У подружки звездного квотербека «Тайд» произошел выкидыш в самом разгаре скандала вокруг отмывания денег кампанией «Принс Ойл». 14 страница

Я схватилась за живот, борясь с приступом тошноты.

– Джимми-Дон, где тренажерка?

Взяв за руку, он провел меня сквозь толпу студентов, которые перешептывались и глазели, когда я проходила мимо.

Мы прошли через двойные двери и побежали по коридору к Остину, который стоял, прислонившись к закрытой двери и скрестив татуированные руки на груди.

Услышав наши шаги, он запрокинул голову назад и облегченно вздохнул.

– Хвала небесам, Молли.

– Он там? – Я указала на дверь.

Остин кивнул.

– Он не совсем в себе, Моллз. Будь осторожна.

Я похлопала его по руке, успокаивая, и открыла дверь в полный хаос. Маты, мячи и гири были разбросаны по полу, новейшее оборудование валялось, словно мусор. Ромео разгромил тренажерку и сидел – без футболки, лишь в спортивных шортах – на скамейке, обхватив голову руками и обливаясь потом.

Дверь щелкнула, закрываясь позади меня, и Ромео поднял голову на звук. Увидев, что это я, он откинулся на стену, закинул руки за голову и, простонав, уставился на потолок.

Я неуверенно направилась к нему, а когда оказалась в нескольких метрах, он зарычал:

– Угадай, кто устраивает торжественный прием в честь выхода на чемпионат Юго-восточной конференции через два дня после того, как мы вернемся из Джорджии?

У меня внутри все похолодело.

– О нет, малыш…

– Это какая-то блядская шутка! Всю жизнь им было насрать на футбол, а теперь они вызвались провести самый большой ужин года… на плантации! Это чертова ловушка для нас, Мол!

Я протянула руки, но он отодвинулся от меня, как будто боялся ко мне прикоснуться. Это ранило меня похлеще ножа.

Я заметила кровь на костяшках его пальцев, распухшую губу и заплывающий левый глаз.

– Ромео, тебе нужно успокоиться! Половина университета собралась там, снаружи, ты избил члена команды в мясо…

– Он чертовски это заслужил! Он начал говорить гадости о тебе… и мне! Он подписал себе смертный приговор в ту минуту, когда открыл свой вонючий рот!

– Мне плевать, что он обо мне говорил. Посмотри, в каком ты состоянии! Ты ведешь себя как сумасшедший!

Он ответил мне невеселым смехом.

– Мои родители все это подстроили. Помнишь, как они в прошлый раз на нас напали? Это еще одна подстава. Они знали, что по своей воле я никогда туда не вернусь. Тренер на это согласился. Они уже пригласили губернатора, мэра и миллион других шишек, которые с радостью согласились. Они сделали все, чтобы университет не смог отказаться! Блядь! – Он пнул мяч, и тот, пролетев через весь зал, с силой врезался в беговую дорожку.

Я присела на скамейку, убравшись подальше с его разрушительного пути, и стала наблюдать, как он со злостью вышагивает по тренажерке.

– Мы не пойдем. Бля, ты ни в коем случае не пойдешь туда в своем положении.

Я вздохнула, потирая переносицу.

– Ты должен туда пойти, Ромео. Мы оба знаем, что ты станешь самым результативным игроком сезона. «Тайд», вероятнее всего, попадет на Национальный чемпионат, и этот ужин поможет команде. Если тебе от этого будет лучше, я останусь дома.

– Нет! – крикнул он. – Ни в коем случае! Почему это ты не должна идти со мной? Университету нужно поменять место встречи, на хер моих родителей. Я их знаю, Мол. Они что-то задумали, я просто уверен в этом, я не позволю им разрушить мою семью, мне надоели их игры.

Злость сменилась болью на его лице, он бросился ко мне и, упав на колени, положил голову мне на ноги, а руками крепко обнял за талию.

– Если они узнают о нашем маленьком ангеле, черт его знает, что они сделают. Я не могу потерять вас обоих.

