Глава третья Мы играем в салочки со скорпионами
Следующее утро принесло нам множество хлопот.
Примерно часа в три ночи на границе лагеря было замечено присутствие эфиопского дракона. Я так устал, что, несмотря на поднятую суматоху, проспал все самое интересное. Границы, охраняемые с помощью магии, не позволили чудовищу прорваться, но зато оно обшарило все холмы, отыскивая слабые звенья в нашей обороне, и вовсе не намеревалось убираться, пока Ли Флетчер из домика Аполлона вместе со своими сородичами не пустился за ним в погоню. После того как не менее дюжины стрел в свою очередь отыскали слабые звенья в его шкуре, дракон понял намек и удалился.
– Но он слоняется где-то здесь, – предупредил Ли, когда докладывал о появлении чудовища в трапезной, перед началом завтрака. – В его шкуре – не меньше двух десятков стрел, и он наверняка сходит с ума от бешенства. Эта тварь длиной футов тридцать от хвоста до загривка, ярко-зеленой раскраски, а глаза… – Ли содрогнулся и покачал головой.
– Молодец, Ли, ты правильно действовал. – Хирон одобрительно потрепал его по плечу. – Всем сохранять боевую готовность, но вылазок не совершать. Такое уже случалось прежде.
– Прежде бывало, – послышался голос Квинтуса, сидевшего за главным столом, – и впредь будет. Все чаще и чаще.
Ребята взволнованно перешептывались между собой.
В лагере всем было известно: Лука и его армия готовят вторжение в наш лагерь. Большинство ребят не сомневались, что оно непременно произойдет нынешним летом, но никто не знал, как и когда именно. В этом году нас в лагере стало меньше, чем прежде, но это не имело значения. В лагере собралось всего восемь десятков полукровок, хотя три года назад, когда я приехал сюда в первый раз, было больше сотни. Кто-то умер. Кто-то сбежал и присоединился к Луке. Кто-то просто исчез.
– Зато теперь есть отличная причина опробовать пару новых военных игр, – продолжил Квинтус, глаза его оживленно вспыхнули. – Увидим, как вы покажете себя сегодня вечером.
– Да, – согласился Хирон. – Ладно, достаточно разговоров. Давайте благословим пищу и примемся за еду. – С этими словами он поднял кубок. – За богов!
Все подняли свои кубки и повторили тост.
Мы с Тайсоном взяли тарелки с едой и направились к бронзовой жаровне, где бросили по щепотке пищи в огонь. Я надеялся, что богам не противно вкушать запах тостов с изюмом и хлопьев.
– Посейдон, – сказал я, помолчал и продолжал уже потише: – Помоги мне, пожалуйста, с Нико и Лукой, и еще с Гроувером…
У меня было несчетное количество проблем, но так как я не мог стоять над жаровней целое утро, то быстренько закруглился и вернулся обратно к столу.
Пока все ели, к нашему столику подошли Хирон и Гроувер. Глаза моего друга сатира смотрели с каким-то отсутствующим выражением, рубашка была надета наизнанку. Он небрежно поставил свою тарелку на стол, а сам рухнул на соседний стул.
Тайсон поежился и стал выбираться из-за стола.
– Я… э-э, гм… пойду, пожалуй. Пора чистить моих бронзовых морских коньков.
Он вышел из павильона, оставив завтрак недоеденным.
Хирон выдавил из себя что-то похожее на улыбку. Может, он хотел таким образом ободрить нас, но лично я не чувствую себя уютно, когда надо мной нависает огромное тело кентавра.
– Доброе утро, Перси. Как спалось?
– Хм, отлично.
Интересно, с чего это он интересуется, как я спал. Неужели ему что-то стало известно о том странном послании Ириды, которое я получил ночью?
– Я привел Гроувера, – продолжал Хирон, – потому что решил, что вам полезно… э-э, обсудить положение. А теперь, прошу меня простить, мне необходимо отправить несколько посланий с помощью Ириды. Увидимся позже.
Он бросил на Гроувера многозначительный взгляд и потопал к выходу из павильона.
– О чем это он говорил? – спросил я у Гроувера.
Гроувер продолжал рассеянно жевать. Я сразу заметил, что он слегка не в себе, потому что, покончив с яйцом, он принялся так же методично пережевывать зубцы вилки.
– Он хочет, чтобы ты убедил меня кое на что решиться, – нехотя пробормотал сатир.
Кто-то присел за наш столик с другой стороны. Аннабет!
– Я расскажу тебе, в чем дело, – сказала она. – Речь идет о лабиринте.
