Избранные заветы древних мудрецов
Учение магов
Компендиум зороастрийских верований
Р.Ч.ЗЕНЕР
профессор восточной религии и этики
Оксфордского Университета член Совета Колледжа Всех Душ
Москва 1993 г.
Перевод сделан с издания The Teachings of The Magi by R.C.Zaehner. London, George Allen & Unwin LTD; New York, Macmillan Company, 1956.
Научный консультант П.П.Глоба
Перевел на русский язык Г.Г.Ястребов
Глава I 
Катехизис
Первым делом приведем небольшой трактат под названием "Избранные заветы древних мудрецов", также известный как "Книга заветов Зартушта". Наиболее вероятно, что он был написан после падения империи Сасанидов, ибо пессимистические высказывания § 54, являются прямым отражением упадка зороастрийской церкви, который последовал за страшным ударом, нанесенным арабским нашествием.
Текст кратко суммирует все зороастрийское учение; это те сведения, которыми должен обладать каждый мальчик или девочка, прежде чем они наденут священный пояс (ритуал, проводимый в возрасте 15 лет и сравнимый с христианским обрядом конфирмации). По сути, это зороастрийский катехизис.
Все религии начинают с человека и его отношения к миру. Поэтому первые задаваемые катехизисом вопросы звучат так: "Кто я есмь? Кому я принадлежу? Откуда я пришел?" и "Куда я вернусь?" Ответы, данные в остальной части текста, определяют отношение человека к этому миру и к следующему, к Богу (Хормазду) и Дьяволу (Ахриману).
Человек по своей природе — духовная сущность, и его душа, которую зороастрийцы называют Фрасаши (Фравахр), предсуществует его телу. Однако, и душа и тело — творения Хормазда, и душа не является вечно предсущей, как во многих восточных религиях. Человек (весь), следовательно, принадлежит Богу, и к Богу он возвращается.
Богу противостоит Дьявол (Ахриман). Подобно Богу, он — только дух. Он и Хормазд — вечные враги, и рано или поздно борьба между ними становится неизбежной. Бог (Хормазд) есть вся доброта и весь свет, тогда как Ахриман — вся злобность и смерть, тьма и ложь. Мы увидим далее, что Бог вынужден был сотворить Вселенную как оружие, чтобы победить Ахримана. Творение мироздания для него является необходимостью в его борьбе с Дьяволом, и человек находится на передовой линии этой борьбы — не так, что Бог побуждает его к этому, но поскольку он свободно принимает на себя предложенную ему роль. Каждый человек на земле свободен в своем выборе между добром и злом. И если он выбирает зло, то действует противоестественно, потому что Хормазд — его "отец". Он — сын Бога по природе, так как порожден Хормаздом и рожден Спендармат (Землей).
Таким образом, для зороастрийцев ни зло, ни творение не являются загадкой. Для них не существует проблемы зла, ибо оно — отдельный принцип и отдельная субстанция, противостоящая доброму Богу и грозящая уничтожить его. Следовательно, нет ничего загадочного в сотворении (мира), поскольку Богу нужна помощь человека в его битве с "Ложью" (так в наших текстах обычно называется принцип зла). Будучи созданием Бога, человек принадлежит ему, но, тем не менее, Бог зависит от помощи человека, чтобы разбить своего вечного Противника.
Зло никоим образом не отождествляется с материей, как это принято у манихеев. Наоборот, материальный мир является делом рук Бога, оружием, которое Божественный Мастер изготовил, чтобы сразить Дьявола. Это ловушка, поставленная ему Богом, ловушка, в которой тот запутывается, и которая так его ослабляет, что, в конце концов, Хормазд сможет нанести ему смертельный удар.
Бог вечен, так как "Хормазд и Пространство, Религия и Время Хормазда были, есть и будут всегда". Напротив, Ахриман не имеет начала, но имеет конец: "он был и есть, но его не будет", "он будет навечно обессилен, как бы убит, и впредь ни Дух Разрушения, ни его создания не будут существовать".
И Хормазда и Ахримана сопровождают произведенные в помощь им духи. Хормазду помогают шесть Амешаспентов (Бессмертных святых) и изеды или боги (и те, и другие приблизительно соответствуют тому, что мы называем ангелами). Ахриману, с другой стороны, прислуживает скопище демонов, большинство из которых представляют собой персонификацию пороков, таких как похоть, гнев, лень и ересь. Полем битвы является созданная Хормаздом, как приманка для Ахримана, материальная Вселенная, в которой последний со своими демонами пытается одержать верх.
