Хотел бы в жизни обрести я смысл 1 страница

Свет под водой

Underwater light

Автор: Maya

Пейринг: ГП/ДМ

Категория: Любовь (слэш), драма.

Рейтинг: R

Краткое содержание: Война стала тяжелым испытанием для колдовского мира. Гарри в тяжелейшей депрессии – и вдруг, к его величайшему потрясению, оказывается, что Драко Малфой для него несколько более важен, чем он мог бы подумать. Очень странная дружба, страх, подозрительность, конфликт убеждений, ничего не понимающий Рон, воинственная Гермиона и двое растерянных мальчишек.

Перевод: Солнечный котенок (гл.1-5), me и Vedma (гл.6), gorjus (гл.7-9), Hime aka Nelwin (гл.10-22)

Оглавление

Глава 1 Хотел бы в жизни обрести я смысл. 2

Глава 2 А если бы я руку протянул. 9

Глава 3 Вдоль по дороге в паб. 19

Глава 4 Узнай же, кто ты есть. 27

Глава 5 Молодежная лига Ордена Феникса. 35

Глава 6 Путешествия. 45

Глава 7 Искренний разговор. 63

Глава 8 Усмиряя бури. 77

Глава 9 Со стороны виднее. 89

Глава 10 Последнее задание. 99

Глава 11 Когда наступает темнота. 115

Глава 12 Не зная броду, не суйся в воду. 131

Глава 13 Такими мы были. 148

Глава 14 Тени нас самих. 166

Глава 15 Сохраняя доверие. 187

Глава 16 Предвестия беды.. 209

Глава 17 Мы все падем.. 227

Глава 18 Смертники. 244

Глава 19 Ссылка. 266

Глава 20 Вызов. 289

Глава 21 Шпион в Хогвартсе. 300

Глава 22 Конец. 310

Эпилог. 326

Глава 1

Хотел бы в жизни обрести я смысл

This road is crooked, cracked and wrong

They’ve got the odds stacked nice and high

I don’t know how they get along

Me, I just internalise.

Извилист, ненадежен путь кривой,

Но ваши ставки слишком высоки,

Не знаю, как вы миритесь со мной,

А я же просто делаю шаги.

Входя в воду, Гарри думал о себе. Или... пожалуй, нет.

О том себе, чье отражение он видел в чужих глазах.

Гарри Поттер.

Мальчик, Который Выжил.

Мальчик, который умудрился каким-то непостижимым образом победить Волдеморта – и сам же обратил свою победу в ничто, потому что не смог воспрепятствовать его возвращению. Потому что если бы не он, Волдеморт не восстал бы из небытия и не обрел бы еще большую силу, чем когда-либо прежде.

Мальчик, который был объектом всеобщего поклонения, но не сумел даже такой малости, как спасти товарища.

Всего лишь обыкновенный беспомощный мальчишка – необыкновенный только тем, что Волдеморт охотился за его головой, да еще своим беспросветным одиночеством.

Гарри Поттер, Мальчик, Который Не Смог.

С которым все были так предупредительны. Которого все жалели.

Как будто... как будто он четыре года был главным героем – и вдруг ни с того ни с сего был снова разжалован в эпизодические. Превратился в ничтожную помеху на фоне мрачной, серой военной пелены, заклубившейся за окнами Хогвартса.

У всех были усталые, напряженные лица, расцветавшие фальшивыми улыбками, когда Гарри проходил мимо. Он буквально слышал их мысли – бедный страдалец Гарри, разве можно расстраивать Гарри?..

Он что, ребенок?

Так продолжалось уже три года, и никто ни на вот столько не сбавлял обороты в своих бесконечных, неизбывных попытках Облегчить Гарри Его Тяжелую Жизнь.

Жалость – беспощадная, изматывающая штука. Это то, что мы храним в запасе для слабых, настолько слабых, что их нельзя даже презирать. Нечто бесконечно далекое от любви.

Все эти наполненные жалостью взгляды вжимали его в углы, загоняли на самую последнюю парту в классе, заставляли даже в собственной постели забиваться с головой под одеяло.

Куда угодно – только бы спрятаться от потопа валентинок, как две капли воды похожих на "шедевр" Джинни времен второго класса. От квидишного чемпионата, в котором Рейвенкло и Хаффлпафф, казалось, нарочно проигрывали, чтобы Гарри Поттер мог снова радоваться своей великой победе, как радовался ей в третьем классе.

