Обложка – Анастасия Токарева 2 страница

Я широко ей улыбаюсь.

– Буду брать тебя с собой повсюду, станешь моим постоянным стимулятором самооценки.

– Можешь сделать перерыв и сходить с нами в кино?

Мотаю головой, и она тут же дуется.

– Сегодня только я, Фред и одна официантка. А придет еще какая-то команда, – поясняю я.

– Может, тогда на следующих выходных? Тут будут все трое Робертсов.

Я киваю, воодушевленная идеей провести веселый вечер в большой компании.

– Посмотрю, что у меня с расписанием.

Ее муж Финн, в прошлом занимавшийся рыболовным бизнесом, сейчас восходящая секси-звезда реалити-шоу «Рыбаки», в котором участвуют его младшие братья, он сам и их отец.

Брови Харлоу медленно приподнимаются, и я тут же понимаю свою ошибку. Хоть я и знаю ее всего девять месяцев, но о ее способностях вмешиваться в чужую жизнь ходят легенды.

– Может, ты и Леви…

Я уже ускоренно ищу возможность прекратить разговор.

– Нет. Нет! – отвечаю я и, обернувшись в сторону бара, замечаю несколько ждущих посетителей. – Мне пора, мисс Сваха, но я напишу тебе завтра и скажу, смогу ли.

Кивнув, Харлоу разворачивается в сторону столика.

– Ладно-ладно, упрямая ты жопка! – кричит она мне вслед.

Вернувшись за стойку, я вижу, что Фред наливает несколько сортов пива и параллельно разговаривает с завсегдатаями. А с краю в одиночестве сидит Люк.

Он выглядит… Хм, да, он выглядит расстроенным, и думаю, у него на лице не часто бывает такое серьезное выражение. Хотя, конечно же, я почти ничего не знаю об этом парне, кроме того, что на него без конца глазеют девки, плюс – если с ним не заговорить – он выглядит совершеннейшим козлом, и еще у него в день входящих смс-сок больше, чем у меня за всю неделю. Но что я могу знать на самом деле?

Я оглядываюсь на Миа, Анселя и Харлоу и вижу, как они собирают вещи и идут к выходу, где их уже ждет Финн.

– Ты как тут? – спрашиваю я, достав из-под стойки стопку.

Он кивает в ответ, а как только поднимает на меня взгляд, вся серьезность исчезает, и он сладко улыбается. Я инстинктивно отворачиваюсь и погружаю в контейнер со льдом совок.

– Просто слишком задумался, – говорит он. – Кажется, бар идеальное для этого место.

Я киваю. И поскольку он явно ждет, как скажу что-нибудь еще, то отвечаю:

– Если хочется поразмышлять, лучше места и не найти. Плохие оценки. Потеря работы. Проблемы с деньгами. Первая любовь.

Он ловит мой взгляд.

– Знаешь по собственному опыту?

– Ага, – налив ему виски, отвечаю я. Несмотря на его улыбчивость, он выглядит нуждающимся в выпивке. – По опыту бармена. Может, тебе просто нужно отвлечься.

Глянув ему за спину, замечаю, что среди его друзей сидит все та же брюнетка и по-прежнему не сводит с него глаз. Проследив за моим взглядом, он снова поворачивается ко мне, слегка качнув головой.

Люк берет стопку и, запрокинув голову, залпом выпивает. Ставит ее на стол и, кашлянув, говорит:

– Спасибо.

– Не за что.

– Что насчет тебя? – спрашивает он.

Сделав шаг к раковине, я ставлю в нее стакан.

– А что со мной?

– Тебе нужно отвлечься?

Чувствую, как что-то кольнуло меня изнутри, но выдаю дружелюбную улыбку.

– У меня все хорошо.

Склонив голову, Люк смотрит на меня из-под ресниц.

– Что ты имеешь в виду под «хорошо»?

Взяв полотенце, я отвечаю, глядя ему в глаза:

– Что я не встречаюсь с парнями, с которыми познакомилась на работе.

