Откровенный разговор о призваниях

"Наверное, из моего сына вышел бы хороший священник, - не так давно призналась мне одна мать. - Он хорошо чувствует людей, заботится о них, и задатки лидера у него есть".

"Вы когда-нибудь ему об этом говорили?" – спросил я. Она рассмеялась: "Вы шутите? Как можно детям об этом говорить? Ведь не сядешь с сыном-подростком рядом и не скажешь ему, мол, как насчет того, чтобы стать священником!"

Это поведение типично для нынешних родителей- католиков, которые хотели бы, чтобы их сын или дочь выбрали монашество или священство, но не знают, как побудить их к этому. Они боятся, что поддержка может быть воспринята как давление. Они не хотят, чтобы ответственность за возможное разочарование их детей легла на их плечи.

Гораздо легче не обращать внимания на знаки возможного призвания, чем говорить о них, хотя молодой человек может испытывать глубокую потребность и желание обсудить этот вопрос.

Часто сыновьям и дочерям бывает неловко об этом говорить из-за страха перед реакцией родителей. Они боятся, что их засмеют, или, наоборот, родители придут в преждевременный экстаз еще до того как их сын начнет серьезно обдумывать возможность поступления в семинарию.

Один священник рассказывал мне, что откладывал разговор о своем призвании из год в год, боясь, что его мать, услышав об этом, тут же примется планировать церемонию его рукоположения. "Я хотел откровенно поговорить о том, что я чувствую, - сказал он, - но боялся глубоко ее разочаровать, если в конце концов я все-таки решил бы не идти в

семинарию".

И вот, с одной стороны есть родители, обходящие стороной разговор о призваниях из страха оказать давление на детей, а с другой стороны - дети, делающие то же самое из страха перед возможной реакцией родителей.

В свое время среди родителей-католиков был проведен опрос, который показал, что большинство из них отдают предпочтение послесоборной Церкви.

Они отметили, что будут более охотно поощрять призвания своих детей в обновляющейся Церкви. Они считают, что родители, работающие в Церкви, больше поощряют призвания, чем все остальные.

К большому удивлению многих, чья работа связана с призваниями, большинству родителей священники и монашествующие кажутся вполне счастливыми и довольными своим жизненным выбором людьми. Опрошенные выразили уверенность в том, что не могут влиять на выбор детьми религиозного призвания.

Кажущееся противоречие обнаруживается при сравнении ответов на вопросы, связанные с браком и безбрачием. Большинство отвечавших на вопросы полагают, что безбрачие - не помеха счастью в жизни, но в то же время сказали, что скорее поощряли бы призвания своих детей, если бы этот выбор не предполагал обязательного безбрачия.

Откуда это противоречие? По всей видимости, родители имеют в виду, что если для счастья не обязательна физическая близость, то близость эмоциональная - необходима. Они полагают, что человеку нужен другой человек, с которым можно делить тревоги и радости, и, видимо, считают, что например, у священников нет таких близких людей, которые могли бы их поддержать в жизни. При этом они думают, что у монашествующих есть община, которая их поддерживает.

Но особенно интригует позиция тех родителей (а их - большинство), которые хотели бы, чтобы их дети избрали священство или монашество, но не побуждает их к этому выбору. Почему? Если такой образ жизни в общем способен сделать человека счастливым, почему мы не пытаемся указать дочерям и сыновьям на такую возможность?

По личному опыту могу указать некоторые из причин такого поведения.

"Я не уверен, есть ли у него/нее призвание к этому"

Далее, очевидно, должны следовать примерно такие слова: "Если бы я точно знал(а), что Бог призывает моего сына/дочь, то я бы поддержал(а) это призвание". Люди ждут знака Божия, который должен указать им на призвание их сына или дочери. Или, вполне возможно, они слишком торопятся заключить, что никакого призвания у детей нет.

