Неравенство в распределении богатств
§243. Неравенство в распределении богатств является одной из тех проблем, которую напрасно стараются разрешить, имея в виду только настоящую жизнь. Первым вопросом представляется следующий: почему не все люди одинаково богаты? Они не одинаково богаты по той простой причине, что они неодинаково умны, деятельны и трудолюбивы, чтобы приобретать; неодинаково умеренны и дальновидны, чтобы уметь сохранять его. Наконец, математически доказано, что богатство, равномерно распределённое, дало бы каждому весьма малую и недостаточную часть; что если бы подобное распределение совершилось, то равновесие быстро нарушилось бы вследствие различия характеров и способностей; если же допустить возможность этого и длительность, то каждый едва имел бы чем жить: такое распределение послужило бы уничтожением всех больших работ, способствующих прогрессу и удобствам человечества: предположим, что это разделение и дало бы каждому необходимое, но оно всё же лишило бы стимула, толкающего к великим открытиям и полезным предприятиям. Если Бог сосредоточивает богатства в известных местах, то это для того, чтобы оттуда они расходились в достаточном количестве и по мере надобности.
Согласившись с этим, спрашивают, почему Бог даёт богатство людям, не способным сделать его плодотворным для общего блага. В этом ещё раз проявляется мудрость и доброта Бога. Предоставляя человеку свободную волю, Он желал, чтобы человек собственным опытом дошёл до того, чтобы различать добро от зла и чтобы применение добра было результатом его усилий и его свободной воли. Им не должны руководить фатально ни добро, ни зло, так как он был бы тогда, подобно животным, только пассивным и неответственным орудием. Богатство является средством нравственного испытания; но в то же время это могущественное средство для действия прогресса. Бог не желает, чтобы оно долго оставалось непроизводительным; вот почему Он его перемещает постоянно. Каждый должен им обладать, чтобы испробовать себя и показать, какое употребление он умеет из него сделать; но так как матерьяльно невозможно, чтобы все его имели одновременно, - а если бы даже все и владели им, никто не трудился бы, и улучшение земного шара от этого пострадало бы, - поэтому всякий владеет им по очереди, и не имеющий богатства теперь, имел его уже или будет иметь в другом существовании, а имеющий его сегодня может не иметь завтра. Божеская справедливость создаёт богатых и бедных, каждый должен работать в свою очередь; для одних бедность есть испытание их терпения и покорности; для других богатство служит испытанием милосердия и самоотвержения.
Многие горюют, видя, какое жалкое употребление дают некоторые люди своему богатству, видя низкие страсти, порождаемые роскошью, и спрашивают себя, справедлив ли Бог, давая богатство подобным людям? Конечно, если бы человек существовал один раз, ничто бы не оправдывало подобного распределения богатств на земле; но если вместо того, чтобы ограничивать свою точку зрения только настоящей жизнью, рассматривать всю цепь существований, то становится ясным, что всё уравновешено и справедливо. Бедный, стало быть, не имеет причины обвинять Провидение и завидовать богатым, а богатый тоже не имеет основания гордиться тем, чем он обладает. Если люди злоупотребляют богатством, то ни указы, ни законы против роскоши не исправят зла: законы могут временно изменить внешность, но они не могут изменить сердец. Вот почему подобные законы только временны, и за ними всегда следует более сильная реакция. Источник зла - в гордыне и эгоизме; злоупотребления всех родов сами прекратятся, когда люди станут сообразовываться с законом милосердия.
НАСТАВЛЕНИЯ ДУХОВ:
Истинная собственность
§244. "Человек, в сущности, владеет только тем, что может унести из этого мира. То, что он находит, приходя сюда, и то, что он оставляет уходя, принадлежит ему только во время его пребывания здесь; но так как он вынужден всё оставить, то он этим только тешится, а не владеет в действительности. Чем же он владеет? Ничем из того, что служит телу, и всем, что служит душе: умом, знанием, нравственными качествами; вот что он приносит и уносит и чего никто не может у него отнять, вот что послужит ему больше в том мире, чем в этом: от него зависит быть более богатым при уходе, чем при приходе, так как от того, что он приобретёт, много зависит его будущее положение. Отправляясь в далёкую страну, торговец берёт с собой предметы, имеющие сбыт в той стране, но он вовсе не обременяет себя тем, что ему будет не нужно. Поступайте же так и относительно будущей жизни, запасаясь всем, что может вам пригодиться.
