Как выйти из состояния нерадения

Вы все время ищете совершенства, да? Да, то есть - покаяния! Покаяние рождает потребность очищения, обновления, очищения от греха. Это мир называет самосовершенством, а христианский язык православный на­зывает - покаянием. Кто молится и кается, тот совершенству­ется.

-Батюшка, а как выйти из абсолютного нерадения?

-А надо напугаться. Крепко напугаться, по Феофану.

-Сам не напугаешься!

-Надо просить об этом: "Овей меня страхом Твоим, даждь мне страх Твой." Очень хорошее выражение - "овей мя страхом Твоим, даждь мне страх Твой". Это выпрашивается, когда вы подходите к чаше и причащаетесь, и когда вам кладут на язык частицу Тела Господня, то вы - "Даждь мне страх Твой, овей меня страхом Твоим! Научи меня молиться! Даждь мне веру!" И вот по вере будет вам.

-Как появляется вера?

-Вера есть, прежде всего, дар Божий. Вера приходит только наитием Святаго Духа. Потерять веру можно дерзостью. Это область самая больная для каждого из нас. Кто не имеет заботы, попечения, беспокойства о вере и страхе Божием, тот может наследовать нехристианскую кончину. Надо помнить. Надо иметь веру. Надо иметь страх Божий. А он выпрашивается, туне нам не дается, без трудов, но - труд только один, выпрашивание. Назойливое выпрашивание и постоянное, о чем пишет в своих письмах епископ Феофан. Замечательный учебник - письма епископа Феофана. Оттуда можно делать бесконечные выписки. Это азбука в духовном деле. Какое-нибудь письмо непременно научит чему-нибудь. Это изумительный педагог.

-Батюшка, а училище воздержания, с чего оно начинается?

-У каждого бывает по-разному. Как страх смертный приходит к каждому по-своему, так и это училище.

-Без воздержания, Батюшка, вообще невозможно ничего добиться?

-Немыслимо! Воздержание должно быть разумное.

-В чем оно состоит в начальной стадии?

-В проявлении воли. Отнимать понемножку от себя любимое и привычное. И дойти до крайнего предела воздержания. И везде: и в пище, ив питии, во всем буквально. Так же, как молитвенное делание: оно может только прибавляться, не убавляться.

-В состоянии первоначальном, Вы говорили, там Благодать действует. А когда вот уже остынешь? Вот из этого льда как выходить?

-Мы об этом говорили. Что епископ Феофан говорит? Надо крепко напугаться. Или жестко на себя рассердиться, по-настоящему рассердиться.

-Ну, рассердиться - и что дальше?

-Рассердиться - и тут же просить помощи. Принимая свое бессилие и поврежденность, свое рабство греху и страстям. Покаянием. Для этого есть Православное покаяние. Оно излечивает все буквально, любую страсть, любой недуг.

-Батюшка, в таком состоянии ведь ничего нет - ни страха, ни покаяния.

-Сначала начинается осознание греха.

-А как себя довести до осознания греха? Вот если человек вообще пришел, как говорится, мертвый духовно?

-Одному - память смертная, другому - память вездеприсутствия Божия, третьему - вездеприсутствие Божией Матери, а кому и присутствие Ангела Хранителя - его приводит в ужас. А есть люди, которые боятся демонов. И с этого начинается обращение. Обслуживание и присутствие демонов, демонской силы и их обслуживание нас, - оно приводит в разум Человека. Он пугается, ему делается страшно. Это настоящее состояние, забывшее все, это все милости Божии. А кто просто, по простоте своей молится Божией Матери, и по вере к Божией Матери это обращение произойдет непременно, обязательно.

Вот почему русские люди, русская нация такая святая и благочестивая — эта простость веры, непосредственность, да? Несумненность веры, она была детски простая. Вот эта детски простая вера приводила их к большой добродетельной жизни. Не только родители, их благочестие, их святая жизнь, ко­нечно, нет.

