Модернизм и фундаментализм в теологии современных христианских сект

А. Т. МОСКАЛЕНКО, д-р филос. наук

В эпоху величайших научных открытий, подорвавших в людях веру в религиозное миропонимание, взаимоотношение между наукой и религией приняло новый, более сложный характер. Борьба современной пауки против религии и распространение атеистических взглядов в массах вынудили идеологов различных течений в христианском сектантстве определить свое отношение к науке и атеистическому мировоззрению. Идеологи религиозного сектанства хорошо понимают, что «церковь хотя и не от мира сего, но все-таки в мире сем», и поэтому внимательно следят за происходящими в мире изменениями и определенным способом реагируют на них. Однако тщательный анализ псевдонаучных спекуляций сектантской теологии показывает, что и в наши дни она полностью сохраняет свою апологетическую социальную функцию и блестяще подтверждает правоту слов В. И. Ленина о том, что в какие бы одежды ни рядили бога, он представляет собой «комплекс идей, порожденных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом,— идей, закрепляющих эту придавленность, усыпляющих классовую борьбу»1.

46 Morris H. The scientific case for creation. P. 65.

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 48. С. 232.

Развитие естественных наук вXIX—XX вв., новые научные открытия и теории вызвали огромное смятение в лагере христианских богословов и проповедников. Каждое такое открытие, каждая научная гипотеза подтверждали правильность материалистического взгляда на природу, на познание, укрепляли позиции материалистической философии. Развитие естественно-научных исследований нанесло чувствительные удары в первую очередь религиозной философии: опрокидывая одну богословскую спекуляцию за другой, наука XIX—XX столетий стала угрожать основам религиозного мировоззрения. Самым серьезным ударом была, пожалуй, эволюционная теория Дарвина.

Примечательно, что в лагере религиозной философии, традиция которой особенно сильно проявлялась в США, искали всевозможные способы выхода из создавшегося положения. По мнению одних религиозных идеологов, для спасения религии правильнее всего было бы игнорировать науку, показать, что сферы науки и религии разные и поэтому научные открытия не затрагивают религиозного мировоззрения. Другие же полагали, что надо искать компромисс между наукой и религией, использовать научные теории и гипотезы в качестве новых, современных аргументов для доказательства религиозных «истин», попытаться так обобщить результаты научного исследования, чтобы они не противоречили этим религиозным «истинам».

В последние годы среди представителей религиозной философии США и идеологов протестантских церквей преобладающее значение приобрела вторая точка зрения, т. е. идея компромисса между наукой и религией. «При господстве капитализма,— писал У. Фостер, бывший в то время председателем Коммунистической партии США,— задачей ученых является доказывать, гармонию между наукой и религией". Таким образом, они пытаются подчинить науку религии...»2 На основе примирения науки и религии буржуазные идеологи пытаются оживить и омолодить религию. В этих целях в ряде буржуазных стран, в частности в США, возобновлено религиозное обучение в школе, капитал щедро финансирует церковные организации, установлен такой порядок, когда формальное исповедание религии является необходимым условием почетного положения в обществе, успеха в деловой жизни, в политике и научной деятельности.

Между тем исторический опыт показывает, что одной из важнейших предпосылок развития цивилизации было осво-

2 Фостер У. Закат мирового капитализма. М., 1959. С. 115.

вождение науки от ее подчиненности религии. Наука и религия — это две принципиально различные, взаимоисключающие формы общественного сознания. Наука изучает действительность в ее объективном существовании, т. е. исследует то, что реально существует и действует, религия же, наоборот, мистифицирует действительность, вселенную, природу, вносит в нее сверхъестественные факторы, «подчиняет» законы естественного развития «высшим божественным законам».

Многим известно, какой ценой досталась победа науки и что она означала для прогресса цивилизации, для развития наших знаний о мире. Но об этом умалчивают буржуазные мыслители и протестантские теологи США — как раз той страны, где преобразующая сила науки проявилась в большом масштабе. Эти люди хотят внушить трудящимся, будто спор между наукой и религией следует считать исторической ошибкой, вызванной неправильным пониманием функции науки в жизни человека, ограниченностью ее принципов и положений.