Этот маленький текст показывает, что роль человека в этом мире состоит в сотрудничестве с природой в плане естественном и в (ведении) добродетельной жизни "добрых мыслей, добрых слов и добрых дел" в плане нравственном. Таким образом, зороастризм, как никакая иная религии, прямо противостоит всем формам аскетизма и монашества. На человека возлагается долг обзавестись женой и воспитать сыновей и дочерей по той простой причине, что жизнь человечества на земле насущно необходима для полной победы над Ахриманом. И подобно этому, как никакая другая религия, зороастризм положительно считает добродетелью возделывание земли, увеличение ее плодородия, силы и изобилия, чтобы сопротивляться нападкам Врага, создателя болезни и смерти.
Следовательно, в плане природы добродетель является синонимом плодородия, а порок — синонимом бесплодия; потому и безбрачие считается неестественным и зловредным. В плане нравственном подчеркивается значение праведности или правды (так как зло персонифицировано "Ложью") и совершения добрых дел, в которых, как считается, "живет сам Хормазд", потому что, как здраво замечает автор этого маленького текста, лишь дела являются критерием, по которому можно судить о человеке.
Таково, следовательно, место человека в мироздании и таковы обязанности, которые он должен исполнять. Далее текст очень кратко воспроизводит зороастрийское учение о будущей жизни. Оно поразительно напоминает христианскую доктрину, и это подтверждает, что христианство в некотором отношении обязано "Доброй Религии", как обычно называют свою веру зороастрийцы. После смерти боги судят душу умершего, это "три ночи суда", упомянутые в § 16. Об этом мы расскажем в главе IX.
В конце Времени тела людей будут воскрешены и составят так называемое "Последнее/Окончательное Тело", восстановленный макрокосм, где не будет места злу. Превращение будет осуществлено "Сошиансом" или Спасителем, который появится в конце Времени и положит начало эпохе вечного блаженства, после того, как произойдет окончательное очищение всех душ, как праведных, так и грешных, и после того, как обитатели Ада, претерпев временное наказание за свои грехи, вновь выйдут на свет, чтобы принять участие в вечной жизни и вечном блаженстве.
После этих вступительных замечаний мы приводим текст.
БУНДАХИШН
(гл. 1, ред. Джусти, стр. 1-3, Анклесария стр. 2-22)
"(1) Как открыто в Доброй Религии, Хормазд был высшим по своему всеведенью и доброте, ибо безграничное время он пребывал в свете. Свет — это пространство и место Хормазда; некоторые называют его Бесконечным Светом. А доброта и всеведенье — неизменные черты Хормазда; некоторые называют их Религией. Толкование их обеих одинаково, они суть непрерывный характер Бесконечного Времени, ибо Хормазд и Пространство, Религия и Время Хормазда были, есть и будут всегда.
(2) Ахриман, медленный в понимании, чья воля направлена к разрушению, был погружен в глубокий мрак; (он был) и есть, и все же, его не будет. Воля к разрушению — его неизменная склонность, а мрак — его место; некоторые называют его Бесконечной Тьмой.
(3) Между ними была Пустота; некоторые называют ее Вайю, в которой два Духа смешаны.
(4) В отношении предельного и беспредельного: высоты, именуемые Бесконечным Светом (поскольку у них нет конца), и глубины, называемые Бесконечной Тьмой, — они беспредельны. Но на границе они конечны, ибо среди них находится Пустота, и нет никакой связи между ними. Так что оба Духа ограничены сами в себе. А что касается всеведенья Хормазда, то все известное ему знание конечно, т.е. он знает о пределе, который существует между двумя Духами до тех пор, пока творение Хормазда не воцарится в Последнем Теле навечно и навсегда, что он безграничен. Когда придет время Последнего Тела, мир Ахримана будет разрушен, т.е. он также конечен.
(5) Хормазд в своем всеведеньи знал о том, что существует Дух Разрушения, что он собирается напасть, и поскольку его воля есть зависть, то попытается смешаться с ним; и от начала до конца он знал, какими орудиями он воспользуется, чтобы достичь своей цели. В идеальной форме он произвел такой мир, который был необходим ему, как орудие (предположительно, именно Вайю, Пустота, оживляет Божественное творение после того, как оно приходит к существованию). И на протяжении трех тысяч лет творение пребывало в идеальном состоянии, ибо оно было без мысли, без движения, без ощущения.