Путешественнику, приезжающему на постоялый двор, дают хорошую квартиру, если он может заплатить за неё; имеющему мало вещей дают худшую квартиру; что же касается не имеющего ничего, то ему приходится спать на соломе. То же происходит с человеком, вступающим в мир духов: его место соответствует тому, что он имеет, но не золотом оплачивает он его. У него вовсе не спросят: что имели вы на земле? какое положение вы там занимали? были вы принцем или работником? Но его спросят: что принесли вы оттуда? Не будут вычислять вовсе ни стоимости его богатств, ни значимости его титулов, а только сумму его добродетелей; по этому счёту работник может быть более богатым, чем принц. Напрасно станет последний ссылаться на то, что перед отправлением заплатил за свой вход золотом, ему ответят: места тут вовсе не покупаются, они приобретаются содеянным добром: на земные деньги вы могли покупать поля, дома, заводы; тут же всё оплачивается качествами сердца. Богаты вы этими качествами? - милости просим, идите на первые места, где вас ждут все радости блаженства; бедны вы? - идите на последние места, где с вами поступят сообразно с тем, что вы имеете."
Паскаль. Женева, 1860г.
§245. "Богатства земные принадлежат Богу, распределяющему их по Своему усмотрению, а человек, пользующийся только их доходами, администратор более или менее честный и умный. Они не составляют индивидуальной собственности человека. Бог часто расстраивает всякое предвидение, и богатство исчезает у считающего, что он владеет им весьма прочно.
Вы скажете, быть может, что это касается богатств наследственных, но не то с приобретёнными трудом. Без сомнения, законное богатство есть приобретённое честно, так как имущество законно приобретено только тогда, когда приобретение его не причинило никому вреда. Потребуется отчёт в самой малой сумме, приобретённой в ущерб другому. Но из того, что человек обязан своим состоянием самому себе, следует ли, что он уносит больше, умирая? Старания, употребляемые им для того, чтобы передать состояние наследникам, не бывают ли излишними, так как если Бог не желает, чтобы они лишились его, ничто не сможет противостоять Его воле? Может ли человек употреблять богатство или злоупотреблять им безнаказанно во время своей жизни, не будучи обязан дать отчёт? Нет, позволяя ему приобретать его, Бог мог желать вознаградить его на время этой жизни за усилия, мужество, постоянство; но если это богатство служит ему только для удовлетворения чувств или гордыни, если оно становится причиной падения, то лучше было бы, чтобы он им не обладал: он теряет с одной стороны то, что выигрывает с другой, уничтожая заслугу своего труда, а когда покинет землю, Бог скажет ему, что он уже получил свою награду."
М., дух-покровитель. Брюссель. 1861г.
Употребление богатства
§246. "Вы не можете служить Богу и маммоне: запомните это хорошенько, вы, которых любовь к золоту поглощает, вы, готовые продать душу, чтобы обладать сокровищами, так как они могут возвысить вас над другими людьми и дать удовлетворение страстям; нет, вы не можете служить Богу и маммоне! Если же вы чувствуете, что вожделения плоти берут верх над душой, спешите стряхнуть бремя, тяготеющее на вас, так как справедливый и строгий Бог скажет: что сделал ты, неверный управитель, с богатством, доверенным тебе? Это могущественное средство для добрых поступков, ты употребил только для личного удовлетворения.
Каково же должно быть хорошее употребление богатства? Ищите решения проблемы в следующих словах: "Любите друг друга", вот в чём заключается секрет хорошего употребления богатств. Для человека, проникнутого любовью к ближнему, поведение его ясно; чтобы употребление богатства было приятно Богу, руководствуйтесь милосердием: не тем холодным и эгоистичным милосердием, которое есть расточение вокруг себя излишков роскоши, но тем милосердием полным любви, которое помогает без оскорблений. Богач, давший от своего излишка, сделай лучше: давай, уделяя из необходимого тебе, так как необходимое тебе - всё ещё роскошь, но давай благоразумно. Не отталкивай скорби из опасения быть обманутым, но подходи к источнику зла: сначала облегчи, затем наведи справки и убедись, не могут ли труд, советы, привязанности быть даже более полезны, чем подаяние. Распространяй вокруг себя с непринуждённостью любовь к Богу, любовь к труду, любовь к ближнему. Клади свои богатства в почву, в которой никогда у тебя не будет недостатка и которая принесёт тебе большие блага: добрые дела. Умственное богатство должно служить тебе так же, как золото: распространяй вокруг себя сокровища образования: распространяй на твоих братьев сокровища твоей любви, они принесут плоды."