***

Вот, рассуждаем, как преподобный Серафим Саровский пришел к такой великой святости? Ведь он родился в среде купеческой, в среде суетного мира, правда ведь? Его отец был строитель храмов. У богатых купцов среда была самая мирская. Где купцы, там бывает, и очень много, нехорошего. Его благочестивая мать, Агафия, была очень скромна и, видимо, вложила в него свою святость. Это был корень его начала. А все остальное он уже сам выпрашивал и сам стремился. Его вольная воля искать совершенства, она довела его до преподобничества. Когда мы изучаем изречения преподобного Серафима Саровского, в них видно, какая непосредственная, простая вера, да? Живая вера, при его абсолютной святости, то есть чистоте, и незнании лжи и лести.

-Батюшка, а все-таки надо ли себя телесно ущемлять?

-Воздержание, воздержание. И в посте, конечно, и, конечно, во сне. Не холить свое тело, томить его надо, томить! Меньше спать, меньше есть, меньше мыться, меньше ухаживать за собой.

-А если бессилие появляется на работе?

-Будет борьба. И сонливость, и как будто усталость! Не обращать внимания!

Усталость — это одно, а если чисто физические усилия на работе требуются?

Будет брань, война. Как у нас в монастырях. После ночных молитвенных тайных дел надо выходить в истинное послушание и чтобы никто не заметил, на кого ты похож. И чтобы, не даждь Господи, чтоб кто-нибудь знал о том, что некогда было мне спать или что я спал всего-навсего три часа. Мое сердце требовало совершенно другого поведения. Такое воздержание - ходить ко всем трапезам, но от тебя зависит, сколько съесть - три ложки или двенадцать ложек. Очень удобно, между прочим, было в тех монастырях, где подавали не тарелки, подавали лохань "на четверых и четыре ложки, и старший из них стукнет и первый начинает, и так в круговую. Я у Саввы Крыпецкого так ел. Тут надо ухитриться меньше съесть и пропускать свой черед, да? Вот мы в тюрьмах так ели, и вот в монастырях так ели. А когда давали блины и давали мед в сотах, каждому на тарелке, некоторые не могли удержаться, чтобы не съесть побольше.

А устав был такой: в келии ничего не держать, ни хлеба, ничего. Успел поесть — хорошо, а не успел — значит, до завтрашнего дня. Здесь получается как бы подвижническая хитрость, да? Есть при всех, но всегда быть голодным. Так вот, воздержание. А строго соблюдалось правило, сидеть и смотреть только в свою чашку, в свою ложку, да? И не замечать соседа или окружающих, кто как ест. Игумен следил и делал замечание, если кто распускал себя. Читалось, конечно, житие, самое потрясающее житие, и плакалось не раз, прямо в чашку или в свою ложку, так, чтобы не замет­но было никому.

-Вы все умеете таить, даже слезы?

-Страх, что бесы украдут, научил нас таить все. А бес обкрадывает беспощадно. И не даждь, Господи, показать что-нибудь наружу. Тут же подскочит и украдет. Монах имеет обслуживающих восемь бесов, постоянно окружающих его.

Беседа с духовником

В храме надо читать монотонно, с осознанностью, но не декламировать. Декламация недопустима.

-А есть разница: часы читать или шестопсалмие, все одним тоном, да?

-Да. Это Православное чтение, не навязывать своего настроения.

-Батюшка, а как же выделяется шестопсалмие? Обычно сказано, что оно как бы повыше, то есть погромче как читается.

-Шестопсалмие полезно читать на диезах и бемолях, т.е. на полутонах. Быстро нельзя читать, так как это напоминание Страшного Суда. Полагается тушить люстры, свет, остаются только лампады и свечи. Некоторые архиереи протестуют, говорят, что надо сохранять ради праздника, воскресения, в субботу не тушить. На это большие аскеты смотрят разно. Надо тушить, потому что это воспоминание Страшного Суда, напоминание. Вот почему священнику нелепо выходить в фелони, только в епитрахили, без камилавки.

-А все в фелони.

-Это безграмотно. Фелонь одевается только тогда, когда мы читаем Евангелие. Вот почему панихиду нельзя служить в фелони. Соборовать - обязательно в фелони. Причащать больного только в епитрахили, т.е. мы облачаемся в фелонь, только когда Евангелие читаем.