Гарри почти привык, почти опустил руки. Ему хотят сделать приятное, так зачем им мешать? В конце концов, кто он такой, чтобы бороться с неизбежностью, будь она хоть тысячу раз бессмысленна?

А теперь еще и это.

Последнее унижение, последняя оскорбительная подачка никчемному калеке.

Очередной Тремудрый Турнир, через три года после первого.

Пусть Гарри оставит свои беды в прошлом, пусть Гарри выиграет, пусть он увидит, что ничего страшного не случилось, а потом мы все похлопаем, и бедный сиротка будет рад и счастлив. Правда, здорово?

Он чуть было не швырнул эти слова им в лица, в отвратительные лица, наполненные жалостью.

Но в конце концов он подчинился, как всегда.

Если такова цена, если им надо убедить себя, что он оправился после возрождения Волдеморта, и тогда они смогут снова жить, как жили... да будет так.

Некоторых из них Гарри любил. Он хотел им счастья.

Поэтому он облетел дракона на своей «Огненной стреле». Он принял приглашение на бал от Парвати Патил и танцевал с ней, пока она не упорхнула к своему настоящему кавалеру, Дину Томасу. (Потом он пристроился рядом с кубком воды, которую Шеймус Финниган превратил в ром, и выпил ровно столько, чтобы мир потерял свою болезненную остроту и погрузился в благословенный серый полумрак, но при этом чтобы никого не обеспокоить.)

Гарри помнил этот бал во всех подробностях, помнил, как ударили по нервам жара и яркий свет в зале. Пытаясь скрыть охватившее его оцепенение, он улыбался всем встречным, и вскоре ему стало дурно. От собственных улыбок и от того, что улыбки Хагрида с супругой, Дамблдора, Гермионы и Рона приходилось принимать так, как если бы они не были вымученными.

В конце концов перед глазами все поплыло, слепящие огни смешались в кашу с волосами всех присутствующих. Как будто еще не просохшую картину выставили на яркий свет, и краска струилась в его лучах, цвета смешивались и изменялись.

Танцующие фигуры Гермионы и Рона превратились в один размытый силуэт. Голубые глаза Дамблдора уплывали в потолок зала, усыпанный звездами. Черные косы Падмы Патил вдруг разметались по всему залу и тревожно контрастировали с молочно-белыми волосами Малфоя, который сидел за слизеринским столом и целенаправленно напивался.

Это был кошмар. В конце концов Гарри уронил голову на руки, переполненный медленно нарастающим отчаянием, и притворился, что просто устал.

По сравнению с этим вторая задача была детской игрушкой.

Он отправился в ванную для старост, на этот раз с полным правом – конечно же, он был старостой, как можно было не отдать этот пост бедному Гарри? Он разгадал загадку.

Он нашел на своей подушке клубок жаброводорослей, принесенный верным Добби, который до сих пор считал нужным симулировать давно угасшую преданность.

Господи, как он сейчас был рад тому, что вода холодная, что вокруг него клубится плотный зеленый туман, что он смыкается вокруг него и защищает от взглядов. Он почти жалел, что не может остаться здесь навечно.

"А что, если?" – пронеслась шальная мысль. Гарри знал, что действие жаброводорослей можно прекратить мысленным приказом. И тогда он просто опустится на дно, и легкие разорвет от попыток вдохнуть. А потом не будет ничего, только тишина и струи воды. Навсегда.

Но что будет с остальными... и ведь тогда окажется, что они правы! Если сейчас сдаться, он станет тем самым беспомощным ребенком, за которого его все держат.

Гарри никогда не искал легких путей. Даже сейчас он мог драться. И хотел драться.

Значит... значит, надо найти Рона. Найти Рона и ждать, пока спасут остальных заложников, а потом получить баллы и положенную дозу восхвалений за геройство.

Найти Рона.

Гарри плыл в нескончаемой толще воды, апатично проплывая мимо всех опасностей, которые не могли его коснуться. Плыл, благодарный воде за то, что ее струи успокаивали его утомленное тело.

Он плыл до тех пор, пока не поравнялся с неторопливой компанией русалидов, и вот показалась скала, к которой были привязаны заложники, и его глаза устало высматривали среди них ярко-рыжую голову Рона.

И тут у него в груди что-то взорвалось и грубо сжало сердце, как портал, и он как будто перенесся в другой мир, гораздо более реальный и пугающий.