Сосредоточиться на том, что она говорила, было нелегко, ибо все собравшиеся исподтишка наблюдали за нами. Со всех сторон послышались перешептывания. Аннабет, ни на кого не обращая внимания, уселась прямо рядом со мной. То есть, я хочу сказать, справа от меня, но совсем рядом.
– Тебе не разрешается тут сидеть, – сказал я ей.
– Но мне необходимо тебе все объяснить, – возразила она упрямо.
– По правилам…
Аннабет не хуже меня знала, что нам не полагается пересаживаться за чужие столы во время трапез. Сатиры – другое дело, но они ведь не дети богов. А нам, полукровкам, следует всегда вкушать пищу среди своих соплеменников. Правда, я понятия не имел, полагается ли за нарушение этого правила какое-либо наказание. Ни разу не видел, чтобы кто-то из ребят менялся местами. Если б тут оказался мистер Д., он бы, наверное, моментально придушил Аннабет, оплетя ее виноградной лозой. Но мистера Д. не было, Хирон уже вышел, Квинтус же оглянулся на нас, наградил пристальным взглядом, приподняв брови, но промолчал.
– Послушай, – продолжала Аннабет, – Гроувер в ужасном положении. И у нас есть только один способ помочь ему. Лабиринт. Гроуверу следует перенести поиск в лабиринт. Именно эту возможность мы с Клариссой и изучали.
Я заерзал на стуле, стараясь не отвлекаться.
– Ты о том лабиринте, в котором в давние времена жил Минотавр?
– Именно.
– Но… но он уже не находится на острове Крит под царским дворцом, – предположил я. – Теперь лабиринт расположен под каким-то зданием в Соединенных Штатах Америки.
Оценили? Мне понадобилось несколько лет, чтобы научиться вычислять такие штуки. Я выяснил, что самые важные на земле места не стоят на месте, а дрейфуют в определенном порядке по западному миру. Так, гора Олимп теперь располагается над Эмпайр-стейт-билдинг, а вход в Царство мертвых находится непосредственно в Лос-Анджелесе. Совершив такое открытие, я, помнится, преисполнился гордости за себя.
Аннабет выразительно закатила глаза и фыркнула.
– Под каким-то зданием? Перси, пожалуйста, не смеши меня. Лабиринт просто огромен. И он не уместится даже под одним городом, не то что под зданием!
Я припомнил свое ночное видение: Нико, сидящий на берегу Стикса.
– Выходит, лабиринт – это часть Царства мертвых?
– Вовсе нет. – Аннабет нахмурилась. – Но в лабиринте могут найтись переходы, ведущие туда. Хоть я в этом не совсем уверена, ведь Царство мертвых расположено очень глубоко, а лабиринт находится сразу под поверхностью земли, на которой живут смертные, совсем близко. Лабиринт растет уже тысячи лет, прокладывает свои рукава под городами Западного полушария, разветвляет туннели и переходы и потом соединяет их в одно целое. Воспользовавшись лабиринтом, ты можешь оказаться где угодно.
– Если не заблудишься, – мрачно вставил Гроувер. – А то погибнешь страшной смертью.
– Гроувер, какой-то путь должен быть. – По голосу Аннабет я догадался, что они не в первый раз беседуют на эту тему. – Кларисса же жива.
– Ну и что? А тот, другой парень…
– У него поехала крыша. Но он не умер.
– Велика радость. – Нижняя губа Гроувера задрожала. – Ты меня очень утешила.
– Стойте, – вмешался я. – Давайте все сначала. Про Клариссу и про свихнувшегося парня.
Аннабет глянула в ту сторону, где сидела за своим столом семья Ареса. Кларисса смотрела на нас так, словно прекрасно знала, что тут обсуждается, но, встретив взгляд Аннабет, сразу отвела глаза и уткнулась в тарелку перед собой.
– Это было еще в прошлом году, – стала рассказывать Аннабет, понизив голос, – когда она выполняла задание Хирона.
– Помню, – кивнул я. – Страшная тайна.
Аннабет молча кивнула. Несмотря на то, что она говорила об очень серьезных вещах, я чувствовал себя ужасно довольным. Во-первых, конечно, оттого, что она больше не злится на меня. К тому же она ради того, чтобы поговорить со мной, вопреки принятым правилам сидит сейчас за нашим столиком. Мысль об этом доставляла мне большое удовольствие.
– Да, о том, что она побывала в лабиринте, никому не рассказывали… потому что она наткнулась там на Криса Родригеса.
