Я: Чтобы мы будет делать с завтрашним вечером? Рейчел: Мы соврем им? Я: Встретимся в семь? Рейчел: Хорошо. Я: Рейчел? М: Да? Я: Спокойной ночи. Рейчел: Спокойной ночи, Майлз. 5 страница

Я не знаю, думать ли мне о Майлзе или о поцелуе. Его, очевидно, влечет ко мне, иначе он бы не поцеловал меня. К сожалению, этого достаточно для меня. Меня даже не волнует, нравлюсь ли я ему. Я просто хочу, чтобы его влекло ко мне, потому что симпатия может прийти позже.

Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть в пятый раз, но это бессмысленно. Я поворачиваюсь на бок лицом к двери как раз в тот момент, когда тень чьих-то ног подходят к ней. Я смотрю на дверь, ожидая, что она откроется, но тени исчезают, и шаги продолжаются дальше по коридору. Я почти уверена, что это был Майлз, но только потому, что он единственный человек, в моих мыслях сейчас.

Я делаю несколько контрольных вдохов. Нужно успокоиться, чтобы решить, хочу ли я, последовать за ним. На третьем вдохе, я выпрыгиваю из кровати.

Я задумываюсь чистить ли снова зубы, однако прошло всего 20 минут с последнего раза, когда я чистила их.

Я проверяю свои волосы в зеркале, затем открываю дверь спальни и как можно тише проскальзываю на кухни.

Когда я заворачиваю за угол, вижу его. Он склоняется над баром, ко мне лицом, как будто он уже ждал меня.

Боже, я ненавижу это.

Я делаю вид, что это просто совпадение, что мы оказались здесь в одно и то же время, несмотря на то, что уже полночь.

- Не спится?- Я иду мимо него к холодильнику и тянусь за апельсиновым соком. Я беру его, наливаю себе стакан, затем прислоняюсь к столешнице напротив Майлза. Он смотрит на меня, но он не ответил на мой вопрос.

- Ты лунатишь?

Он улыбается, поглощая меня взглядом , подобно губке.

- Ты действительно любишь апельсиновый сок,- говорит он, довольно.

Я смотрю на свой стакан, затем обратно на него, и, пожимаю плечами.

Он делает шаг ко мне и тянется к стакану. Я протягиваю ему стакан, и он подносит его к своим губам, делает медленный глоток, и передает его мне. Он делает все это, не сводя глаз с меня.

Что ж, теперь я определенно люблю апельсиновый сок.

- Я тоже люблю его, - говорит он, хотя я даже не отвечала ему.

Я поставила стакан рядом с собой, взялась за край столешницы, и присела на стойку. Я притворяюсь, что он не вторгается в мое личное пространство, но он по-прежнему повсюду. Заполняя кухню.

Весь дом.

Слишком тихо. Я решаю сделать первый шаг.

- У тебя правда не было девушки шесть лет?

Он кивает, не задумываясь, и я потрясена и довольна таким ответом. Я не уверена, почему мне это нравится. Я думаю это гораздо лучше, чем то, какой я представляла себе его жизнь.

- Ничего себе. У тебя, по крайней мере. . . - Я не знаю, как закончить это предложение.

- Был секс? – он вставляет.

Я рада, что единственный источник света находится над кухонной плитой, потому что я покраснела.

- Не все хотят одного и того же от жизни, - говорит он. Его голос мягок, как одеяло. Я хочу укутаться в нем, закутаться в этом голосе.

- Все хотят любви,- говорю я. - Или, по крайней мере, секса. Это человеческая природа.

Я не могу поверить, что мы обсуждаем это.

Он скрестил руки на груди. Его ноги скрещены у лодыжек. Я заметила, что это его форма личной защиты. Он снова установил свой невидимый щит, охраняя себя, чтобы не выдать слишком многое.

- Большинство людей считают, что не существует одного без другого, - говорит он. – Поэтому мне легче просто отказаться от всего. - Он меня изучает, оценивая мою реакцию на его слова. Я приложу все усилия, чтобы он получил и то, и другое.

- Так чего из этого ты не хочешь, Майлз? Мой голос затруднительно слабый. – Любви или секса?

Его взгляд остается прежним, но меняется его рот. Его губы изогнулись в чуть заметную улыбку. - Я думаю, что ты уже знаешь ответ на этот вопрос, Тейт.

Вау.