Он в панике смотрел на пустую зеленую толщу озера, отчаянно разглядывал незнакомые лица заложников. Ему казалось, что жаброводоросли вдруг перестали работать, и он тонул, задыхаясь без кислорода, и у него темнело в глазах, которые отказывались видеть то, что перед ним.

Но не видеть он не мог.

Сквозь толщу унылой зеленой воды, как сквозь цветной витраж, на него смотрело знакомое бледное лицо, по течению лениво струились пряди серебряных волос. Драко Малфой.

* * *

Гарри совершенно забыл про жаброводоросли и захлебнулся водой, замолотил в страхе руками, уверенный, что тонет.

Он не мог дышать.

Потом он понял, что это был шок.

Беспомощно хватая ртом воду, он забултыхался в воде, отчаянно пытаясь спрятать голову между колен. Где-то он слышал, что это хорошо помогает от... от...

Так что же происходит, наконец?

Малфой упорно отказывался исчезать. Он оставался у скалы, его волосы складывались в серебристые каракули на зеленом фоне. Как будто озеро пало жертвой слизеринского вторжения.

Может, это такая шутка?! Нет, Дамблдор убил бы Малфоя, если бы тот затеял что-либо в этом духе.

Должно быть, произошла ошибка, решил Гарри. Или, может, в загадке прятался какой-то дьявольский скрытый смысл и на деле она означала, что ты должен спасти своего злейшего врага.

Господи, я должен выяснить!

Гарри хорошо помнил свою роль в спектакле. Добраться до дна первым и ждать, пока не спасут всех заложников. Безнадежно героический поступок, полностью в духе Гарри.

И вдруг он понял, что больше не выдержит.

Как же меня все достало!

Я должен выяснить.

Гарри рванул за веревки Малфоя. Он заберет своего заложника и выяснит, что значит вся эта хреновина!

Он больше не глупый мальчишка. А если бы заложникам действительно грозила смерть, то, возможно, он оставил бы на дне и Малфоя.

Тащить за собой Рона было куда проще. Само собой: прикосаться к Рону жля Гарри было не так неловко.

В конце концов он обхватил Малфоя за талию и вознес небесам хвалу за то, что парень не отличался крупным телосложением.

У Малфоя нашлось что-то положительное? Срочно сообщите в министерство...

Гарри усилием воли придал лицу более-менее пристойное выражение, загнав вглубь панику, которая рвалась хватать всех подряд за воротники, лепетать им в лицо что-то бессвязное и требовать объяснений. Он несколько раз глубоко втянул в себя воду.

И рванулся вверх, к свету.

Впереди была яркость. Ясность. Простота.

Здесь и сейчас Гарри было глубоко наплевать на то, что о нем подумают. Ему нужна была правда, и немедленно.

Он вынырнул на поверхность и глубоко, облегченно вдохнул воздух.

Прекрасное синее небо над головой чуть успокоило бурю эмоций, кипевших внутри. Он мысленно приказал жаброводорослям исчезнуть и лениво, не торопясь поплыл к берегу.

И тут Малфой открыл глаза, приглушенно вскрикнул и вцепился в Гарри мертвой хваткой.

Гарри успел только судорожно вдохнуть.

Они ушли под воду, Гарри снова изо всех сил старался выплыть на поверхность, выпутаться из мешанины рук, ног и мантий. Из водоворота зеленой воды и черной одежды вдруг выглянуло бледное, угловатое лицо Малфоя, искаженное страхом, с расширенными в панике серыми глазами.

Этот взгляд был хорошо знаком Гарри. Он часто видел его в зеркале, умываясь после кошмара.

Он знал, как с этим бороться.

Он схватил Малфоя за плечи и попытался как можно отчетливее произнести одними губами:

- Прекрати, а то утонешь!

Малфой моргнул. Донельзя напуганный, с головой ушедший под воду, он выглядел лет на десять, не старше.

Он медленно кивнул, и серебряная корона волос вокруг головы заколыхалась.

Гарри покрепче ухватил его и попытался удержать на плаву, когда они снова вынырнули на поверхность.

Все его тело окаменело от страха.

- О'кей, Малфой, дыши. Ну что ты, все нормально, – сказал Гарри Поттер, Рьяный Спаситель Попавших В Беду, отчаянно презирая себя за такое слабоволие.