Особое старание в доказательстве подобных утверждений проявляют американские персоналисты. Вот как понимает современное взаимоотношение науки и религии американский философ-персоналист У. Э. Хоккинг: «Между наукой и религией,— пишет он,— в настоящее время нет никакой войны. Есть еще кое-какие ученые с горячими головами, которые хотели бы видеть религию в историческом музее. Таких ученых нельзя считать типичными представителями. Существуют ли соответственно какие-то горячие деятели религии, которые имели бы желание подавить науку или думали бы, что это возможно? Сомневаюсь. Я никогда таких не встречал... Мы все ученые по необходимости, мы все по-своему религиозны»3. Из этого рассуждения Хоккинга вытекает, что современная наука якобы прекратила спор с религией и даже вступила с нею в союз, чтобы сообща формировать мировоззрение людей.

Таковы философские основы, из которых исходят идеологи современных протестантских церквей США в попытке установить компромисс между наукой и религией. На эти основы опираются также идеологи пятидесятников, иеговистов и других течений в современном сектантстве, хотя их подход к данной проблеме имеет и некоторые специфические особенности.

3 Hocking W. Science and idea of God.'Chapel Hill, 1944. P. 3.

Протестантские богословы в своих сочинениях не могут не отражать противоречия капиталистической действительности, они не могут игнорировать открытия современной науки, исторический опыт, общественную практику. С этой точки зрения следует рассматривать и полемику между модернистским и фундаменталистским течениями в современном протестантском богословии. В этой полемике наглядно проявляется то противоречие в сознании верующих людей современного буржуазного общества, которое пытаются преодолеть эти течения, каждое на свой лад.

Противоположность исходных принципов фундаментализма и модернизма имеет специфическое проявление и в их отношении к науке. Если модернизм заигрывает с эволюционным учением, то фундаменталисты открыто выступают против этого учения и требуют запрещения его преподавания. В четырех штатах США были проведены антиэволюционные законы, в 1925 г. в штате Теннесси фундаменталисты организовали нашумевший «обезьяний» процесс над учителем Скопсом и добились осуждения его за преподавание дарвинизма в школе. Являясь межконфессиональным движением, фундаментализм проник в баптистские, пресвитерианские, иеговистские, пятидесятнические организации. В настоящее время организации фундаменталистов в США являются особенно активными пропагандистами антикоммунизма 4.

Пятидесятнические богословы, отстаивая неприкосновенность христианских догматов, пытаются доказать, что эти догматы не противоречат разуму, в особенности же божественному разуму, который якобы является их первоисточником. Поэтому человек должен стремиться постигнуть эти величайшей мудрости догматы, сознавая, что они бесконечно превосходят человеческий разум и выводы современной науки. «Наука Христа,— писал воронаевский журнал „Евангелист",— превосходит все науки. Никто не отвращается от Библии, потому только, что она не книга учености, но книга мудрости, она полнее наук. Хочешь ли ты изучать астрономию? Здесь она есть. Библия расскажет тебе о Солнце и о Вифлеемской звезде. Желаешь ли ты учиться ботанике? Здесь повествуется о знаменитом растении, о нарциссе Саронском, о лилиях полевых. Влечет ли тебя к геологии или минералогии? Ты можешь изучить их здесь»5.

4 См.:Никитин В. А. США: Правый экстремизм — угроза демократии. М., 1971. С. 215.

5 Воронаев И. Е. Что такое Библия? // Евангелист. 1928. .N» 6-7. С. 14.

Критикуя модернистов, пятидесятнические богословы прежде всего подчеркивают отчаяние и разочарование «рядового современного человека» в прогрессе, культуре, современнном обществе. Основной принцип их теологии заключается в требовании возврата к духу ортодоксальной христианской традиции, предполагающей абсолютную неразрешимость противоречий человеческого существования. Отказ от исполнения этого требования, с их точки зрения, привел многие современные церкви к тому, что у них нет «ни духовных даров Святого Духа, ни жизни, ни добродетели;

дом стоит пустым, без живущего в нем; и церковные организации стали костром без огня, светильником без масла»6. «Выйти из настоящего печального и ненормального положения,— заявляют пятидесятнические богословы,— можно лишь единственным путем,— нужно возвратиться к первоначальной апостольской практике, и выбросить за борт, как ненужный и излишний балласт все то, что противоречит слову Божию»7.

