О пострижении в монашество (еже есть во святой ангельский образ)

Сыне, дождь Ми сердце твое (Притч. 23,26)

Вот, наконец, достигнута цель твоего поступления в оби­тель — окончательно, безвозвратно уневеститься Христу, Нетленному Жениху душ наших; ты готовишься к пострижению в монашество. «С вышнихпризираяй и убогияприемляй», Господь принял и твое бла­гое произволение принадлежать Ему всецело, и устами твоей настоя­тельницы возвестил тебе: «Готовься к принятию святаго пострижения». — Как велико милосердие Божие! Слава всеблагому Его о нас со­вету! Слава и благодарение Его долготерпению, призывающему всех к покаянию и каждому из нас указующему путь спасения.

Ты просишь меня написать тебе по этому поводу, дать совет на пред­стоящие подвиги. Но что могу я написать тебе, чего бы не было подроб­но и ясно написано в наших святоотеческих аскетических книгах, с ко­торыми ты, вероятно, уже знакома? Советую тебе читать их чаще и вни­мательнее; книги эти, как сокровищница духовная, из которой может почерпнуть каждый, что ему потребно.

Великое дело — пострижение во святый ангельский образ. Велика и таинственна сила, заключающаяся в его священнодействии, направ­ляемая к тому, чтобы человек стал Ангелом по образу внутренней сво­ей жизни, ибо Ангелы бестелесны, и вещественный образ не может упо­добиться им. Пострижение для инока — как бы второе крещение, в ко­ем он перерождается и обновляется. В знак сего новорождения он совлекается навсегда своих одежд мирских, как всего «своего ветхаго человека» (Кол. 3, 9), и полуобнаженный, босой, едва лишь ради при­личия прикрытый одною срачицею, приемлет пред святым Евангели­ем, как от руки Самого Бога, одежду новую, «облекаясь в новаго чело­века о Христе Иисусе».

Зрелище поистине небесное и умилительное! Как древлеБогоотроковица пред Святая Святых, так ныне пред святыми вратами алтаря Гос­подня предстанешь ты, дева, и торжественно, во услышание всех при­сутствующих в храме объявишь, что «добровольно оставляешь навеки мир с его соблазнами», «отвращаешь очи твои еже не видети суеты его» (Пс. 118, 37), «вменяя вся уметы быти, да Христа единагоприобрящешь» (Фил. 3, 8).

Блаженна ты, сестра! Блаженна мысль твоя, блаженно и похвально произволение твое, но «не по немужеобещаваешися, а по немужесовершиши», как сказано во Последовании святого пострижения. Ты возвесе­лила небо и землю; возвеселила человеков, пекущихся о твоем спасе­нии; возвеселила Ангелов, имже «радость бывает о каждой душе, обра­щающейся к Богу» (Лк. 15, 7); возвеселила и Самого Господа, призывающего всех обремененных суетою мира к Своему блаженному премирному покою: «Приидите ко Мне, и Аз упокою вы!»

И вот ты откликнулась на призыв Его, пришла к Нему и принесла свои дары и жертвы: дар — непорочное, чистое девство, жертву — любя­щее сердце, свободное от земных пристрастий, от плотской любви. Он только этого и ищет, только и жаждет: «Сыне, даждь Ми сердце твое» (Притч. 23, 26). И если Он усмотрит твою жертву искреннею, не двое­душною, — Он примет ее и уневестит Себе твою душу, но только при ус­ловиях, чтобы сердце твое не двоилось, но принадлежало лишь Ему од-ному всецело, бесповоротно, искренно, свято; иначе Он отвергнет твою жертву как недостойную Его святости и величия. Приносили Богу жерт­ву два сына первозданного Адама — Каин и Авель; оба они были родные братья, оба имели одно и то же произволение, совершали одно и то же де­ло, но «призре Бог на Авеля и на дары его, на Каина же и на жертвы его не внят» (Быт. 4, 4). Отчего? — Авель приносил жертву живую, Каин — бездушную, вещную; Авель избрал для жертвы лучшее, что имел, а Ка­ин — худшее. Так и иноки: все приносят Богу жертву своим иночеством, но не все сподобляются быть принятыми, «Бог есть Дух; духом и исти­ною достоит служити Ему» (Ин. 4, 24); и не достаточна, и не угодна Бо­гу жертва нашего служения Ему, если она ограничивается одним внеш­ним удалением от мира, одними внешними подвигами, не будучи оду­шевлена духом жизни, как мертвые плоды Каиновой жертвы. Все наши иноческие подвиги, посты, лишения, труды без предварительного очи­щения сердца, без стремления души и ума к единому Богу, — как не пол­ные, не совершенные, а двоящиеся, не только не могут быть приятными Богу, но и противны Ему. Древним Израильтянам, думавшим чрез обря­ды и жертвы умилостивлять Бога, Он говорит чрез пророка Исайю: «По­стов и празднеств ваших ненавидит душа Моя; когда простираете руки ваши ко Мне, — отвращу очи Мои от вас; если умножите моления, — не услышу вас, потому что сердце ваше исполнено лукавства и двоедушия. Отнимите лукавство от душ ваших, и тогда услышу вас и прииму жерт­вы ваши» (Ис. 1, 10). Из этого заключи: какую пользу принесет нам уда­ление от мира, если не исторгнута из сердца привязанность к нему, вос­поминание о нем. Затворившись в каменных стенах ограды монастыр­ской, мы лишили себя возможности только телесными очами видеть его и сами укрылись от его взоров; но дух, не стесняемый никакими стенами и преградами, всегда свободен блуждать по стремнинам мира, где неиз­бежно находит себе преткновения, даже падения, едва не разрушающие его душевную храмину. Это-то и есть «лукавство души», как говорит пророк: заключившись в обители — заглядываем в мир, которым сами же пренебрегли, — не уподобляемся ли мы «псу возвращающемуся на свою блевотину» (Притч. 26, 11)? Постимся от снедей, а душею и умом усла­ждаемся запрещенными плодами в разнообразных видах; бодрствуем, — а ум обременен земными попечениями; стоим на молитве и псалмопении, а мысль блуждает по всем направлениям; пришли к источнику Любви, а в сердце нередко носим «злосмрадную злобу», подобно Иуде, лобзанием, как знаком любви, предавшего своего Учителя и Господа, Ис­точника света и жизни, к Которому он точно так же пришел когда-то, чтобы сделаться Его учеником и последователем.