- Нормально?! – рявкнул Малфой, бессменный победитель конкурса "Самый невыносимый козел в Хогвартсе" седьмой год подряд. – Я в озере, насквозь мокрый, в обнимку с непроходимым идиотом и пытаюсь не впасть в истерику. И это теперь называется "нормально"?

- Заткнись, и я тебя вытащу из озера.

- А как я оказался в озере, Поттер? – надменно вопросил Малфой.

- Не знаю! – огрызнулся Гарри. – Я думал, ты меня просветишь!

- А я откуда знаю? Дамблдор послал за мной, я прихожу к нему в кабинет и в следующий момент теряю сознание!

- Тебе ничего не объяснили?

В серых глазах промелькнуло хорошо знакомое хитрое выражение.

- Ну, – Малфой начал лавировать, – может, и объяснили.

- Чего?

- Если и объяснили, то я не слышал! – отрезал Малфой. – Я опоздал. Малфои не несутся со всех ног в кабинет директора. Малфои эффектно задерживаются.

Он на мгновение опустил глаза на воду, и его высокомерный голос чуть дрогнул. Гарри чуть смягчился. Может быть, он хамит просто от страха.

С другой стороны, в таком случае он все свои школьные годы прожил, парализованный ужасом.

- Вот уж не знал, что ты воды боишься, Малфой.

- Видишь ли, Поттер, мало кто устраивает из своих чувств представление. А фобии есть у каждого. – В голосе Малфоя зазвучали опасные нотки. – Если я не ошибаюсь, некоторые падают в обморок от дементоров...

- Да заткнешься ты или нет, Малфой? И почему я не оставил тебя на дне вместе с остальными заложниками?

- Заложниками?!

Гарри поморщился, почти уверенный, что из ушей течет кровь.

- Ну да, – осторожно ответил он, в надежде, что такой ответ не вызовет нового истошного крика.

- Чего? То есть это... Тремудрый Турнир?

- Нет, Малфой, бандиты похитили полшколы и требуют выкупа. Конечно, Турнир!

- Но... мать вашу, почему?..

- Похоже, – сказал Гарри, – произошла какая-то ужасная ошибка.

- Вроде твоего рождения? – с готовностью подсказал Малфой.

- И как только я доберусь до профессора Дамблдора, он...

- А вот и чемпион Хогвартса Гарри Поттер!

Ли Джордан, приятель близнецов и бывший комментатор школьных матчей, сделал удивительно успешную карьеру в министерстве и сейчас занял пост начальника отдела по колдовским играм и спорту, ту самую должность, которую когда-то занимал Людо Бэгмен. Ходили слухи, что Перси Уизли мучился черной завистью.

Еще ходили слухи, что сам вид магического микрофона немедленно возбуждал в нем хамские наклонности, но в присутствии профессора МакГонагалл он постоянно оглядывался через плечо.

В данный момент Гарри дорого бы дал, чтобы МакГонагалл оглушила Ли дубинкой.

- Вся школа в лихорадочном нетерпении ждет, кто же окажется заложником Гарри, поскольку его лучшие друзья Гермиона Грейнджер и Рон Уизли здесь, на трибунах. Все сгорают от любопытства – кто же эта счастливица...

Тут Малфой издал полузадушенный звук.

До Гарри дошло, что он барахтается в воде у берега в обнимку с Драко Малфоем, что оба они промокли насквозь и голова Малфоя едва не лежит на его плече.

Перед всей школой.

- Эээ... это... – Голос Ли упал до шепота. – Ой... Мама родная...

Хогвартс в полном составе секунд пять пялился на них в звенящей тишине – а затем взорвался гулом голосов.

- Блин, – сказал Гарри.

Малфой набрал побольше воздуха и разразился впечатляющим потоком непристойностей.

Одна мадам Помфри не впала в ступор. Она кинулась к ним, как только они выбрались на берег.

- Кто только придумал этот дурацкий турнир... – заохала она. – Заставляют болезненных детей барахтаться в грязном, холодном озере...

- Я не болезненный! – в унисон возмутились Гарри и Малфой.

Гарри слегка обалдело посмотрел на Малфоя.

- Конечно, нет, Драко, – успокаивающе проговорила мадам Помфри. – Посмотри на себя, – продолжила она. – Ты ведь на ногах не стоишь. У тебя такой вид, как будто тебя вот-вот вырвет.

- Если бы Поттер был в плавках, то уж точно, – проворчал Малфой и недовольно отцепился от Гарри, пытаясь встать прямо из чистой кровожадности.