Выступая открыто против науки, пятидесятнические проповедники стремятся укрепить религиозные чувства верующих с помощью всякого рода мистических теорий, провозглашающих непосредственное единение верующего с богом посредством религиозного экстаза, интуитивного озарения и т. д. Они призывают верующих не иметь дело «с сим миром», который будто бы полон соблазнов, могущих повлиять на религиозную нравственность членов секты.

Современные проповедники иеговизма в отличие от пятидесятников предпочитают прямолинейным, открытым выступлениям против науки тактику «заигрывания с наукой». Для теологии иеговистов характерны рационалистические спекуляции, проявляющиеся в стремлении примирить теологию с наукой. В журналах «Башня стражи», «Утешение», «Пробудись» и др. печатается много статей, посвященных вопросу о том, как наука относится к библейским пророчествам. Авторы широко используют, например, данные археологии и «доказывают» их якобы полное «соответствие» библейским мифам, в частности утверждают, что данные археологии находятся в полном соответствии с «исполнившимися» уже в древности пророчествами Даниила и других пророков. Подобным же образом используются данные истории и антропологии, астрономии, биологии и других наук. Издатели таких журналов, конечно, знают, что читаются они в

6 Евангелист. 1928. № 1. С. 10.

7 Там же.

основном простым народом, малосведущим в открытиях современной науки, и поэтому не брезгуют даже самыми лживыми искажениями научных данных.

Однако утверждения иеговистских богословов о «научности» их мировоззрения имеют строгие границы. Науку они признают лишь там, где, как им кажется, она соответствует их догматике. Там же, где наука явно противоречит утверждениям иеговистов, они превращаются в решительных врагов науки и опытного знания. Тогда они заявляют, что Библия — самый достоверный источник всякого знания, а наука — лишь набор бессмысленных и необоснованных догадок. В отношении к современной науке иеговизм придерживается общей платформы христианской, и особенно протестантской, теологии, которую, как отмечает А. Д. Сухов, «вполне устроило бы, если бы наука, сохранив за собой «сферу обслуживания», отказалась от того, что наиболее опасно для религии — от своего мировоззренческого, а следовательно, антирелигиозного, атеистического потенциала. К тому же это позволило бы оторвать современную науку от самой передовой философии нашего времени — диалектического и исторического материализма»8.

Так, один из представителей Бруклинского иеговистского центра, фамилию которого иеговистские издатели предпочли не называть в брошюре «Эволюция против Нового Мира», с особым усердием выступает против эволюционного учения Дарвина. Автор не оставляет в секрете и того, почему иеговисты с такой настойчивостью ведут борьбу с учением Дарвина. Он пишет: «Подобно наступающей волне прилива, эволюционный догмат фонтанирует из-под пера и из уст современных воспитателей средних и высших школ и расплывается, чтобы залить весь земной шар. Это угрожает христианской вере затоплением, а в тех местах, где она слаба, удалением ее из многих умов»9. Вот, оказывается, в чем причина борьбы иеговистских проповедников с теорией великого ученого: она, дескать, «грозит затоплением» христианской вере и «удалением ее из многих умов». Для «подтверждения» своих выводой автор постоянно ссылается на таких буржуазных ученых, как А. Кейт, В. Бетсон, Г. Нуттель, В. К. Нельсон, А. Станден, В. Браноо. Э. Висманн и др. Каждая строка книг этих «профессоров в рясах» направлена на защиту религиозного мировоззрения и борьбу с передовой наукой.

8 Сухов А. Д. Религия как общественный феномен. М., 1972. С. 62.

9Эволюция против Нового Мира. Б. м., б. г. С. 3.

В вопросе о возникновении жизни и происхождении человека идеологи иеговизма придерживаются тех же воззрений, что и представители многих других религиозных направлений. Они объявляют бога Иегову создателем всех живых существ, считают, что человек сотворен богом по его образу и подобию. «Геология, а также палеонтология утверждают,— пишет автор брошюры «Эволюция против Нового Мира»,— что в более молодых слоях горных пород находят высшие формы жизни. Это, согласно их аргументации, есть доказательство эволюции. Однако же эта запись в скалах является веским, обстоятельным доводом дела творения, поскольку не найдено в них никакого постепенного развития семейства в семейство, но семейства остаются установленными, а новые семейства появились внезапно и без каких-либо отметок, что пришли они через большие периоды постепенного развития»10.