Я перестала контролировать дыхание, даже не заботясь о том, что он узнает как эти слова повлияли на меня, что они сделали. То, как он говорит мое имя, заставляет меня чувствовать себя такой же взволнованной, какой сделал его поцелуй. Я скрестила ноги в коленях, надеясь, что он не замечает, моей личной защиты.

Его взгляд упал к моим ногам, и я посмотрела , как он осторожно вдохнул.

Шесть лет. Невероятно.

Я тоже смотрю на ноги. Я хочу задать ему еще один вопрос, но я не могу смотреть на него, когда я спрашиваю.

-Сколько времени прошло с тех пор, как ты целовал девушку?

- Восемь часов,- он отвечает без колебаний. Я поднимаю глаза на него, и он улыбается, потому что он знает, о чем я спрашиваю. - То же самое,- произносит он тихо. -Шесть лет.

Я не знаю, что происходит со мной, но что-то меняется. Что-то тает. Что-то тяжелое или равнодушное или защищенное в моей личной броне сейчас превращается в жидкость, когда я понимаю, что этот поцелуй действительно был значимым.

- Ты что, шутишь? -спрашиваю я недоверчиво.

Я думаю, что он краснеет.

Я так смущена. Я в растерянности, может я не правильно его поняла, или как то, что он говорит, может быть возможным. Он симпатичный. У него прекрасная работа. Он определенно знает, как целоваться, так почему он не делает этого?

- В чем дело, то?- спрашиваю я его. - У тебя есть ИППП?- Это медсестра во мне. У меня нет медицинского фильтра.

Он смеется. - Чертовски чист,- отвечает Майлз. Хотя сам все еще не объясняет.

- Если прошло шесть лет, с тех пор как ты целовал девушку, то почему ты поцеловал меня? Я была под впечатлением, я же тебе на самом деле не нравилась. Тебя действительно трудно прочесть.

Он не спрашивает меня, почему я считаю, что не нравлюсь ему.

Я думаю, если это очевидно для меня,что он безразличен по отношению ко мне, то это было преднамеренно с его стороны.

- Это не потому, что ты не нравишься мне, Тейт. Он тяжело вздыхает и проводит рукой по волосам, ухватившись за шею. – Я просто не хочу нравиться тебе. Я не хочу никому нравиться. Я не хочу никого на сегодняшний день. Я не хочу никого любить. Я просто... – он возвращает свои руки обратно на грудь и смотрит в пол.

- Ты просто что? - спрашиваю я призывая закончить предложение.
Его глаза медленно поднимаются назад к моим и требуются все силы, чтобы оставаться сидящей на стойке под его взглядом, прямо как на ужине.

- Меня влечет к тебе, Тейт, - говорит он, понизив голос.- Я хочу тебя, но я хочу тебя без всей этой дряни.
У меня не осталось мыслей.

Мозг = жидкость.

Сердце = Масло.

Сейчас я не хочу думать, я подумаю обо всем потом.

Он только что признался, что хочет заняться сексом со мной; он просто не хочет, чтобы это к чему-то привело . Я не знаю почему это льстит мне. Мне следует хотеть ударить его , за то, что он поцеловал меня , но он признался, что не целовал никого в течении шести лет. Кажется, что я только что выиграла Пулитцеровскую премию.

Мы снова уставились друг на друга. Его взгляд немного нервный. Я уверена, что он задается вопросом, что будет если он прогонит меня прочь.

Я понятия не имею, что сказать. У нас был самый странный и неудобный разговор, с тех пор как я с ним познакомилась, и этот определенно получает приз.

- Наши разговоры такие странные,- говорю я.

Он смеется облегченно: - Да.

Слово «да» гораздо красивее выходит из его рта, его голос придает пикантности. Вероятно, он может сделать любое слово таким красивым. Я пытаюсь придумать слово, которое ненавижу. Я вроде ненавижу слово бык. Это уродливое слово. Слишком короткое и обрезано. Интересно, его голос может заставить полюбить меня это слово.

- Скажи слово бык.

Его брови приподнимаются, как будто он удивлен, правильно ли расслышал. Он думает, что я странная.

Меня это не заботит.

- Просто скажи – говорю ему.

- Бык, - говорит он, с небольшим колебанием.

Я улыбаюсь. Я люблю слово бык. Это мое новое любимое слово.

- Ты такая странная,- говорит он, довольно.

