ГЛАВА 15. Духовное воскресение

И хорошие — не хороши, и плохие — не плохи, и жизнь — не жизнь, и смерть — не смерть... И тот, кто слышит (слово) “Бог”, не постигает того, что прочно... Также подобным обра­зом (в словах)... и “жизнь”, и “свет”, и “воскресение”.

“Евангелие от Филиппа”*

ОТ КОМПЬЮТЕРНЫХ ФАНАТОВ ДО УВЛЕЧЕННЫХ серфингом — в каждом кругу есть свой жаргон. Ес­ли он вам понятен, вы знаете, что они имеют в виду. Ес­ли же нет, вам может показаться, что речь идет о ката­нии на волнах, когда в действительности речь идет о по­иске информации.

У христиан-гностиков был собственный жаргон— язык посвященных, которым, говорят, пользовались Па­вел и даже Иисус. Для них воскресение не было физиче­ским событием, происходящим лишь единожды. К при­меру, об идее внезапной реанимации Богом трупов ве­рующих они отзывались как о “вере глупцов”.

Для гностиков воскресение было событием духов­ным, просто пробуждением души. Они полагали, что люди, испытавшие воскресение, могут испытать вечную жизнь, или единение с Богом, находясь на Земле, и тогда после смерти избегнут нового рождения. Люди же, не испытавшие воскресения и единения с Богом на Земле, воплотятся вновь.

У гностиков существовало собственное толкование тех отрывков из посланий Павла, которые, казалось, подразумевали телесное воскресение. Они заявляли, что Павел давал учение на двух уровнях — одно для психиков, то есть тех, кто существовал на уровне вещей мате­риальных, а другое — для пневматиков, то есть тех, кто был “духовно наполнен”, а следовательно, способен воспринять мудрость Божию.

Гностики считали себя пневматиками, а большинство христиан психиками. Они полагали, что лишь пневмати­ки могут понять высший уровень учения Павла. Но это не отнимало у психиков возможности навечно. Про­снувшись духовно, они могли стать пневматиками, а значит, понять таинства.²

Поиски скрытых смысловых уровней в Писаниях бы­ли присущи греко-римскому миру. Раввины толковали Тору на четырех уровнях, Филон Александрийский ус­матривал аллегорический смысл в историях Ветхого За­вета, а Ориген Александрийский говорил, что у Писаний “есть два смысла”: буквальное значение и скрытое.³

Значение жизни и смерти

Что же на самом деле имели в виду Иисус, Павел и авторы “Посланий”,⁴ когда говорили о том, что мертвые воскреснут “нетленными”, а праведным будет дарована “вечная жизнь”? Простой ответ не всегда является отве­том правильным. Ибо в Библии существует более чем одно значение и у слова “жизнь”, и у слова “смерть”.

Со всей очевидностью это прослеживается в Ветхом Завете, как указывал Филон. В истории Эдемского сада встречаются два значения слова “смерть”. Бог велел Адаму и Еве не есть определенный плод, “ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь”⁵ Адам и Ева съедают плод, но не умирают тотчас. Они продол­жают жить и даже производят потомство.

Филон поясняет, что существуют две формы смерти: одна — смерть тела, а другая — души. Он делает вывод, что именно смерть души Адам и Ева испытали, отведав яблока. Эта смерть наступает, говорит Филон, когда ду­ша “подчинена” телу и живет в нем, “как будто в моги­ле”.⁶ Это — не окончательная смерть, а скорее состояние закабаления души.

Когда в “Послании к Колоссянам” верующим гово­рится: вы “были мертвы во грехах”, пока Бог не оживил вас, — слово “мертвы” здесь обозначает рабство души. Такое представление о смерти может пролить свет на обещание Иисуса Марфе: “Я есмь воскресение и жизнь;

верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий жи­вущий и верующий в Меня не умрет вовек”.⁸ В толкова­нии многих христиан этот отрывок означает, что люди, верующие в Иисуса, будут жить вечно в своих физиче­ских телах после телесного воскресения. Но разве не очевидно, что в этих строках подразумевается нечто бо­лее значительное, чем реанимация трупов?

Все тела умирают. Значит, когда Иисус сказал, что тот, кто живет и верит в него, “не умрет вовек”, разве он говорил всего лишь о телах? Мне думается, он имел в виду, что души этих людей никогда не вернутся к раб­скому состоянию.