Шеврю. Бордо, 1861г.
§247. "Наблюдая кратковременность жизни человеческой, я бываю огорчён беспрерывной заботливостью, которой вы окружаете свои матерьяльные удобства, тогда как придаёте столь мало значения и посвящаете так мало времени вашему нравственному совершенствованию, которое должно служить вам вечно. Взирая на затрачиваемые вами на матерьяльную деятельность усилия, можно подумать, что дело идёт о самом важном вопросе для человечества: тогда как оно касается всего лишь удовлетворения преувеличенных потребностей, тщеславия или возможности предаваться излишествам. Сколько трудов, забот, мучений доставляют себе, сколько беспокойных ночей, чтобы увеличить состояние, часто более чем достаточное! Нередко можно видеть, как для довершения ослепления люди, понуждённые к тяжёлому труду необузданной страстью к богатству и к доставляемым им удовольствиям, хвалятся своей жертвой и заслугой, словно они работали для других, а не для себя. Безумцы! так вы действительно думаете, что вам зачтутся усилия и старания, двигателем которых служат эгоизм, жадность или гордыня, тогда как вы пренебрегаете заботами о вашем будущем так же, как и обязанностями, налагаемыми братской солидарностью на всех, пользующихся социальными преимуществами! Вы думаете только о своём теле; его удобства, его удовольствия служат единственным предметом вашей эгоистистической заботливости; ради тела, подверженного смерти, вы забываете о духе, который будет жить вечно. Таким образом, этот господин - тело, столь холимое и балуемое, стало вашим тираном и повелевает духом, ставшим его рабом. Да разве в этом заключается цель существования, данного вам Богом?"3
Дух-покровитель, Краков, 1861г.
§248. "Человек - только хранитель богатства, данного ему Богом, он только управляет им; с него спросится строгий отчёт в том, что он с ним сделал в силу своей свободной воли. Дурное употребление заключается в пользовании им для личных удовлетворений; и, наоборот, хорошее, если результатом его является добро для кого-нибудь: заслуга пропорциональна жертве, наложенной на себя. Добродеяние служит только способом употребления богатства; оно облегчает действительное несчастье: утоляет голод, предохраняет от холода и даёт убежище не имеющему его; но обязанность столь же драгоценная, столь же похвальная заключается в том, чтобы предупреждать несчастье. В этом именно заключается назначение больших богатств, так как при их посредстве могут приводиться в исполнение всевозможные работы; если при помощи этих богатств извлекают законный доход, то добро всё же существует, так как труд развивает ум и поощряет достоинство человека, который всегда гордится, если может сказать, что сам зарабатывает себе хлеб, тогда как милостыня унижает и обижает. Богатство, сосредоточенное в одних руках, должно быть подобно источнику живой воды, распространяющему изобилие и удобства вокруг себя. О, вы богачи, употребляющие богатство согласно с велениями Бога, ваше сердце первое утолится в этом источнике добродеяний, в этой жизни вы испытаете невыразимое удовольствие души вместо матерьяльных удовольствий эгоизма, оставляющего пустоту в сердце. Имя ваше будет благославляемо на земле, а когда вы покинете её, Господь обратится к вам со словами притчи о талантах: "Добрый и верный слуга, войди на радость господина своего". Разве раб этой притчи, сохранивший в земле деньги, доверенные ему, служит образцом скупца, в руках которого богатство остаётся непроизводительным? Иисус поэтому главным образом говорит о подаянии, что в то время и в стране, где он жил, не известны были работы, которые создались впоследствии под влиянием искусств и промышленности и в которые богатства могут быть вложены с пользой для общего блага. Всем могущим давать мало или много, я скажу: давайте милостыню, когда это необходимо, но насколько возможно обращайте её в заработанную плату для того, чтобы получающий её не краснел."