Он пошатнулся, и Гарри снова подхватил его.

Малфой насупился, и мадам Помфри схватила его в охапку, с такой легкостью, как будто на его месте была Габриэль Делакер.

- Чшш, – сказала она. – И чем только думает директор... у тебя вот-вот начнется шок.

- Еще чего, – огрызнулся Малфой, пытаясь вырваться из хватки мадам Помфри. Почти вся его самоуверенность куда-то делась. Он выглядел больным, и его лица не было видно из-под мокрых светлых волос.

Наконец он освободил себе обзор, и его глаза расширились в ужасе от следующего жизнерадостного заявления мадам Помфри:

- Тебя надо немедленно раздеть, ты насквозь мокрый. – И она потянула его мантию через голову.

Медсестра раздевает ученика!

Еще одна школьная сенсация.

Гарри первым понял, что под мантией на Малфое был надет полный комплект магловской одежды.

Он возблагодарил Господа. Ему и так досталось за этот день; хотя он никогда бы не подумал, что Малфой тоже поддался недавней моде на магловскую одежду, охватившей Хогвартс.

Разумеется, ему не было никакого дела до того, что там Малфой носит под мантией.

Мадам Помфри, похоже, не разделяла облегчения Гарри.

- И что за несуразности вы на себя напяливаете, дети? – проворчала она и взялась за низ малфоевского свитера.

Она задрала его примерно на дюйм, обнажив полоску белой кожи, когда Малфой яростно запротестовал.

- Я не позволю себя фотографировать без рубашки! – объявил он, затем помолчал и раздумчиво добавил: – Как минимум, без значительной финансовой компенсации.

- Фото... – Гарри наконец отвлекся от созерцания Малфоя и мадам Помфри и заметил собравшуюся толпу фотографов.

- Боже мой.

За его спиной Малфой снова разразился потоком ругательств, вперемешку с требованиями дать одеяло.

Голоса нахлынули на Гарри со всех сторон.

- Гарри, скажи нам...

- Гарри, как ты себя чувствуешь, когда вышел в ли...

- Гарри, это ведь Драко Малфой?..

- ...сын погибшего в той трагедии?..

- Вот ваше одеяло, мистер Малфой, и осмелюсь заметить, что в жизни не слышала таких выражений от ученика!

- Что это еще за тряпье?..

Полуослепший от фотовспышек, Гарри тем не менее без труда различал голос мадам Помфри.

А холодный, нарочито тянущий слова голос Малфоя было невозможно спутать ни с чем.

Гарри заморгал от бьющих по глазам вспышек и щелканья камер со всех сторон. Мадам Помфри плотно закутала его в одеяло. Все эти взгляды, удивленные, жалостливые, выжидающие взгляды, снова давили на него, загоняя в роль маленького, потерянного ребенка...

- Ах, да не спрашивайте бедненького измученного сиротку, – презрительно отозвался Малфой. – Он и в лучшие-то дни с трудом способен связать два слова.

Гарри выпрямился и бросил на Малфоя испепеляющий взгляд.

- Гарри, ты не мог бы объяснить... – произнесла очередная репортерша.

Гарри взглянул на нее.

- Нет, не мог бы, – четким, сильным голосом ответил он. – Похоже, с моим заложником случилась какая-то ошибка. Хотя я уверен, что профессор Дамблдор сможет все объяснить – и я спрошу его при первой же возможности...

* * *

- Я не могу дать тебе никаких объяснений, кроме очевидного, – спокойно сказал Дамблдор.

Гарри очень уважал эксцентричного директора и был уверен, что это взаимно. Однако само это уважение всегда до какой-то степени удерживало Гарри в рамках.

Но сейчас он взорвался.

- Что значит "не могу"? Как вообще выбирают заложников? – заорал Гарри. – Вы этим занимались? И как конкретно? Чья это ошибка?

Дамблдор невозмутимо положил в рот лимонную дольку, не обращая внимания на истеричного мальчишку.

Для Гарри это было торжеством наглости пополам с легкомыслием.

- Заложников выбирает Огненная Чаша, разумеется, – терпеливо сказал директор. – В самом деле, Гарри, ты всерьез полагаешь, что мы будем использовать артефакт, наделенный такой мистической силой, только для выбора чемпионов? Чаша – настоящий кладезь тайного знания. Я уверен, что ее выбору можно доверять.

- Херня!

Гарри никогда прежде не позволял себе ругаться в присутствии учителя.