(6) Дух Разрушения, навек замедленный в познании, не ведал о существовании Хормазда. Затем он восстал из глубин и вышел к границе, откуда был виден свет. Когда он усмотрел непостижимый свет Хормазда, он ринулся в наступление. Поскольку его воля есть разрушение, а его сущность — зависть, он захотел скорей уничтожить его, но при виде доблести и славы, превосходящих его собственные, унесся во тьму и произвел там множество демонов, разрушительных тварей, готовых к битве.
(7) Когда Хормазд узрел этот мир созданий Духа Разрушения, он не показался ему благим, этот мир ужасных, извращенных, мерзостных и злых; и он не нашел их достойными почитания. Затем Дух Разрушения взглянул на творение Хормазда, и оно показалось ему благим — мир мудрых, победоносных, обладающих всезнанием; и он нашел достойным почитания творение Хормазда.
(8) Тогда Хормазд, знавший о том, каким будет конец, предложил мир Духу Разрушения, говоря: "О Дух Разрушения! Окажи помощь моему творению и вознеси хвалу, и в награду ты станешь бессмертным и нестареющим, неразрушимым и нетленным. И на то есть разумный довод, ибо, если ты не начнешь сражение, то не доведешь себя до бессилия, и нам обоим это принесет обилие благ".
(9) Но Дух Разрушения вскричал: "Нет, я не сделаю этого, я ни за что не окажу помощь твоему творенью; и не воздам ему хвалу; и никогда я не соглашусь с тобой ни в одном добром деле. Но я уничтожу тебя и твое творение навечно и навсегда. И все твои существа я склоню к ненависти к тебе и к любви ко мне". И объяснение этого в том, что он решил, будто Хормазд беспомощен против него и именно поэтому предложил мир. И он не принял его, но изрыгал угрозы.
(10) И отвечал Хормазд: "О Дух Разрушения, ты не в силах совершить всего, ибо ты не можешь ни уничтожить меня, ни увести мой мир безвозвратно из-под моего владычества".
(11) Хормазд в своем всеведении знал и то, что если он не назначит время битвы, то Ахриман поступит с его творением именно так, как он угрожал; и тогда борьба и смешение длились бы вечно; и Ахриман смог бы вселиться в это смешанное состояние мира и овладеть им... (12) И Хормазд сказал Духу Разрушения: "Установим время, чтобы согласно этому договору битва длилась девять тысяч лет". Ибо он знал, что ограничив срок таким образом, он делает Дух Разрушения бессильным. И Дух Разрушения, не видящий конца, принял, этот договор, и это было подобно тому, как два человека, которым предстоит поединок, назначают срок: "Давай в такой-то день сразимся до наступления ночи".
(13) И также через всеведенье Хормазд знал, что из этих девяти тысяч лет три тысячи лет пройдут всецело по воле Хормазда, еще три тысячи лет пройдут в смешении воли Хормазда с волей Ахримана, и что в последней битве Дух Разрушения будет обессилен, и что он сам (Хормазд) спасет мир от покушения.
(14) Затем Хормазд воспел Ахунавар, т.е. он изрек двадцать одно слово Yatha ahu vairyo и показал Духу Разрушения свою конечную победу, его бессилие, уничтожение демонов, воскрешение, Последнее Тело и освобождение мира от всяких нападений навечно и навсегда.
(15) И когда Дух Разрушения узрел собственное бессилие и уничтожение демонов, он пал навзничь, лишившись сознания, и сгинул во тьму, подлинно, как сказано в Религии: "Когда произнесена одна треть Ахунавар, Дух Разрушения начинает дрожать от страха; когда произнесены две трети, он падает на колени; когда молитва сказана до конца, он бессилен". И не способен причинять вред созданиям Хормазда, ибо три тысячи лет Дух Разрушения лежал без сознания.
(16) Пока Ахриман лежал сокрушенный, Хормазд творил свой мир. Первым он произвел Вохумана (Благую Мысль), благодаря которому творение Хормазда пришло в движение. А Дух Разрушения первым произвел Лживое Слово, и затем Акомана (Злую Мысль). Из материальных творений первым Хормазд создал небо, а из прекрасного движения физического света он произвел Вохумана, с которым пребывала Добрая Религия поклонников Хормазда; иначе говоря, чтобы Вохуман знал, какие судьбы постигнут мир до его восстановления. Затем он создал Ардавахишта, затем — Спендармат, затем — Хордата и затем — Амердата.
(17) Из материальной тьмы Ахриман произвел Акомана и Индара (Андру), затем Савула (Шовара), затем — Нангхатыо, затем — Таирика и Заирика.
(18) Из материальных творений Хормазд первым произвел небо, вторым — воду, третьим — землю, четвертым — растения, пятым — животных и шестым — Человека.