Гностики утверждали, что те, кто верит в Христа (Слово, или Логос), пробудятся к духовному состоянию, превосходящему жизнь на Земле, к более высокому уровню бытия, что сделает переход между физической жизнью и смертью несущественным.

Павел-гностик

Павел известен как апостол воскресения, так как оно стало основным моментом его веры. Многим христиа­нам Павел видится как оппонент гностиков.⁹ Но в действительности гностики искали у него поддержки своих взглядов на воскресение. В его посланиях они нашли свидетельства тому, что и он рассматривал воскресение как состояние духовного пробуждения.

Послания Павла оставались головоломкой для комментаторов всех веков, но у гностиков могли быть клю­чи к их толкованию. В конце концов, они были самыми первыми христианскими богословами, которые коммен­тировали писания Павла. Ортодоксы не притрагивались к его посланиям, пока не осознали, что им не нравятся выводы, к которым пришли гностики. Таким образом, ранние ортодоксальные толкования посланий Павла в действительности выросли на критике гностицизма.

Гностики заявляли, что послания изобилуют их терминологией. Например, автор “Послания к Ефесянам” использует слова “пробудиться”, “сон”, “мертвый” в гностическом смысле: “Пробудись спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос”.¹⁰* Гностики счита­ли, что психики (непробужденные души) находятся в со­стоянии сна и нуждаются в пробуждении своей божест­венной природы. Отождествляя понятие пробуждения от сна с воскресением из мертвых, “Послание к Ефесянам” подтверждает гностические представления о воскресе­нии как о духовном, а не физическом возрождении.

Мысль о воскресении как о некоем пробуждении, ко­нечно же, правдоподобна. Некоторые греческие слова в Новом Завете, переведенные как “воскресение”, также означают “подъем” или “пробуждение”. Таким обра­зом, — утверждали гностики, — когда Павел говорит, что люди могут участвовать в воскресении, в действи­тельности он утверждает, что их души могут пробудить­ся к своей божественной природе.

Воскресение — сейчас

Нам известно, что в некоторых местах Павел пишет о воскресении как о событии скорее настоящего, нежели будущего времени. В “Послании к Римлянам” он гово­рит, что христиане, которые приняли крещение, “по греблись с ним [Христом]”. Итак, крещение является символической смертью. Затем Павел обещает, что хри­стиане восстанут из мертвых “подобием воскресения [Христа]”. Но апостол не откладывает это воскресение на будущее. Он сообщает христианам, что они уже “живы”, то есть воскресли: “Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Ии­сусе”.^п

Буквально этот отрывок трактуется так: крещение гарантирует, что Христос возродит верующих к физиче­ской жизни после их физической смерти. Но гностики отвергали такое понимание. Как объясняет Элейн Пей-джелс в своей книге “Павел-гностик”: “Они заявляли, что Павел не говорит здесь буквально о будущем те­лесном воскресении, напротив, он говорит символически о процессе получения гнозиса”.¹²

В “Послании к Колоссянам” воскресение, похоже, также описано как событие сегодняшнего дня. Автор го­ворит: “Если вы воскресли со Христом, то ищите горне­го... Не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании”.¹³ В этом отрывке “совлечение” ветхого человека и “облачение” в нового является кодом воскресения, которое опять же характеризуется как со­бытие этой жизни.

Но нет ли в Посланиях противоречий? Хотя, вроде бы, эти отрывки говорят нам о воскресении как о духов­ном пробуждении, которое может произойти в жизни человека, другие отрывки, похоже, указывают на воскре­сение, которое произойдет в будущем по образу воскре­сения Иисуса. Например, “Первое Послание к Коринфя­нам” гласит:

“Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет вос­кресения мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша... Ибо, если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес... Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших... Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его”.¹⁴

Этот отрывок является краеугольным камнем веры христиан в телесное воскресение. Для ортодоксов это попросту значит, что воскресение мертвых — основное верование христиан и что воскресение Христа предвеща­ет их собственное. Но если Павел на самом деле исполь­зовал своего рода гностический “шифр”, его слова могут приобрести совершенно иное значение.