- Вы что, забыли, как она выбрала меня чемпионом, потому что Кроуч с ней нахимичил? – заорал он. – Тоже мне тайное знание! Наверняка Волдеморту со всей его черной магией это было проще, чем наслать порчу на морковку!

- Гарри, сядь и хотя бы попытайся взять себя в руки.

Дамблдор замолчал и выжидательно посмотрел на Гарри, как невозмутимый престарелый монарх на заблудшую душу у подножия трона.

Гарри, который сам не помнил, когда вскочил, уставился на Дамблдора смятенным, но от этого не менее вызывающим взглядом.

- Само собой, после того... – после того как ты погубил все наши надежды, своим бездействием убил Седрика и воскресил Темного Лорда... – несчастного случая мы наложили на Чашу мощные защитные наговоры. Уверяю тебя, Гарри, в ее выбор никто не вмешивался.

Гарри пустился было в сбивчивые, беспомощные возражения, но Дамблдор жестом призвал его к молчанию.

- Более того, Гарри, я не могу себе представить, зачем Волдеморту предпринимать нечто подобное. Если его черные планы не идут дальше того, чтобы выкупать мистера Малфоя в озере, то сегодняшний день войдет в историю.

- Но... но почему? – пролепетал Гарри.

Дамблдор положил в рот очередную дольку.

- Я и правда ничем не могу помочь тебе, Гарри. Вынужден признаться, я едва знаю мистера Малфоя. В последнее время я не в силах уделять должное внимание всем моим ученикам. Всем очевидно, что он несчастный, озлобленный молодой человек, но если вспомнить ту трагедию, кто бросит в него камень?

Дамблдор уставился на него пронизывающим взглядом.

- Очевидно, ты знаешь его лучше? В свете последних событий.

- Нет! – Гарри почти кричал. – Я его не знаю, то есть... ну конечно же, я... я ничего не знаю о нем. В смысле, я ненавижу его, всей душой ненавижу, мне кажется, он...

- Прошу тебя, прекрати стучать кулаком по моему столу. Как мне представляется, – безмятежно заметил Дамблдор, – столь сильные негативные чувства несколько излишни. У нас общий враг, не так ли? Мистер Малфой на нашей стороне.

Руки Гарри сжались в кулаки.

- В любом случае, Гарри... у меня нет для тебя ответов. – Дамблдор вздохнул. – В эти дни ответов, кажется, все меньше и меньше. И тем не менее я сейчас немного занят. Если ты будешь так добр...

Гарри взглянул в лицо Дамблдора – и от себялюбивой паники не осталось и следа. Он никогда не видел директора таким усталым, и казалось, что на его лице прибавилось еще больше морщин.

Весь раздираемый войной колдовской мир держался на Дамблдоре. Всем было известно, что Фадж, как страус, засунул голову в песок; всем было известно об исчезновениях, все были напуганы... Только Дамблдор стоял между колдовским сообществом и хаосом.

И Гарри с тупой болью в груди вдруг осознал, что Дамблдор уже глубокий старик.

- П-простите меня, сэр. – Его голос упал до шепота. – Я могу быть чем-нибудь полезен?..

- О нет, Гарри. Не беспокойся об этом.

Вот так. Гарри Поттер всегда останется маленьким ребенком, нуждающимся в защите. Всегда будет частью чужого бремени.

Плечи Гарри поникли.

- Ладно. Спасибо, сэр.

Что он еще мог сказать или сделать?

- Да, Гарри, и последнее.

Гарри замер на пороге.

- Вспомни, как в точности звучала загадка. Подумай об этом...

Дверь закрылась перед Гарри, оставив его наедине с темнотой.

А взяли то, чего тебе

Хватать не будет на земле.

Он не понимал. Но собирался выяснить.

Глава 2

А если бы я руку протянул

Every time I try the words make little sense

Until you’re gone, and everything must changeAnd so I must resolve to say it

It’s just me myself again and I’m just talking to the wall

It’s just me myself and I deciding on a plan

Deciding on my plan

And everything must change, change

Inside and out

Пытаюсь смысл придать своим словам,

Пока ты не исчез, все перемены ждет,

И силы нахожу признать,

Что в одиночку бьюсь я со стеною,

Что выбор делаю и только мой он,

Что выбрав - не смотрю назад,

Во мне, в других все перемены ждет,

Пока ты здесь, я переменам рад.

