Дом афири, бронкс, нью-йорк суббота, 18 ноября 2006

Дин не привык просыпаться первым, тем более в полдень, но дверь в комнату Манфреда была заперта, и храп хозяина дома отчетливо слышался сквозь нее, а Сэм мало того что дрых без задних ног, так еще самозабвенно пускал слюни в подушку. Дин, естественно, запечатлел эту картину на телефон, а потом принял душ, закинул грязную одежду в стиральную машину, сел на диван с сэмовым ноутбуком и залез на сайт об Эдгаре По. «Артур Гордон Пим» не поленился выложить целую кучу историй своего идола, и Дин принялся за чтение, прихлебывая убойный кофе из кружки с надписью: «ИБМ: ИТАЛЬЯНЕЦ БЕЗ МАКАРОН», причем аббревиатура была написана в трех цветах итальянского флага: белом, красном и зеленом. Кофе напомнил Дину, что Манфред, в общем-то, отличный парень, а после приятной музыки из одноименного альбома «Rush»^[94] в качестве приправы к чтению старший Винчестер решил забыть выступление «Скоттсо» как страшный сон.

Потом со второго этажа, спотыкаясь, спустился Сэм, облаченный в одни только штаны, и Дин, нацепив физиономию безумного ученого, заголосил:

– Он ожил, я вам говорю! Ожил!^[95]
– Да-да, – и Сэм протопал прямиком на кухню.

Дин ухмыльнулся и снова уткнулся в ноут, но, перечитав один и тот же абзац три раза, сдался. Когда в гостиную вошел Сэм с кружкой, украшенной картинкой из мультика «Дилберт»^[96], старший Винчестер не выдержал:

– Чувак, ты говорил, что «Убийство на улице Морг» – это самая первая детективная история?
– Ага, а что? – Сэм забрался в кресло.
– А то, что большего дерьма я в жизни не читал. В смысле, остальные рассказы неплохи. Я начал просматривать «Сердце-обличитель» и вспомнил, что проходил его в той жуткой католической школе в Иллинойсе. Но про улицу Морг… – Дин картинно замолчал.

Сэм пожал плечами и отхлебнул кофе:

– Единственное, что могу сказать, в свое время эта история произвела фурор. И потом, если бы не она, сериала «CSI: Место преступления» у нас бы не было.
– Не велика потеря, – отмахнулся Дин. – В четверг вечером можно чего получше посмотреть.
– После завязки пойдет легче, – пообещал Сэм.

Дин поверил, но только потому, что хуже уже казалось некуда. Завязка была просто… бессмысленной, бессодержательной и растянутой на кучу страниц. Где убийства? Где расследование? Где орангутанг, черт подери?

К тому времени, как доиграла песня «Working Man»^[97], Сэм снова нарушил молчание:

– Что скажешь о детективе МакБейн?

Дин отодвинул ноутбук и выдохнул:

– Не могу поверить, что папа нам о ней не рассказал.
– Да ну? Я-то как раз ничего удивительного не вижу. Он не рассказал нам о «Доме у дороге», не рассказал об Элен и Джо, не рассказал о муже Элен, не рассказал об Элкинсе, не рассказал о…
– Все-все-все! – Дин примирительно вскинул руки, потом потряс головой и заглотил остатки совершенно остывшего кофе. – Я тут подумал… Наверное, мы можем ей довериться.

Сэм, с самого начала сидевший с полузакрытыми глазами, распахнул их во всю ширь:

– Да ну? То есть, я согласен, но странно от тебя такое слышать.

Дин пожал плечами:

– Я говорил уже, что знаю копов. Чувак, мы с тобой… а я особенно, лакомый кусочек для них. Любой коп из штанов выпрыгнет, чтобы нас засадить. А эта МакБейн нас прошлой ночью тепленькими застукала. Могла бы арестовать, засветиться на первых полосах, получить повышение… А она что? Да в жизни бы коп так не сделал!
– А как же смягчающие обстоятельства?
– Даже так, – Дин поднялся. – Пойду за добавкой.