Он нежно поцеловал мой слегка округлившийся животик под свободной кремовой кофточкой, и я помассировала его голову пальцами.

– Ромео, я понимаю, что с тобой, но это всего лишь один прием, с сотнями людей вокруг. Они ничего не сделают на публике. Они не захотят опозориться. Я весь вечер ни на шаг от тебя не отойду. У них не будет шанса до меня добраться. Ты защитишь меня, я это знаю.

Когда он поднял голову, то выглядел немного спокойнее. Я достала из кармана свой старый розовый платочек и вытерла им струйку крови, стекающую по его брови.

Ромео перехватил мою кисть и поцеловал в то место, где бьется пульс.

– Я не переживу, если они причинят боль тебе или нашему маленькому ангелу, детка.

Я обхватила его лицо ладонями.

– Ничего не случится.

Слезы затуманили его прекрасные шоколадные глаза.

– Почему они всегда вмешиваются? У нас все так хорошо. Ты здорова, наш ребенок уверенно растет, «Тайд» точно выиграет чемпионат Юго-восточной конференции и попадет на Национальный чемпионат. А тут они лезут со своими заговорами и планами, в очередной раз разрушая мою жизнь. Говорю тебе, они что-то замышляют. Планируют что-то. Что-то серьезное.

– Они влиятельные люди, Ромео. Прием не перенесут. Мы должны пойти туда как единое целое. Ты должен быть лидером своей команды. – Он кивнул в знак согласия и отвел взгляд. – Ты действительно вышел из себя.

Он слизнул капельку крови с губы.

– Тренер знает о нашей ситуации с родителями и пришел меня предупредить. Он пытался изменить место проведения, но решение было принято кем-то сверху. И я просто сорвался.

Подняв его руки, я промокнула платочком поврежденную кожу.

– Мне не нравится, когда ты теряешь контроль. Ты должен быть сильнее, Ромео. Я не хочу волноваться из-за твоей вспыльчивости, особенно когда появится малыш. – На его губах появилась дерзкая улыбка. – Что?

– Я тебя люблю.

– Это тебя никак не реабилитирует! Посмотри, что ты сделал с этим местом! – сказала я, ткнув его в рельефный пресс, и все внутри моментально сжалось, когда я медленно провела пальцем по тонкой дорожке волос вниз.

Ромео придвинулся ближе и прижался ко мне бедрами.

– Я очень сильно хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Я подняла на него потемневший взгляд золотистых глаз.

– Не здесь. И не раньше, чем ты пообещаешь, что такого больше не повторится.

Его зрачки расширились, почти полностью закрыв ярко-карюю радужку.

– Я весь на взводе, и мне нужно расслабиться так, как могу только с тобой.

Я отбросила всю игривость.

– Я серьезно, не игнорируй меня. Мой ребенок не будет расти с отцом, который не может контролировать себя, когда что-то идет не так.

Он коротко кивнул, дав мне понять, что уяснил мои слова.

– Ты все понял, точно? – убедилась я.

– Да. Больше это не повторится. Я не буду таким, как мой отец, со своим ангелом. Клянусь.

В глазах Ромео снова вспыхнула страсть и желание. Наклонившись, он поцеловал меня в шею и обвел языком раковину ушка.

– Мы отправимся в хижину. Я тебя раздену, и ты будешь делать все, что я скажу, пока ни один из нас не сможет стоять. Поняла?

Моя голова упала ему на плечо.

– Уф! Хорошо! Я поняла! – Проще было сделать, как он говорит, особенно когда Ромео показывал мне, кто здесь главный. Его тяга к контролю была просто очевидной, и мое предательское тело реагировало на каждое слово, вылетающее из его прекрасного, умелого рта.

Ромео отстранился с самодовольной усмешкой, зная, что я нахожусь именно в том состоянии, которого он хотел. Но его улыбка быстро угасла.

– Детка, я прослежу, чтобы на приеме тебе ничего не угрожало.