Я выпрямила ноги. Он замечает.

- Итак, Майлз, - говорю я. –Посмотрим, смогу ли я добраться до истины. У тебя не было секса шесть лет. У тебя не было подруги в течении шести лет. Ты не целовал девушку восемь часов. Очевидно, тебе не нравятся отношения. Или любовь. Но ты парень. А у парней есть потребности.

Он наблюдает за мной, все еще довольный. - Продолжай,- говорит он с этой непреднамеренно сексуальной ухмылкой.

- Ты не хочешь привлекать меня, но привлекаешь. Ты хочешь заниматься сексом со мной, но ты не хочешь встречаться со мной. Ты также не хочешь любить меня. И ты также не хочешь, чтобы я полюбила тебя.
Я до сих пор забавляю его. Он по-прежнему улыбается.

- Я не понимаю, я был настолько очевидным.

Ты нет, Майлз. Поверь мне.

- Если мы сделаем это, я думаю, мы не должны торопиться,- говорю я дразня. - Я не хочу давить на тебя, если ты не готов. Ты практически девственник.

Улыбка исчезает с его лица и он делает три намеренно медленных шага в мою сторону. Я перестаю улыбаться , потому что он серьезно пугает. Когда Майлз достигает меня, он кладет свои руки по обе стороны от меня, затем наклоняется близко к моей шее.

- Прошло шесть лет, Тейт. Поверь мне, когда я говорю тебе... Я готов.

Эти слова стали моими новыми любимыми словами. Поверь. И мне. И когда. И я. И говорю. И тебе. И я. И готов.
Любимые. Каждое из них.

Он отступает, и я могу более чем уверенно сказать, что я не дышу в данный момент. Он делает шаг назад. Он покачал головой как будто не может поверить, что только что произошло.

- Я не могу поверить, что я только что попросил у тебя секса. Какой парень делает так?

Я сглатываю.

– Почти все.

Он смеется, но я могу сказать, что он чувствует себя виноватым. Может быть, он боится, что я не справлюсь с этим. Майлз может быть и прав, но я не позволю ему узнать это. Если он думает, что я не смогу справиться с этим, он отменит все, что предложил. А если он откажется от того, что говорил, значит я не получу еще один поцелуй, такой же как тот, что был ранее.

Я соглашусь на все, если это значит, что он поцелует меня снова. Особенно если это значит, что я испытаю больше, чем просто его поцелуй.

Даже мысли об этом заставляют мое горло пересохнуть. Я поднимаю стакан и делаю еще один медленный глоток сока, я молча решаю эту проблему в своей голове.

Он хочет секс со мной.

Я вроде как скучаю по сексу. Это было давно.

Я знаю, что он, безусловно, привлекает меня, и не могу думать не о ком другом в моей жизни, я предпочла бы случайный бессмысленный секс с кем-то, чем с пилотом авиакомпании и соседом по стирке.

Я поставила стаканчик сока обратно вниз, а затем вжалась своими ладонями в стойку и наклонилась немного вперед.

-Послушай меня, Майлз. Ты один. Я свободна. Ты работаешь слишком много, и я сосредоточена на своей карьере до безумия. Даже если бы мы захотели этих отношений, это не сработало бы. Они не будут вписываться в нашу жизнь. И мы не являемся друзьями, поэтому не должны беспокоиться, что наша дружба закончится. Ты хочешь заниматься сексом со мной? Я полностью позволяю тебе. Все.

Он смотрит на мой рот, как будто все мои слова сейчас стали его новыми любимыми словами.

-Все?- спрашивает он.

Я киваю. - Да. Все.

Он смотрит мне в глаза с вызовом.

– Ладно,- говорит он, будто подзадоривая.

- Хорошо.

Мы все еще в нескольких метрах друг от друга. Я только что сказала этому парню, что занялась бы с ним сексом без всяких ожиданий, и он по-прежнему там, а я далеко здесь. И становится ясно что то, что я привязана к нему определенно не правильно. Он нервничает больше, чем я. Хотя я думаю у нашей нервозности различные причины.

Он нервничает, потому что не хочет большего.

Я нервничаю, потому что не уверена, что для меня это просто секс. Основываясь на том, что меня тянет к нему, у меня есть довольно хорошее предчувствие, что секс будет наименьшим из наших проблем. Тем не менее, я сижу здесь, и притворяюсь, что мне хватит просто секса. Может быть, если все начнется таким образом, то в конечном счете закончится как нечто большее.

