Царственные подвиги, или дело царево

Когда благоговейная верноподданническая мысль приступает к рассмотрению высокого царского служения; когда рассматривает, как дер­жавный ум проходит по всему огромному составу го­сударства, обнимает вниманием и разнообразным попечением жизнь, безопасность, довольство, нравы, просвещение, верование миллионов народа, чтобы повсюду добро насаждать, возращать, охранять, зло пресекать, отвращать, предупреждать, необразован­ное образовать, несовершенное усовершать, повреж­денное исправлять, и для сего по временам изрекает новые или дополняет прежние законы, непрестанно движет многочисленные пружины управления, блю­дет над правосудием, зиждет и одушевляет воинство; как он проницательные и дальновидные взоры про­стирает далее пределов своего в иные царства, дабы отвсюду ограждать и утверждать мир, приобретать и поддерживать добрых союзников, подавлять семена раздоров, браней и крамол, обезоруживать зависть, усматривать общеполезное и усвоять таковое, от­крывать вдали крадущееся влияние какой-нибудь заразы и преграждать ей пути, — при таких помыш­лениях о подвигах царя к радости о нем присоединя­ется и удивление, и забота любви. Сколько бремен к облегчению всех нас несут одни державные рамена!

Поистине, чтоб от венца царева как от средото­чия на все царство простирался животворный свет честнейшей камений многоцветных (Притч., 3, 15) мудрости правительственной, — чтоб мановения скипетра царева подчиненным властям и служите­лям воли царевой указывали всегда верное направ­ление ко благу общественному, — чтобы рука царева крепко и всецело обнимала державу его, чтобы меч царев был всегда уготован на защиту правды и од­ним явлением своим уже поражал бы неправду и зло, чтоб царское знамя собирало в единство и вводило в стройный чин миллионы народа, чтобы труда и бодрствования царева доставало для возбуждения и возвышения их деятельности и для обеспечения по­коя их, — не высший ли меры человеческой потребен для сего в царе дар?! Посему-то благочестивейший император наш, приемля свой царский венец, при всенародной молитве всего царства и церкви, взыскует еще свыше помазания от Святого, взыскует чрезвычайных даров Духа Всемогущего для благо-поспешного и богоугодного царствования.

С благоговейною радостию взираем мы на цар­ский венец, который недосязаемо превознесен над нами, но который осеняет всех нас и которым все мы можем хвалиться пред народами. Радостен сей венец для нас, потому что он для всех нас есть по­кров, защита, слава, украшение; но тяжел он для венценосца, потому что это венец избрания и освя­щения на великие подвиги, а не венец награды и по­коя после подвигов. Тяготы огромной России но­сит благочестивейший самодержец, исполняя закон Христов (Тал. 6, 2) и закон царский. Какая потреб­на сила, чтоб поднять, и носить, и направлять в дви­жение силы всей России! Праведно посему, чтоб все силы россиян соединялись, дабы по возможности облегчать бремя, носимое самодержцем, — чтоб все сердца россиян соединялись, дабы всеусердными молитвами призывать ему силу от Того, Имже ца-ие царствуют: Господи, силою Твоею да возвесе­лится царь и о спасении Твоем возрадуется зело!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава седьмая

О благоговейном почитании царя

Господь и Спаситель наш повелевает нам: возда­дите кесарева кесареви, и Божия Богови (Мф., 22,21).

Так Царь Небесный не освобождает нас от ис­полнения обязанностей наших к царю земному, но Сам провозглашает эти обязанности и Сам повелева­ет исполнять их. От всех требуя исполнения обязан­ностей к Богу: воздадите Божия Богу, Он от всех же требует исполнения обязанностей и в отношении к царю: воздадите кесарева кесареви.

Обе эти заповеди Господу угодно было соеди­нить, сопоставить вместе одну с другою, без сомне­ния, для того, чтоб обе они были неразлучны в мыс­лях наших и в сердце нашем и чтобы мыслию о Боге мы возбуждались и укреплялись в исполнении обя­занностей наших в отношении к царю.