Конечно же, для гностиков “мертвыми” были психи­ки, а “воскресение из мертвьпо означало пробуждение психиков к их божественному истоку. С точки зрения гностиков отрывок может быть перефразирован так:

“Если же о Христе, пребывавшем в смертной форме, проповедуется, что он воскрес из мертвых, то как могут некоторые из вас говорить, что нет пробуждения челове­ка к его божественному истоку? Если психики, или непробудившиеся души, не могут быть пробуждены, то и Христос, который был в смертной форме, не мог вос­креснуть, или пробудиться; а тогда тщетна и вера ваша... Но в действительности Христос поднялся на более высо­кий, духовный уровень существования. Как все умирают для Духа, когда отождествляются с телом (как Адам), так все оживут во Христе и вернутся к Богу, когда вспомнят свое божественное происхождение”.

Если смотреть глазами гностиков, можно сказать, что этот отрывок подкрепляет взгляд на воскресение как на событие, происходящее в этой жизни. Далее в “Посла­нии к Коринфянам” мы находим другой стих, придаю­щий достоверность гностическому толкованию. Снова обращаясь к вопросу о том, есть ли воскресение из мерт­вых или нет, Павел спрашивает, почему люди принима­ют крещение “для мертвых”,¹⁵ если мертвые не воскре­сают?

Комментаторы бились над этим отрывком, предпола­гая в нем намек на то, что люди принимали крещение во благо тем умершим, кого они любили, и от их имени. Для гностиков-валентиниан, однако, смысл отрывка был прост. Они практиковали крещение “для мертвых”— психиков (непробудившихся душ). По объяснению Элейн Пейджелс валентиниане полагали, что Павел спрашивал: “Зачем проводить подобное крещение “для мертвых”, как не для того, чтобы психики, поистине, могли воскреснуть из мертвых?”¹⁶

Поверхностному взгляду может показаться, будто другой отрывок из “Послания к Римлянам” подтвержда­ет идею телесного воскресения: “Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскре­сивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные те­ла Духом Своим, живущим в вас”.¹⁷

Но гностики не усматривали здесь ссылки на телес­ное воскресение. Они утверждали, что слова “смертные тела” относятся к тем, кто мертв духовно, к психикам. Для гностиков этот отрывок означал, что психики будут воскрешены к жизни Духа. Гностический парафраз мо­жет читаться следующим образом: “Если Дух, который оживил Иисуса духовно, живет и в вашем теле, он пре­вратит вас из духовно “мертвых” в духовно “живых”. Павел не говорил о реанимации трупов.

“Переход к новому”

Единственная причина, по которой Послания могут вызывать замешательство, состоит в том, что в них не излагается от начала до конца единое четкое учение. Бу­дучи письмами, адресованными духовным общинам того времени, они сосредоточивают внимание на насущных вопросах, привлекая учение лишь по мере надобности. По этой причине на протяжении веков христианам было сложно составить представление о том, каково же уче­ние Павла о воскресении.

Гностики же оставили несколько текстов, в которых обстоятельно разъясняют свои воззрения. Несмотря на то, что нет возможности доказать, представляют ли их взгляды подлинные учения Павла и Иисуса, они, безус­ловно, делают изречения Павла более осмысленными, чем толкование ортодоксов.

В гностических рукописях дано ясное, простое и убедительное представление о воскресении. Во-первых, “Евангелие от Фомы” освобождает людей от ошибочно­го понимания воскресения как события будущего. В Из­речении 56 говорится:

“Ученики его сказали ему: “в какой день наступит покой тех, которые мертвы? И в какой день новый мир приходит?”

Он сказал им: “Тот покой который вы ожидаете, пришел, но вы не познали его”. ⁸

“Евангелие от Фомы” утверждает, что воскресение и Царство [Божие] уже находятся здесь. Мы просто не осознаем этого — или, в гностическом смысле, не со­единились с ними.