Фенелон. Алжир, 1860г.
Отрешение от благ земных
§249. "Я прихожу, братья мои, друзья мои, принести свою лепту, чтобы помочь вам итти смело по пути улучшения, на который вы вступили. Мы в долгу одни перед другими: только при помощи искреннего и братского союза между духами и воплощёнными возможно возрождение. Ваша любовь к земным благам - одно из самых больших затруднений для нравственного и духовного улучшения: своей привязанностью к имуществу вы разрушаете ваши способности любви, перенося их целиком на предметы матерьяльные. Будьте искренни, разве богатство даёт безоблачное счастье? Нет ли пустоты в сердце в то время, когда ваши сундуки полны? Не скрывается ли всегда на дне этой корзины с цветами отвратительное пресмыкающееся? Я понимаю, если человек, приобретший при помощи тяжёлого и честного труда состояние, испытывает вполне справедливое удовлетворение, но между этим удовлетворением, вполне естественным и одобряемым Богом, и привязанностью к богатству, затемняющей всякое другое чувство и парализующей порывы сердца, большая разница, такая же, как между скаредной жадностью и чрезмерной расточительностью - двумя пороками, между которыми Бог поместил милосердие - святую и спасительную добродетель, научающую богатого давать без хвастовства для того, чтобы бедный получал без унижения.
Получили ли вы ваше богатство от своей семьи, или приобрели его вашим трудом, одного вы не должны забывать: что всё приходит от Бога и всё возвращается к Нему. На Земле ничто не принадлежит вам, даже ваше бедное тело, смерть лишает вас его так же, как и всех благ земных; вы - хранители, а не владетели, не ошибайтесь относительно этого никогда. Бог одолжил вам, вы должны отдать; Он ведь одолжает вам с тем условием, чтобы излишек, по крайней мере, отдавался не имеющим необходимого.
Один из ваших друзей даёт вам в долг некоторую сумму; если вы хоть немного честны, вы посовеститесь ему не отдать и будете благодарны. Таково именно положение всех богатых людей: Бог, их друг Небесный, одолживший богатство; для Себя Он желает только любви и благодарности, но Он требует, чтобы богатые, в свою очередь, давали бедным, которые для Него - те же дети.
Богатства, доверенные вам Богом, возбуждают в вас пылкое и безумное вожделение. Думаете ли вы, безмерно привязываясь к богатству, столь преходящему, как и вы сами, что наступит день, когда вы должны будете отдать отчёт Господу в том, что получили от Него? Разве вы забыли, что богатство даёт вам священную обязанность министра милосердия на земле для того, чтобы быть разумным распорядителем? Чем же являетесь вы, как не бесчестным хранителем, если расходуете только для своей выгоды то, что было вам доверено? Что же происходит из этого добровольного забвения ваших обязанностей? Неумолимая, неизбежная смерть срывает покрывало, под которым вы прятались, и принуждает вас дать отчёт этому самому другу, который одолжил вам и который в ту же минуту облекается для вас в одежду судьи.
Напрасно стараетесь вы обмануть самих себя на земле, называя добродетелью то, что часто бывает только эгоизмом: то, что вы называете экономией и дальновидностью, есть не что иное, как жадность и скаредность, а то, что считаете великодушием, есть только расточительность в свою пользу. Отец семейства, например, воздерживается от милосердия, экономничает, прибавляет золото к золоту, и всё это для того, говорит он, чтобы оставить детям как можно больше и предохранить их от несчастий; это вполне справедливо и по-отечески, я признаю это, и нельзя его за это осуждать; но разве одно это руководит им? Не бывает ли это часто сделкой с совестью, чтобы оправдать себя в собственных глазах и в глазах света свою личную привязанность к земным благам? Однако я допускаю, что им руководит единственно отцовская любовь: разве это может служить причиной забвения своих братьев в Боге?! Если он имеет уже излишек, то разве дети его будут нуждаться, если у них будет немного меньше излишка? Разве он не даёт им урока эгоизма и не очерствляет их сердца? Не заглушает ли он этим в них любовь к ближнему? Отцы и матери, вы сильно заблуждаетесь, если думаете этим способом увеличить привязанность к себе своих детей: уча их быть эгоистами по отношению к другим, вы учите их быть теми же и по отношению к вам.