И апостол Христов Петр заповедует нам: Бога бойтеся, царя чтите (1 Петр., 2,17). Опять обе запо­веди — об обязанностях наших к Богу небесному и к царю земному — поставлены рядом, в непосредствен­ном одна с другою сближении, как бы мысль о них нераздельна.

Чтоб явственнее уразуметь высокое значение за­поведи апостольской о почитании царя, вспомним, кто и какие были цари — современники апостолов. В Иудее царствовал тогда Ирод. В каких же отношени­ях он находился к христианству? Возложи, говориткнига Деяний апостольских (12, 1-4), — возложи Ирод царь руце озлобити некия от церкве. Уби же Иа­кова брата Иоаннова мечем. И видев, яко годе (угод­но, приятно) есть иудеем, приложи яти и Петра, егоже и ем всади в темницу. Ангел Божий чудесно изба­вил Петра из темницы и от царя; и после того Петр проповедует заповедь: царя чтите. Чем также награ­дила Петра за подвиги апостольские держава рим­ская? Не крестом почести, но крестом распятия. Петр ожидал этого по бывшим уже примерам и даже был предуведомлен о том от Самого Господа; при всем том почтение к царю он проповедует и заповедует подданным того царя, от которого сам пострадать го­товился. На чем же основывается эта заповедь? Без сомнения, она основывается на истине Божествен­ной. Именно, заповедь Бога бойтеся ясна и непоколе­бима сама по себе, так как с мыслию о Боге необходи­мо соединяется благоговение к Богу. На этой первой заповеди необходимо утверждается вторая: царя чтите; ибо если вы боитесь Бога, то не можете не уважать того, что постановлено Самим Богом; как же, по слову Божию, несть власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть, и царь — Божий слуга есть (Рим. 13,1,4), то, благоговея истинно пред Богом, вы не можете не чтить усердно и царя. Таким образом открывается, что думал апостол, когда с мыслию о страхе Божием непосредственно соединил мысль о почтении к царю. Он хотел кратко, но при том чисто и основательно преподать учение о долж­ности христианина и гражданина. Сказав: Бога бой­теся, он изложил учение христианина и вместе поло­жил основание учению гражданина. Сказав непо­средственно затем: царя чтите, он не только изло­жил учение гражданина, но и утвердил оное на не­зыблемом основании. Он разом показал как незави­симое божественное достоинство религии, так и за­висящее от устроения Божия достоинство царской власти.

Если же нераздельно с великою заповедию Бо­га бойтеся была возвещена заповедь царя чтите — в такое время, когда цари не чтили истинного Бога и даже преследовали чтителей Его, то как священна, и легка, и сладостна должна быть для нас запо­ведь о почитании царя теперь, когда царь, над нами царствующий, не только знает и исповедует истин­ного Бога, но и освящен помазанием от Бога, покро­вительствует истинное благочестие своею властиею, уполномочивает своим примером, ограждает за­конами!

Да будет же неразрывен прекрасный и благо­творный союз сих двух заповедей: Бога бойтеся, царя чтите! Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом царя. Народ, чтущий царя, тем самым благоугождает Богу, потому что царь есть устроение Божие.

Глава восьмая

Молитва о царе

Апостол Павел в послании своем к епископу Ефесской церкви Тимофею пишет: молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие по­живем во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2, 1-2).

Если обратим внимание на то, в какое время на­писал святой апостол наставление это епископу Ти­мофею, то можем усмотреть всеобъемлющее прост­ранство любви христианской, открыть глубокую богодухновенную прозорливость апостола и глубоко почувствовать силу нашей обязанности молиться за царя.