При решении вопроса о происхождении человека идеологи иеговизма вступают в резкие противоречия с данными науки. В «Фотодраме творения» Ч. Т. Руссель строго придерживался библейского мифа о создании человека богом из «праха земного». Этот взгляд не претерпел каких-либо существенных изменений и в богословских трактатах других идеологов иеговизма. Так, например, И. Ф. Рутерфорд пишет, что «Бог создал первых мужчину и женщину из элементов земли»11. Строго фундаменталистской концепции в решении этого вопроса придерживается и автор богословского трактата «Бог верен». «Человек,— пишет он,— является результатом соединения двух элементов — праха земного и „дыхания жизни"»12. С этих позиций и пытаются современные идеологи иеговизма вести борьбу с эволюционной теорией Дарвина, материалистической теорией антропогенеза и отвергают с порога выдающиеся открытия антропологии и археологии в данной области. «Неандертальский человек,— пишет автор указанного трактата,— не является древним предком человека. В слоях земли найдены современного типа люди, которые древнее какого-либо знаменитого «недостающего звена»13. Однако эти находки, опровергающие концепцию эволюции, утверждает он, держатся учеными в секрете. «Еретические и не совпадающие с теорией окаме-

10Эволюция против Нового Мира. С. 7.

11 Рутерфорд И. Ф. Арфа Божия. Нью-Йорк; Бруклин, 1921. С. 52.

12 Let God be true. Brooklyn: Watch Tower, 1956. P. 62. 13 Ibid. P. 72.

нелые люди преданы забвению в темных шкафах музеев и даже уничтожены»14.

В таком духе ведут борьбу против теории эволюции иеговистские авторы. Там, где многочисленные факты палеонтологии свидетельствуют против их богословских концепций, они предпочитают умалчивать об этом или отделываются общими фразами. В других же случаях они не останавливаются и перед прямой фальсификацией данных науки. Любому человеку, в какой-то степени знакомому с палеонтологией, хорошо известно, что ее выводы относительно эволюционного развития живой природы опираются на богатый конкретный материал. Собранный как самим Дарвином, так и другими учеными, этот материал и послужил основой для выводов об эволюционном развитии жизни на земле»15.

Вступая в противоречие с данными науки, идеологи иеговизма, как и других форм религии, продолжают твердить, что мир и человек созданы всемогущим небесным творцом. Отвергая науку, они ищут мудрости в священном писании. «Иегова,— пишет Рутерфорд,— есть единый истинный Бог. от которого происходит жизнь, а также и счастье, причем следовать другим богам значит в конце концов подвергнуться гибели»16. Так при отсутствии аргументов иеговистские богословы стремятся запугать верующих, сыграть па чувстве страха, чтобы утвердить свои догматы в их сознании.

Придерживаясь раннехристианской эсхатологии, иеговисты широко пропагандируют безысходность и пессимизм. Всякий раз иеговистские идеологи пытаются подчеркнуть, что с каждым столетием и с каждым годом ухудшалось и ухудшается человеческое общество, падает уровень морали,, гибнет культура. Для того же чтобы подобные выводы сделать более убедительными для современного верующего, иеговистские авторы пытаются «подтвердить» их ссылками на авторитеты. Но как они это делают? Вот один из примеров Журнал «Башня стражи» пишет: «Одно из авторитетных лиц

14Let God be true. P. 73.

15 С точки зрения ученых — специалистов в области молекулярной генетики (Д. К. Беляев, Р. И. Салганик и др.), простейшие формы жизни есть «форма существования нуклеопротеидов» и такие формы жизни возникли значительно раньше, чем считалось до сих пор. По мнению академика Б. С. Соколова, современная наука располагает достаточным количеством необходимых фактов, позволяющих отодвинуть время возникновения элементарных форм жизни на земле до 3— 3,7 млрд. лет назад.

16Rutherford I. F. Government. Brooklyn: Watch Tower, 1928. P. 69-70.

сказало: культура Египта находилась на удивительно высокой ступени и позднее благодаря постоянной дегенерации понизилась в громадном размере»17. Автор-иеговист даже не считает нужным сообщить читателю, кто именно высказал такую мысль, о каком понижении культуры идет речь, к какому времени это относится. Он просто делает вывод, что человеческое общество деградирует. Такими голословными утверждениями обычно и заканчиваются «доказательства» иеговистских авторов.