В другом тексте из библиотеки Наг-Хаммади, “Диалоге Спасителя”, поднимается вопрос о том, какого рода тела будут иметь люди после смерти. Вместо того, чтобы сделать вывод, подобно ортодоксам, о возвраще­нии к жизни наших физических тел, этот текст сообщает нам, что они временны, а не вечны. “Не в эти преходя­щие одеяния вы облачитесь”.¹⁹

Идея “облачения” и “перемены облачения” представ­ляет собой метафору, которая помогает нам понять представления гностиков о воскресении. В их текстах разъясняется, что нам надлежит разоблачиться, или об­нажиться, дабы участвовать в воскресении, а затем мы должны облачиться в духовные одежды — нашу божест­венную идентичность, нашу царскую мантию. В “Диалоге Спасителя” говорится: “Благословенны будете, когда обнажитесь!”²⁰ Разоблачиться, или обнажиться, значит прекратить отождествление со смертной формой. Это означает отделиться или отрешиться от всех внеш­них ухищрений, употребляемых нами, чтобы упрочить свою личность. Именно так мы достигаем истинной жизни, жизни воскрешенной.

“Обнажение” не означает потери вами личности и способности к творчеству, но лишь то, что вы перестаете думать о себе как о теле, обладающем кожей, глазами, зубами, волосами... и некоторым имуществом. Вам становится понятно, что по-настоящему важной является лишь бессмертная часть вас.

В “Евангелии от Филиппа” детально разработана концепция “обнаженности”, когда речь заходит о людях, страшащихся жизни без тела: “И они не знают, что те, кто носит [плоть, — те] обнаженные. Те, кто [разденет­ся], чтобы быть обнаженными, — [те] не обнаженные”.²¹ В тексте сказано: облачиться в свою божественную идентичность можно, лишь прекратив отождествлять себя с тем, что смертно.

Гностический “Трактат о Воскресении” учит: следует отождествляться с той частью себя, которая есть Бог. Подобно высказываниям в духе буддизма, он напомина­ет, что смертная жизнь подвержена изменениям, иллю­зорна, и утверждает, что лишь Бог — “полнота” — реа­лен.

“Все подвержено переменам. Мир — иллюзия!..

Но воскресение не относится к явлениям названного типа, ибо оно является истиной, которая незыблема. Оно представляет собой откровение о том, что существует преображение всего и переход к новизне. Ибо нетление охватывает тленное, свет нисходит во тьму, поглощая ее”.

Говоря, что при воскресении “нетление” охватит “тленное”, автор повторяет утверждение Павла: “Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смерт­ному сему — облечься в бессмертие”.²³ Опираясь на этот же самый стих “Первого Послания к Коринфянам”, ор­тодоксы развили абсурдное представление о восстанов­лении и возвращении к жизни смертных тел некогда в отдаленном будущем.

Для гностиков же идея облачения в нетление озна­чала, что те, кто способен испытать воскресение, вой­дут в другое состояние бытия, которое характеризует­ся светом, а не тьмой. Воскресение является открове­нием о том, что существует, преображением всего и переходом к новизне.

Какая прекрасная идея!

В моем понимании воскресение представляет собой духовное пробуждение, с которого начинается процесс единения с Богом. Это воспламенение и побуждение к действию, когда пламя в сердце настолько возрастает, что вы более не чувствуете себя уютно, отождествляясь с вещами преходящими. Это происходит, когда ваша душа решает, что ее целью является единение с Богом и ставит эту цель выше всякой другой. Испытав воскресение, вы обладаете и видением того, что для вас достижимо, и убежденностью, что достигнете этого.

Воскресение является не конечной целью, но важным шагом на пути к бессмертию. Следующим шагом будет стремление к единению с Богом, что описано и в гностицизме, и в иудейском мистицизме как процесс облачения в духовное одеяние, или вознесение на небеса. Мы детально рассмотрим обе идеи далее, в пятой части этой книги, по мере углубления в иудейский мистицизм.

Гностики верили, что вознесению на небеса полага­ется следовать за воскресением. “Трактат о Воскресе­нии”, как и послания Павла, рассказывает, что нам на­значено умереть и восстать с Христом. Но в этом тексте добавляется мысль о том, что нам надлежит вознестись со Спасителем: “так, чтобы, как сказал о нем апостол, мы вынесли страдание с ним, и воскресли с ним, и воз­неслись с ним”.²⁴

Другими словами, “восстав”, — то есть испытав воскресение, — мы сможем начать процесс восхождения к божественному единению. Это не физическое путешест­вие к облакам, а скорее отождествление с Христом, или Логосом, — частью Бога, которая является посредником между Абсолютом и миром форм. Впоследствии мы бо­лее подробно поговорим об этом, по мере того, как уг­лубимся в исследования тайных учений Иисуса.