-А что символизирует фелонь?

-Страсти Господни.

-Батюшка, какое имеет значение отпевание?

-Это просьба от лица всей Церкви проводить на мытарства душу, и отпустить тело от земли.

-А в Ветхом Завете что-нибудь подобное было или нет?

-Нет, это нововведение Святых Отцов.

-А это очень действенно?

-Обязательно. Кто не отпет, земля не принимает, и душа не имеет, не получает определения. Были случаи, когда воины, православные воины, погибшие в войну, они являлись и просили отпевания, потому что они не могут получить определения, они были в воздухе.

Это вы знаете, что были случаи в Афоне, например, когда плохо жившие монахи, схимники не принимались на небо, хотя получили чин отпевания на земле. И находились они между небом и землей, как они говорят: "но меня туда не принима­ют". Совершается особый чин - заупокойная литургия, и на Великом входе о таком человеке читают особую разрешитель­ную молитву, на втором прошении, да? Разрешительную молитву, которую вручают покойнику, ее читают на Великом входе. Причем, на Афоне служащие становились на колени, имея в руках чашу с предложенными Дарами. И только тогда этот покойник являлся и говорил, что получил место.

-Батюшка, а если человек пропадает без вести? Пурга замела или еще что-нибудь?

-Об этом есть специальное прошение Церкви.

-А когда человек более искренний, в покаянии, когда он чувствует, что приближается конец?

-Разное бывает. Если он верующий и понимает, что жизнь вечна, что будет Праведный Судия судить его, то эта вера, она его заставляет и каяться. Многие понимают бессмысленность земной жизни. А грубые люди, которые огрубели от грехов, они вообще ничего не понимают.

-Владыка Леонид исповедь проводил 7 минут и, говорят, в такое состояние приводил, что человек был готов к исповеди. Краткое напоминание и такое сильное!

-Так как он очень глубоко сам убежденный и православно верующий, он подбирал самое сильное, чтобы заставить людей содрогаться.

-А что самое сильное, что вы советуете священнику?

-Забота о вечности, бессмыслица земной человеческой жизни, ужас, ужас грехов, ужас вездеприсутствия Божия, неминуемость воздаяния на Суде, нелепость дорожить земной жизнью и мерзость грехов. Это особое вдохновение от литургии.

-Исповедь лучше проводить после литургии, да?

-Не обязательно. Во всяком случае, лучше после богослужения, когда священник сам насытится, и после канона и Великого славословия, - и будет себя держать в таком богопредстоянии. Вот он это и передаст и людям.

-А в Великом славословии что можно почерпнуть?

-Пережевывание каждого слова.

-Для меня стало таким повседневным: поют славословие, а душу не трогает.

-Нет. Не только понимать музыку, изображающую каждое слово Великого славословия, а понимать смысл каждого слова в отдельности, особенно второй части: "хвалим Тя", а от этого "хвалим Тя" - "благословим Тя" и т.д.

-У нас монах есть: он почти умирает, и вот он после вечерних молитв всегда "Тебе, Бога, хвалим" просит почитать.

-Его, видимо, вдохновляет это состояние благодарения Бога, потому что его монашество как раз относится к цели благодарения. Но благодарения, что Господь дает покаяние. Степень плача есть радость.

-Батюшка, а почему простые люди каждый день читали "Достойно" очень много раз и "Тебе, Бога, хвалим"? У нас дедушка каждый день пел...

0Потому что благочестивая жизнь. Благочестивая жизнь, без участия смертных грехов, их наставляла благоговеинству и, следовательно, благодарениям. Вот эта восторженность благодарения, она и выражается в потребности читать "Тебе, Бога, хвалим". Как мы читаем после каждого дня хвалебную песнь второй кафизмы Дмитрия Ростовского Божией Матери: "Тебе, Дево, хвалим, Тебе, Пречистая, исповедуем". Вот эта потребность - она обязательна. Или: "Нескверная, Неблазная, Нетленная..."