Однако современной наукой неопровержимо доказано, что культура современного Египта в целом, конечно, гораздо выше культуры этой страны в эпоху фараонов. Вполне допустимо, что в отдельные периоды истории египетского государства, и в частности в период господства колонизаторов, культурное развитие замедлялось, а в некоторых отношениях даже регрессировало, но в целом развитие культуры Египта, как и всего человечества, шло вперед. Вполне возможно, что в сочинении, автора которого иеговистский пропагандист не называет, говорилось о деградации культуры Египта, скажем, в эпоху господства английских колонизаторов. За это замечание и ухватился поборник иеговизма, но игнорируя при этом исторический контекст и делая заведомо ложные выводы о деградации человечества. Причину же указанного застоя в развитии культуры Египта иеговистский автор видит не в колониальном рабстве, насильственно навязанном египетскому народу, а в грехопадении Адама, и поэтому такая участь, мол, постигла не только египтян, но и другие нации земного шара.

В эпоху научно-технической революции и огромных социальных сдвигов иеговистские богословы постепенно отходят от принципов фундаментализма и вынуждены становиться на путь модернизации своей теологии. Так, если у Н. С. Ильина престол Иеговы-Христа находился в мифической «Стране Живых» (а престол кремнеяшмосардного бога-отца заполнял все мировое пространство и космические тела), то Рутерфорд стремился доказать, «что престол Иеговы находится на одной из звезд Плеяды»18. Однако в связи с бурным развитием космонавтики и освоением человеком околосолнечного пространства иеговистские богословы, не считаясь с тем, что прежние их взгляды «обосновывались» ссылками на Библию, объявляют сегодня эти пред-

17Основание веры в Новый Мир // Башня стражи. Б. г. С. 10.

18 Цит. по: Дорош В., Юрченко П. Корпорация страха. Киев. 1970. С. 31 (на укр. яз.).

ставления устаревшими. В журнале «Башня стражи» они пишут: «Престол Иеговы не может стоять в центре безграничной Вселенной... он не может пребывать в центре какой-либо галактики бесчисленных звездных систем или космических островов, которые находятся теперь в сфере человеческих наблюдений. Он находится в центре всех живых и неживых вещей, в самой природе материи»19.

Для доказательства этого тезиса иеговистские богословы пытаются использовать теорию выдающегося ученого А. Эйнштейна. Ссылаясь на открытый им закон: количество «возникшей» энергии равно количеству «исчезнувшей» массы, помноженному на скорость света в квадрате (Е = тС2)20, они дают закону истолкование в духе пантеистических представлений. Иегова в их новой интерпретации есть космическая энергия, которая в результате торможения в какой-либо точке создает массу, или материю. «Бог от века излучает энергию...— пишут они.— Эта энергия, руководимая постоянно, до наидальнейших точек наполнила в очень краткое ,, время", буквально в один миг, то, что называется „пространством". Это дает основание утверждать, что „время" и „пространство"— совечные с богом и никогда не имели начала. Когда физическая энергия задерживается в какой-либо точке пространства, сразу же создается масса или материя. Профессор Эйнштейн открыл эту великую истину, когда установил закон: Е = mС2. Поэтому все, что существует, возникло из энергии, которую вначале излучал великий источник вселенной — Иегова»21.

И здесь иеговистские богословы остаются верны себе, т. е. так же, как и в других своих теологических спекуляциях, они последовательно используют различные варианты идеалистической философии и мистики. В данном случае они использовали «энергетический» вариант субъективного идеализма, наиболее видным пропагандистом которого был немецкий химик и философ В. Оствальд. Но если у Оствальда категория энергии использовалась как «простое и естественное средство устранить прежние препятствия к слиянию понятий материи и духа»22, то в иеговистском богословии она используется для слияния материи с богом, т. е. естественного со сверхъестественным, и таким путем иеговизм надеется

18 Цит. по:Дорош Е., Юрченко П. Корпорация страха. С. 31.

20 И наоборот, количество «исчезнувшей» энергии равно количеству «возникшей» массы, помноженному на скорость света в квадрате.

21 Цит. по:Дорош Е., Юрченко П. Корпорация страха. С. 32.

22Оствальд В. Философия природы. СПб., 1903. С. 3.

устранить противоположность науки и религии, примирить их.