– А я и не говорил про постоянные отношения, Ямочка, – хитро улыбнувшись, он выуживает из кармана доллар и кладет его в мою банку.

Его взгляд встречается с моим, и я тут же ощущаю напряжение где-то между ребрами и пупком. Его взгляд – понимающий. Будто он в курсе о моем дерьмовом дне и дает мне понять, что и его день тоже был дерьмовый, и словно ему нравится, что мы оба это знаем.

Мне не нравится это влечение между нами. Не нравится эта безмолвная связь.

Или, может, не нравится, насколько сильно на самом деле все это нравится. Я все еще ощущаю утреннее удушье, но чем дольше он здесь и разговаривает со мной, тем быстрее оно необъяснимым образом ослабевает.

– И кстати, – тихо говорит он, – сегодня вечером я редко вижу твои ямочки.

Пожав плечами, я отвечаю:

– Давай просто сойдемся на том, что был тот еще день.

Опираясь локтями на барную стойку, он изучает меня взглядом.

– Похоже, тебе нужно слегка выпустить пар.

Я издаю смешок, не в силах спорить.

– Похоже на то.

Придвинув к себе подставку под стакан, он не торопливо вращает ее пальцем.

– Возможно, кто-нибудь мог бы тебе с этим помочь.

Проигнорировав его, я начинаю протирать стойку. Мне далеко не впервые делают подобные предложения на работе. Но в первый раз я испытываю желание его принять, потому что внутри все вибрирует, когда в голове рисуются картинки того, что именно он предлагает.

– У тебя есть парень? – не собираясь отступать, спрашивает он, и я качаю головой.

– Нет, – отвечаю я. Если то, как смотрятся его руки в этой футболке, счесть намеком, готова поспорить, голый он выглядит просто фантастически.

Уверена, он и это знает.

А вот эти разговоры с самой собой – верный признак долгого отсутствия секса. И что мне ну прямо никак не нужно в своей жизни – так это такой парень, как Люк. Резко вдохнув, я делаю шаг назад, нуждаясь в физической дистанции.

Не отрывая от меня взгляда, он спрашивает:

– И что, ты действительно придерживаешься правила «не встречаться с посетителями»?

– Типа того, – сложив полотенце, я засовываю его за пояс фартука сзади и поднимаю на него взгляд.

– А если я пообещаю, что очень даже того стою?

И почему я не сомневаюсь, что он очень даже прав? Несмотря на застенчивость его улыбки, в медово-карих глазах по-прежнему сверкает обольщение.

– Уверена, ты потрясающий, – я облокачиваюсь на раковину и смотрю на него в упор, шокированная сама собой, все еще стоящей тут и обсуждающей это, – но я даже не помню твое имя.

– Еще как помнишь.

Подавшись вперед, он кладет скрещенные руки на отполированную деревянную стойку.

Я сдерживаю улыбку.

– Во сколько сегодня заканчиваешь? – интересуется он.

Не могу смотреть на его рот и не представлять, как он будет ощущаться, когда скользнет, такой горячий и приоткрытый, по моей шее, груди и ребрам.

Тут мне приходит в голову, что если кое-кому хочется покончить с полосой неудач, то стоит сделать так, чтобы уж наверняка, разве нет? И кто лучше поможет завершить мою сексуальную засуху, как не тот, кто точно знает, что делает? И кому не нужно, чтобы это означало нечто большее.

Между нами повисает молчание, после чего я наконец выпрямляюсь и беру очередной листок с заказом, принесенный официанткой. Сейчас или никогда.

– В час.

Люк

Без понятия, чем отличается эта девушка от других, которых приводил к себе домой, но я с удивлением обнаружил сам себя взлетающим по ступенькам, чтобы, добравшись до двери вперед нее, быстро осмотреть гостиную и мельком заглянуть на кухню.

В целом не плохо.