- Что ж, мы не можем заниматься сексом прямо сейчас,- говорит он.

Черт возьми.

- Почему нет?

- Единственный презерватив в моем бумажнике, вероятно, распался в настоящее время.

Я смеюсь. Я люблю его самоуничижительный юмор.

- Хотя, я снова хочу поцеловать тебя,- говорит он с многообещающей улыбкой.

На самом деле я удивлена, что он не целует меня.

– Конечно.

Он медленно подходит туда, где я сидела, пока мои колени не оказываются по обе стороны от его талии.

Я смотрю в его глаза, потому что он смотрят на меня так, будто ждет, что я передумаю. Я не передумаю.
Вероятно, я хочу этого больше, чем хочет он.

Он поднимает руки и скользит ими по моим волосам, убирая их большими пальцами с моего лица. Посмотрев на мой рот, он задышал чаще.

- Ты так тяжело дышишь.

Он прервал фразу поцелуем, коснувшись своими губами моих. Каждая оставшаяся частичка меня, которая все еще не расплавилась в его присутствии, сейчас превращалась в жидкость. Я пытаюсь вспомнить время, когда рот мужчины действовал так на меня. Его язык скользит по моим губам, затем проникая глубже внутрь, пробуя меня, чувствуя меня, предъявляя на меня свои права.

О. . . мой.

Я.

Люблю.

Его.

Рот.

Я наклонила свою голову так, чтобы почувствовать больше. Он наклонил, чтобы почувствовать больше меня. У его языка хорошая память, потому что он точно знает как делать это. Майлз уронил свою раненую руку и оставил ее на моем бедре, пока его другая рука сжала мою голову сзади, он обрушил свои губы на меня. Мои руки недолго держатся за его плечи. Они начинают исследовать его руки, шею, спину, волосы.

Я тихо простонала, и этот звук заставляет его прижаться ко мне, подтянув меня на несколько сантиметров ближе к краю столешницы.

- Что ж, ты определенно не гей,- кто-то произнес позади нас.

О, Боже мой.

Папа.

Папа!

Черт.

Майлз. Отрывается.

Я. Соскакиваю со столешницы.

Папа. Проходит мимо нас.

Он открыл холодильник и взял бутылку воды, как будто он каждый божий день застает свою дочь за тем, что ее лапает его гость. Папа повернулся к нам лицом, затем сделал длинный глоток. Закончив пить, он закрыл бутылку крышкой и поставил ее обратно в холодильник. Закрыв холодильник, папа подошел к нам, прошел между нами, увеличивая расстояние между нами.

- Иди в постель, Тейт,- сказал он, когда уже выходил из кухни.

Я прикрыла свой рот рукой. Майлз прикрыл свое лицо. Мы оба были смущены. Я уверена, что он был смущен даже больше чем я.

- Нам следует пойти спать,- сказал он. Я согласилась.

Мы вышли из кухни, не прикасаясь друг к другу. Дошли до двери моей спальни. Я остановилась и повернулась лицом к нему. Он остановился тоже. Посмотрел налево, потом быстро направо, чтобы убедиться, что мы в коридоре одни. Он сделал шаг вперед и поцеловал меня. Моя спина прижалась к двери, но он почему-то отстранился.

- Ты уверена, что все в порядке?- спросил он, ища сомнение в моих глазах.

Я не знаю все ли в порядке. Мне хорошо. Он так приятен на вкус. Я не могу думать ни о чем кроме этого. Я хочу большего, чем просто быть с ним. Однако, я не перестала думать о причине его шестилетнего воздержания.

- Ты слишком сильно беспокоишься,- говорю я, натянуто улыбаясь. –Возможно, если мы установим правила нам будет легче?

- Может быть,- ответил он.- Меня беспокоят только два правила.

- И какие же?

Он пристально смотрит мне в глаза несколько секунд.

- Не спрашивай о моем прошлом,- говорит он.- И не жди будущего.

Мне совершенно не нравится ни одно из этих правил. Они оба заставляют меня изменить свое мнение об этом соглашении, развернуться и бежать от этого человека как можно дальше. Но вместо этого я киваю. Я соглашаюсь, потому что я возьму все, что смогу взять. Я не я, когда я рядом с Майлзом. Я жидкость. И я таю, не зная как быть твердой.