– Того типа из домика Гермеса?
Я видал этого парня пару лет назад, мы тогда случайно подслушали его разговор на корабле под названием «Принцесса Андромеда», на котором плавал Лука. Крис был одним из тех полукровок, кто бросил лагерь и присоединился к армии титанов.
– Того самого, – подтвердила Аннабет. – Прошлым летом он взял и объявился в Фениксе, штат Аризона, по соседству с домом мамочки Клариссы.
– Что ты имеешь в виду «взял и объявился»?
– То, что говорю. Слонялся по пустыне, при жаре в сто двадцать градусов,[5] в полном доспехе греческого воина и нес несуразную чепуху про какую-то нить.
– Про нить, – повторил я за ней. Рассказ становился все интереснее.
– Он был полностью не в себе. Кларисса привела его в дом матери и оставила там, чтобы смертные не вздумали упрятать его в больницу. Она нянчилась с ним, как с маленьким. Потом к ним приехал Хирон и попытался расспросить Родригеса, но без толку. Им удалось узнать только одно: люди Луки вплотную взялись за изучение лабиринта.
Я вздрогнул, и холодок пробежал у меня по коже, хоть я и сам точно не понимал, отчего так волнуюсь. Бедняга Родригес… Он был вроде неплохой парень. Что он мог узнать такое, из-за чего тронулся умом? Я перевел взгляд на Гроувера, тот дожевывал остатки своей вилки. Тогда я поинтересовался у Аннабет, зачем воинам Луки исследовать лабиринт?
– Точно неизвестно, – ответила она – Для того чтобы выяснить это, Клариссу и послали на разведку. Хирон не хотел поднимать шум, чтобы никто не ударился в панику. Мне он рассказал об этом потому… ну, просто потому, что лабиринт всегда был моим самым любимым строением. Его архитектура включает в себя… – Взгляд Аннабет затуманился, лицо приняло мечтательное выражение. – Его строитель, Дедал, был настоящий гений. Суть лабиринта в том, что вход в него может располагаться практически в любом месте. И если Луке станет известен путь через него, то он сможет перебрасывать свою армию куда угодно, причем с неимоверной скоростью.
– Однако сеть переходов сильно запутана.
– Конечно. И к тому же в лабиринте полно самых ужасных ловушек, – встрял Гроувер. – Тупики. Миражи. Монстры, убийцы сатиров.
– Это все так, – прервала его Аннабет, – но только если у тебя нет нити Ариадны. В прежние времена с помощью этой нити Тесею удалось выбраться из лабиринта. Это не просто нить, а своего рода навигационный прибор, изобретенный самим Дедалом. Обратите внимание, Крис Родригес все время говорил про какую-то нить.
– Значит, Лука пытается найти нить Ариадны, – догадался я. – Но зачем? Что он затеял?
Аннабет покачала головой.
– Понятия не имею. Сначала я думала, что он хочет пройти через лабиринт, чтобы ворваться в наш лагерь, но это же бессмысленно. Ближайший выход, который удалось обнаружить Клариссе, находится на Манхэттене, а это означает, что лабиринт не поможет Луке преодолеть границы лагеря. Кларисса сделала попытку пробраться по туннелям, но это оказалось слишком опасным. Она несколько раз была на волосок от гибели. Я постаралась собрать как можно больше сведений о Дедале, но, боюсь, мне не слишком многое удалось. Не понимаю, что планирует Лука, но знаю одно: именно лабиринт может быть ключом, с помощью которого Гроувер справится со своей задачей.
– Ты что, считаешь, что бог Пан обитает под землей?! – Я даже заморгал от удивления.
– Если допустить такое предположение, становится понятно, почему его так трудно найти.
Гроувер пожал плечами.
– Сатиры всегда ненавидели спускаться под землю. Ни одному, пустившемуся в поиск, даже в голову не придет бродить там. Ни цветов. Ни солнечного света. Даже кофе нет!
– Но зато, – прервала его Аннабет, – лабиринт может привести тебя куда угодно. Он читает твои мысли. Он создан для того, чтобы одурачивать, расставлять ловушки и губить тех, кто в нем оказался, но если тебе удастся одолеть его, лабиринт станет работать на тебя.
– Он мог бы привести тебя к богу дикой природы, – сказал я.
– Нет, это не для меня. – Гроувер обхватил руками живот и захныкал. – От одной мысли о лабиринте мне хочется слопать все столовое серебро.