– Знаю. – Я протянула ему руку. Взявшись за нее, он сел рядом на скамейку и притянул меня к себе на колени. Он спокойно вдыхал мой аромат, а я накручивала его длинные пепельные пряди на палец. – Это словно дежавю, ты в порезах и истекаешь кровью, а я помогаю тебе. Давай не будем делать это нашей традицией, ладно?

Ромео слабо рассмеялся.

– Это последний раз, обещаю. Я изменюсь. Это больше не повторится. Слово скаута.

– Ты никогда не был скаутом, Ромео, – хихикнула я.

– Был…

Я в шоке вскинула голову.

– Правда?

– Угу… но меня выперли за драку.

Я закатила глаза.

– И почему я не удивлена?

Он укусил меня за мочку уха и забавно зарычал, и в этот момент приоткрылась дверь.

Я подняла голову и увидела, как Элли заглядывает в маленькую щель. Я помахала ей. Кэсс, Лекси, Остин и Джимм-Дон зашли за ней, закрыв за собой дверь, и уселись возле нас на деревянный пол.

Ромео услышал их тяжелые шаги и понял, что мы не одни. Я положила голову ему на плечо, переплетая наши пальцы, и от этого мы оба расслабились.

– Ты в порядке, Роум? – мягко спросила Элли, прикоснувшись к его ноге.

Он покачал головой.

– Родители заставили университет проводить прием на их плантации через пару дней после игры в Джорджии.

– Вот черт! – прошипела Элли, все остальные вздохнули. Они все знали, какие у него родители.

Ромео поцеловал меня в лоб и посмотрел на Остина с Джимми-Доном.

– Мне нужно, чтобы вы, парни, помогли мне удержать их подальше от Мол.

– Хорошо, Пуля.

– Не нужно и просить. Считай, уже сделано.

Ромео встретился со мной взглядом, спрашивая разрешения рассказать им о ребенке. Я кивнула. Они его друзья. Им нужно знать, почему он так плохо воспринял новость о приеме.

Ромео положил руку мне на живот.

– Парни, я психанул… потому что мы ждем ребенка.

Я нервно глянула на Остина с Джимми-Доном и заметила на их лицах шок.

– Никто, кроме нас, не знает. Она всего на втором месяце, но мои родители не знают, и я не хочу, чтобы они к ней приближались, создавая стресс ей и ребенку.

Несколько ошеломленный Остин поднялся и пожал Ромео руку.

– Поздравляю, Пуля. И знай, что мы ее защитим. Вы оба для нас важны.

Джимми-Дон повторил за Остином и захохотал.

– Черт, Пуля! Ты перешел от «не встречаюсь ни с кем» и девчонок, бросающихся тебе под ноги, к своей первой настоящей девушке, которой завидуют все студентки, и сделал ей ребенка? Ты меня убиваешь, чувак! Просто убиваешь! – Высказавшись, он сгреб меня в охапку и закружил.

Я тут же схватилась за живот.

– Джимми-Дон, меня стошнит, если ты не остановишься! Я до сих пор страдаю от утренней тошноты, которая длится весь чертов день!

Скривившись, он поставил меня на ноги.

– Прости, дорогая! – Наклонившись, Джимми-Дон поцеловал мою руку. – Поздравляю с малышом. Ты будешь охрененно сексуальной мамашей!

– Спасибо… наверное?..

Ромео обнял меня сзади.

– Она не только моя первая настоящая девушка, друг, она единственная, ради кого я дышу.

Лекси с Элли вздохнули, наблюдая, как Ромео меня обнимает, Кэсс же сделала вид, будто засовывает два пальца в рот.

Джимми-Дон снял свой стетсон и, обмахиваясь им, завопил:

– Ты меня убиваешь, чувак! Просто убиваешь!

Ромео хлопнул его по спине, посмеиваясь над его выходкой.

– Мы идем спать. Мне нужно отвлечься от всего этого дерьма. Увидимся завтра.