- Хорошо, но у меня есть только одно условие,- тихо говорю я.

Он ждет моего условия. Я не могу придумать его. У меня нет никаких условий. Почему у меня нет условий? Он все еще ждет.

- Я пока не знаю какое. Но когда придумаю, ты должен будешь следовать ему.

Майлз смеется. Он наклоняется вперед и целует меня в лоб, затем идет к своей комнате, открывает дверь, оглядывается на меня на секунду, до того как исчезает в дверях.

Не знаю наверняка, но все же уверена в том, что выражение, которое я видела на его лице – страх. Я хотела бы знать, чего именно он испугался. Потому что один Бог знает ,чего боюсь я.

Я боюсь того, как это закончится.

Глава 10

Майлз

Шесть лет назад

Йен знает.

Я должен был рассказать ему. После первой недели в школе, он узнал все о Рейчел.

Рейчел знает, что Йен знает. Рейчел знает, что он ничего не скажет.

Я отдал Рейчел свою комнату, когда она переехала, а сам занял свободную спальню. В моей комнате есть спальня и ванная комната. Я хочу, чтобы у Рейчел была лучшая комната.

- Эту коробку поставить сюда?- Йен спрашивает Рейчел.

Рейчел интересуется, что в ней, и Йен отвечает, что там все ее бюстгальтеры и нижнее белье.

- Я подумал, может мне сразу перенести ее в комнату Майлза.

Рейчел закатывает глаза.

-Тише,- она говорит ему. Йен смеется.

Йен доволен, что он знает о таких личных вещах. Вот почему он никогда не расскажет. Он знает силу тайны.

Йен остается после того, как все коробки раскрыты.

Мой отец проходит мимо меня в коридоре и останавливается. Его остановка означает, что я тоже должен остановится.

- Спасибо, Майлз.

Он думает, что я смирился с этим. С тем, что он позволяет другим женщинам вытолкнуть последние напоминания о моей матери.

Я не смирился с этим.

Я просто притворяюсь, что все хорошо, но дело не в нем.

Дело в Рейчел.

Не в отце.

- Нет проблем,- говорю я.

Он продолжил идти и снова остановился.

- Я оценил, что ты мил с Рейчел. Мне жаль, что я и мама не смогли дать тебе родных брата или сестру, когда ты был младше. Ты был бы хорошим братом.

Слова ужасны, когда их произносит отец.

Я вернулся в комнату Рейчел и закрыл дверь.

Мы в комнате одни.

Мы улыбаемся.

Я приближаюсь к ней и обвиваю Рейчел руками и целую ее в шею.

Прошло три недели с тех пор, как я поцеловал ее впервые.

Я могу сосчитать время с тех пор, как целовал ее. Мы не можем быть вместе как в школе, так и на публике, так и с родителями.

Я могу касаться ее, когда мы одни, но мы не оставались наедине почти три недели.

Сейчас?

Сейчас я целую ее.

- Чтобы у нас не было проблем, нам нужно установить правила,- говорит Рейчел.

Она отодвигается от меня, садится на стол, а я устраиваюсь на кровать.

Ну отлично. Она на столе, я на кровати.

- Первое,- говорит она. Не приставай ко мне, когда мы дома. Это слишком рискованно.

Я не хочу соглашаться с этим правилом, но я киваю.

- Второе: никакого секса.

Я больше не киваю.

- Серьезно?- спрашиваю ее.

Она кивает. Я реально ненавижу это.

- Почему?

Она тяжело вздохнула.

- Секс сделает наше расставание еще тяжелее. Ты знаешь это.

Она права. Но в то же время она чертовски не права. Но я чувствую, что она поймет это позже.

- Перед тем как согласится на второе правило, могу я узнать третье?

Она ухмыльнулась. – Третьего правила не существует.

Я ухмыляюсь. –Ты же не хочешь полностью ограничить секс? Мы говорим о проникновении, верно? Не об оральном сексе?

Она прикрывает лицо руками.

- О Господи, ты так прямолинеен.

Она такая милая, когда смущается.

- Просто хочу прояснить. Есть столько вещей в жизни, которые я хочу сделать с тобой, а осталось только шесть месяцев, чтобы все успеть.

- Давай смотреть по ситуации,- сказала она.

- Меня это устраивает, – сказал я, восхищаясь румянцем на ее щеках.