Вам часто приходится слышать, как человек, много работавший и добывавший своё состояние в поте лица, говорит, что, приобретши деньги, лучше знаешь им цену: ничего не может быть вернее этого. Пусть же этот человек, признавший, что знает всю цену деньгам, делает добро сообразно со своими средствами, и он будет иметь больше заслуги, чем рождённый в роскоши и не знающий тяжёлой усталости от труда. Но, напротив, если этот же человек, помнящий свои труды, свои огорчения, будет эгоистичен, жесток к бедным, он будет гораздо больше виновен, чем другие. Чем больше знают по себе скрытые горести бедности, тем больше должны стараться облегчить их другим.
К несчастью, в человеке сильна привязанность к богатству, есть всегда одно чувство - гордыня. Часто видим, как выскочка дурачит несчастного, просящего его помощи, чтобы отдать свой труд и знания, и вместо того, чтобы помочь ему, говорит: "Сделайте так, как я." По его мнению, доброта Бога ни при чём в его богатстве, заслуга только в нём самом: его гордыня накладывает повязку на глаза и затыкает уши; он не понимает, что при всём его уме и ловкости Бог может низвергнуть его одним словом.
Растрачивать своё состояние - это не значит отрекаться от благ земных, это только беспечность и небрежность; человек, хранитель богатств, не имеет права их разбрасывать так же, как и сберегать для своей только выгоды. Расточительность не есть щедрость, это часто только известный род эгоизма: бросающий золото полными горстями, чтобы удовлетворить фантазии, не даёт копейки, чтобы оказать услугу. Отречение от благ земных заключается в том, чтобы ценить богатство по его значению, уметь пользоваться им для других, а не для себя самого, не жертвовать ради него выгодами будущей жизни, терять его без ропота, если Богу угодно отнять его. Если, вследствие непредвиденных превратностей, вы станете вторым Иовом, то, как и он, скажите: "Господи! Ты мне дал; Ты же и отнял; да будет воля Твоя!". Вот истинное отречение. Будьте покорны, имейте веру в Того, Кто вам дал, отнял от вас и может снова вам возвратить; мужественно противостойте унынию, отчаянию, парализующим ваши силы, не забывайте никогда, что рядом с самым большим несчастьем, постигающим вас, Он даёт всегда утешение. Особенно же думайте о том, что есть богатство несравненно драгоценнее, чем земное, и эта мысль поможет вам отречься от этого последнего. Лёгкость, с которой отказываются от какого-нибудь предмета, делает потерю его нечувствительной. Человек, привязывающийся к земным благам, подобен ребёнку, видящему только настоящее; не придающий же им значения подобен взрослому, видящему предметы более важные, так как он понимает пророческие слова Спасителя: "Царство Моё не от мира сего!"
Господь вовсе не приказывает лишать себя того, чем владеешь, с целью довести себя до добровольного нищенства, так как тогда становишься в тягость обществу; поступать так, значило бы дурно понимать отречение от земных благ; это эгоизм другого рода, так как всё это - освобождение себя от ответственности, налагаемой богатством на обладающего им. Бог даёт богатство тому, кому желает, чтобы он расходовал его на пользу всем; богатый, значит, имеет определённую миссию, миссию, которую он может сделать прекрасной и плодотворной для себя. Устранять богатство, когда Бог вам его даёт, это значит отказываться от пользы, которую можно принести, распоряжаясь им умно. Уметь обходиться без богатства, если им не обладаешь, уметь употреблять его с пользой, если его имеешь, уметь жертвовать им, если нужно, это значит поступать согласно с предначертаниями Бога. Пусть же тот, на которого свалилось, как говорят, неожиданное счастье, воскликнет: "Боже мой! Ты посылаешь мне новую обязанность, дай же мне силы исполнить её согласно Твоей святой воле."