Ромео взял меня за руку и повел к двери.

– Ромео, ты без рубашки, – возмутилась я, едва не споткнувшись от мимолетного взгляда на его обнаженное тело.

Он просто пожал плечами.

– Я планирую оказаться полностью голым приблизительно через сорок минут и как минимум на двенадцать часов, так какая разница?

– Отлично. Ты понимаешь, сколько снаружи людей? Сколько там девушек?

– Да хрен с ними. Я твой. Пойдем.

Глава 22

Чемпионат Юго-восточной конференции, Центральный стадион, Джорджия

– Я не могу туда выйти! – визжала я, пока Кэсс и Элли пытались протолкнуть меня к нашим местам. Семидесятитысячный стадион был забит под завязку, и в ушах звенело от гула голосов.

Кэсс положила руки мне на плечи и с укором заглянула в глаза.

– Если ты не поцелуешь Пулю, когда он выбежит на поле, твоей крови будут жаждать не только его родители. Мы хотим победить «Гейторс»! Ты должна это сделать ради болельщиков!

Я провела пальцами по лицу, и Элли резко их отдернула.

– Я сегодня потратила уйму времени на твой внешний вид. Не порть его!

Мои волосы были распущены и завиты, макияж сделан безупречно. Я надела футболку со счастливым номером семь и фамилией Принс и ковбойские сапоги, но была убеждена, что лишь зря потратила время на все это, поскольку сейчас меня сковывал чистый страх, и я не могла пошевелиться. «Кримсон Тайд» возглавляли общий рейтинг, но теперь им предстояла игра с «Флоридой Гейторс», чтобы решить, кто попадет на Национальный чемпионат и сразится против «Нотр-Дама» в Калифорнии в следующем месяце.

Я выглянула из-за угла и остолбенела при виде стоящих стеной фанатов, одетых в красное. На большом экране крутили отрывки из успешного сезона «Тайд» на пути к этому чемпионату. Я буквально растаяла, когда начали показывать Ромео – то матерящимся из-за совершенной ошибки, то счастливо прыгающим от радости.

Я посмотрела вверх.

– Божечки! Тут есть летающие камеры! Я не могу. Меня снова стошнит.

Согласно кивнув друг другу, Кэсс и Элли взяли меня под руки и потянули вперед. Я увидела, как чирлидеры подбежали к входу из тоннеля, и поняла, что скоро объявят выход команды.

Я уперлась пятками в пол, и Элли, застонав, залезла в карман и достала маленькую записку.

– Ромео предполагал, что ты так себя поведешь, судя по тому, что ты практически не проронила ни слова с момента нашего приземления, и дал мне это на крайний случай.

Черт. Я обожала его записки.

Я развернула ее и прочла:

Детка,

Перестань психовать и тащи свою задницу на трибуны.

Мне нужен мой сладкий поцелуй на удачу, чтобы победить.

И это не просьба.

Люблю тебя.

Твой Ромео x

Вздохнув, я спрятала записку в карман, чтобы дома положить к остальным, которые хранились в секретной шкатулке. На лицах Элли и Кэсс появились широкие улыбки.

– Хороший ход, Ромео, хороший ход, – пробубнила я себе под нос.

Я высвободила руки, и как раз в этот момент из динамиков донеслось представление команд.

– Показывайте, куда идти, предательницы!

Хихикая над тем, как я упираюсь, они снова взяли меня под руки и повели к нашим местам. Фанаты «Тайд» и так громко кричали, но завидев, как я прохожу мимо, просто обезумели.

Я села и постаралась игнорировать громогласный рев толпы. Фанаты были в ударе, а музыкальная какофония только добавила жару. Взорвались фейерверки и объявили команды: сначала «Кримсон Тайд», потом «Флориду Гейторс». Игроки выбежали на поле, демонстрируя расцветки багрового, белого и голубого. Я нервно потерла руки.