Никаких остатков еды на кофейном столике и – что еще важнее – никаких трусов на кухонном полу. Мысленно отсалютировал всем богам, чтобы они были со мной заодно, и в спальне не валяется ни одной обертки от презерватива. И в ванной, если уж на то пошло.

Открываю для нее дверь пошире и улыбаюсь.

– Заходи.

Взглянув на меня, Логан делает осторожный шаг в темную комнату. Обойдя ее, я включаю свет в гостиной.

И вот оно, это отличие. Большинство девушек входят ко мне в дом спиной вперед, вцепившись руками мне в рубашку. Они делают несколько шагов, не отрывая от меня взгляда, словно ожидая моей безмолвной команды: «Спальня там». А она входит и смотрит на все вокруг так же, как смотрит и на меня: словно не уверена, хочет ли на самом деле прикасаться.

Я уже угадываю ее мысли, прежде чем она облекает их в слова:

– Честно говоря, не совсем понимаю, зачем я здесь.

Делаю шаг назад. Но в моем ответе сомнений не звучит:

– Для всего, что тебе захочется.

Хотя мысленно издаю страдальческий стон: сегодняшний день был слишком длинным и полным драм. Хочется забыться в быстром сексе, а не заниматься долгими соблазнениями.

Словно уже отказавшись от плана А, мой желудок урчит, и я бросаю взгляд в сторону кухни.

– Ты голодная?

Она пожимает плечами.

– Чуть-чуть.

– У меня тут есть… – подойдя к холодильнику, я открываю и изучаю содержимое: – Пиво. Тортилья. Шрирача. Сельдерей, пепперони и… – заглянув в ящик, добавляю: – соленый сыр.

Оборачиваюсь в ответ на ее молчание и встречаюсь с насмешливым взглядом. Очерчиваю в воздухе круг в ее сторону и спрашиваю:

– Это что еще за лицо?

– Понятия не имею, какое у меня лицо, – вернув лицу нейтральное выражение и слегка улыбнувшись, отвечает она.

Я облокачиваюсь рукой на открытую дверь.

– Тогда скажи, о чем думаешь.

Ее брови немного приподнимаются, будто ей нужно подтверждение, действительно ли я хочу это услышать. Когда я киваю, она говорит:

– Ты так полон штампов, что больше уже некуда.

Я издаю смешок.

– Да неужели?

Ее откровенность сбивает с ног:

– Ты адски сексуален. При входе тут же глянул убедиться, не оставила ли на диване свое белье последняя побывавшая тут девушка. И у тебя типично холостяцкое содержимое холодильника.

Добавляю наблюдательность в список интригующих меня черт этой девушки.

Пожав плечами, мельком ей улыбаюсь.

– Просто редко ем дома.

Она отвечает на мои недомолвки маленькой ухмылочкой.

– Но если все это связать воедино, думаю, ты хорош в постели, и у тебя огромный пенис.

Улыбнувшись, я сдерживаю смех так долго, как только могу, но в итоге не выдерживаю и хохочу. В ответ она тоже улыбается, уже по-настоящему, без ухмылок, и это настолько неожиданно, что ощущается, будто дали пыльным мешком по голове. От секси-улыбочек твердеет член, но ее – не сексуальная. Она счастливая. И дело не только в ямочках. Глаза поблескивают, и это весомее, чем кажется на первый взгляд. Я и не думал, что настоящая улыбка – всегда про счастье, но ее улыбки – самые счастливые из всех когда-либо виденных…

Потерев рукой лицо, я делаю шаг к ней, стараясь не обращать внимание на напряжение внутри, и провожу пальцами по выбившейся из хвоста пряди волос. Заправив ее ей за ухо, я шепчу:

– Слушай, Логан…

Она скептически прищуривается и сдерживает ухмылку. Я гадаю, не спросить ли ее об этом, но видеть ее тут, вдали от тусклого цветного освещения бара Фреда – обезоруживающе. Там она выглядела чуть строже: за фасадом поддразнивающей улыбки скрывалась настороженность. А сейчас я вижу, что ее глаза не просто голубые – вокруг радужки темно-синяя, а внутри ярко-бирюзовая кайма, а нос усыпан мелкими веснушками.