-Батюшка, один епископ советует, что ночная молитва очень полезная. Тот, кто не понимает, не придерживается такого правила, тот много теряет в своей духовной жизни.

-Да. И не бывает застрахован от влияния демонов. Не имеет здорового сна, не отдыхает, видит бесконечные кошмары, и Ангел Хранитель ночью его сомнительно бережет.

Святые Отцы нам открыли, что именно ночная молитва Богу угодна, почему советуется спать до без четверти двенад­цать. Без четверти двенадцать - непременно будильник, холод­ной водой умыться и начинать правило.

-Когда вечером, перед ночной молитвой, ложишься спать, тоже молиться надо?

-Нет. Только прилечь можно, не укладывая себя в постель.

-И сколько эта ночная молитва может продолжаться? Пока душу не насытишь?

-Очень полезно не обрывать потребность богопредстояния, хотя бы она и строилась до шести часов утра.

-А как быть днем, если человек себя слабо чувствует после ночных молитв?

-Надо подкрепиться кофе и лекарствами.

-А некоторые слишком не берегут свое тело.

-Это смертный грех. Требовать от Господа Бога чуда и посягать на дар Божий - здоровье. Здоровье - дар Божий. И смеяться над даром Божиим никто не позволит. Это смертный грех.

-А в смертных грехах как каяться?

-Знать их, как они проявляются. И опытный священник дает срок. Срок исправления. И лишает его Причастия.

-И на какой срок лишать можно?

-Ну, в зависимости от человека. Это может быть и месяц, а может быть и два, а может быть и полгода: в зависимости от того, какая страсть, Скажем, лживость, лень, да? Это очень тяжелые страсти, да? Самохвальство, то есть проявление тщеславия, да? Или у черствого сердца - черствость к людям, жестокость; они требуют мщения Неба, да? Эти страсти требуют мщения. Значит, их лишаешь Причастия до исправления.

-А если человека лишили Причастия, а он от этого не страдает? Думает "ну что страшного?"

-Если он благоговейный и старается быть услышанным, не отверженным Богом, - он страдает, что он лишен самого великого, что есть на земле. А если нет - значит, он бестолко­вый человек, он не понимает, в чем заключается суть жизни. Надо, наоборот, прибавить ему епитимию.

-А если он бестолковый, как его лучше наставить?

-Приучить его к страху Божию.

-А какой лучше метод приучать к страху Божию?

-Каждому свое.

-Может быть, верующий, а ему делать нечего - он играет в карты. Как на это смотреть?

-Очень строго. Во-первых, в этом надо каяться обязательно, за каждый такой раз бесы могут задержать на мытарствах.

-А почему такое значение имеют карты?

-Потому что картодержатель имеет косвенное отношение к демонам. И второе: за то, что мы теряем время, прожигаем, так сказать, - мы отвечаем Богу на мытарствах.

-Ну, а вот старичок-пенсионер, что ему делать? Как занять себя?

-Читай Писание, Святых Отцов, читай Иисусову, займись каким-нибудь трудом, но только в карты не смотри, не трогай. Вот играть в шахматы, в шашки. В шахматы учиться - молодым людям, чтобы избежать какого-нибудь глупого занятия, а старику - прожигать время. Вот почему лишний сон тоже может вмениться нам в грех, как прожигание времени.

-Батюшка, а если неверующий приходит к тебе домой и начинает курить, если ему хочется покурить?

-Пусть курит. Ему не объяснишь, что это вменяется в грех, так же как и пьянство. Курильщик - тот же пьяница. Вот почему нам, священникам, надо объяснять это, что курильщики, по Златоусту, такие же тяжкие пьяницы. Кто покупает и поощряет курильщикам, тот соучаствует, как пьяница.

-Батюшка, а вино когда можно употреблять? Можно ли рюмку выпивать каждый день для здоровья?

-Очень вредно и грешно. Только когда бываешь болен. Вино отнимает трезвенность человека, да? Лишает его рассудка и владения собой. Он уже язычник, и он раб демонов и раб греха. А священнику, нищему, девушке - ни в коем случае пить вино нельзя! Между прочим, если священник приходит в гости и его угощают вином - грех на тех, кто его угощает.