(19) Небо он сотворил первым, как защиту. Некоторые называют его "первым". Воду он сотворил второй, чтобы сокрушать Ложь жажды; третьей он сотворил цельно-твердую землю; четвертыми — растения в помощь полезным скотам; пятыми — скотов/животных, в помощь Благословенному Человеку; и шестым он сотворил Благословенного Человека, чтобы поражать Духа Разрушения и демонов и сделать их немощными. Затем он сотворил огонь, пламя, чье великолепие происходит от Бесконечного Света, а прекрасная форма повинуется желанию самого огня. Затем он произвел ветер в виде юноши пятнадцати лет, который охраняет и бережет воду, растения, животных, Благословенного Человека и все сотворенное и сущее.
(20) Теперь я опишу их свойства. Первым он сотворил небо, сияющее и ясное, чьи пределы далеко простираются во все стороны в форме яйца из сверкающего металла, сделанного из вещества стали. Вершина его достигает Бесконечного Света; и все мироздание было сотворено внутри неба — подобно замку или крепости, в котором сложено все оружие, необходимое для битвы, или подобно дому, где оставлены все вещи. Ширина небесного свода равна его длине, длина — высоте, а высота — глубине; соотношения везде одинаковы и могут казаться преувеличенными. Подобно земледельцу, Дух Неба владеет мыслью, речью и делами; он знает, много производит и делает различия. (21) И признанной прочностью бастиона против Духа Разрушения, так что не может пострадать, если б тот надумал вернуться. Подобно доблестному воину, надевающему доспехи, чтобы вернуться с битвы неустрашенным, Дух Неба облачен в небо. И в помощь небу Хормазд дал ему радость, ибо он сотворил радость ради него; чтобы даже теперь, в смешанном состоянии, мир пребывал в радости.
(22) Второй он сотворил воду из вещества неба в таком количестве, что если б человек положил руки на землю и прошелся на четвереньках, то вода доходила б ему до живота и текла на этом уровне. И в помощь воде он произвел ветер, дождь, туман, шторм и снег.
(23) Третьей, после воды, он сотворил землю, круглую с далеко расходящимися проходами, без холмов, и долин, длина которой равна ширине, а ширина — глубине, парящую в середине неба, как сказано: "Первую треть этой земли он произвел твердой, как гранит, вторую треть этой земли он произвел из песчаника, а третью треть этой земли он произвел мягкой, как глина".
(24) И в земле он образовал минералы; и горы, которые впоследствии вышли и выросли из земли. В помощь земле он дал ей железо, медь, серу и буру и все другие твердые вещества земли, кроме.......... (пропуск в тексте), ибо это из иного вещества. И он вылепил и придал форму земле, подобно тому, как человек плотно покрывает со всех сторон свое тело одеждой. Ниже этой земли всюду была вода.
(25) Четвертыми он сотворил растения. Сначала они выросли в середине этой земли на высоту ступни, без веток, и коры, и шипов, влажные и свежие. И весь образ жизни растений был в их семени. И в помощь растениям он дал им огонь и воду, ибо стебель каждого растения имеет на верхушке каплю воды и огонь шириной в четыре пальца над верхушкой. Благодаря их силе они выросли.
(26) Пятым он произвел единотварного Быка в Айриянведж, в середине земли, на берегу реки Вех Даитик, ибо это и есть середина Земли. Он был белым и сияющим подобно Луне, и высота его была около трех локтей. И в помощь он дал ему воду и растения, ибо в смешанном состоянии он извлекает из них силу и рост.
(27) Шестым он сотворил Гайомарда, Благословенного Человека, сияющего как Солнце, высотой около четырех локтей, и шириной, равной его высоте, он сотворил его на берегу реки Даитик, ибо это и есть середина Земли, Гайомарда — на левой стороне, а Быка — на правой стороне; и расстояние между ними и до вод Даитик было равно их высоте. У них были глаза и уши, язык и отличительный знак. Отличительный знак Гайомарда таков, что люди родились из его семени.
(28) И в помощь он дал ему сон, отдых Творца; ибо Хормазд произвел сон в форме юноши, высокого и светлого, пятнадцати лет от роду. А Гайомарда и Быка он сотворил из земли. И из света и свежести неба он извлек семя людей и быков; ибо эти два семени происходят от огня, а не от воды; и он вложил их в тела Гайомарда и Быка, чтобы от них в изобилии пошло потомство людей и животных".