Я знала, что в центре внимания будет Ромео. Он был первым претендентом в драфте профессиональной футбольной лиги, и от этого нарастала шумиха. За последние недели ему пришлось бесконечное количество раз давать интервью газетам и телевидению. Я обычно пряталась где-то на заднем плане, вне поля зрения.

Я внимательно смотрела на большой экран, ожидая Ромео, который со шлемом в руках замыкал выход. Когда он выбежал и помахал всем, толпа на трибунах начала топать ногами и скандировать, и фанаты «Гейторс» засвистели в ответ.

– Поцелуй, поцелуй, поцелуй, поцелуй…

Ромео прорвался сквозь завесу игроков и побежал в мою сторону. Кэсс наклонилась и ласково похлопала меня по щекам.

– Твой выход, мамочка!

Я не могла оторвать глаз от своего парня, когда он остановился на краю поля и, сверкая голодной самоуверенной ухмылкой, поманил меня этим своим чертовым пальцем.

Я поднялась на трясущихся ногах, пытаясь не обращать внимания на вспышки камер, оркестр возгласов и свист. Взяла под руку стюарда, и он провел меня на поле прямо к Ромео, который наслаждался моим изысканный внешним видом.

– Привет, Мол.

– И тебе привет.

– Подаришь мне сладкий поцелуй на удачу?

– Если ты этого хочешь.

– Еще как хочу.

Мы никогда не меняли слов из-за суеверия Ромео, мы в точности проводили этот ритуал перед каждой игрой. Он наклонился, и до того, как его сочный губы встретились с моими, я прошептала:

– Хороший ход с запиской, хитрюга!

Он усмехнулся мне в губы, мягко и нежно лаская их языком. Я схватила его за волосы, и весь остальной мир для меня исчез. Ромео подхватил меня за ягодицы, вынуждая обвить ногами его талию. Похоже, толпе это понравилось. Я застонала ему в рот, и он, тяжело дыша, отстранился. Прижался ко мне головой.

– Люблю тебя.

Я провела пальцем по его щеке.

– Я тоже тебя люблю.

Опустив меня на землю, он легонько провел рукой по моему животу и, увидев в моих глазах слезы, сглотнул.

– Я буду играть для вас обоих.

Повернувшись, он побежал обратно на поле, а я, как всегда, в тумане от любви к своему квотербеку на нетвердых ногах побрела на свое место.

Это было два дня назад.

«Тайд» выиграли чемпионат Юго-восточной конференции, и вечер, которого мы так боялись, стремительно приближался. В этот день Ромео взобрался ко мне на балкон пораньше и не оставлял меня ни на минуту. Уровень его тревоги зашкаливал, ну и мой, соответственно, тоже не отставал.

По дресс-коду на вечер было положено прийти в белом, поэтому я надела длинное белое платье с завышенной талией, чтобы скрыть слегка округлившийся животик, и серебряные сандалии. Ромео был в белоснежном костюме с подобающим «Кримсон Тайд» галстуком.

Он расположился на моей кровати и наблюдал за тем, как я хожу по комнате, расчесывая свои длинные волосы, нанося розовую помаду и надевая длинные серьги.

Собравшись, я подошла к кровати и осторожно залезла на него. Он, не мешкая, взял меня за бедра и посмотрел с такой любовью, что у меня екнуло сердце, в его глазах, точно яркий маяк, светился страх.

– Ты прекрасно выглядишь, детка. Тебе определенно идет беременность.

Я разгладила его багровый галстук.

– Ты тоже замечательно выглядишь.

Он приподнял голову для поцелуя, и я поддалась желанию.

Затем прислонилась своим лбом к его.

– Ты в порядке?

– Буду, когда вечер закончится и мне больше никогда не придется видеть этих людей. Не могу дождаться, когда мы поедем в Бирмингем на Рождество, подальше от их яда.

– Помни, это всего лишь один вечер.

– Знаю.

Он начал поднимать длинный подол платья, соблазнительно лаская мои бедра.

– Ромео… – предупредила я.