Вот, друзья мои, что я подразумевал, поучая вас отречению от благ земных; повторю вам вкратце: умейте довольствоваться малым. Если вы бедны, не завидуйте богатым, так как богатство не необходимо для счастья; если вы богаты, не забывайте, что эти богатства вам доверены и что в употреблении их вы должны будете дать отчёт, как по опеке. Не будьте неверным хранителем, допуская, чтобы богатства служили удовлетворению вашей гордыни и чувственности; не считайте себя вправе распоряжаться исключительно в свою пользу тем, что является только ссудой, а не подарком. Если вы не умеете отдавать долги, то вы не имеете более права просить, и помните, что дающий бедному, рассчитывается с долгом по отношению к Богу."
Лакордер. Константэн, 1863г.
§250. Принцип, в силу которого человек является только хранителем богатства, коим Бог позволяет ему пользоваться при жизни, лишает ли его права передать своё состояние наследникам?
- "Человек может смело передать после смерти то, чем он пользовался при жизни, так как исполнение этого права всегда подчинено воле Бога, который может, если пожелает, помешать наследникам воспользоваться состоянием; вот почему мы видим, как расстраиваются имущества, кажущиеся вполне обеспеченными. Стало быть, желание человека сохранить состояние в своём роде бессильно, но это не лишает его права передать ссуду, полученную им, так как Бог отнимет её, если найдёт нужным."
Св.Людовик. Париж, 1860г.
1 Такая смелая образность может показаться несколько натянутой по той причине, что ей придали буквальное значение; вполне правдоподобно, что Иисус имел в мысли только образность; если не видят связи между верблюдом и иглой, то это происходит от того, что по-еврейски одно и то же слово означало "толстый шнур" и "верблюд". В переводе эта образность представляется не вполне естественной. (А.К.)
"Игольчатым ушком" в Иерусалиме назывались тесные ворота, через которые трудно было пройти верблюдам, нагруженным тюками с товаром, привозимым торговцами в город. Очевидно, что такое название не случайно. (webmaster)
2 вес серебра
3 Напомним и сходное мнение древних:
"У человека стремление к худшему представляет своего рода доблесть. Человек со своим умом, погрязшим в житейских делах, как будто они представляют собой нечто прочное и надёжное, возгордился своей безрассудной разумностью. Чисто внешняя деятельность сделала людей безумными." (Демокрит)
"Подлинная мудрость состоит не столько в изучении явлений и в лечении болезней тела, сколько в созерцании внутренней бесконечности. И жизнь становится бессмысленной и достойной смеха, если она тратится лишь на удовлетворение физических потребностей среди непрерывной борьбы и временных примирений." (Гиппократ.)
(Примеч.Й.Р.)
Глава Семнадцатая
БУДЬТЕ СОВЕРШЕННЫ
Признаки совершенства - Человек добродетельный - Хорошие спириты - Притча о сеятеле - Долг - Добродетель - Высшие и низшие - Человек в свете - Заботьтесь о теле и о духе
Признаки совершенства
§251.А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. ("Еванг. от Матф.", гл. V, ст. 44, 46-48.)
§252. Так как Бог обладает бесконечным совершенством во всём, то и положение будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершенен, понятое буквально, допускает возможность достичь абсолютного совершенства. Если бы созданию дано было стать столь же совершенным, как и его Творец, то оно стало бы Ему равным, что совершенно недопустимо. Но люди, к которым обращался Иисус, и не могли придавать словам этим такого оттенка: Иисус ограничивается тем, что представляет им образец и говорит, что надо стараться достичь его.
Под этими словами, значит, надо подразумевать совершенство, относительно доступное человечеству и приближающее его к Божеству. В чём же заключается это совершенство? Иисус объясняет это словами: любить своих врагов, делать добро ненавидящим вас, молиться за обижающих вас. Этим он указывает, что суть совершенства - это милосердие в своём самом широком применении, так как оно заключает в себе все остальные добродетели.
Действительно, наблюдая результаты всех пороков и даже простых недостатков, надо признать, что все в большей или меньшей степени вредят милосердию, так как все они берут начало в эгоизме и гордыни, составляющих отрицание милосердия, и так как всё, чрезмерно возбуждающее чувство себялюбия, уничтожает или по меньшей мере ослабляет элементы истинного милосердия: доброжелательство, снисходительность, самоотвержение и самоотречение. Любовь к ближнему, до-ведённая до любви к врагам, не совместима ни с одним из недостатков, противоположных милосердию, и по этому самому служит всегда признаком большего или меньшего нравственного совершенства; отсюда следует, что степень совершенства согласуется со степенью этой любви. Вот почему Иисус, дав своим ученикам правила самого высокого милосердия, говорит им: будьте совершенны, как Отец ваш совершен.