-Вообще нельзя? Например, в праздник даже на стол ставить нельзя?

-Умеренно. И смотря какое вино. Конечно, не водку.

-А водку ни в коем случае нельзя?

-Яд. Даже больному врачи никогда не прописывают водку, а в чай - "звездочки". И то - одну ложку чайную. Между прочим, вменяется в грех, когда нищего угощают вином. Нищий пришел, его угощают. Страшный грех тому, кто угощает нищего вином, так же как священника, как девушку - ни в коем случае. В этом надо каяться.

-Батюшка, а как нищим помогать лучше?

-В скоромные дни - скоромной, в постные дни – постной пищей. Пусть он будет неверующим - строго соблюдать это правило Святых Отцов. Помогать можно всем без конца, чем угодно. И бельем, и купать его, и мыть его, и стирать ему, и угощать его горячей пищей. Иметь о нем заботу так же, как о своем родственнике. Это мера любы к нищим. Прежде всего - выкупать, и постирать, и накормить, т.е. сделать все, как бы ты сделал родственнику. И не гнушаться, если он бывает нечистый, неопрятный и т.д.

-Батюшка, часто бывает: находишься с кем-то рядом, молчать, вроде, неудобно. Говорить о пустяках?

-Говорить о пустяках грешно. Молчать - этим можно и себя возвеличить в гордого человека, это может вмениться в грех, да? Мол, я какой умный, такой ученый и такой хмурый, да? Надо иметь запас, а для этого надо побольше читать. Завести разговор издалека, о чем-нибудь интересном.

-Батюшка, а если мы люди такие простые? О чем мы будем говорить? Наше дело молчать только?

-Да. Вот в этом заключается все зло наше, что мы так не радеем о чтении. Можно выхватывать из прочтенного очень интересное, да?

-Батюшка, есть интересные люди, можно ли к ним подходить, с ними беседовать? Или им это будет в тягость?

-Надо бояться навязчивости. И можно сразу понять: с удовольствием он отвечает или с натяжкой. Потому что нескромностъ, дерзость, она очень явна в нас бывает, да? А дерзость и нескромность - это величайший грех гордости.

-А вот меня немножко смущает: вот вы будете сидеть у раскрытого окна, там сквозняк, и вы не говорите, что вам дует. Ведь не каждый сразу догадается, что дует.

-А попросить прощения: "простите, пожалуйста, я боюсь сквозняков, закройте окно".

-А вы так не говорите?

-Горе научит. Болезнь научит. Может быть, когда-нибудь не умел говорить. Теперь жизнь научила. Только надо каждый раз попросить прощения и скромно, как вы говорите, со смирением, да? Но если будешь сидеть на сквозняке и говорить, что Бог сохранит, это вменяется в грех: требовать от Господа чуда!

-Батюшка, Вы говорите - мучить себя. Что, значит, специально меньше есть, свою порцию уменьшать, или есть именно сколько можно?

-Все есть предлагаемое, но всегда недоедать и быть всегда голодным. Всегда быть бодрым.

-Батюшка, а как вы считаете: каждый день ходить в церковь петь - это полезно? Или человек привыкает к службе?

-Нет, не полезно! Оно разрушает духовную жизнь. Надо иметь очень опытного духовника, чтобы он вовремя установил потерю благоговеинства. Если будет потеря благоговеинства, он даст отпуск. Иди полежи, поспи, посиди, поработай, чтобы благоговеинство к святыне храма и благоговение к тебе вернулось.

-Батюшка, ну а если регент, допустим, кто ему даст отпуск? Некому будет клиросом управлять.

-Значит, требуется, прежде всего, молитвенное делание утром, восставше от сна. По степени и характеру чтения утренних молитв и будет посещение храма. Если он по-настоящему начал день, молясь, не вычитывая, то молясь он и в храм войдет. Это будет не место работы, а будет храм Божий. Все решает молитва!

-Батюшка, вот едешь: "Господи, помоги мне!" А пойдешь куда, там и разговоры, и все такое...