Апостол Павел преподал наставление о молитве за царя и за сущих во власти тогда, как во всем мире не было ни одного царя христианского; когда цари и власти были или иудейские, не верующие во Хрис­та, или языческие, погруженные в заблуждения и пороки идолопоклонства, и которые, приходя в со­прикосновение с христианством, большею частию являлись врагами его и гонителями, с намерением даже совершенно истребить его. Разум естествен­ный, конечно, сказал бы, что это несообразность — целиться за людей, которые хотят вас истребить. Но любовь христианская говорит: молитесь и за сих; желайте и просите им всякого блага; может быть, в благодеяниях познают они Благодетеля — Бога, по­знав, уверуют в Него, уверовав, умиротворятся в от­ношении к другим верующим в Него... а если бы и не так, то, по заповеди возлюбленного Спасителя, молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы (Мф.,5,44).

При воззрении на чуждые христианства и даже враждебные к нему расположения современных, а потому земных властей наставление апостола о молитве за них представляет вид необычайности еще тем, что оно заповедует творить за них не только молитвы, но и благодарения. Неужели враги и враж­дебные действия, гонители и гонения могут быть предметом даже благодарности? Недоумение это будет устранено, если примем в рассуждение, что свя­той апостол есть не просто наставник, но наставник богодухновенный. Христос Спаситель и всем христианам для важных случаев, когда им нужно с особенною верностию и твердостию изрещи или засви­детельствовать истину Христову, дал такое обетова­ние: не вы будете глаголющий, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 20). Без сомнения, дар этот в преимущественной силе и полноте дан был апостолу как провозвестнику Христова учения для вселенской Церкви. Итак, святой Павел пишет наставле­ние Ефесской церкви, а Дух Святой в то же время благоизволяет чрез него написать наставление Церк­ви вселенской. Павел смотрит на церковь Ефесскую, как она есть, а Дух в нем Божий в то же время смот­рит на Церковь вселенскую, как она есть и будет. Па­вел видит современный мрак царств языческих, а Дух в нем Божий провидит и более или менее показует ему будущий свет царств христианских. Взор богодухновенного, проницая будущие веки, встреча­ет Константина, умиротворяющего Церковь и освя­щающего верою царства; видит Феодосия, Юстини­ана, защищающих Церковь от ересей; конечно, ви­дит далее и Владимира, Александра Невского и дру­гих — распространителей веры, защитников Церкви, охранителей православия. После этого неудивитель­но, что святой Павел пишет: молю творити не толь­ко молитвы, но и благодарения за царя и за всех иже во власти суть, потому что будут цари и власти не только такие, за которых надобно молиться со скорбию или утешением, но и такие, за которых, как за драгоценный дар Божий, должно благодарить Бога с радостию.

Глубокое смирение и вместе сильное желание апостола сделать преподаваемое им наставление действенным открывается в том, что он не излагает истину равнодушно и не повелевает властию апос­тольскою, но просит и умоляет, чтоб приносимы бы­ли молитвы за царя: молю, — говорит, — творити мо­литвы за царя. И можем ли мы не чувствовать глубо­ко и сильно этой обязанности, столь убедительно внушаемой нам апостолом? Как ни отдалены мы от святого Павла временем, но кажется, что звук его апостольского вещания громче и сладостнее должен отдаваться в наших сердцах, нежели в современных апостолу христианах Ефесской и других церквей; ибо они со страхом, сквозь слезы, должны были мо­литься за царей, чуждых христианства и угрожаю­щих ему; а нашим отцам и нам предлежало и предле­жит молиться за царей благочестивейших, распрост­ранителей веры, защитников Церкви, охранителей православия, — молиться с миром, с радостию, с благодарностию.

Для подкрепления своего учения о молитве за царя святой апостол указывает и на ожидаемый от нее плод, именно: да тихое и безмолвное житие по­живем во всяком благочестии и чистоте. Итак, апос­тол полагает, что от царя, по молитве Церкви и цар­ства, Богом просвещаемого и укрепляемого, весьма много зависит тихое и безмолвное житие, то есть жизнь спокойная и безопасная, и не только тихое и безмолвное житие, но и житие во всяком благочестии и чистоте.