Не скажет ли и нам Господь, как древним Израильтянам: «кто взыска сих от рук ваших? — Постов ваших ненавидит душа Моя; отымите лукавство от душ ваших» (Ис. 1, 10) и тогда услышу вас. Лукавство души инока есть неверность небесному ее Жениху, Которому она обручилась в пострижении, обещалась Ему служить неизменно, неуклонно, а между тем уклонилась и часто уклоняется от исполнения Его воли.

Невеста Песни Песней, изображающая тоже душу, уневестившуюся Христу, «и день и ночь имела в уме и в сердце Жениха своего» (Песн. 3, 1-4), ибо она посвятила Ему себя всецело, Его единого возлюбив «всей душей, всем сердцем и всем помышлением» (Мф. 22, 37), как и требует от нас Господь. «Егоже возлюби душа моя, удержах Его и не оставих Его, дондежевведох Его в дом матеремоея» (Песн. 3, 1-4). Удерживай и ты, сестра моя, и не оставляй возлюбленного Жениха твоего нетленного, пока не введешь Его в дом души твоей и не ощутишь Его пребывания в себе неотступно, неразрывно, неотъемлемо; беседуй с Ним непрестан­но мысленною, внутреннею молитвою, неослабно внимай себе, чтобы не приразилось сердцу твоему ничто, могущее оскорбить Его святое при­сутствие. Видя твое усердие и твою верность Себе, Он Сам возвеселит тебя, наполнит Собою всю твою душу и будет с тобою «един дух», — по слову Апостола: «ПрилепляяйсяГосподевиедин дух есть с Господем» (1 Кор. 6,17); Он возлюбит тебя, как говорит Он: «Аз любящияМя люб­лю, ищущий же Мене обрящут благодать» (Притч. 8, 17), и: «любяйМя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его, и к нему приидем и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 21-23).

Что больше сего блаженства, что выше сей чести, как соединиться не­разлучно с Господом, уневеститься Ему, Сыну Божию, навеки и унасле­довать Царство Его Небесное, нетленное, конца не имущее. Блаженна ты, сестра, и треблаженна; но, повторяю и еще,— блаженна «не по нему­жеобещаваешися, а по немужесовершиши». Для большего и удобней­шего преуспеяния приводи себе на память ответы, которые ты давала вопрошавшему тебя священнодействователю пред Крестом и Евангели­ем, как пред Самим Распятым на кресте Словом, Сыном Божиим, Кото­рого теми своими ответами и обещаниями ты уверяла в верности и люб­ви твоей к Нему, как невеста Жениха своего пред обручением. Неужели не знает постригающий тебя, зачем ты предстала пред святыми вратами алтаря в таком необычном виде: в одной срачице, с распущенными во­лосами, сопровождаемая целым ликом твоих сподвижниц с возженными в руках свечами,— неужели не знал,— однако он требовал твоего соб­ственного слова, твоего решительного ответа, когда спросил тебя: «что пришла еси, сестра, припадая к святому жертвеннику и ко святей дружине сей?»

И ты сама отвечала ему во услышание всех: «Желая жития иноческаго». Похвалив твое доброе произволение, он тут же предупредил тебя: «Воистину добро дело и блаженно избрала еси», но в том только случае добро и блаженно, «аще совершиши е, добраябо дела трудом соверша­ются». Затем он подробно изложил все эти трудности, изложил их в форме вопросов, чтобы ты могла обстоятельно обсудить и ответить на каждый из них. И когда ты объявила, что согласна на все трудности и лишения ради Господа, тогда только он постриг власы главы твоей в зна­мение обрезания всякого плотского мудрования и земного пристрастия, которое с той минуты стало отрезанным, отнятым от тебя по собствен­норучной же твоей доброй воле, и таким образом обручил тебя Небес­ному Жениху — Христу, напомнив при этом: «Виждь,— Кому сочетаваешися; виждь,— какова обетования даеши; Ангели предстоят зде невиди­мо, написующе исповедание твое сие, о немже и истязанабудеши во второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа».

О, если бы мы, инокини, почаще возвращались мысленно к тому дню, в который принимали святое пострижение, почаще припоминали то блаженное состояние, в коем находилась тогда душа наша! Весь мир был бы нам чужд и не нужен, если бы даже он все свои сокровища поло­жил перед нами. Мы дерзновенно могли бы восклицать с Апостолами: «Кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда? Ни даже смерть не возможет разлучить нас от любви Сладчайшего нашего Господа» (Рим. 8, 35-39).

Положи это воспоминание пред мысленными очами во всех путях твоей жизни, и ты вкусишь Царствие Божие еще на земле, и спасешь свою душу.