Многие священники и монашествующие признаются, что призыв Бога не столь ярок и отчетлив, как нам порой кажется. Многие из тех, кто был рукоположен или принес обеты много лет назад, до сих пор иногда сомневаются в том, был ли он вообще, этот призыв. Это никакой не глас с небес, а скорее конкретные указания, которые можно найти в обыденной жизни человека, или его личные качества, способствующие тому, чтобы исполнять призвание священника или монашествующего. Они могут быть разными у разных людей. "Меня всегда привлекала работа с бедными людьми, - говорил один епископ. - Но я вовсе не чувствовал в себе призвания стать священником. Я ждал какого-то знака и, не получив его, решил, что мое желание работать для бедных и было этим знаком".

Ожидание какого-то абсолютно ясного знака может быть лишь предлогом для бездействия. Вообще в жизни немного таких прозрачных знаков. Мало кто может сказать, почему выбрал именно эту жену или этого мужа, именно эту профессию. Выбирая жизненный путь, мало кто из нас может быть уверенным, что Бог призвал его именно на этот единственный путь. Вместо того, чтобы искать доказательства этому, нужно просто помолиться о том, чтобы принять мудрое решение, а все остальное оставить на усмотрение Бога.

"Я не хочу давить на своих детей"

Чаще всего именно по этой причине родители не хотят советовать детям выбор религиозного, да, впрочем, и любого другого призвания. Родители- военные, земледельцы, врачи или учителя скажут то же самое, даже если бы они и очень хотели, чтобы дети пошли по их стопам. Это вполне понятные опасения. Мы не хотим ничего навязывать детям, боясь, что ответственность за их возможные разочарования падет на наши плечи.

Поэтому мы не советуем им вообще ничего. Так мы чувствуем себя спокойнее, и нас нельзя будет обвинить в возможных жизненных неудачах наших детей.

Но ведь, в конце концов, вполне возможно, оставляя за ребенком подлинную свободу выбора, рассказать ему о преимуществах той или иной профессии. Роль родителей в том и заключается, чтобы ввести своих детей во взрослую жизнь. Но многие из взрослых никогда не говорят с подрастающими детьми о выборе жизненного пути. А кроме этого, нужно еще и молиться вместе о том, чтобы Бог даровал нашим детям мудрость в принятии решений - неважно, найдут ли они себя в семейной, профессиональной или монашеской жизни. Это поможет детям понять, что родителям небезразлично их будущее.

Есть еще одна причина, по которой многие родители не хотят даже обсуждать с детьми религиозное призвание. По их мнению, на молодом человеке, осознавшем уж после вступления на этот путь, что он не для него, остается некое "клеймо".

Ничего подобного не случается ни в какой другой области деятельности, если человек вдруг решит сменить ее на другую. Наверное, Церкви следовало бы с большим уважением относиться к тем, кто уходит, благодаря этих людей за все те годы, что они служили ей, а не полагать, что они просто потерпели поражение - в результате чего их уход будет сопровождаться неловкостью и смущением.

Изменение отношения освободило бы молодых людей и их родителей от страха быть

"заклейменными".

Но родители должны осознать, что на тех, кто оставляет новициат или семинарию, никакого клейма нет. В сущности, все эти долгие годы учения как раз для этого и предназначены. Потому родители могут поощрять своих детей к выбору религиозного

призвания, не боясь, что это повредит их детям, если они решат, что это - не их путь.

"Мои дети не знакомы со священниками и

монашествующими"

Детям и молодым людям нужны образцы для подражания, а в наше время, когда призваний не так много, образцы эти отыскать нелегко. Но познакомить их с какими-нибудь священниками или монашествующими - вполне возможно. Существуют такие возможности как реколлекции, паломничества, можно поработать в приходе или пожить в

монастыре. Нахождение этих возможностей требует творческого подхода и сотрудничества.

Если родители, рука об руку с дочерьми и сыновьями, будут чутки к знакам призвания, воспользуются предоставляющимися возмож- ностями, будут давать свидетельство подлинной жизни в вере и брать на себя ответственность за будущее детей, то это откроет для многих дар полной и радостной посвященной жизни. Они

могут и не выбрать этот путь - но это уже в руках Божиих. По крайней мере, мы сделали все, что могли.

О. Ежи Ягодзиньски, SVD

Лето Господне