– Гроувер, это может оказаться твоим последним шансом, – деловито заметила Аннабет. – Совет говорит совершенно серьезно. Одна неделя, и все! Можешь отправляться бить чечетку.
Со стороны главного стола послышалось характерное покашливание, это Квинтус многозначительно прочищал горло. По-моему, этим он хотел намекнуть, что ему, конечно, не по душе устраивать сцены, но Аннабет слишком долго остается за чужим столом, и чаша его терпения уже переполнилась.
– Ладно, поговорим об этом позже. – Она стиснула мою руку так сильно, что я чуть не подпрыгнул. – Постарайся убедить его.
Аннабет вернулась за свой стол, где сидели дети Афины, игнорируя обращенные на нее со всех сторон вопросительные взгляды.
Гроувер обхватил голову руками.
– Я… я не могу сделать это, Перси. Моя лицензия на поиск… То, что я слышал голос Пана… И все это у меня могут отнять… Единственное, что мне теперь остается, это поступить в кукольный театр.
– Не говори так! Мы что-нибудь придумаем.
Сатир со слезами на глазах смотрел на меня и бубнил:
– Перси, ты же мой лучший друг. И ты видел меня тогда, в подземной пещере. Ну, у циклопа. Неужели ты и вправду считаешь, что я мог бы…
Его голос прервался. Я вспомнил Море чудовищ, где Гроувер оказался запертым на острове в пещере циклопа. Он и прежде терпеть не мог всякие подземелья, а после того случая стал их просто ненавидеть. Между прочим, и самих циклопов тоже. Говорил, что от них у него мурашки бегут по коже от страха. У него даже от Тайсона были мурашки. Гроувер старался скрывать это чувство, но с тех пор, как между нами развилось что-то типа эмпатической связи, мы с ним немножко научились читать мысли друг друга. Ну, как бы могли поставить себя на место другого. И потому я прекрасно понимал чувства, которые он испытывает. Гроувер попросту боялся моего брата.
– Мне пора, – жалобно пробормотал он. – Меня ждет Можжевелка. Я рад, что хоть она не презирает трусов.
Когда Гроувер ушел, я оглянулся на Квинтуса, он с печальным видом кивнул мне, словно мы с ним знали общий невеселый секрет. Затем перевел взгляд на свою тарелку и принялся кинжалом резать лежавшую на ней сосиску.
* * *
Ближе к вечеру я отправился на конюшню навестить своего друга, черного пегаса по кличке Пират.
«Йо-хо-хо, босс! – Он принялся дурачиться, вскидывать передние ноги и хлопать в воздухе черными крылами. – Принес мне сахарных кубиков?»
Как сын Посейдона, который считается создателем лошадей, я прекрасно понимал язык всех копытных.
– Пират, ты же прекрасно знаешь, тебе от них один вред.
«Ага. Но ты ж их все равно принес».
Я улыбнулся и протянул ему пригоршню рафинада. Мы с Пиратом давно знакомы. Я когда-то вроде как спас его от монстров на круизном лайнере Луки, и с тех пор он так и норовит сделать мне что-нибудь приятное в ответ.
«Нет ли у нас каких дел? – весело спросил пегас. – А то я готов слетать куда угодно, босс!»
Я потрогал его холодный нос.
– Не сейчас, парень. Тут что-то поговаривают насчет подземных прогулок.
Пегас нервно заржал.
«Ну вот еще! Это не лошадиное дело. Ты ж не станешь соваться в эти дурацкие подземелья, а, босс? Так можно и на кладбище оказаться!»
– Может, ты и прав, Пират. Поглядим.
Пегас хрустел кубиками рафинада, время от времени встряхивая гривой от удовольствия.
«Йо-хо-хо! Что за славный денек выдался! Босс, кончай хандрить, давай куда-нибудь слетаем! Просто чтобы развеяться. Старина Пират со своим приятелем – да мы кого угодно на уши поставим!»
Я рассказал ему о том, что задумал. Потом в стойла пегасов притащилась целая команда ребят, у них начались уроки верховой езды, и я решил, что мне пришло время сматываться. Какое-то недоброе предчувствие говорило мне, что нам с Пиратом предстоит долгая разлука.
* * *
Вечером после ужина Квинтус велел всем надеть доспехи и вооружиться таким образом, словно мы готовимся к сражению за захват лагерного флага. Только я заметил, настроение у ребят было что-то слишком суровое. Ящики, которые еще вчера громоздились на арене, куда-то исчезли, и мне почему-то казалось, что их содержимое перекочевало в леса, окружавшие лагерь.