- Рейчел, ты девственница?

Ее щеки краснеют еще больше. Она мотает головой и говорит мне нет. Она спрашивает, беспокоит ли это меня.

- Нисколько,- честно отвечаю я.

Она спрашивает девственник ли я, и ее голос робеет, когда она спрашивает.

- Нет,- говорю я. – Но сейчас, когда я встретил тебя, тоже хотел бы им быть.

Ей нравится, что я сказал ей это.

Я встал и приготовился идти в свою новую комнату, чтобы начать перестановку. Перед тем как выйти, я закрываю дверь ее спальни изнутри, затем поворачиваюсь и улыбаюсь ей.

Я медленно подхожу к ней. Беру ее за руки и притягиваю к себе. Я оборачиваю руки вокруг ее талии и целую ее.

Глава 11

Тейт

– Я хочу писать.

– Опять? – простонал Корбин.

– Я не ходила в туалет уже два часа, – обороняясь, сказала я.

На самом деле я не хочу в туалет, мне просто нужно выйти из машины. После вчерашнего разговора с Майлзом, в машине витает иная атмосфера. Такое впечатление, будто его стало больше и каждую прошедшую в молчании минуту я задаюсь вопросом, что же происходит в его голове. Интересно, сожалеет ли он о нашем разговоре? А может, он сделает вид, будто ничего не произошло?

Мне бы хотелось, чтобы папа притворился, будто этого никогда не было. Сегодня утром перед отъездом мы вместе с папой сидели за кухонным столом, и когда к нам присоединился Майлз, отец спросил:

– Майлз, хорошо ли спалось?

Я думала, он покраснеет от смущения, но вместо этого он посмотрел на папу и покачал головой.

– Не очень. Твой сын разговаривает во сне.

Отец взял стакан и указал им на Майлза.

– Я рад, что прошлую ночь ты провел в комнате Корбина.

К счастью, Корбин еще не сел за стол и не слышал комментарий отца. До конца завтрака Майлз молчал и только когда мы с Корбином сидели в машине, я заметила, как Майлз подошел к моему отцу и, пожимая его руку, что–то сказал. Я попыталась прочесть его эмоции, но лицо отца было непроницаемым. Мой отец скрывает эмоции почти также хорошо, как и Майлз.

Мне очень хочется узнать, что же сказал Майлз отцу перед нашим отъездом.

Также мне хочется узнать и другие ответы на вопросы, которые у меня есть к Майлзу.

Когда я была подростком, Корбин и я всегда приходили к единому мнению, что если бы у нас были сверхъестественные способности, мы бы летали. Но познакомившись с Майлзом, я передумала. Если бы я могла получить какую–нибудь сверхъестественную силу, я бы выбрала телепатию. Я бы могла проникнуть в его мозг и узнать каждую мысль.

Я бы как вирус проникла в его сердце и окутала его.

Я бы назвала себя «Разведчиком».

Да. Звучит великолепно.

– Иди в туалет, – сказал Корбин. припарковавшись около заправки.

Я бы хотела снова учиться в средней школе и называть его задницей. Но взрослые не называют так своих братьев.

Выйдя из машины, я почувствовала, что снова могу вздохнуть полной грудью, но, к несчастью, Майлз открыл дверь и вышел из машины. Сейчас Майлз кажется еще больше, а мои легкие еще меньше. Мы молча зашли на заправочную.

Забавно, как это работает: иногда молчанием можно высказать намного больше, чем словами; иногда молчание означает, что человек не знает, о чем с тобой говорить. Не знаю, о чем ты думаешь. Поговори со мной. Расскажи мне все, что ты никогда и никому не рассказывал. Все слова. Начиная с самого начала.

Интересно, о чем говорит его молчание?

Мы зашли внутрь. Когда Майлз увидел табличку уборной, он кивнул мне и зашагал вперед. Он ведет. Я следую. Он твердый, я жидкая. Я просто его след.

Когда мы дошли до уборных, он, не останавливаясь, зашел в мужской туалет. Он не оглянулся и не посмотрел на меня. Он не остановился, чтобы пропустить меня вперед. Я толкнула дверь уборной. Мне не нужно в туалет, я просто хотела вздохнуть полной грудью, но он не позволил мне этого. Он вторгся. Не думаю, что он это осознает. Он просто вторгся в мой мир: в мои мысли, в мой живот и в легкие.