Умножим же, верные чада России, умножим сер­дечные моления наши к Богу о благочестивейшем государе нашем императоре, да Сам Царь царствующих благословит его благословением благостынным, к пол­ной радости его и нашей, к совершенному благоден­ствию отечества нашего.

Глава девятая

Празднование царских дней

Пророк и царь Давид в 143-м псалме молится и воспевает Богу: Боже, песнь нову воспою Тебе; во псалтири десятоструннем пою Тебе, дающему спасение царем. Давид обещает воспеть Богу песнь новую и в то же время являет обещание свое уже ис­полняемым: пою Тебе. Обещанием или желанием воспеть новую песнь указывает на исполнение прежних, или обычных, песней или славословий. Воспевая песнь за спасение царей, он благодарит Бога за Его покровительство царям. Очевидно, что это есть торжественное молебное пение к Богу, даю­щему спасение царям, то есть торжественное благо­дарение и прославление Бога за Его особенное по­кровительство царскому достоинству или служе­нию.

В какие же дни, или по каким случаям, соверша­лось это царское молебное пение? Несомненно, в та­кие дни, или при таких случаях, когда открывалось особенное покровительство или промышление Божие над царем. И нетрудно искать такие дни. Напри­мер, какой день был памятнее и священнее для Да­вида и для царства, как не тот счастливейший день, в который Давид чрез особенное освящающее дейст­вие возведен был из обыкновенного в высокое благо­датное состояние и о котором записано: и помаза его Самуил посреде братии его: и ношашеся Дух Госпо­день над Давидом от того дне и потом? Можно ли думать, чтоб Давид позабыл этот день, столь приме­чательный и решительный в его жизни? Не вероят­нее ли, напротив, что он помнил оный и при каждом обращении годового круга дней встречал его с осо­бенным вниманием, с благоговением к Богу, с благо­дарением, с молитвою о продолжении благопомощного осенения от Духа Господня?

А что значит, что Давид восприемлет о спасении царей воспеть еще новую песнь: Боже, песнь нову вос­пою Тебе, дающему спасение царем? Очевидно, что некие новые царственные обстоятельства или собы­тия, например избавление от новых опасностей, препобеждение новых трудностей, вновь явленная Бо­гом царю защита и помощь, — возбуждали в уме Псалмопевца новые мысли, в сердце новые чувствования, в десятиструнной псалтири новые звуки, в обычной за царя молитве новую песнь.

Так возникли и утвердились постоянные царские праздники и случайные празднования по поводу осо­бенных, случайных царственных событий.

Священное основание для празднования цар­ских дней навсегда остается неизменным в народе Божием и в Церкви Божией. Бог, Который повелел помазать Давида на царство, не есть ли Тот Самый Бог, Которым и ныне царие царствуют? Несо­мненно, что Он Сам благословляет и освящает вен­чание и помазание и наших благочестивейших ца­рей — императоров. От дня помазания царя Дух благодати Божией носится над помазанником. И как последующее воспоминательное празднование дня царского помазания очевидно связано с днем самого события, то не должно ли думать, что при каждом праздновании такого дня Дух Господень особенно призирает в сердца празднующих, чтоб по мере веры их, по искренности их благодарения за прошедшее, по усердию и чистоте их молитв о буду­щем продлить над царем и царством Свое благодат­ное осенение, благопомощное царю, благотворное и спасительное для царства? А посему празднование царского дня должно быть для всех нас сколько ра­достным и торжественным, столько же и священ­ным. В такой день особенно да одушевляемся мы как любовию к царю, так и благоговением к Царю царствующих. Пусть веселие движет сердца; но и молитва да воздвизает души под благодатное осене­ние Духа Господня.