-Не обращай внимания. Не твое дело! Знай только себя и никому не делай замечаний. Если ты утром молилась и, когда ехала в метро и т.д., сохранила молитву в себе, ты такая же войдешь в храм. Никогда не делай никому замечаний, если ты не поставлена на это специально.

-Батюшка, всю всенощную с литургией всегда нужно стоять, нельзя присесть?

-Когда положено Церковью: кафизмы сидят, седальны сидят, 9-й час можно сидеть, первую часть.

-Шестопсалмие никак нельзя сидеть?

-Ни в коем случае!

-Батюшка, а Филарет Московский сказал: "Лучше сидя думать о молитве, чем стоя думать о ногах."

-Святитель Филарет Дроздов Московский это пишет. Совершенно верно. Больным - да. А если он здоровый, то он виноват в том, что он потерял молитву. Если он будет повторять за чтецом каждое слово, он сохранит молитвенное богопредстояние.

-А если чтец плохой? Беда!

-Между прочим, первое требование духовника, это какое? -Знать мирским людям шестопсалмие наизусть.

-Батюшка, а если священник нерадивый? И верующие видят? Как к нему относится?

-Не замечать этого. Находить ему бесконечное оправдание и извинение: он больной, он расстроенный и т.д., и т.д. Он человек. Виноват не священник, что мы его осуждаем, а мы виноваты. Ведь можно без конца найти причины извинительные и оправдательные. Здесь все решает отношение к молитвенному деланию личному, - если ты молишься, ты всем простишь и всех извинишь. А если ты не молился, а только читал и слышал, ты никому не простишь и никого не извинишь. Не найдешь причины извинить и оправдать, если ты не молился.

-Батюшка, что такое молитва?

-Слияние сердца с Богом, через ум.

-От молитвы получаешь удовлетворение и даже какую-то настройку. Кончил молиться - и пошел: тому замечание, другому замечание.

-Значит, не молился.

-Но получил удовлетворение от молитвы.

-Это удовлетворение - не все. То есть ты получила утешение, но не запас молчать, всех извинять, всех оправдать и прятаться от всех, молчать, прятать глаза и уши.

-Значит, мы молитву недопонимаем? В чем она должна состоять?

-В духе сокрушенном и смиренном. Вот эта прикованность в богопредстоянии через ум, это решает все. Если ты молилась по-настоящему, ты всех извинишь, всех оправдаешь и ничего не заметишь.

-Да вроде помолилась хорошо, а вышла, и все прошло.

-Значит, тебе показалось, что ты молилась. Ты молилась чувственно, а не духовно. Можно молиться чувственно и можно молиться духовно. А чувственная молитва никогда не даст силы, терпения - извинить, оправдать, покрыть.

-Значит, резкость всякая отменяется?

-Отменяется.

-Батюшка, а если человек привык чувственно молиться? Вот, нет духовника, и он привык?

-Видите, в чем дело. Обычно, такого человека учит Сам Господь Бог, посылая ему болезни, скорби, напасти. И в состоянии напастей, скорбей и терпения он обучается настоящей молитве. А под влиянием хорошего пения, хорошего священника, диакона - это не молитва, Это экстаз душевный, чувственный. Вот почему католическая молитва, она Богу не угодная, она чувственная. Это не богопредстояние. Англиканская молитва - это под влиянием органа. Это я на себе испытал.

-Батюшка, а любовь к Богу? Можно ли сказать: "у этого человека есть любовь к Богу"? Или нет?

-Это дерзость и большая глупость.

-Это только Господь знает в душе?

-Понятие о любви к Богу - это есть одно: боязнь Его оскорбить, то есть Господа Бога оскорбить; не опечалить, как католики говорят, а оскорбить грехом, да?

-А если другой человек видит, что ты оскорбляешь?

-Молчи. Ты по своему смирению не имеешь права, не способен обличить, поправить.

-Ну а мысль-то остается, куда мысль деть?

-Покаяться в этом. Принести Богу покаяние, что ты имел дерзость осудить.