Сэм выскреб себя из кресла и пошел за ним:

– Знаешь, я как раз думал о папе… Если честно, потому и заспался: как мы вернулись, всё вертелся с боку на бок.

«Дерьмо-дерьмо-дерьмо…» – пронеслось в голове у Дина: что ему больше всего не хотелось делать, так это разговаривать с младшим братом об отце. Не сейчас. Старший Винчестер подошел к кофеварке и обнаружил, что кофе там на самом донышке:

– Парень, этикет кофеманов! Кто допил, тот варит новый.

Сэм отшатнулся, будто Дин его ударил:

– А я не допивал. Там еще осталось.
– Издеваешься?
– Короче, – продолжил Сэм, когда брат сдался и вылил остатки кофе в раковину. – Я вспоминал, как мы у Бобби сунули Мэг в ловушку…

Не будучи уверенным, куда именно клонит Сэм, Дин что-то неразборчиво пробормотал и сполоснул резервуар.

– Помнишь, Бобби сказал, что она – одержимый человек?

Дин кивнул. Он тоже раньше думал, что демон просто принял облик симпатичной блондинки. Сэм сжал кружку:

– В жизни не забуду лица Бобби, когда он сказал: «А вы не знали?». Он поверить не мог, что нам не удалось разглядеть признаки.
– И каким боком оно к отцу? – спросил Дин, хотя сам уже догадывался.
– Папа мог нас этому научить, но не научил. Он не рассказал про других охотников, про «Дом у дороги», про вампиров, пока мы с ними нос к носу не столкнулись, про могильную пыль^[98]. То есть, он дал нам основы, научил постоять за себя, и все на этом. Большую часть из того, что я сейчас знаю, я узнал сам. И я думаю… я думаю, папа был рад, что я уехал в Стэнфорд.

Дин застыл на полпути к холодильнику:

– Извини?
– Дин, нельзя вот просто взять и сорваться в Стэнфорд. Надо заполнить кучу бумаг, и львиную их долю должен подписать родитель или опекун. Например, про финансовую поддержку.
– Хочешь сказать, папа подписал всю твою макулатуру? – ошарашенно переспросил Дин.
– Ну да. Он рвал и метал, но подписал всё.

Засыпая кофейные зерна, Дин вспоминал отвратительную ссору: отец обвинял Сэма, что тот бросает семью; Сэм обвинял отца, что тот руководит его жизнью и ее портит; ну а Дин отчаянно (и безуспешно!) убеждал их успокоиться и поговорить, а не орать друг на друга. И вот, оказывается, отец был тогда согласен…

– А может, – медленно проговорил Дин, – папа не думал, что ты всерьез? Ну, заполнил справки, чтобы ты не дулся, а потом, когда ты сказал, что уезжаешь…

Сэм кивнул:

– Возможно. Но не слишком ли много бумагомарательства для просто «чтобы я не дулся»? И потом, он мог прервать мое обучение в любой момент, элементарно не подписав новую порцию бумажек.
– Постой, хочешь сказать, папа возился с твоими справками каждый год?
– Ну… – Сэм замялся.

Дин хорошо знал, когда лицо Сэма приобретает такое выражение: что-то он явно скрывал.

– Что ты сделал, Сэмми?

Повисла длинная пауза, было слышно только, как бурлит кипящая вода.

– Я… – Сэм глотнул кофе, чтобы оттянуть момент, но все-таки сказал: – Я сделал так, чтобы они признали меня независимым.
– Прости?
– Папа не стал со мной даже разговаривать после моего отъезда, а значит, со вторым курсом возникли бы проблемы. Подделывать подписи у меня тогда выходило не очень, стипендию терять не хотелось, и я написал заявление, что мой отец пропал без вести. Собственно, для всяких служб он и правда пропал, так что все легко купились. Они признали меня независимым, и я cмог сам подписывать все бумаги.
– То есть, ты отрекся от отца?