Глаза парня вспыхнули, рука опустилась к ширинке, и он достал его, не снимая брюк. Отодвинул мои трусики в сторону, провел им по моей разгоряченной плоти и одним сильным толчком вошел в меня. Я закрыла глаза от переизбытка чувств.

– Оседлай меня, – приказал он напряженным голосом.

Я передвинулась, удобно опершись коленями на матрас. Ромео просто лежал на кровати, наблюдая, как я медленно раскачиваю бедрами взад-вперед, задавая глубокий чувственный ритм.

Он никогда не отдавал мне полный контроль. За все время, что мы были вместе, он всегда руководил нашими занятиями любовью, и я не могла не задуматься о том, почему он делает это сейчас.

Я наклонилась и положила руки на его широкую грудь, растворяясь в удовольствии.

– Ты так чертовски красива, крошка, – произнес он хриплым голосом, но в его шоколадных глазах отражалась тревога.

Я прикусила губу и запрокинула голову.

– Ромео…

– Я здесь, Мол. Только… только возьми контроль. Покажи, как сильно ты меня хочешь.

– Я хочу тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.

Он сжал руками мои обнаженные бедра и провел языком по своей нижней губе.

– Почему ты это делаешь? – выдохнула я.

– Что?

– Я… сверху… главная.

– Потому что я хочу почувствовать, каково это – отдаться тебе полностью, без остатка. Я весь твой, сердцем и душой. Я просто хотел показать тебе, как много ты для меня значишь, а это единственный известный мне способ.

Все быстрее двигая бедрами, я прижалась к его груди и обвела языком контур его губ. Эти прекрасные слова любимого подвели меня к грани.

Дыхание Ромео стало прерывистым, и его бедра поднялись навстречу моим, сила нашего единения нарастала с каждой секундой.

– Ромео… Ромео… – выкрикнула я, когда напряжение внизу живота переросло в оргазм, практически взорвав меня изнутри.

Я взглянула на Ромео, его глаза закатились, и с последним толчком он излился в меня. Он закусил губу, ослабив хватку на моих бедрах, и выдохнул, его сердце колотилось в унисон с моим.

Он провел пальцем по моей спине, и я улыбнулась ему в шею.

– Я никогда не чувствовал ничего подобного, крошка, – прошептал Ромео.

– Это было прекрасно. – Приподнявшись, я глянула на часы и уронила голову обратно в изгиб его шеи. – Теперь мы чертовски опаздываем.

– Мне плевать. Они, бля, могут подождать.

– Нам нужно идти. – Я слезла с него и пошла в ванную, чтобы ополоснуться.

А когда вышла, Ромео уже стоял, прислонившись к стене, его волосы были сексуально растрепаны.

– Последний шанс отказаться, – сказал он с надеждой.

Я взяла серебристый клатч и протянула ему руку.

– Ну же, Ромео, пошли на бал, – подразнила я с английским акцентом шекспировских времен.

Он неохотно улыбнулся, и мы покинули комнату.

Глава 23

– Вау, они превзошли сами себя, – отметила я, когда мы вышли из «доджа» и передали ключи парковщику. Фасад огромного белого особняка раскрасили мерцающими рождественскими гирляндами. Мы переступили порог богато украшенного холла, настороженно выискивая родителей Ромео.

Держась за руки, вышли на задний дворик, где внушительный, роскошный белый шатер был под завязку забит игроками «Тайд», одетыми в белое. Сбоку сидел струнный квартет и элегантно играл «Канон Пахельбеля».

Кэсс, Лекси и Элли первыми заметили нас в толпе и помахали, приглашая за свой столик в дальнем углу. К нам подошел официант в смокинге и предложил по бокалу шампанского. Задорно подтолкнув меня локтем, Ромео взял игристый напиток, я же вежливо отказалась и выбрала апельсиновый сок. Хотя мне безумно хотелось притупить переживания сегодняшнего вечера алкоголем.