В тезисах иеговистского богословия: «Иегова есть космическая энергия» и «Все, что существует, возникло из энергии» — наглядно проявляется стремление спекулятивного богословия использовать открытия современного естествознания в целях защиты религии. С помощью псевдонаучной аргументации иеговисты пытаются отстоять в условиях бурного развития научных знаний старый библейский миф о сотворении мира богом и находят выход в слиянии «энергетической» философии с фидеизмом. «Особенно важным результатом энергетического воззрения,— утверждал Оствальд,— следует считать замену понятия материи понятием комплекса известных энергий, подчиненных пространству»23.

В свое время епископ Дж. Беркли писал в «Трактате об основах человеческого познания»: «Материя, раз она будет изгнана из природы, уносит с собой столько скептических и безбожных построений, такое невероятное количество споров и запутанных вопросов... которые были бельмом в глазу для теологов и философов»24. В этом и заключается секрет того, почему современные богословы опираются в своих спекуляциях на выводы Оствальда. Идеологи иеговизма отождествляют категорию энергии с богом и таким образом стремятся защитить религию. Критикуя подобного рода фидеистические спекуляции «энергетической» философии, В. И. Ленин подчеркивал, что «нелепость учения о леших и домовых не исчезнет от того, что мы назовем его энергетическим»25.

Много внимания уделяют идеологи иеговизма модернизации обветшалого библейского мифа о сотворении мира богом, которому, как известно, посвящены первые главы книги «Бытие». Для современного читателя, знакомого хотя бы с некоторыми достижениями науки в области изучения космоса, не могут не казаться слишком наивными взгляды библейских авторов по этим вопросам. Это, очевидно, и побудило Русселя и Рутерфорда попытаться доказать в трактатах «Новое творение» и «Творение» соответствие библейского мифа данным современной науки. Но, несмотря на большое усердие и претенциозность, авторы не оказались оригиналь-

23Оствальд В. Философия природы. С. 176.

24 Цит. по:Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 20.

25Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 287.

ными в своих богословских изысканиях.Как в этом, так и во многих других вопросах богословия они пошли по проторенному пути, применяя давно используемый метод протестантских теологов иносказательного толкования библейских текстов. С помощью данного метода иеговистские богословы стремятся снять тот острый конфликт, в котором находятся библейские мифы и современные научные открытия. Возникший конфликт, с точки зрения богословов, существует потому, «что много кое-чего, о чем написано в Библии, христианство поясняет довольно смешно, примитивно. Так, например, упомянутые в первой книге Моисея дни творения разъясняются как буквальные дни, которые якобы имели двадцать четыре часа. По этим и другим подобным причинам многие не верят в Библию»26.

Касаясь этого щепетильного вопроса, иеговистские богословы предупреждают читателя, что они придерживаются тех данных, которые имеются в Библии, и потому хотят условиться, «что могут быть найдены противоречия между библейским текстом и догадками геологов, но последние могут и должны только ошибаться, для Библии же, которая есть божественное слово, ошибки невозможны»27. «Нам нужно позаботиться о том,— отмечают они,— чтобы не последовать заблуждениям тех ученых, которые думают и говорят о природе, не учитывая ее божественных законов, возмездия божьего и т. д.— без бога они слепые и глухие»28.

Встав на путь иносказательного толкования библейского текста, иеговистские богословы во многом отошли не только от содержания Библии, но и от тех идей, которые раньше высказывались протестантскими теологами. Прежде всего, в божественном творении они выделяют два этапа: один — творение неба и другой — творение земли и приготовление ее к поселению людей. По их мнению и вопреки Библии, между этими двумя этапами был длительный перерыв. «Сколько длился перерыв,— подчеркивают они,— мы не имеем понятия, хотя есть предположение, что он длился около миллиона лет. Творение же было совершено в семь дней, но у нас нет никаких оснований считать, что этот день был равен нашему дню, который длится 24 часа. И рассуждая о творении, мы можем прийти к убеждению, что каждый день был равен

26Последние дни этой злой системы вещей // Башня стражи. Нью-Йорк; Бруклин, 1945. С. 11.

27Pike R. Jehovah's witnesses: Who they are. What they teach. What they do. London, 1954. P. 43.

28Ibid. P. 41.

семи тысячам лет, а вся рабочая неделя — сорока девяти тысячам лет» 29.