Человек добродетельный
§253.Действительно добродетельным человеком является тот, кто применяет закон справедливости, любви и милосердия во всей чистоте. Проверяя собственные поступки своею совестью, он спрашивает себя, не нарушил ли он этого закона; не совершил ли зла; сделал ли всё добро, которое мог; не пренебрёг ли добровольно случаем быть полезным; не может ли кто-нибудь жаловаться на него; наконец, сделал ли другим всё то, чего сам желал бы от других для себя.
Добродетельный человек имеет веру в Бога, в Его доброту, правосудие и мудрость; он знает, что ничто не происходит без Его соизволения и во всём подчиняется Его воле. У него есть вера в будущее; вот почему он ставит блага духовные выше благ временных.
Он знает, что все превратности жизни, все страдания, все разочарования служат испытаниями или искуплениями, и он принимает их без ропота.
Человек, проникнутый чувством милосердия и любви к ближнему, делает добро ради добра, без надежды на отдачу, воздаёт добром за зло, защищает слабого против сильного и всегда жертвует своей выгодой ради справедливости.
Он находит удовлетворение в добрых деяниях, им совершаемых, в оказываемых услугах, в счастье других, им созданном, в осушаемых им слезах, в утешениях, даваемых огорчённым. Первым его побуждением является мысль о других, а не о себе, искание выгоды другого прежде, чем собственной. Эгоист же, наоборот, высчитывает выгоду и потерю от каждого великодушного поступка.
Он добр, человеколюбив и доброжелателен для всех без различия рас и верований, так как во всех он видит братьев.
Он уважает в каждом искреннее убеждение и не предаёт анафеме тех, кто не думает, как он.
При всех обстоятельствах милосердие руководит им; он говорит себе, что осуждающий другого недоброжелательными словами, задевающий чью-нибудь чувствительность своей гордыней и презрением, не останавливающийся перед мыслью причинить горе, даже самую ничтожную неприятность, при возможности не делать этого, не имеет достаточно любви к ближнему и не заслуживает снисходительности Бога.
В нём нет ни ненависти, ни злопамятства, ни мстительности: по примеру Иисуса он прощает и забывает обиды, а помнит только добро, так как знает, что ему простится так же, как он сам прощает.
Он снисходителен к слабостям других, так как знает, что сам нуждается в снисходительности, и помнит слова Христа: пусть тот, кто без греха, бросит в неё первый камень.
Он вовсе не находит удовольствия в выискивании недостатков у других и не ставит их на вид. Если необходимость вынуждает его, он ищет всегда хорошее, могущее заслонить дурное.
Он изучает свои собственные несовершенства и без устали работает, чтобы победить их. Все его усилия направлены к возможности сказать себе, что с каждым днём он становится лучше.
Он не ищет случая, чтобы выдвинуть свой ум и таланты в ущерб другим: напротив, он пользуется всяким случаем, чтобы выдвинуть достоинства других.
Он вовсе не хвастается ни своим богатством, ни личными преимуществами, так как знает, что всё данное ему может быть отнято.
Он пользуется, но не злоупотребляет состоянием, доставшимся ему, так как знает, что оно дано ему только на хранение, что он должен будет дать отчёт и что самое предосудительное употребление заключается в пользовании им для удовлетворения своих страстей.
Если социальный строй ставит людей под его зависимость, он обращается с ними с доброжелательством, так как они равные с ним перед Богом; пользуется своим авторитетом, чтобы поднять их нравственность, а не для того, чтобы подавлять их своей гордостью; он избегает всего, что может сделать их подчинённое положение более тяжёлым.
Будучи подчинённым, в свою очередь, он понимает свои обязанности и старается исполнять их добросовестно. (Гл. XVII, §259.)
Добродетельный человек, наконец, уважает в подобных себе все права, даваемые законами природы, так же, как он желал бы, чтобы уважали и его права.
Здесь перечислены, разумеется, не все качества, отличающие человека добродетельного, но стремящийся овладеть ими уже вступает на путь, ведущий ко всем другим добродетелям.