По завершении своего духовного и материального творения Хормазд был готов к предстоящей борьбе. В то же самое время, как выясняется, в невидимом мире были сотворены души или Фраваши всех людей. И Хормазд знал, что только если они согласятся спуститься на землю, чтобы вести борьбу, ему будет обеспечена конечная победа. Итак, Хормазд "созвал совет с сознанием и Фравашами людей, и вдохнул в них всеведущую мудрость, говоря:
"Что кажется вам более подходящим: чтобы я облек вас в материальную форму, и, будучи воплощены, вы станете бороться с ложью и уничтожите ее, и чтобы в конце мы воскресили вас, целостных и бессмертных, и восстановили в материальной форме, и чтобы навечно вы стали бессмертными, не стареющими и не имеющими врагов; или же, чтобы все время вас приходилось охранять от Врага?" И Фраваши людей, благодаря всеведущей мудрости, увидели, что в этом мире им придется страдать от Лжи и Ахримана, но зато в конце, который наступит в Последнем Теле, они будут воскрешены свободными от вражды Ахримана, целостными и бессмертными, навечно и навсегда, и они согласились сойти в материальный мир".
Глава III
Вторжение дьявола
Нападение Ахримана на мир Духа провалилось, и он был отброшен назад во тьму произнесением священной формулы. И три тысячи лет он лежал в оцепенении, неспособный двигаться. Демоны напрасно пытались вдохнуть в него силы: "но проклятый Дух Разрушения не был ободрен... из страха перед Благословенным Человеком", т.е., очевидно, страх Ахримана происходит не только от силы священной формулы, которая пригвождает его на месте, но и от Первочеловека, если он даже не смеет его атаковать, настолько тот был свят. Далее там следует очень странный эпизод, с которого начинается текст, взятый из четвертой главы "Бундахишна", воспроизведенной в этой главе.
Демоны ничего не могут сказать или поделать, чтобы привести в чувство своего поверженного предводителя до тех пор, пока на сцене не появляется персонаж, описанный как "Блудница", и похваляется, что она "лишит достоинства Благословенного человека". От этого Ахриман немедленно оживляется и нападает на материальный мир. Достаточно странно, однако, что это последнее, что мы слышим (там) о "демонице Блуда", чье вмешательство, как видно, оказалось столь решающим. Второй текст повествует нам о том, как ей удалось осквернить несчастного Гайомарда, "Благословенного Человека". Этот текст из "Избранного из Затспарама" сообщает нам следующее:
"Когда Ахриман вторгся в творенье, он возымел потомство от демоницы Блуда злой религии, своей сообщницы, подобно тому, как мужчина спит в постели с блудной женщиной; ибо, поистине, блудница является демоном; и он назначил демоницу Блуда королевой над ее отпрысками, чтобы она была главой всех блудных демонов, самых тяжких врагов Благословенного Человека. И демоница Блуда злой религии соединилась с Благословенным Человеком; ради осквернения женского пола она соединилась с ним, чтобы ей осквернить (всех) женщин; и чтобы женщины, поскольку они были осквернены, могли бы осквернять мужчин и отвращать их от подобающих им дел".
Все это кажется очень не-зороастрийским, так как в I главе мы видели, что продолжение рода — одна из первых обязанностей человека (стр. 6, § 5). Однако, из приведенного выше и других отрывков видно, что женщина не пользовалась очень большим уважением у зороастрийцев — или, по крайней мере, среди представителей одной из их сект, поскольку встречаются тексты, которые превозносят добродетели хозяйки дома, — и что продолжение мужского рода не от женщин было существенным элементом в поражении Злого Духа. Сам Хормазд делает это достаточно ясным, когда говорит:
"Я сотворил тебя, чья соперница — род блудниц, и ты была произведена со ртом, близким к (твоим) ягодицам, и соитие кажется тебе даже слаще наисладчайшей пищи во рту; ибо ты — помощница мне, так как от тебя рождается мужчина, но ты огорчаешь меня, который Хормазд. И если б я нашел другой сосуд, чтоб из него сделать мужчину, я б никогда не произвел тебя, чей противник — род блудниц. Но я искал и в водах, и в земле, и среди растений и среди скотов/животных, и в высочайших горах и в глубоких долинах, но я не нашел сосуда, из которого благословенный человек/муж мог быть произведен, кроме женщины, чья соперница — блудница".
