Помни, что всякая помеха -- есть Божие наставление, и потому положи в сердце свое слово, которое Я объявил тебе в сей день

-- От Меня это было.

Храни их, знай и помни -- всегда, где бы ты ни был, -- что всякое жало притупится, когда ты научишься во всем -- видеть Меня. Все послано -- Мною для совершенствования души твоей. -- Всё БЫЛО -- от Меня.

ПЛАЧУЩИЙ АНГЕЛ.

На Новый год к бабушке Акулине в маленькую деревню приехала внучка Маша. Через три дня родители уехали в город, а Машу на неделю оставили. Маше очень нравилось, когда бабушка называла её по–взрослому: мать моя. «Ну, мать моя, подымайся». -- «Так рано?!» -- «Как рано? Куры уже два яичка тебе снесли, а Васька усатый мыша поймал». -- «Тоже мне?» -- хитро прищурилась Маша. «Вставай, вставай, соня, а то я в церковь опоздаю». -- «А я? Ты что же, меня не возьмёшь?» -- «Да ведь, мать моя, родители твои строго-настрого мне перед отъездом наказали ни про Бога, ни про церковь тебе не рассказывать». -- «А почему?» -- «Потому, мол, что Бога нет, а в церковь только неграмотные старушки ходят». -- «А на самом деле Бог есть?» -- «Конечно, есть, -- перекрестилась бабушка, -- вот Он», -- и показала на икону в углу.

Маша в длинной белой рубахе прошла через всю избу к иконе, влезла на стул и долго глядела на кроткую красивую женщину с ребёнком на руках. «Вот этот маленький мальчик -- Бог? -- удивилась она. -- А это Его Мама?» -- «Да. Младенца зовут Иисус Христос, а Богородицу -- как и тебя, -- Мария». -- «Правда?!» -- ахнула Маша. Маленький тёплый огонёк от лампады вздрогнул, и в его неверном свете Маше показалось, что Богородица чуть заметно улыбнулась. Она удивлённо оглянулась на бабушку: видела ли она, но бабушка старательно отрезала от каравая душистые ломти чёрного хлеба. «Ну, ты пока ешь, а я в церковь схожу. Праздник сегодня большой -- Рождество Христово». -- «А где Он родился, в Москве?» -- «Нет, в далёкой жаркой стране Палестине, в простой пещере, где коровы да козы жили». -- «Если ты меня не возьмёшь, -- серьёзно сказала Маша, -- я вот так, босая, в одной рубахе, выйду на двор и закоченею на холоде». -- «Что ты, что ты, мать моя! -- испугалась бабушка. -- Ладно уж, пойдём!»

Ах, какой чистый, искристый снег засыпает на Рождество всю Россию! Идут Машенька с бабушкой по белому хрустящему ковру в церковь, а за ними толстый Васька торопится, будто его звали. На краю села, на белом пригорке, ждала их маленькая разрушенная церковь. Ни крестов, ни куполов, ни самой крыши на ней не было. Одни стены. Снег тихо кружился внутри церкви и падал на седую голову старенького священника. Он стоял по колени в снегу, а в руках держал праздничную икону. Мягкий тёплый свет шёл от неё. Ни одна снежинка не упала на счастливую Богородицу, лежавшую в пещере рядом со спелёнутым Младенцем. «Как хорошо, что маленький Христос не в России родился, -- думала озябшая Маша. -- Он бы у нас замёрз. И в пещерах наших волки живут».

После молитвы батюшка сказал: «Братья и сёстры! Семьдесят лет назад пришёл в Россию антихрист и внушил неразумным детям её сатанинские помыслы, и стали они уничтожать друг друга, веру христианскую и святые церкви. Вот и наша церковь сколько лет калекой простояла, и не позволяли нам помочь ей и молиться здесь». Горячая капля упала сверху на Машину щёку. Она удивлённо подняла глаза и увидела, что бабушка Акулина, низко опустив голову, горько плачет. «Бабушка, ты чего?» -- прошептала Маша…

«Но вот вчера, -- продолжал священник, -- перед Светлым Рождеством Христовым отдали нам церковь и позволили отремонтировать её. Только вот денег не дали», -- смущённо закончил батюшка. «Ничего, отец Александр, не печалься, -- бодро сказал дед Степан. -- Бог нас не оставит, да и мы святому делу поможем». Он сунул два пальца за рваную подкладку старой, как он сам, шапки и вынул десять рублей. Видать, от старухи спрятал для каких-то своих дел. «А ну, православные, поможем, кто чем может», -- и бросил в шапку свою заветную десятку.