Вторжение – вот его супер способность.

Захватчик и Разведчик. Они в значительной степени равносильны, поэтому думаю, из нас получится никудышная команда. Я достаточно долго мыла руки. Похоже, Корбину действительно нужно было остановиться здесь. Когда я открыла дверь, он снова вторгся в мой мир. Он стоял в дверях, не давая мне пройти.

Он не двигается, но и не вторгается. Я действительно не хочу находиться рядом с ним, но, тем не менее, я позволяю ему оставаться.

– Хочешь что–нибудь выпить?

Я покачала головой.

– У меня есть вода в машине.

– Ты голодна?

– Нет.

Кажется, он немного разочарован из–за того, что я ничего не хочу. Может, он не хочет возвращаться обратно в машину?

– Я хочу конфеты.

На его губах медленно появилась одна из его редких и заветных улыбок.

– Я куплю тебе конфеты.

Он повернулся и направился к прилавку с конфетами. Остановившись рядом с ним, я изучаю ассортимент. Мы слишком долго выбираем конфеты. На самом деле я не очень хочу есть. Да и по правде говоря, мы только притворяемся, будто выбираем конфеты.

– Это странно, – прошептала я.

– Что странно? Выбирать конфеты или притворяться, будто мы оба не хотим прямо сейчас оказаться на заднем сиденье?

Ничего себе. Такое чувство, будто я действительно вторглась в его мысли, но только эти слова искренне звучали из его уст. Благодаря этим словам я почувствовала себя лучше.

– И то, и то, – я повернулась к нему. – Ты куришь?

Он взглянул на меня как на сумасшедшую.

Меня это не волнует.

– Нет, – небрежно ответил он.

– Помнишь, когда мы были маленькими, продавали конфеты в виде сигарет?

– Да. Это немного болезненно, если ты об этом думаешь.

Я кивнула.

– Раньше мы с Корбином часто их покупали. Ни за что на свете не позволю своим детям их покупать.

– Сомневаюсь, что их до сих пор выпускают.

Мы снова повернулись к прилавку с конфетами.

– Ты пробовала?

– Пробовала что?

– Курить.

Я покачала головой.

– Нет.

Мы довольно долго смотрим на конфеты. Он повернулся ко мне, и я взглянула на него.

– Тейт, ты любишь конфеты?

– Нет.

Он засмеялся.

– Тогда, думаю, нам стоит вернуться к машине.

Я согласилась, но ни один из нас не сдвинулся с места.

Он осторожно коснулся моей руки, так, будто он знает, что он лавина, а я нет. Майлз аккуратно взял меня за два пальца и потянул назад.

– Подожди, – сказала я, отдергивая руку. Сначала он оглянулся ко мне через плечо, а потом и полностью повернулся ко мне.

– Что ты сказал моему отцу перед нашим отъездом?

Его пальцы сплелись с моими, а взгляд отстранился.

– Я извинился.

Он снова повернулся к выходу, и я последовала за ним. Он не отпускал мою руку до тех пор, пока мы не подошли к выходу. Когда он отпустил мою руку, я снова почувствовала опустошение.

Я иду за ним к машине. Надеюсь, я действительно не поверила, будто владею телекинезом. Он сделан из брони. Он непроницаем.

Майлз, не знаю, смогу ли я что–нибудь сделать с этим. Не знаю, смогу ли я придерживаться правила номер два, потому что я хочу занимать более значимое место в твоем будущем, нежели просто заднее сиденье в машине.

– Большая очередь, – сказал Майлз Корбину, когда мы сели в машину.

Корбин завел машину и

переключил радио–станцию. Его не волнует, что очередь была большая. Он ничего не подозревает, а иначе он бы что–нибудь сказал. Кроме того, нет ничего, к чему бы он относился с подозрением.

Через пятнадцать минут поездки я поняла, что больше не думаю о Майлзе. Все мои мысли были поглощены воспоминаниями.

– А помнишь, когда мы были маленькими, мы всегда сожалели, что не обладаем сверхъестественной силой и не умеем летать.

– Да, помню.

– Сейчас ты владеешь этой способностью. Ты можешь летать.

Корбин улыбнулся мне в зеркало заднего вида.

– Да. Думаю, теперь я супергерой.

Откинувшись на сиденье, я смотрю в окно. Я немного завидую им. Завидую, потому что они многое видели. Много путешествовали.