Нетвердо держась на ногах, Гарри доплелся до общей гостиной Гриффиндора. Он моргнул и поднял руку, заслоняя усталые, растерянные глаза от света и от чужих взглядов.

На него тут же обрушился шквал приветствий.

– Молодец, Гарри! – Шеймус.

– Бедный Гарри, вообразите, каково это – спасти Малфоя! – Джинни.

– Это было великолепно, Гарри, но чего тебе стоило его еще хоть чуть-чуть притопить? – Рон.

– Так что сказал профессор Дамблдор? – Гермиона.

Гермиона наконец задала очевидный вопрос, и все лица в гостиной повернулись к Гарри, в полной уверенности, что он сейчас все объяснит.

На Гарри навалилась смертельная усталость.

– Он не знает, что случилось, – ответил он. – Я тоже.

Тишина – и затем взрыв разгоряченных голосов.

– Ладно, что бы там ни было, ты все равно на высоте! – воскликнул Шеймус.

– У тебя, наверное, был шок, когда ты увидел там Малфоя, – заметила Гермиона.

Малфой.

Господи. Мне надо подумать про Малфоя.

Надо выбраться отсюда, а затем надо будет подумать про Малфоя.

Он огляделся по сторонам. Невилл Лонгботтом, одетый в щегольской пиджак и брюки от спецовки, отсалютовал ему кубком. Нелепое зрелище чуть улучшило Гарри настроение.

Теперь, когда колдовской мир раскололся на два лагеря, все либо убивали маглов, либо обожали их. Середины не существовало.

Поэтому противники Волдеморта с энтузиазмом перенимали все магловские обычаи, какие только можно. Вне уроков многие носили магловскую одежду.

Однако выходцы из чистокровных колдовских фамилий, в том числе и Невилл, в магловских нарядах разбирались слабо. Гарри с пятого класса бережно хранил сделанную Колином Криви фотографию одного из парней в балетной пачке.

Гермиона мягко положила ладонь ему на руку.

– У тебя немного усталый вид, Гарри.

Он благодарно посмотрел на нее.

– Да, я устал, – с готовностью ответил он.

– Может, тебе надо отдохнуть?

Пальцы Гарри сомкнулись на ее руке в немой признательности. Она сжала его ладонь в ответ с тем же отвратительным сочувствием.

Пока он пробирался к выходу, все махали руками ему вслед, и вот наконец он вырвался на свободу.

Гарри привалился к стене. Теперь надо подумать и попытаться понять.

А взяли то, чего тебе

Хватать не будет на земле.

Почему Малфой?

Он мог понять, почему это оказался не Рон. Он любил Рона, полюбил его сразу и навсегда – но они отдалились друг от друга, пусть на крошечное расстояние, но Гарри все же было одиноко.

Рон никогда не отличался выдающимися способностями к эмпатии. Три года назад он так и не понял, что Гарри никогда не поместил бы свое имя в Огненную Чашу, не сказав ему.

Теперь Гарри еще более отчаянно нуждался в понимании, и Рон не мог ему его дать.

Тем более теперь, когда Рон бессчетные часы тратил на оголтелое ухаживание за Гермионой.

Если бы это оказалась Гермиона… Умница Гермиона, которая ближе всех остальных подошла к тому, чтобы понять.

Или Сириус. В пятом и шестом классе Сириус был далеко, но сейчас он преподавал в Школе, помогая Люпину. Тот тащил на себе травоведение и защиту от темных искусств, и помощь Сириуса приняли с той теплотой, граничащей с отчаянием, которую так часто можно было увидеть в эти дни.

Гарри надеялся, что теперь они станут ближе друг к другу, хотя мечты тринадцатилетнего мальчишки о приемном отце давно забылись.

Все равно, если бы это оказалась Гермиона, или Сириус…

Да кто угодно, кроме Малфоя!

Гарри быстро пересек комнату и сел на подоконник, поджал под себя ноги и прижался щекой к холодному стеклу.

Он закрыл глаза.

Итак, Малфой.

Перед закрытыми глазами мгновенно всплыло бледное лицо с презрительной усмешкой на губах.

Гарри даже удивился, насколько четким был этот образ и насколько быстро он возник. Он решил, что просто привык к Малфою. В конце концов, поганец околачивался вокруг уже не первый год.

Но что есть привычка? Говорят же, что привычка рождает неуважение. А в случае Гарри и Малфоя привычка давала потомство просто кроличьими темпами.