– Все сюда! – приказал Квинтус и встал во главе обеденного стола. – Собраться вокруг меня!
Свет факелов красиво играл на его доспехе – сплошь черная кожа и бронза, а седые волосы делали нашего инструктора похожим на привидение.
Миссис О'Лири со счастливой мордой прыгала вокруг него, выпрашивая объедки от ужина.
– Разобьемся на пары, – объявил Квинтус. Все стали суетиться и выхватывать из толпы своих друзей. Но он сразу крикнул: – Пары уже назначены!
– УУУ! – раздался в ответ многоголосый рев.
– Цель простая: вы должны добыть золотые листья лавра и не погибнуть. Лавровый венок уложен в шелковый пакет и привязан к спине одного из чудовищ. Их будет шесть. И шелковый пакет есть у каждого. Но только в одном из них находится лавровый венок. Выигрывает тот, кто обнаружит его первым. И конечно… убьет чудовище, сумев при этом остаться в живых.
Ребята взволнованно загомонили. Задание было изложено вполне откровенно. Конечно, всем нам случалось и прежде уничтожать монстров. Для этого нас, собственно, тут и тренировали.
– Объявляю ваших напарников! – опять прокричал Квинтус. – Нельзя меняться! Нельзя выпрашивать других! Жаловаться бесполезно.
– Грмм. – Морда Миссис О'Лири утонула в тарелке с пиццей.
Квинтус же извлек откуда-то длинный свиток и начал зачитывать имена. Бекендорф был назначен в пару к Силене Боргард и просиял от счастья. Братья Стоулл, Тревис и Коннор, составили одну команду. Ничего удивительного, они все делают вместе. Клариссу объединили с Ли Флетчером – с детьми Ареса и Аполлона будет непросто тягаться, серьезная комбинация стратегического подхода и рукопашного боя. Квинтус продолжал называть имена и наконец дошел до моего:
– Перси Джексон и Аннабет Чейз.
– Отлично, – улыбнулся я ей.
– У тебя нагрудник перекосился. – Аннабет небрежно поправила у меня на груди кожаные ремешки.
– Гроувер Ундервуд назначается в пару с Тайсоном, – объявил под конец Квинтус, и Гроувер чуть не выпрыгнул из своей козлиной шкуры.
– Что? Но к-к-к…
– Нет-нет, – тут же захныкал Тайсон. – Вы ошиблись, мистер инструктор. Этот козел…
– Не жаловаться! – отрезал Квинтус. – Принимайтесь за дело. У вас две минуты на подготовку.
Тайсон и Гроувер бросили на меня умоляющие взгляды, я им ободряюще закивал и жестом показал, что все складывается наилучшим образом. Тайсон тут же расчихался, а Гроувер принялся нервно грызть свою деревянную дубинку.
– Все у них получится, – сказала Аннабет. – Пошли. Надо отработать способ, как верней остаться в живых.
* * *
Еще не начинало смеркаться, когда мы углубились в лес, но удлинившиеся тени создавали здесь почти ночной полумрак. Следы противника мы с Аннабет отыскали почти сразу – отпечатки, в спешке оставленные каким-то существом с множеством ног. Мы продвигались вперед, стараясь не терять их из виду.
Один раз, когда нам пришлось перепрыгивать через ручей, неподалеку хрустнул сучок. Мы тут же спрятались за камнем, но оказалось, что это братцы Стоулл пробираются лесом, ругаясь напропалую. Их папаша, может, и был богом воров, но у них самих ловкости – как у носорога.
Когда они скрылись из виду, мы двинулись в западную часть леса, водившиеся в той стороне чудовища были самыми сильными и дикими. Добравшись до края обрыва, мы некоторое время постояли там, разглядывая болотистый пруд, открывшийся нашим глазам. Вдруг я почувствовал, что Аннабет вздрогнула и напряглась.
– То самое место, где мы бросили его искать, – глухо сказала она.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем она. Прошлой зимой, когда мы все разыскивали Нико ди Анджело и, прочесав чуть ли не весь лес около лагеря, добрались сюда, именно тут нас оставила последняя надежда. Гроувер, Аннабет и я, помнится, стояли на этом самом каменистом обрыве, и я убеждал их в том, что Хирон не должен знать правды. Ему нельзя рассказывать, что Нико – сын Аида. В то время это казалось мне самым лучшим выходом. Я хотел защитить его, хотел найти Нико сам и объяснить все обстоятельства, связанные со смертью его сестры. Но теперь, полгода спустя, я так же далек от решения этой задачи, как и тогда. Во рту у меня появилась горечь.