Итак, выясняется, что "Блудница" — это, по всей видимости, Первая Женщина, как Гайомард — Первый мужчина. Судя по всему, она была сотворена Хормаздом и переметнулась к Ахриману, став его супругой. Дьявольский поцелуй вызвал менструации, состояние, к которому зороастрийцы питают отвращение, как к высшей степени нечистоты. Стало быть, Мужчина оскверняется Женщиной, и так оно и будет до последнего Воскрешения, когда оба пола будут призваны принять участие во вселенском блаженстве. Т.е. через Женщину идет осквернение Мужчины и всех его потомков, вследствие того, что, будучи создана Хормаздом, она избрала роль шлюхи Ахримана. Но победа Ахримана в этом отношении лишь частичка, ибо союз мужчины и женщины делает возможным не только продолжение человеческого рода, но, кроме того, женщина навсегда подчинена мужчине. Как всегда, уловки Ахримана ведут, в конечном счете, к его погибели.
Далее текст повествует, что Ахриман, оживленный обещанием демоницы Блуда подорвать достоинство Благословенного Человека, переходит в наступление на материальное творение Хормазда. Он врывается через небесную сферу и разрывает ее, он оскверняет воды, делая их солеными, он нападает на землю, выпуская на нее все виды отвратительных и ползучих тварей, он отравляет растения и насылает болезнь на "единотварного Быка", и тот слабеет и умирает. Вслед за тем он атакует самого Гайомарда, Благословенного Человека, вместе с Демоном Смерти и "тысячью демонов" (§ 11), с "похотью и желанием, отравой и болью, болезнью и ленью". И до конца установленного ему Времени жизни, т.е. еще тридцать лет от начала вторжения Гайомард длит свои дни в страданиях. Можно предположить, что в эти тридцать лет был заключен его неправедный союз с "демоницей Блуда".
Затем Ахриман нападает на святой огонь и оскверняет его дымом. В этот момент Ахриман достигает наивысшей силы. Он забыл, однако, одну вещь. Хотя он разорвал небо и бросился на землю с его нижней стороны, небо сумело закрыть трещину, и Ахриман оказался пойманным в ловушку материального мира до конца времен. «И Дух Неба сказал Духу Разрушения: "До конца Времени я буду стражем над тобой, чтобы ты не пытался убежать"». Итак, он заловлен небом, и теперь силы света обрушиваются на него до тех пор, пока он и его воинство демонов не оказываются "разгромлены и вышвырнуты в Ад", который находится в середине земли. Творенье, однако, определенно, испорчено, и Ахриман остается в нем, чтобы продолжать свои мерзкие дела до Воскрешения и Последнего Тела, когда все вновь станет благим, "и Дух Разрушения и его мир перестанут существовать".
Бундахишн
Сиканд Гуманик Вазар
Глава IV, §§ 63—80
"(63) Хормазд подобен хозяину сада или мудрому садовнику, чей сад вознамерились извести вредоносные и пагубные звери и птицы, учиняя порчу плодам и деревьям. (64) И мудрый садовник, чтоб уберечься от хлопот и избавить свой сад от этих зловредных тварей, изобретает средства, чтоб изловить их, (65) вроде западней, капканов и силков для птиц, (66) так что, когда тварь видит ловушку и стремится избежать ее, тут она и залавливается по незнанию устройства западни или силка. (67-8) Очевидно также, что если зверь попадет в ловушку, то он пойман не от совершенства самой ловушки, но по причине превосходства ее изобретателя. (69) (Ибо) человек, который является хозяином сада и изобретателем ловушки, знает точно, в своей мудрости, как велика сила зверя и как долго он может продержаться. (70) Сила и мощь, заключенные в теле зверя, сводятся на нет его собственной борьбой, и они расходуются в той мере, в какой он пытается затоптать западню, и разорвать силки, и уничтожить их. (71) Поскольку его силы (для этого) недостаточно, мощь его сопротивления слабеет, и он устраняется из действия. Тогда мудрый садовник, приводя в исполнение свой замысел и зная собственные нужды, вытаскивает его из ловушки; и (хотя) его звериная сущность остается, он лишается возможности применять свои способности к делу. (72) А силки и западни неповрежденными садовник возвращает в свой амбар, где он снаряжает их заново.
(73) Итак, Создатель Хормазд, Спаситель своих созданий и Распорядитель творенья, Бог, который устраняет Принцип Зла от дел, подобен садовнику, который защищает свой сад от того, что вредит ему. (74) А этот зловредный зверь, губитель сада, это проклятый Ахриман, который нападает и разрушает творенье. (75) Большая ловушка — это небо, куда добрые существа приходят, подобно гостям, и которым пленен Дух Разрушения и его отродья. (77) А силки и западни, которые препятствуют зловредному зверю в достижении его стремлений — (78) это время, установленное для битвы с Ахриманом, с его силами и оружием, известное как Время Долгого Господства; (79) последнее через борьбу со зверем в этой западне и ловушке разрушает его мощь. (80) Лишь (сам) Создатель мира может снова привести свои создания ко спасению от вечной вражды и может возобновить их великое продвижение, подлинно, как мудрый хозяин сада заново снаряжает свои силки и ловушки".