Покусывая уголок губы, она снова оглядывает мою гостиную.

Мать вашу, она что, девственница?

Должен ли я уточнить?

Ну нет. На ней крутые тяжелые ботинки и короткая клетчатая юбочка, и я не рискну схлопотать стальным мыском по голени или по кое-чему еще более важному.

– Если хочешь развлечься, я за, – предлагаю я. – Ты красивая и милая, а твой рот как конфетка, – пока говорю это, не свожу глаз с ее губ, но практически уверен, что в ответ она закатывает глаза. Логан производит до странного двойственное впечатление: несгибаемая внешне, но настойчиво наводящая на мысль, что с ней нужно бережно обращаться.

– Или, – продолжаю я, сделав шаг назад, – мы можем заказать пиццу и сыграть в Titanfall на Xbox.

Думаю, она отвергнет это предложение, потому что не могу себе представить, чтобы такая сексуальная девушка хотя бы слышала о Titanfall.

И я никак не мог ожидать, что ее глаза загорятся, и, прежде чем вернуть на лицо нейтральное выражение, она снова оглядывает гостиную. Кажется, я сильно в ней ошибся.

Разувшись, возвращаюсь на кухню, беру две бутылки пива и киваю в сторону гостиной.

– Пойдем.

Улыбаясь, она немного нерешительно подходит и устраивается рядом со мной на диване. Вижу, как она берет в руку геймпад и умело скользит большим пальцем по маленькому джойстику.

– Тебя не смутит, если я надеру тебе задницу? – спрашивает она.

Я качаю головой и с улыбкой запускаю игру.

– Не-а. Моя бабушка на прошлой неделе мощно меня отделала, и уверен, она бы повеселилась, узнав, что меня победила девчонка.

Чувствую ее взгляд у себя на лице, когда кликаю на главное меню. А повернувшись, замечаю ее ямочки от широкой улыбки.

– Это мило.

– Мило, что меня в шутере сделала бабушка? – мне так и хочется рассказать ей, как на мой двадцать первый день рождения бабуля отправила меня в Вегас и даже одобрила татуировки, но взяла с меня обещание не снимать проституток. А когда я ответил ей, что мне вообще-то нет нужды платить за секс, треснула мне по затылку.

– Ну да, – Логан поворачивается к экрану. – Кстати, сколько тебе? Двадцать два?

– Двадцать три. В октябре будет двадцать четыре.

– Ми-ми-ми, – она слегка треплет меня за щеку. – Мой двоюродный брат тоже всегда уточняет, что ему не просто одиннадцать, а с половиной.

– А ты шутница.

Ее смех отзывается вибрацией у меня внутри.

– Значит, почти двадцать четыре, – замечает она. – Может, уже пора заканчивать с видео-играми?

Я кивком показываю на ее руки.

– Тебе-то самой, смотрю, вполне привычно с геймпадом в руках, острячка.

Логан пожимает плечами и снова смотрит на меня.

– Давай просто остановимся на том, что я провела с тем, что у меня в руках, куда больше времени, нежели с чем-то подобным, – она кивает в сторону моих бедер, и я кашляю, чуть не захлебнувшись пивом. Повернувшись к телевизору, она хохочет, показывая на экран. – Боже, только не говори мне, что Гигант92 – это ты!

Подмигнув, я отвечаю:

– Кажется, с этим мы уже разобрались.

Логан качает головой, но не выглядит раздраженной. У нее порозовели щеки – это заметно даже в тусклом свете экрана телевизора; она сидит всего в десятке сантиметров от меня.

Она присоединяется к игре, и мы выбираем себе Пилотов. Только после того как игра полностью загрузилась, и нас перебросило на карту, я понимаю, что еще никогда не играл с девушкой, не считая моей сестры Марго – а она невыносима. Я неплохо освоил навыки бега по стенам, прыжков и всего прочего, но все еще стараюсь научиться легко управлять Титаном и выучить кое-что из тактических примочек. У сидящей рядом со мной Логан, кажется, с этим проблем нет; начинаю думать, что она профи.

