс дал положительный результат. Часть этого лечения состояла в том, что я звонил ей и прямо по телефону вводил ее в состояние транса.

В другой раз Ширли позвонила мне очень расстроенная. Ее трехгодовалая внучка Эми попала в больницу с диагнозом «менингококковая инфекция». Ребенок был подключен к системам поддержания жизни. Я предложил Ширли погрузить ее в гипноз, чтобы мы смогли провести сеанс лечения на расстоянии. Ширли должна была визуализировать ребенка в больничной койке. Затем я предложил ей послать Эмми луч исцеляющего света. Через несколько дней девочка поправилась: ее выписали домой и она вернулась в свой детский сад.

Эми сказала своей матери, что, когда она была в больнице, к ней приходил Бог. Он велел ей возвращаться к маме и к своей семье. В этой истории интересно то, что данная семья совершенно не была религиозной. Когда я услышал об этом, я поехал познакомиться с Эмми и с ее матерью, поскольку подозревал, что Эми, возможно, одна из Детей Индиго. Общаясь с матерью Эми, я обсудил эту возможность и, основываясь на информации, которую я прочел в книге о Детях Индиго, я выразил мнение, что, в отличие от других детей, этот ребенок требует особенного отношения.

Когда я уходил от них, маленькая Эми помахала мне рукой через закрытое окно. Я не слышал ее голоса, но позднее ее мать рассказала, что Эми кричала мне вслед: «До свидания, Лоренс! До свидания, Лоренс...». Затем она добавила: «Спасибо за то, что Вы помогли им понять меня». Услышав это, присутствующие там мама и бабушка были просто потрясены таким взрослым заявлением.

В 2003 году Ширли прислала мне письмо следующего содержания:

«Дорогой Лоренс,

Я пишу вам, чтобы выразить свою благодарность за ту помощь, которую Вы оказывали мне в течение последних двух лет. Прошло два года с тех пор, как мне поставили диагноз «рак легкого» и сказали, что мне осталось жить не больше полутора месяцев.