Сэм открыл рот, захлопнул, снова открыл и неуверенно выдал:

– Он первый от меня отрекся.

Где-то внутри Дина всколыхнулась ярость, но улеглась почти мгновенно. «После всего, что он наговорил мне перед смертью, я не собираюсь его выгораживать!»

И потом, что было, то прошло. Если сейчас еще собачиться с Сэмом об отце, выйдет черт знает что.

– Понятно, – сухо сказал он. – И как все это относится к тому, что отец не рассказал про детектива МакБейн?
– Помнишь Джерри из аэропорта?

Дин кивнул: они с папой избавили Джерри Пановски от полтергейста, а Джерри потом вызвал их с Сэмом насчет крушения самолетов^[99]. А кстати, причем тут Джерри?

– И что с ним?
– Он упоминал, будто папа рассказывал, что гордится моим поступлением в Стэнфорд. Я тогда поверить не мог, а теперь начинаю понимать.

Дин почти сдался: он совсем потерял нить разговора, если там вообще была какая-то нить:

– Понимать что?
– Даже когда он тренировал нас, он нас защищал. Он орал на меня, когда узнал про Стэнфорд, но одновременно гордился мной и помог мне с поступлением прежде всего. Он учил нас, но кучу всякой всячины нам пришлось узнать самим. Боже, Дин, да он только потому исчез, что пытался защитить нас от демона, и только тогда появился, когда мы по уши в дерьме увязли.

Дин молча таращился на раковину и слушал бульканье воды в кофеварке. Только через несколько секунд Сэм нерешительно окликнул:

– Дин?..

Дин повернулся и посмотрел на брата – на человека, которого он разыскал после пропажи отца, на человека, которого приказали защищать любой ценой, а если не получится защитить – убить. Дин повернулся и очень мягко проговорил:

– Знаешь, что я думаю? Я думаю, папина идея с охотой на тварей абсолютно не вязалась с потребностью нас защищать. Еще я думаю, что он по-любому не мог выиграть эту войну. И что она его в конечном итоге и погубила.

Еще некоторое время братья молча сверлили друг друга взглядами, а потом раздался голос Манфреда:

– Парни, вы проснулись?
– Мы здесь! – хором отозвались Винчестеры.

Дин не сумел сдержать улыбки облегчения, и Сэм ответил ему такой же.

В этот момент Манфред, в дырявых штанах, выцветшей футболке и босиком, прошлепал в кухню:

– У вас тут все нормально?
– Да, – ответил Дин. – Просто стандартная порция посиделок в эмо-углу. Уже закончили. Ах да, и я одежду в стирку загрузил, ничего?
– Не заморачивайтесь, парни. Мой дом – ваш дом.
– Спасибо.
– Я обычно в такую рань по субботам не встаю, но вспомнил кое-что для вас интересное, – он вытащил из шкафа кружку с изображением жуткой перекошенной рожи и подписью «БРЮЗГА» и плеснул себе кофе. – Одно время Алдо встречался с кралей, которая была натуральный райкер.

Сэм недоуменно прищурился, и Дин закатил глаза:

– Он имеет в виду, что девица была фанаткой «Queensryche», а не первым офицером «Энтерпрайза»^[100].

Не дожидаясь реакции Сэма, Манфред продолжил:

– Кажется, ее звали Рокси… как-то-там.
– И она была блондинкой? – уточнил Дин.

Манфред отпил еще кофе и широко улыбнулся:

– Алдо только с блондинками и мутит. Ладненько, пойду-ка я к себе, нарою чуток клубнички в сети. Свидимся позже, парни.

Едва он вышел, Дин скуксился и протянул:

– О нееет…
– Что такое? – удивился Сэм.
– Придется расспрашивать Алдо о Рокси. А значит, вернуться в «Парковка сзади».

Сэм ухмыльнулся:

– Тяжела доля героя, а, Дин?
– Пшел в жопу!

ГЛАВА 12