Выделяя в творении мира два этапа, иеговистские богословы, вступая в явное противоречие с библейским текстом (Бытие, I, 1—31; II, 1—25), утверждают, что Земля и другие космические тела были созданы в первый период, т. е. до начала шестидневного творения, описанного в Библии. Второй период, по их утверждению, состоял лишь в приготовлении Земли для обитания. Первый период по своей длительности многократно превосходил второй, и поэтому иеговистские богословы, приспосабливаясь к данным современной науки, утверждают, что «материальный мир существует миллиарды лет»30. В этот период, по утверждению президента организации «Свидетелей Иеговы» Н. Г. Кнорра «были созданы прекрасные спиральные туманности, соединенные в группы и звезды, т. е. созвездия, солнца с их планетами и кометами, вращающимися вокруг них по определенным орбитам, и миллиарды звезд Млечного Пути. Формирование каждого небесного тела происходило согласно установленного Богом закона»31. В этот период, по утверждению Кнорра, была создана и планета Земля, однако о процессе этого творения автор предпочитает умалчивать. «Была ли эта масса материи, из которой составлена Земля,— пишет он,— выброшена первоначально из пылающего огнем Солнца, и как долго эта земная масса оформлялась, об этом божественное повествование не описывает. В кн. Бытие, глава I, не описывается также сотворение самой земной массы, а только приведение ее в порядок и приготовление ее создателем для окончательной цели»32.

Совершив такой богословский трюк, новоявленные интерпретаторы Библии стремятся затем перекинуть мост между своим спекулятивным богословием, якобы основанным на Библии, и наукой, между библейскими днями творения, длительность которых они увеличили до семи тысяч лет, и геологическими эпохами в истории земли, длительность которых составляла десятки и сотни миллионов лет. Спекулируя на вопросах, не решенных окончательно наукой, учитывая, что гипотез о происхождении солнечной системы довольно много и ни одна из них не пользуется всеобщим признанием,

29Pike R. Jehovoh's witnesses: Who they are, What they teach. What thoy do. London, 1954. P. 41.

30 Башня стражи. 1959. Дек. С. 189.

31Кнорр Н. Г. Истина освободит Вас. (Ротапринт.) R. м., б. г. С. 60.

32 Там же.

иеговистские фальсификаторы науки решили доказать, что взгляды на происхождение земли, высказанные в 1874 г, американским геологом И. Н. Вейлем, полностью соответствуют Библии, и поэтому они являются единственно правильными, а Библия, в свою очередь, полностью соответствует данным науки.

В переработанном в русле требований иеговистской теологии виде гипотеза Вейля вполне удовлетворяла иеговистское богословие, так как позволяла «объяснить научно» не только миф о создании мира богом, но и многие другие библейские мифы, и в частности мифы о рае в Эдеме, всемирном потопе и др.

Ссылаясь на гипотезу Вейля, иеговисты исходят из «предположения», что Земля была когда-то раскаленной газовой туманностью и ее окружала атмосфера с чрезвычайно высокой температурой. Эта температура была настолько высокой, что входящие в атмосферу воды и многие минералы находились в газовом состоянии и окружали плотной оболочкой Землю. По мере того как Земля остывала, атмосфера расслаивалась, образуя кольца, подобные кольцам планеты Сатурн. Каждое кольцо отличалось химическим составом и состояло из элементов различного удельного веса. Кольца, состоящие из наиболее тяжелых элементов, были ближе к Земле и постепенно переходили в осадок на ее поверхность. «Земля,— подчеркивает Кнорр,— достигла нового состояния быстрее, нежели Сатурн, потому что она является меньшим телом, следовательно, быстрее остыла, и ее испарения быстрее уплотнились» 33.

Касаясь этой концепции иеговистского спекулятивного богословия, советские исследователи Е. Дорош и П. Юрченко правильно замечают, что «защитники божьего акта творения фактически переходят на точку зрения длительного эволюционного развития. Они признают это сами, заявив, что планета Сатурн развивается и в настоящем к своей конечной форме по тому же закону, который управлял Землею в начальной стадии творения»34. К таким противоречиям иеговистские богословы приходят всякий раз когда они пытаются доказать соответствие данных современной науки библейским мифам.

Иеговистские богословы вносят свою лепту и в «решение» проблемы происхождения каменного угля и нефти. Они от-

33Кнорр Н. Г. Правда освободит Вас. Нью-Йорк; Бруклин, 1943. Гл. IV, § 9-11.