Потянулись к шапке руки с рублями немногих стариков, что пришли в церковь, а бабушка Акулина торопливо развязала свой белый платочек, достала аккуратно сложенные деньги и сунула Маше в руку: «Пойди, положи в шапку». -- «Не… Я боюсь. Ты сама положи». -- «Мне нельзя», -- горестно сказала бабушка и подтолкнула Машу к деду Степану. «Тебе кто же, красавица, столько денег дал?» -- удивился дед. «Бабушка Акулина», -- испугалась Маша. «Ой, Акулина, никак всю свою пенсию отдала? -- ахнула тётка Варя. -- На что теперь жить-то будешь?» -- «Да козу продам или кур», -- смутилась бабушка. «Спаси тебя Бог, Акулина, -- тихо сказал священник. -- А как внучку-то звать?» -- «Мария». -- «Ты в первый раз в церкви, Машенька?» -- обратился батюшка. «Да», -- пролепетала Маша. «Ну вот, не только Христос сегодня родился, но ещё одна христианская душа». Потом наклонился и сказал тихонечко на ушко: «Ты сегодня попроси у Господа что хочешь, и Он обязательно это исполнит». -- «Правда?!» -- удивилась Маша.

Когда шли домой, Маша не выдержала, спросила: «Бабушка, а почему тебе нельзя деньги в шапку класть?» Бабушка остановилась, оглянулась на церковь и сказала: «А потому, что церковь эту муж мой с товарищами своими разорил». -- «Дедушка Ваня?!» -- испугалась Маша. «Да. Приехал в 20-м году из города какой-то начальник с наганом, собрал их, дураков молодых, сказал, что Бога нет, и приказал. А они и рады стараться. С хохотом Крест наземь -- своротили и крышу раскидали». Маша, не веря, стояла с открытым ртом. «А потом?» -- «А потом, через много лет, прибежал мой Ваня как-то вечером с поля белый как снег, дрожит весь. «Что такое?» -- спрашиваю.

А он, будто безумный, на меня глядит и шепчет: «Иду я сейчас мимо церкви, смотрю, возле неё парнишка в длинной белой рубахе стоит. Волосы -- будто золотые, лицо какое-то невиданное, и плачет. «Тебя кто обидел?» -- говорю. А он мне: «Ты, Иван!» -- «Как это?» -- спрашиваю. «Ведь это ты -- СЛОМАЛ мою церковь!» -- отвечает. «Да ты кто?» -- «Я, -- говорит, -- Ангел её». И исчез. Это что же, Акулина, значит, Бог есть?» И с той ночи Иван мой спать -- перестал, а потом -- заболел и умер. А перед смертью так плакал, бедный…»

До самого вечера Маша сидела у окна, думала и рассеянно гладила разомлевшего от счастья Ваську. Бабушка подходила к окну, смотрела на небо и что-то тихо шептала и кивала головой. «Может, она там своего Ваню разглядела?» -- подумала Маша и спросила: «А ты дедушку простила?» -- «Я-то простила, а вот Господь простил ли? Не наказал ли его на небе какой страшной карой?»

Вечером бабушка из таинственного тёмного подпола принесла большую миску квашеной капусты с красными капельками клюквы и тугих мочёных яблок, а из печи вытащила крепенький, поджаристый пирог с грибами. «Ну, внученька, со Светлым Рождеством Христовым тебя! -- улыбнулась бабушка. -- А вот от меня подарочек», -- и подала маленький свёрточек. Маша осторожно развернула пожелтевшую газету и ахнула. Кроткая Богородица с Младенцем на руках застенчиво улыбалась ей с иконы. «Бабушка, -- не сводя глаз с Христа, тихо спросила Маша, -- я уже могу попросить у Него?» -- «Проси, проси. Бог никогда детям -- не отказывает».

«Дорогой Господи! -- с верой сказала Маша. -- Пожалуйста, не ругай на небе моего дедушку. Прости его. А я Тебя буду любить сильно-сильно. Всю жизнь. Твоя Мария».