– Прошлой ночью я видел его, – пробормотал я.
Аннабет непонимающе взглянула на меня.
– Как это, видел?
Я стал рассказывать ей о послании Ириды и о том, что увидел у фонтанчика в своем домике. Пока я говорил, она молча смотрела в глубь леса, на подступающие к нам тени.
– Он хочет вернуть умершую? Нехорошо.
– Тот призрак, которого я видел, дает ему плохие советы, – пояснил я. – Призывает отомстить.
– Да-а… Духи действительно не всегда хорошие советчики. Они ведь преследует свои цели, никак не забудут старые распри. К тому же они обижают живых.
– Нико собирается явиться за мной. А еще этот призрак упоминал о лабиринте.
– Все сходится, – кивнула Аннабет. – Нам просто необходимо найти лабиринт.
– Может, и так. – Я поежился. – Но все-таки кто послал мне это сообщение через Ириду? Если Нико не знал, что я тут, в лагере…
И вдруг снова – хруст ветки. Шорох сухих листьев. Что-то огромное шумно двигалось между деревьями как раз под гребнем скалы, на котором мы стояли.
– Это уже не братья Стоулл, – шепнула Аннабет.
Почти одновременным движением мы выхватили мечи.
* * *
Через считанные минуты мы добежали до Кулака Зевса – огромной груды валунов в самой чаще западного участка леса. У этой, самой природой созданной горки часто сходились наши охотничьи экспедиции. Но сейчас здесь не было ни души.
– Вон там, – шепнула мне Аннабет.
– Нет, погоди, – возразил я. – По-моему, позади нас.
Происходило что-то непонятное. Шорох чьих-то торопливых шагов доносился с разных сторон. С мечами в руках мы стали обходить скопление камней, когда вдруг позади нас чей-то голос произнес:
– Привет!
Мы резко обернулись, мечи в руках блеснули, и лесная нимфа Можжевелка вскрикнула от испуга.
– Уберите их! – запротестовала она. – Мы, дриады, не любим острых лезвий. Хорошо?
– Можжевелка! – воскликнула Аннабет. – А ты что здесь делаешь?
– Живу.
– В этих булыжниках? – Я опустил меч.
– В можжевельнике, дурачок. – Дриада указала на опушку леса.
Я сразу почувствовал себя глупо. И впрямь, как можно было не догадаться! С дриадами я познакомился несколько лет назад, но вести с ними долгие беседы все как-то не приходилось. Знаю только, что они никогда не удаляются слишком далеко от деревьев, в которых живут, но кроме этого, мне про них почти ничего не известно.
– А вы сейчас сильно заняты? – спросила Можжевелка.
– Ну… вообще-то у нас самый разгар военной игры против чудовищ, и мы изо всех сил стараемся не погибнуть…
– Нет, – оборвала меня Аннабет, – мы ничем не заняты. Что случилось, Можжевелка?
Нимфа всхлипнула и вытерла рукавом глаза.
– Гроувер. Он кажется таким расстроенным. Целый год он искал Пана. И каждый раз, когда он возвращается, то становится все печальней и печальней. Я даже подумала, может, он встретил другое деревце, а можжевельник разлюбил.
– Нет, что ты, – поспешно заверила ее Аннабет. – Уверена, что причина не в том.
– Один раз я видела, как он упал на куст черники, – пожаловалась Можжевелка.
– Можжевелочка, – ласково сказала Аннабет, – Гроувер никогда даже не смотрит на другие деревья. Просто он ужасно расстраивается из-за своей лицензии на поиск.
– Он терпеть не может подземелья, – вздохнула дриада. – И вы не должны заставлять его туда спускаться.
Аннабет смутилась.
– Мы не заставляем, но это, может быть, единственный способ помочь ему. Если б мы, конечно, знали, откуда начинать, чтобы оказаться в лабиринте.
– А-а. – Можжевелка стерла зеленую прозрачную слезинку со щеки, – Насчет этого…
Опять в лесу что-то зашуршало, и дриада испуганно воскликнула:
– Прячьтесь скорее!
И прежде чем я успел спросить почему, она нырнула в зеленый туман. Мы с Аннабет оглянулись.
Из леса прямо на нас выползало янтарного цвета насекомое футов десять в длину, с острыми, как топоры, клешнями, блестящей чешуей, твердым панцирным хвостом и жалом длиннее, чем мой меч. Скорпион! К его спине был привязан алый шелковый мешок.