34Дорош Е., Юрченко П. Корпорация страха. С. 28.

рицают взгляды тех геологов, которые считают, что каменный уголь и нефть появились в результате осадка и разложения органических остатков растений и животных, так как эта теория, очевидно, ограничивает творческие возможности и бога Иеговы, и полагают, что каменный уголь и нефть появились на Земле в результате осадков атмосферных колец, имевших место в карбоне.

Переплетая утверждения об актах божественного творения Земли с теми гипотезами о ее естественной эволюции, которые давно устарели и отброшены, иеговистские авторы стремятся подвести «научный фундамент» и под другие библейские мифы. Ссылаясь на гипотезу Вейля, они указывают, что последним кольцом, окружавшим Землю, было кольцо из чистой воды. Оно окружало сплошным слоем земной шар и в дни Адама и подобно прозрачному стеклу в жарком доме поддерживало тропические условия от полюса к полюсу. Солнечные лучи, отмечает Руссель, проникали на землю, преломляясь через водную оболочку, и все поколения людей от Адама до Ноя никогда не видели солнца. Только в дни Ноя водяной купол, или, как ею часто называют иеговистские авторы, балдахин, распался и обрушился на землю в виде ливня, вызвав всемирный потоп. «Ной был первым человеком, который увидел солнце непосредственно, когда он плавал на своем ковчеге. Он с благоговейным страхом заметил на небе радугу, и мы уверены, что никто до этого никогда не видел радуги, это стало возможным только после разрушения водяного купола» 35.

Иеговистские богословы используют устаревшую гипотезу Вейля не только в целях «научного обоснования» библейского мифа о всемирном потопе, но и в целях придания «полного соответствия» мифа о творении богом растительного и животного царства тем неоспоримым данным современной палеонтологии, которые доказывают естественную эволюцию жизни на Земле. «Каждая эпоха или творческий период,— пишет Рутерфорд,— завершается великой катастрофой, которая наступает вследствие обрушения одного из колец. Это уничтожало жизнь животных и растений и Земля оставалась пустыней. Однако со временем возникали другие звери и растения, которые занимали их место на Земле. Один род за другим исчезал, уступая путь другим родам. Это продолжалось до тех пор, пока Земля полностью остыла и могла порождать и поддерживать жизнь растений и животных»36. Дополняя псевдонаучную аргументацию спекулятив-

35Pike В. Jehova's witnesses... P. 45.

36Рутерфорд И. Сотворение. Нью-Йорк; Бруклин, 1927. С. 48,

ного богослова Рутерфорда, его преемник Кнорр подчеркивает, что «некоторые формы творений, окаменелые тела которых найдены в осадочных слоях Земли, были уничтожены последующим опадением этих колец, что вызывало ливневые потопы. Описание в первой книге Моисея (II, 4—6) относится к последнему из этих разрушительных потопов шестого дня"37. Так современные иеговистские богословы, борясь против основных выводов эволюционной теории, стремятся использовать некоторые ее данные в целях модернизации и защиты религии.

Нельзя не заметить, что концепция иеговистского богословия об эпохах и периодах божественного творения в своей основе совпадает с идеалистической и метафизической теорией катастроф, или катаклизмов, французского палеонтолога Ж. Кювье (1769—1832). Сущность теории Кювье сводилась к допущению грандиозных катастроф на значительной части земного шара, при которых уничтожался весь органический мир, после чего появились новые формы. Опираясь на метафизическую методологию, Кювье стремился доказать отсутствие преемственности между сменяющими друг друга формами жизни. Поэтому его теория находится в прямом противоречии не только с данными палеонтологии XX в., но и с выводами его современников, в частности с учением Ж. Ламарка об изменяемости живой природы и выводом Э. Жоффруа — Сент-Илера о единстве организации животных.

Основная идеологическая функция теории Кювье сводилась прежде всего к тому, что на ее основе автор стремился примирить науку и религию. Реакционная сущность этой теории была вскрыта еще Ф. Энгельсом около 100 лет назад. Характеризуя концепцию Кювье, он отмечал, что возникшая геология «обнаружила не только наличность образовавшихся друг после друга и расположенных друг над другом геологических слоев, но и сохранившиеся в этих сло<