Глава IV
Необходимость дуализма
Кратким триумфом Ахримана после его покушения на материальное творение Хормазда завершена первая стадия космической битвы между двумя первичными Духами, и это кажется подходящим моментом, чтобы на время остановиться и рассмотреть философские основы, на которых покоится зороастрийский дуализм.
Главным философским зороастрийским текстом, который дошел до нас, является Денкарт, объемистый свод теологических, мифологических и экзегетических материалов, датируемых IX в. от Р.Х. Текст этого труда, однако, так труден и испорчен, что вряд ли может быть использован для того, чтобы воспроизвести сколько-нибудь значительный отрывок из него в книге, предназначенной, в первую очередь, для неспециалистов. Поэтому мы снова вернемся к "Сиканд Гуманик Вазару", текст которого гораздо лучше сохранился и который четко и ясно излагает аргументы в пользу дуалистического решения космической загадки.
Автор по имени Мардан-Фаррукх, живший много позже завоевания Персии мусульманами, в то время, когда зороастрийское вероисповедание влекло за собой политическое бесправие, был зороастрийцем не столько потому, что это была религия его иранских предков, как вследствие своего убеждения, что эта религия истинна. В десятой главе "Сиканда" он говорит: "Итак, как я уже упоминал, я всегда искренне стремился к познанию Бога и был любознателен в поисках его религии и его воли. Пребывая в таком духе вопрошения, я странствовал в иные страны, и даже в Индию, и часто посещал многие секты; ибо я избрал мою религию не просто потому, что унаследовал ее, но я хотел только такой религии, которая наиболее твердо стояла бы на разуме и очевидности и которая была бы наиболее приемлема (на этих основаниях). Итак, я посещал множество различных сект до поры, пока по милости Бога и могуществом, и славой, и силой Доброй Религии я не вырвался из бездны тьмы и сомнений, которые с трудом рассеялись. Силой этого религиозного знания... я был, наконец, спасен от многих сомнений и от софистики, заблуждений и зол этих сект и особенно от величайшего и самого чудовищного из обманщиков, наихудшего из лжеучителей, "умственно отравленного", Мани".
Мардан-Фаррукх, стало быть, был зороастрийцем по убеждению и утвердился в этой религии, поскольку ему казалось, что она. предлагает единственно приемлемое объяснение для этих вечных религиозных загадок, сотворения (мира) и несомненного существования зла. С седьмой по десятую главы своего "Сиканда" он выстраивает свои аргументы в пользу дуалистического решения.
По-видимому, не случайно он избрал религию Мани для своего особого осуждения, хотя, на первый взгляд, это может показаться странным. Ведь манихейство столь же бескомпромиссно дуалистично, как и зороастризм, но с какой разницей! Манихейство приравнивает зло к материи, добро — к духу, и потому оно особенно пригодно, как доктринальная основа, для всех форм аскетизма и многих форм мистицизма. Оно глубоко повлияло на исламских мистиков, а через св. Августина оставило след и в самом христианстве. Его основная доктрина, что этот мир был сотворен из субстанции Сатаны, была глубоко отвратительна зороастрийцам, позиция которых к вещам этого мира по сути такова, что Вильям Джеймс назвал ее "здравомыслящей". Зороастризм и манихейство, как типы религии, стоят на противоположных полюсах, оба они представляют своего рода крайности. Зороастризм видит все материальное творенье как изначально благое в самом себе; а если существует испорченность, то это последствие того, что было (затем) внесено Ахриманом. Мир духа видится как образец для этого мира, но существенно не отличается от него; а будущая жизнь — это подлинно земной рай, в котором нет ни смерти, ни старости, ни болезней — ничего такого, что делает жизнь на земле трудной и утомительной. Все эти бедствия будут, в конце концов, уничтожены в последние дни, когда Ахриман либо исчезнет, либо полностью потеряет свою силу. Для зороастрийца тело имеет свое собственное, присущее ему достоинство, правда, качественно более низкое по сравнению с достоинством души, но не меньшее. Манихейский взгляд, что тело составлено из субстанции зла, что это тюрьма и туша, представляется зороастрийцу противоестественным, извращенным и богохульственным. Дело в том, что зороастриец смотрит на человека не как на бессмертную душу, заключенную в смертное и служащее дьяволу тело, но как на гармоничное целое, единство которого временно прерывается смертью, но полностью восстанавливается и прославляется в последнем Воскрешении. Он питает глубокое отвращение к любой форме аскетизма и, судя по историческим свидетельствам, никогда не был склонен к развитию той или иной формы мистицизма. Для него нет дуализма материи и духа; единственный дуализм, который существует, — это дуализм добра и зла, т.е. нечто совершенно иное. Его ненависть к манихеям инстинктивна и глубока и, учитывая догмы обеих сторон, безусловно, резонна.