Хорошие спириты
§254. Спиритизм, хорошо понятый, особенно же хорошо прочувствованный, неизбежно ведёт к ниже следующим результатам, характеризующим истинного спирита так же, как истинного христианина, потому что оба составляют одно. Спиритизм не создаёт новой морали; он облегчает людям понимание и применение нравственного учения Христа, давая обоснованную и разъяснённую веру сомневающимся и колеблющимся.
Но многие из тех, которые верят в факт сообщений, не понимают ни их последствий, ни нравственного значения или, понимая их, не применяют к себе. Отчего же это происходит? От недостатка ли определённости учения? Нет, так как оно не содержит ни аллегорий, ни образности, могущих дать повод к ложным толкованиям: сущность его ясна, и это-то именно составляет его могущество, так как оно говорит прямо уму. В нём нет ничего таинственного, и подробности его не скрыты от обыкновенного человека.
Требуется ли для его понимания ум выдающийся? Нет, так как мы видим людей с выдающимися способностями, не понимающих его, тогда как личности с обыкновенным развитием, молодые люди, едва вышедшие из юного возраста, с восхитительной правильностью схватывают его самые неуловимые оттенки. Это происходит от того, что матерьяльная часть науки требует только глаз для наблюдения, тогда как часть основная требует некоторой чувствительности, которую можно назвать зрелостью нравственного чувства, зрелостью, не зависящей от лет и степени образования, так как она нераздельна с развитием воплощённого духа в специальном смысле.
У некоторых матерьяльные узы слишком прочны и не позволяют духу освободиться от земных предметов: туман, окружающий их, заслоняет вид бесконечности, вот почему им трудно отстать от своих вкусов, привычек и понять, что есть нечто лучше того, чем они пользуются. Вера в духов для них простой факт, не изменяющий вовсе или смягчающий очень мало их инстинктивные стремления; словом, они видят один только луч света, недостаточный для того, чтобы их вести и дать им могущественное стремление, способное победить их наклонности. Они больше привязываются к феноменам, чем к морали, кажущейся им банальной и монотонной; они просят духов посвящать их беспрестанно в новые тайны, не справляясь о том, достойны ли они того, чтобы им были открыты тайны Создателя. Это те несовершенные спириты, из которых некоторые отстают от своих собратьев по верованию, так как отступают перед обязанностью изменить самих себя, или же они сохраняют свои симпатии для тех, кто разделяет их слабость или предубеждения. Однако принятие принципа учения служит первым шагом, который сделает второй более лёгким в другом существовании.
Тот, кого можно назвать действительным и искренним спиритом, находится на высшей степени нравственного совершенства; его дух, господствующий над материей, даёт ему более ясное понимание будущего; принципы учения заставляют вибрировать в нём фибры, остающиеся нечувствительными у первого. Один подобен музыканту, который различает аккорды, тогда как другой слышит только звук. Истинного спирита можно узнать по его нравственному превращению и по усилиям, делаемым им, чтобы укрощать свои дурные наклонности; тогда как один довольствуется своим ограниченным горизонтом, другой, понимающий нечто лучшее, старается от него отрешиться и всегда достигает этого, если имеет твёрдую волю.
Притча о сеятеле
§255. Вышед же в день тот из дома, Иисус сел у моря. И собралось к Нему множество народа, так что Он вошёл в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу. И поучал их много притчами, говоря: "Вот вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге; и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где не много было земли; и скоро взошло, потому что земля была неглубока; когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать: кто имеет уши слышать, да слышит!" ("Еванг. от Матф.", гл. XIII, ст. 1-9.)
"Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле: ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его: вот, кого означает посеянное при дороге. А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его, но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется. А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушают слово, и оно бывает бесплодно. Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен: так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать." ("Еванг. от Матф.", гл. XIII, ст. 18-23.)
§256.Притча о сеятеле прекрасно изображает оттенки, существующие в способе усвоения поучений "Евангелия". Сколько действительно есть людей, для которых эти поучения являются мёртвой буквой и, подобно зерну, упавшему на каменистую почву, не приносят плода!
Эта притча применима к разным категориям спиритов. Разве она не служит эмблемой тех, которые обращают внимание только на матерьяльные