– Так! Один из нас пробирается за спину к этой твари, – скомандовала Аннабет, когда чудовище двинулось на нас, – и отсекает ему хвост, пока второй отвлекает внимание, нападая спереди.
– Усек! Надевай свою шапку-невидимку.
Она кивнула. Мы уже столько раз сражались бок о бок, что понимали друг друга с полуслова. С этим мы справимся. Но когда мы увидели, что из лесу на нас выползает еще два таких же скорпиона, то поняли: дело обстоит намного хуже, чем мы полагали.
– Три?! – воскликнула Аннабет. – Это не по правилам! По лесу шастает целая команда охотников, а на нашу долю выпустили половину зверья?
Я только сглотнул. Одного – это мы запросто. Двоих – ну при удачном стечении обстоятельств можно и двоих. Но целых три? Очень сомневаюсь.
Скорпионы лезли на нас, их шипастые хвосты так и свистели в воздухе, готовясь разрубить каждого из нас на части. Мы прижались спиной к ближайшей каменной глыбе.
– Айда наверх? – спросил я.
– Не успеем.
Она права, скорпионы нас уже окружали. Твари были так близко, что я различал слюну, капающую из их пастей в предвкушении столь изысканного обеденного блюда, как полукровки.
– Берегись! – крикнула мне Аннабет, отбивая плоской стороной лезвия выстрелившее в нее жало.
Анаклузмос сверкнул в воздухе, угрожая другому жалу, но скорпион в мгновение ока оказался вне досягаемости. Воспользовавшись передышкой, мы стали карабкаться по камням наверх, но скорпионы не отставали. Я ударил мечом одного, но продолжать стратегию нападения было слишком опасно. Если я буду пытаться разрубить мечом тело скорпиона, он размахнется, двинет своим ужасным хвостом – и поминай как звали. Если же я попробую отрубить этой твари хвост, то его клешни обхватят меня с боков и раздавят. Все, что остается, это держать оборону, но надолго нас не хватит.
Я сделал выпад в сторону, пробуя прижаться к камням, и вдруг обнаружил, что позади меня их нет, там зияет пустота. Между двумя огромными валунами чернела глубокая трещина… странно, я, наверное, сто раз тут был и ни разу ее не видел.
– Залезай сюда, – крикнул я Аннабет.
Она, рубанув скорпиона, который только что чуть не схватил ее, с недоумением взглянула на меня.
– В эту щель? Но она слишком узкая!
– Полезай. Я тебя прикрою. Давай!
Она скользнула мимо меня и стала протискиваться между камнями. Вдруг раздался вскрик, Аннабет ухватилась за меня, потянула за собой, и мы с ней стали куда-то проваливаться. Между камнями разверзлась яма, которой еще секунду назад здесь не было. На мгновение надо мной вспыхнуло пурпуром вечернее небо, замелькали деревья, распахнулись страшные пасти скорпионов, и тут же все исчезло. Будто захлопнулась крышка фотообъектива и мы очутились в полнейшей тьме.
Тишина… Вокруг нас стало так тихо, что наше тяжелое дыхание рождало ответное эхо. Камни вокруг были влажными и холодными. Я присел на неровный пол, словно бы выложенный из каменных плит, и поднял Анаклузмос. Слабого свечения, струившегося от его лезвия, было достаточно, чтобы увидеть испуганное лицо Аннабет и обросшие мхом булыжники стен.
– Г-где мы? – заикаясь, спросила Аннабет.
– Во всяком случае, там, где нет скорпионов.
Я старался говорить спокойно, но мне тоже было страшновато. Трещина, в которую мы пролезли, не могла вести в пещеру, это абсолютно точно. Если б на территории лагеря находилась такая пещера, об этом бы все знали. Пока что происшедшее с нами походило на то, что сама земля расступилась и поглотила нас. Мои мысли тотчас завертелись вокруг той трещины перед дверью нашего павильона для трапезы, куда однажды провалились скелеты-призраки. И я стал подумывать, что примерно то же самое случилось и с нами.
Я снова поднял меч, разгоняя тьму вокруг нас.
– Какая длинная комната, – пробормотал я, вглядываясь во мрак.
Аннабет судорожно схватилась за мою руку.
– Это не просто расщелина, – зашептала она. – Это подземный коридор.
Она права. Тьма впереди сгущалась так, будто там была пустота и оттуда потихоньку дул теплый ветерок, какой иногда ощущается в туннелях метро, только этот, казалось, нес в себе некую угрозу.
Я встал и двинулся вперед, но Аннабет остановила меня.
