Северус проснулся почти задыхаясь. Первое, что он почувствовал, это неприятное ощущение мокрой одежды, прилипающей к телу. Он весь вспотел, и его тошнило.

Несмотря на все усилия зелья вновь затянуть его в сон, он встал и, спотыкаясь, направился в ванную. Он жадно зачерпнул в ладонь воды и выпил её — жажда из его воспоминания, казалось, навсегда засела у него в горле.

После этого он снял пижаму и бросил мокрые тряпки в душевую. Холодный воздух охватил его разгорячённое тело, как будто забирая боль, которая уже много недель не должна была существовать.

Это, по-видимому, и было тем, что Гермиона подразумевала под увеличенной интенсивностью воспоминаний.

Бормоча себе под нос, Северус доковылял назад до кровати и тяжело опустился на подушки. Прошло немного времени, и сон охватил его с новой силой. Ужас Северуса был непередаваемым, когда он обнаружил, что то же самое воспоминание повторяется ещё раз.

— — -

Три раза.

Три раза Северус вынужден был наблюдать за смертью Минервы, прежде чем подсознание его решило, что воспоминание это выпустило достаточно излишней энергии.

Вечером Северус, шатаясь, стоял в ванной комнате, держась за край раковины. Картины её смерти преследовали его и сейчас. Ему нужно было всего лишь закрыть глаза, чтобы увидеть их перед собой. Этот несгибаемый, дико решительный взгляд его коллеги ещё и сегодня заставлял его дрожать. Тогда же он спас его от паники.

Простояв так долгое время, Северус, наконец, залез под душ. Опёршись о каменную стену, он пустил горячую воду и стоял под ней до тех пор, пока кожа не стала красной и раздражённой. И даже тогда ему всё ещё не хотелось выключать воду.

То, что люди погибали от его руки, было Северусу давно не ново. Но та ситуация и его беспомощность в ней ещё и сегодня наполняла Северуса ужасом. Также как и спокойствие Минервы, точная уверенность в том, что она поступает правильно.

Ещё какое-то время он простоял просто так, выключив душ, уставившись в противоположную стену. Когда он немного прикрыл глаза, две горячие слезы скатились по его щекам, чьё появление его разум не желал или не хотел сознавать.

— — -

Гермиона сидела на террасе. Она была погружена в чтение одной из книг, которые ей дал Северус. Солнце освещало её и заставляло блестеть каштановые локоны.

Северус неслышно приблизился к двери, облокотился на неё и уставился на забор, отмечающий границы реальности. Прошло много времени, а Гермиона всё ещё не замечала его присутствия. Она переворачивала страницы и делала записи. Он уже и раньше наблюдал за ней во время подобных занятий.

Он думал, стоит ли обратить на себя её внимание. Но каждый раз, что-то останавливало его. Ещё рано. Ещё несколько минут. Ещё немного почувствовать спокойное течение времени, знакомые привычки, такой желаемый уход от действительности. Немного спокойствия, пока то обстоятельство, что Минерва мертва уже более двух месяцев, наконец, достигнет его разума.

— Минерва МакГонагалл мертва, — произнёс он, когда солнце уже заметно приблизилось к горизонту.

Гермиона ужасно испугалась, захлопнула книгу и развернулась к нему, не меняя своей излюбленной позы лотоса. Только когда она вгляделась в его лицо, до неё дошёл смысл сказанного. Взгляд её стал пустым, отсутствующим. Будто она слишком часто получала такие известия и изобрела свой собственный метод, чтобы игнорировать такие новости.

— Я подумал, что вам стоит об этом знать, — добавил он, развернулся и исчез в доме.

Глава 11. Быть живым

Северус прихватил со столика в гостиной бутылку крепкого напитка и направился в кухню. Мимоходом он достал из шкафчика обычный стакан и наполовину наполнил его. Не прошло и десяти секунд, как он наполнил стакан во второй раз.

После третьего стакана он уселся за стол, немного успокоившись, но продолжая терзаться невеселыми думами. Он просто сидел, уставившись на светлую крышку стола и вертел в руке стакан с остатками спиртного.

— Во время терапии вам не стоит употреблять слишком много алкоголя. Это не совсем совместимо.

Только тогда он оторвал взгляд от стола и сфокусировал его на Гермионе, стоящей в дверях. — Всего несколько дней назад я выпил гораздо больше, — напомнил он ей, и голос его не выдавал ещё ни малейших последствий злоупотребления.

— Но тогда я деактивировала зелье. — Его ответ она приняла, как разрешение подсесть к нему. Северус хотел, было, сначала запротестовать, но решил оставить всё как есть. Общество, хоть кого-то, кто поговорит с ним и отвлечёт его, было сейчас не самым плохим вариантом. Долгие годы он мечтал о том, чтобы поговорить с кем-нибудь о своём положении помимо Албуса. Теперь же, когда такая возможность появилась, ему следовало ей воспользоваться.

— Люциус отдал приказ взять её в заложники, — начал он через несколько минут давящей тишины, и Гермиона облегчённо вздохнула.

— Я не знаю, как долго они её там продержали.

— Минерва исчезла двадцать пятого мая.

Северус фыркнул и провёл рукой по глазам.

— Мисс Грейнджер, я не имею ни малейшего понятия, когда это случилось. — Он запнулся, моргнул несколько раз, пока не исчезли белые точки, и добавил, — Именно сейчас я ощущаю это так, как будто всё случилось только вчера.

Прошло несколько секунд, прежде чем она спросила:

— Как это случилось?

Северус напрягся и нахмурил лоб. Разговаривая с ней об этом, он не мог смотреть Гермионе в глаза, вместо этого он наблюдал за дрожащей в бутылке жидкостью. Как свет преломлялся в ней, порождая абсурдное великолепие.

— Я думаю, что Люциус заставил её пару дней помучиться. На теле её были какие-то тряпки, всё в грязи. Волосы её были распущены. Такой я её никогда не видел. — Северус провёл пальцем вдоль этикетки на бутылке, повторяя изгибы букв, из которых складывалось слово огневиски.

— Она была связана так, как это делают только магглы. Я думаю, он послал за ней новичков. — На этом он мимолётно взглянул на Гермиону, чтобы убедиться, что она его слушает.