Его противостояние исламу и христианству имеет под собой иную почву — они не апеллируют к разуму. Ибо он не только чувствует себя в этом мире вполне как дома, но он также не любит мистерий и мистификаций. Более того, не случайно он сам называет свою религию "Доброй Религией", так как единственная догма, на которой он твердо стоит, это — Бог добр. С точки зрения зороастрийца мусульманский Бог не только не добр, но и не претендует на это, тогда как христианский Бог объявляет себя Благим, но, очевидно, таковым не является. Раз вы признали реальность зла, то Бог ответственен за него, если только Зло не вечный принцип, сосуществующий с Богом и непримиримо противоречащий Ему. Зло не есть недостаток чего-либо, как толкуют его христиане, но реальная сущность, и потому не нуждается в оправдании. В то же время оно не есть мир и даже не от мира, как считают манихеи; это скорее в чистом виде дух отрицания жизни и нескрываемой враждебности; это ложное направление ума, тупость, слепое самоутверждение, заблуждение. К тому же он, этот дух, не несет единства ни в Космосе, ни в вечности. Возникает вопрос: как это может быть, чтобы зло было фактом, а не проблемой? Зороастрийцы утверждают, что они рационально смотрят на этот факт, и это потому, что они последовательно делали так, чтобы не выжить в качестве мировой религии, поскольку религии основаны на определенных фундаментальных предположениях, которые не допускают логических доказательств", и одним из них является единство творческого первоистока/первопринципа. Это зороастризм решительно отрицает.
Если же принять фундаментальную двойственность в самой Первопричине Бытия, то классическая проблема религии исчезает. Зло существует извечно, по природе оно агрессивно, и потому принцип добра, который есть всеведенье, должен защищать себя против него. Не остается также никакой тайны в сотворении(мира).
«Давид сказал: "О царь, поскольку ты не имеешь никакой нужды в нас, скажи тогда, какая мудрость заключалась в творении двух миров?"
Бог ответил ему: "О смертный, Я был скрытым сокровищем; Я желал, чтобы сокровище любящей доброты и щедрости было открыто"».
Так говорит исламский мистик Джалал-аль-Дин Руми. Для зороастрийца — это чистейшее пустословие. Богу необходим его мир, так же как миру необходим Бог, по той причине, что сотворенный им мир — это его оборона против Ахримана. Монотеизм не в состоянии "объяснить" сотворение. Не существует прямого ответа на эту загадку, почему совершенная и самодостаточная Первосущность создает столь несовершенный мир, где ее создания то и дело страдают от мук. С другой стороны, "сотворение" может быть "объяснено", как суровая необходимость, если Бог должен защищаться против безжалостного врага, который сосуществует с ним. Зороастрийцы не считают, что Бог сработал свой мир неумело или небрежно, и он не "раскаивается" в этом по привычке Иеговы; он изобрел его, как западню, чтоб изловить своего врага, и как механизм, в котором тот будет, в конце концов, истреблен. Он предвидит, что Ахриман временно испортит все его творенье, включая Человека, его лучшее произведение; и предвидя это, и потому что он добр, он не посылает Человека на передовую линию, пока не получает его согласия. Человек — это орудие его победы, и благодаря сотрудничеству Человека с Богом Враг будет окончательно и полностью разгромлен. Даже теперь, страдая от рук Ахримана, Человек, по крайней мере, находит утешение, зная, что его муки не от Первосущности, которая является его создателем. Зороастрийцам не известны затруднения многострадального Иова.
Бог есть благо — такова первейшая зороастрийская догма, и Мардан-Фаррукх возвращается к ней снова и снова. В переведенной здесь главе его книги он развивает три основные идеи. Во-первых, существование добра и зла эмпирически проверяемо, и эта дихотомия прослеживается до первопричин. Во-вторых, поскольку Бог, по определению, разумное и всеведущее существо, то его творенье должно иметь разумную мотивацию. В-третьих, поскольку признано, что Бог есть благо, то отсюда с необходимостью следует, что от Нег