Она не особо разговорчивая. Милая, но не из тех, кто без конца хихикает. И, очевидно, не пытается меня впечатлить. Хотя уже почти надрала мне задницу. Несмотря на это между нами есть какая-то легкость. Тишину нарушают только звуки стрельбы в игре и наша ругань в случае удачи или расстройства.

– Бери снайперскую винтовку! – кричит она, хотя сидит совсем рядом.

Мы оба большими пальцами колотим по геймпадам.

– Нет, мне больше нравится MK5.

– Чувак, ты стреляешь без разбору, сейчас и меня заденешь, просто будь поточнее хотя бы пару чертовых секунд!

Я с хохотом я переключаюсь на винтовку и в несколько выстрелов убиваю Огра, расчищая себе путь вперед.

– Скажи, что я была права, – нараспев замечает она.

– Ты была… Какого хуя! – ору я. Под шквальным огнем пулеметов вражеской команды мой Пилот погиб. – Этот-то откуда взялся?

Она жмет на паузу.

– Ого. А тебя ненадолго хватило, – в ее глазах сверкает веселье, а на губах играет насмешливая ухмылка.

Логан так запросто отпускает шуточки и недомолвки про секс – и про то, зачем мы оба сейчас тут – но складывается впечатление, что она не сможет сделать первый шаг.

– Могу я задать тебе вопрос? – спрашиваю я.

Она тянется за своим пивом.

– Имеешь в виду, еще один?

Я смотрю на нее с бесстрастным выражением на лице.

Снова нацепив эту поддразнивающую улыбочку – эти чертовы ямочки плавят меня изнутри – она говорит:

– Ладно, хорошо. При условии, что ты не расстроишься, если я не стану отвечать.

– Почему ты ушла сегодня со мной? Рискую показаться полным мудаком, но сама ведь сказала, что не в твоих правилах приходить домой к посетителям бара, а вот сейчас ты здесь.

– Все верно, – быстро, но тихо говорит она. – Я такого не делаю.

Она так и не ответила на главный вопрос, но ее ответ меня удивляет.

– Никогда?

Она качает головой. Любопытно. Это все, что я получу в ответ? Она молчит, но выглядит так, будто еще обдумывает мой вопрос. Наконец, поджав ногу под себя, она поворачивается ко мне лицом.

– Позволь и мне задать тебе вопрос, – просит она.

Приподняв подбородок и слегка кивнув, я делаю глоток пива и жду.

– Ты часто это делаешь? – спрашивает она.

Хотя жестом показывает на всю комнату, говорит она явно не про видео-игры.

Я быстро пробегаюсь по памяти. За последние два месяца где-то десять женщин. Это ей может показаться слишком много.

– Ну… не каждую ночь, конечно, но да, периодически.

– Почему?

Почему? Что за идиотский вопрос! Почему я занимаюсь сексом? Она вообще серьезно?

Я изучаю ее взглядом, эти искрящиеся голубые глаза, вглядывающиеся в мое лицо и ждущие ответа. Разве так бывает, чтобы кто-то был настолько невинен и проницателен одновременно?

Честно говоря, меня уже спрашивали об этом, несколько раз и в разных вариациях. Обычно женщины это делают в постели, до или после секса, стараясь сохранить непринужденный тон.

У тебя в постели, наверное, побывало немало девушек.

Когда ты в последний раз приводил кого-то домой?

Надеюсь, ты понимаешь, что обычно я так себя не веду. А с тобой все по-другому, Люк.

Но мне еще не задавали такой вопрос, сидя на диване, как часть светской беседы, когда все одеты и когда на меня смотрят ясные глаза, ни капли не осуждая. Ощущение, будто Логан просто хочет понять.

– Я сейчас не гожусь на что-то большее, – отвечаю я. – Не имею в виду, что боюсь обязательств и тому подобной хрени. Я был когда-то влюблен и не уверен, что способен на это снова.