Мы направились к девочкам, по пути здороваясь с членами команды. И через минуту по обе стороны от меня встали Остин и Джимми-Дон, по их виду было понятно, что обязанность защищать меня они восприняли очень серьезно.

Я завела разговор с Кэсс. Ромео прошептал что-то Элли, как вдруг она побледнела, кивая подбородком куда-то мне за спину. Мы повернулись и увидели родителей Ромео, направляющихся к нам с широкими фальшивыми улыбками на лицах. За ними следовала Шелли в облегающем белом платье, приветствуя взмахами руки сливки таскалуского общества. Ее длинные рыжие волосы были выпрямлены и ниспадали на большую грудь.

Ромео моментально загородил меня собой и так сильно сжал мою руку, что практически перекрыл доступ крови к пальцам.

Его мать, от которой, как обычно, разило алкоголем, протянула руки к сыну.

– Роум, дорогой! Поздравляю с победой. – Она обняла его застывшую фигуру, поцеловав воздух у его щеки, и повернулась ко мне. Только сжатые губы указывали на то, что она не рада моему присутствию.

– Молли! Как приятно снова тебя видеть, выглядишь просто сногсшибательно! – буквально пропела она, в то время как я напряглась в ее объятиях. – Как вы?

Я молчала. Она не получит шоу в моем исполнении перед гостями.

– Хорошо, мама, – вежливо ответил Ромео.

Джозеф Принс вышел вперед и пожал руку Ромео.

– Сын.

– Отец.

Мистер Принс кивнул мне в знак приветствия.

– Молли.

Я слегка кивнула в ответ.

Вокруг нас повисло напряжение, пока мы неуклюже пытались изобразить для всех видимость счастья и вежливости. Я заметила, что Принсы пренебрегли нашими друзьями, и когда Элли, их племянница, попыталась поздороваться, они проигнорировали и ее. Но, судя по веселью на ее лице, подругу это совершенно не расстроило.

Широко улыбаясь, Шелли вышла вперед и собралась было обнять Ромео, но он, удивленно глядя на нее, сразу же отступил.

– Не начинай, Шелли, – жестко отрезал он.

Она нахмурилась и встала рядом с его матерью, которая явно злилась из-за того, что он публично отверг золотого ребенка. Они все развернулись и ушли, больше не проронив ни слова.

– Капец! Неудобненько, да? – сказала Кэсс со своего места за столом, прервав напряженное молчание.

Я оттянула Ромео в сторону.

– Ты в порядке, малыш?

Он нежно поцеловал меня в щеку.

– Да, просто я терпеть не могу их гребаную фальшь. И что, черт возьми, с Шелли?

– Не знаю. Осталось всего несколько часов. Мы справимся.

Он заломил брови.

– Печально известные слова, Шекспир. Печально. Известные. Слова.

* * *

На приеме не хватало праздничной атмосферы, он был предсказуемо показным и по большей части излишне помпезным, но мы сидели с нашими друзьями и пытались веселиться даже в этой ситуации.

Речи были ужасными. Когда Кэтрин Принс говорила о своем любимом сыне и о том, как она гордится его достижениями в футболе и надеется на его карьеру в НФЛ, мне пришлось смирять Ромео, чтобы он не перевернул стол и снова не сорвался. Я взяла его за руку и прижалась к нему, убеждая успокоиться, снова и снова шептала, как сильно я его люблю, прижимая его ладони к своему животу. И это помогло.

Столы убрали, и все переместились на танцпол в центре. Ромео, услышав первые аккорды песни «Алабама – милый дом» группы «Линэрд Скинэрд», встал и поднял меня на ноги.

– Пойдем, Шекспир. Каждый истинный житель Алабамы просто обязан танцевать под эту песню.

Я захихикала, когда он обнял меня и чарующе задвигался по танцполу, мимо нот напевая мне песню на ушко. Сотни людей со счастливыми улыбками наблюдали за нашим танцем, Ромео покружил меня и наклонил для драматического поцелуя под оглушительные аплодисменты. Пуля и его талисман снова оказались в центре внимания.