– Дальше ни шагу, – предупредила она. – Сначала нужно найти выход отсюда.
Она и вправду выглядела очень напуганной.
– Зачем его искать, – возразил я, – он прямо надо мной.
Я поднял голову, взглянул наверх и понял, что той расщелины, через которую мы свалились вниз, уже нет. Над нашими головами тянулся сплошной каменный потолок. Коридор же уходил в обоих направлениях, и конца ему не было видно.
Ладонь Аннабет опять скользнула мне в руку и осталась там. При других обстоятельствах я бы, наверное, смутился, но в этой тьме кромешной я был даже рад, что знаю, где она. Поскольку это единственное, что я сейчас знал.
– Отступаем на два шага, – приказала Аннабет. Мы сделали их почти одновременно, будто ступали по минному полю.
– Так. Хорошо. Теперь помоги мне получше разглядеть стены.
– Зачем это?
– Чтобы отыскать метку Дедала.
В голосе Аннабет звучала уверенность, что она ее найдет.
– Хм, ладно, а что это за метка? – поинтересовался я, но в этот момент она с облегчением воскликнула:
– Есть!
Аннабет приложила руку к стене, и от этого места заструилось слабое голубоватое свечение. На стене виднелся знак Δ, греческая буква «дельта».
Потолок скользнул вбок, и тотчас над нашими головами появилось синее ночное небо, сплошь усеянное звездами. Только почему-то оно было гораздо темнее, чем я ожидал. По одной стороне стены наверх вели перекладины металлической лестницы. До моего слуха доносились человеческие голоса, выкрикивавшие наши имена:
– Пе-ерси! А-аннабет!
Голос Тайсона звучал громче всех, но остальные тоже кричали не слабо.
Я тревожно оглянулся на Аннабет, и мы стали взбираться по лестнице.
* * *
Когда мы вылезли наверх, на кучу камней, то тут же угодили в объятия Клариссы и целой оравы других ребят. В руках все они держали факелы.
– Где вы двое пропадали? – обрушилась на нас Кларисса. – Мы уже целую вечность вас ищем!
– Какую вечность? Нас не было минут пять, не больше.
Прискакал Хирон, за ним по пятам бежали Тайсон с Гроувером.
– Перси! – обрадовано воскликнул мой братишка. – С тобой ничего не случилось?
– Все нормально, ты чего? – Я даже удивился. – Просто мы минуту назад провалились в какую-то дыру.
Все недоверчиво оглядели сначала меня, потом Аннабет.
– Честно! На нас напало три скорпиона, мы бросились бежать от них и спрятались среди камней. Нас всего минуты две и не было.
– Вас не было почти час, – строго сказал Хирон. – Игра давно окончилась.
– Ага, – пробормотал Гроувер. – Мы бы выиграли, если б этот циклоп на меня не уселся.
– Я же нечаянно! – горячо запротестовал Тайсон и сразу же расчихался.
Кларисса держала в руках золотой лавровый венок, но почему-то не хвасталась победой, хоть ей такая скромность была вовсе не свойственна.
– А где дыра, в которую вы провалились? – подозрительно осведомилась она.
Аннабет перевела дыхание. Оглянулась на ребят, обступивших нас.
– Хирон… Может, поговорим об этом в Большом доме?
– Вы нашли его? – охнула Кларисса.
Аннабет прикусила губу.
– Э-э… ну… да, мы его нашли.
На нас со всех сторон посыпались вопросы, ребята, казалось, так же ничего не понимали, как и я. Хирон предупреждающе поднял руку, требуя тишины.
– Сейчас не лучшее время задавать вопросы и здесь не лучшее место, чтобы на них отвечать. – Кентавр оглядел гору камней с таким подозрением, словно ему именно в этот момент бросилось в глаза, насколько опасными они выглядят. – Все марш по своим домикам. И спать! Игра прошла замечательно, но вам давно пора отдыхать.
Сразу разразился поток жалоб и стонов, но ребята все-таки послушно отправились в лагерь, на ходу оживленно переговариваясь. Взгляды, которые я ловил на себе, были откровенно недоумевающими.
– Что ж, это многое объясняет, – пробормотала Кларисса. – Например, теперь становится ясно, что искал Лука.
– Секундочку, – попросил я. – Что ты имеешь в виду? Что мы такое нашли?
Аннабет повернулась ко мне с потемневшими от тревоги глазами.
– Вход в лабиринт. Оказывается, в самом сердце нашего лагеря существует лазейка для вторжения.