Она издает смешок, кивает и подносит свое пиво к губам.

– По крайней мере, – продолжаю я, – не сейчас, когда я работаю, как сумасшедший, – это звучит просто нелепо, я и сам это слышу. Все работают, как сумасшедшие. И все по уши в делах, когда молоды. – Но тем не менее я парень. Я люблю секс. Люблю женщин. Ты такой степени откровенности ожидала?

Она кивает.

– Тогда твоя очередь, – говорю я.

В груди оживает что-то давно позабытое. Прошла целая вечность с тех пор как я так разговаривал – искренне и открыто – с кем-то помимо своих родных, и уже не помню, до чего же хорошо это ощущается.

Она снова делает большой глоток пива, прежде чем ответить. Я глаз не свожу с ее горла в этот момент. Шея длинная, со светлой и гладкой кожей.

– Я пошла с тобой, потому что меня этим утром закрутила волна.

Она занимается серфингом… Это, безусловно, объясняет ее тело.

– Меня давно так не швыряло, – глядя на бутылку в своей руке, продолжает она. – И я забыла, как это страшно. В первую половину утра я толком не могла поймать ни одну хорошую волну. А потом накатила та и чуть не стерла меня в порошок. Целый день я была напряжена и не в своей тарелке. Но раньше мне и в голову не приходило снять напряжение с помощью секса. А вечером я подумала: а почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – повторяю я и чувствую, как мой пульс ускоряется настолько быстро, что это кажется невозможным.

Она кивает, но теперь смотрит на мои губы.

– Все, что захочешь, ладно? – напоминаю я ей.

Я вижу, как медленно, очень медленно в ее глазах одна эмоция сменяет другую – неуверенность, страх, желание, решительность ­– и, подавшись вперед, она слегка прикасается к моим губам своими. Они мягкие, словно шелк.

– Мы будем заниматься этим только сегодня, – говорит она, отодвигаясь на несколько сантиметров, чтобы посмотреть мне в глаза. Ее слова совсем не похожи на те, что говорят другие девушки. Она не волнуется, не попадает в ловушку желания большего – зато беспокоится, что я попаду. Ее ямочки становятся такими глубокими, когда, улыбнувшись, она продолжает: – Так что не забудь продемонстрировать мне все свое мастерство.

Не отрываясь от ее губ, я смеюсь.

– Да, мэм.

– И даже не вздумай потом заявиться в бар, ожидая, что я тебе отстрочу минет на парковке, – у моих губ предупреждает она. – Я не из таких.

Видите? Я был прав.

Немного отодвинувшись, я отсалютировал ей двумя пальцами.

– Вас понял.

Не церемонясь, она хватается за низ моей рубашки и помогает снять ее через голову. У нее теплые и мягкие руки, но не уверенные. Сначала пальцами, а потом ладонями она поглаживает мою кожу. Она исследует, будто прошло немало времени, с тех пор как она это делала, и уже забыла, как ощущается кожа. У нее ногти как раз той длины, чтобы можно было мягко поцарапать грудь и спуститься вниз к животу, после чего она принимается за пуговицу моих джинсов.

Эй, сбавь обороты. Охренеть.

Я отодвигаюсь за пределы ее досягаемости, достаю из кармана презерватив и кладу его рядом с ее бедром.

– Хочешь, пойдем в мою комнату?

Она мотает головой.

– И тут неплохо, – она притягивает меня ближе и, прежде чем я сумел ее остановить, стаскивает с меня джинсы и боксеры. – Ты живешь один?

Спихнув штаны на пол, я отвечаю, прижавшись губами к ее рту:

– Ты раздела меня прямо на диване, так что, боже, остается только надеяться.