К сожалению, я также увидела, как на нас поглядывает Кэтрин Принс, которая уже перебрала с алкоголем и нетвердо стояла на ногах. Она скривилась от того, что мы выставляем напоказ наши отношения перед всеми ее гостями, и я, не удержавшись, улыбнулась ей в ответ. Я знала, что подливаю масла в огонь, но она ничего не могла сделать перед своими друзьями. Роум об этом позаботился.

Когда песня закончилась, подошел тренер «Тайд» и, хлопнув Ромео по спине, пригласил его обсудить футбол с важными людьми.

Усадив меня за стол, Роум наклонился.

– Я вернусь, как только смогу. Не оставайся одна, хорошо?

– Хорошо.

– Я быстро. – Он поцеловал мою руку и направился к ожидающим его мужчинам.

Я просидела с друзьями больше часа, а Ромео все еще не вернулся. Сегодня я выпила непомерное количество апельсинового сока и, поскольку мой мочевой пузырь стал размером с горошину, снова захотела в туалет – уже в который раз за вечер.

Я встала, и Джимми-Дон тут же поднялся следом.

– Джимми-Дон, я только в туалет… снова. С этим я и сама справлюсь. Правда, останься с Кэсс – потанцуй, повеселись, отдохни, ладно?

– Нет, пошли, дорогая. Тебе от меня не отделаться.

Я сжала его руку, выражая свою благодарность, и крикнула девочкам:

– Я в туалет. Передайте Ромео, если он вернется. – Повернулась и пошла в дом.

Только я завернула за огромную центральную лестницу, ко мне подлетела Кейт с листком бумаги в руках.

– Привет, Молли. Меня попросили передать тебе это.

Записка.

Я закатила глаза и развернула ее.

Пришлось ненадолго отойти.

Встретимся в библиотеке.

Роум.

Я быстро сходила в туалет и, когда вышла, показала Джимми-Дону записку. Он улыбнулся и покачал головой.

– Да что с вами такое? Давай я тебя проведу.

Я обняла его, благодарно улыбнувшись, и мы пошли сквозь переполненный гостями холл к библиотеке. Джимми-Дон выполнил обещанное, и я в одиночку зашла в величественную старую библиотеку и закрыла за собой дверь.

Мое внимание моментально захватило множество стеллажей с книгами, от пола до потолка, и несколько лестниц на колесиках, чтобы доставать до верхних полок. Я попала в рай, книжный рай. В таком месте я могла бы находиться часами: растворяться в страницах книг, переноситься в другие миры, другие жизни, на время позабыв о реальности. Моя внутренняя ботанка запрыгала от восторга.

В поисках Роума я заглянула за угол и увидела большой каменный камин и кожаные диваны, но любимого, похоже, тут не было. Что он задумал?

Я взволнованно улыбнулась и пропела:

– Ромео, Ромео, где же ты, Ромео?

Нет ответа.

– Ромео?

Ничего.

– Роум, ты здесь?

Я услышала поворот ключа в замке у себя за спиной и обернулась, Шелли и Кэтрин Принс стояли у двери, улыбаясь мне с одинаково стервозными выражениями лиц.

Моя взволнованность превратилась в страх.

Кэтрин поковыляла ко мне, в стельку пьяная, судя по глазам.

– Ну здравствуй, Молли. Вот мы и снова встретились.

Я отошла к краю стола в центре, создавая между нами расстояние.

– Что вы себе позволяете? – Я посмотрела сначала на Кэтрин, потом на Шелли, которая, нервничая, стояла позади нее.

– Вижу, ты получила записку?

Мой желудок ухнул вниз. Они меня провели, и я попалась, как мышь в мышеловку.

– Шелли мне тут рассказала про ваши с Роумом тошнотворные, жеманные записочки – она за вами следила, – и я поняла, что так смогу выманить тебя из-под защиты друзей.