Я чувствую ее хихиканье, когда наклоняюсь оставить посасывающий поцелуй у нее на шее, одновременно с этим ловко уклоняясь от ее рук. Я еще не хочу, чтобы она прикасалась к моему члену, никто из нас еще не готов трахаться, да и потом: к чему такая спешка? Всего за пять минут разворот на сто восемьдесят градусов. Она больше ни капли не сомневается. Интересно, а она во всем такая – осторожная поначалу, а потом без оглядки устремляющаяся вперед? Даже если так, в ней чувствуется легкая отстраненность, будто она мысленно с чем-то сверяется, вместо того чтобы погрузиться в происходящее.

Это странно.

Обычно я ощущаю неистовую жажду связи – с непременным контактом глаз, чередой тихих вопросов и поцелуев, которые ощущаются выболтанными секретами – и это означает, что могу выбрать, как много из этого я хочу. Но Логан не ищет этой связи; она парадоксальным образом хочет и покончить с происходящим, и быть им же поглощенной.

Странным образом это мне напомнило о том, как однажды нас с родителями в Скалистых горах застала снежная буря: мама радостно восхищалась ее красотой, а папа был сосредоточен на том, как безопасно вывести нас оттуда. Моя задача сейчас – направлять нас обоих.

Она подталкивает мои руки к своей рубашке и закрывает глаза, когда я, целуя ее, расстегиваю пуговицы. Она пахнет апельсинами и девчачьей сладостью.

Стаскиваю рубашку с ее плеч, тяну вниз по рукам и расстегиваю бюстгальтер. Черт, у нее красивая грудь. Больше, чем мои ладони. Я скольжу взглядом по плоскому упругому животу. У нее тело девушки, которая без особого стеснения катается на доске в одном бикини: загорелое, с нужными изгибами и хорошими мышцами. Я хочу забыться в ней, хочу ощутить ее облегчение, почувствовать необходимость сокрушить ее способность все контролировать. В кои-то веки мне хочется подольше остаться в постели, не гасить свет и болтать всякую чепуху, целуя ее идеальное тело.

Но я чувствую, как напрягается ее живот, как она просто хочет двигаться вперед и, не останавливаясь, получить то, чего хочет.

Так вот, значит, как чувствуют себя со мной женщины, когда я рассеян и нуждаюсь только в сексе?

Наклонившись, целую ее подбородок, губы, раскрывая их своими. Ко мне в рот ныряет ее маленький и мягкий язычок, и вместе с легким оттенком аромата пива, она по-прежнему пахнет апельсинами. Представляю, как она берет один в баре и, задумавшись о чем-то, лениво выдавливает из него сок, а потом добавляет в напитки.

– Давай, – шепчу я, посасывая ее нижнюю губу. Прояви себя как-нибудь. – Потрогай меня, – она проводит языком по моей верхней губе и сдавленно всхлипывает. – Нет ничего странного в том, чтобы хотеть это. И я тоже хочу. Ты не делаешь сейчас ничего предосудительного.

Она неуверенно обнимает меня за шею одной рукой, раздвигает ноги и притягивает меня к себе,

давай

ближе

да-а-а.

Я чувствую, как, отдаваясь процессу, она становится податливее подо мной. Одной рукой поглаживая меня по лицу, она другой обхватывает член. От ее прикосновения он становится еще тверже. Я вдыхаю ее сладкий цитрусовый аромат и наклоняю голову, чтобы втянуть в рот мягкий сосок, а когда он твердеет от касаний моего языка, не могу сдержать стон.

Я начинаю стаскивать с нее юбку.

– Ох, блин, – произносит он, закрыв рот рукой и смеясь.

Замерев, я смотрю на нее.

Черт возьми – ну конечно же, сейчас окажется, что она только что вспомнила о своих месячных.

– Что такое? – как можно спокойнее спрашиваю я.

В ее широко раскрытых голубых глазах – игривая просьба об извинении.

– Я не брила ноги… какое-то время.

Я выдыхаю, а от облегчения мои руки становятся неуклюжими, когда наконец снимаю с нее юбку.

– Не беспокойся. Я тоже.

Она хихикает, а когда я смотрю на нее, она меня просто потрясает. Замерев под моим взглядом, позволяет оглядеть ее с ног до головы. Может, у нее и небритые ноги, но это не заметно. Достаточно сказать, что Логан – натуральная блондинка, и все остальные, обычно прикрытые бикини части ее тела заставляют меня изойти слюной.

Только когда оказался над ней, расположившись между ее бедер, замечаю, насколько она расслаблена, лежа обнаженной передо мной, что я готов оценить это в полной мере: для Ямочки сейчас никого не существует, кроме нее самой.

Большинство девушек не приходят ко мне домой исключительно ради собственного удовольствия. Как бы не убеждали в обратном, они хотят отношений со мной, обожания. Им хочется, чтобы я захотел чего-то большего с ними, помимо одной ночи. Чтобы они понравились мне за пределами спальни.

Но Логан, похоже, не сильно волнует, что я про нее подумаю, или даже увидимся ли мы с ней снова. Она использует меня.

Я ощущаю острую боль от собственной ненужности и тепло уважения к ней одновременно.

Она начинает покусывать свою сладкую нижнюю губу.

– Все в порядке?

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и выдох.

– Просто смотрю на тебя, – отвечаю я. – Ты… – ты меня удивила. – Ты охрененно красивая.

Она даже не благодарит меня. Она вообще никак не реагирует, только смотрит на меня из-под отяжелевших век.

Провожу рукой по ее груди – полной и с маленькими розовыми сосками – и спускаюсь к упругому животу. Она всем телом подается навстречу моим прикосновениям.

– Можно я поцелую тебя здесь? – спрашиваю я, пальцами едва касаясь ее между ног. Она там мягкая и достаточно влажная, чтобы искушать меня, но все же не достаточно, чтобы я был уверен, что она взорвется бомбой, как я того и хочу.

Она слегка качает головой и широко улыбается.

– Нут уж, сэр. Это нечто особенное.

Блядь. Это действительно особенное, и меня это будоражит – что она так к этому относится. Но теперь я чувствую легкое расстройство: чем больше времени я с ней провожу, тем больше хочу, чтобы эта ночь вынесла к чертям ей мозг. Если говорить языком кино, то я ей покажу, кто тут долбаный Крестный отец.

Она на ощупь находит на подушке рядом с собой презерватив и протягивает его мне.

– Думал, ты хотела, чтобы я продемонстрировал тебе все свое мастерство, – подшучиваю я.

Она издает смешок, но улыбаться не перестает.

– Просто иди сюда.

Покачав головой, я отвечаю:

– Раз уж мы пропускаем прелюдию, хотя бы сама надень его.

Мило закатив глаза, она приподнимается на локте и разрывает зубами обертку. Медленно, очень медленно она раскатывает его по моей длине, а я, прикусив губу, издаю стон.

Увидев ее голой… попробовав на вкус ее язычок… ощутив обхват ее теплой руки у себя на члене, я готов трахаться, но она не спешит убрать от меня руки. Она трогает член, яйца, бедра, живот. На этот раз делает это намеренно, – наслаждается. Исследует кончиками пальцев, нежно щекочет грудь и, обхватив меня за затылок, притягивает к себе.

– Иди сюда, – снова говорит она шепотом, целуя мой подбородок, щеку, шею.

Может, мне стоило бы взять инициативу на себя. За своей броней и цинизмом она кажется ранимой, но я не хочу сейчас вести. Взяв меня в руку, она круговыми движениями потирает головкой клитор, и, опершись на руки по обе стороны от ее головы, я чувствую, как они начинают дрожать. Она хочет управлять процессом, хочет, чтобы я не двигался и не мешал ей. Хочет использовать меня и сделать себе хорошо. Каждый мускул у меня на спине напряжен, из головы улетучились все мысли, – есть только ощущения ее кожи. И это охуенные ощущения. Я смотрю ей в лицо и среди миллиона эмоций вижу напряжение и расслабленность одновременно. Еще ни разу я не был так заворожен при виде, как кто-то уступает своим желаниям.