Я: Чтобы мы будет делать с завтрашним вечером? Рейчел: Мы соврем им? Я: Встретимся в семь? Рейчел: Хорошо. Я: Рейчел? М: Да? Я: Спокойной ночи. Рейчел: Спокойной ночи, Майлз. 10 страница

Я покачала головой, не понимая, почему он это говорит, но с другой стороны, мне это нравится. Его рука проскользнула под мою рубашку, а ладонь, найдя мой живот, продолжила свой путь к колыбели моей груди.

– Тейт, должно быть, ты очень устала.

Я покачала головой.

–Не совсем.

Я вру.

Я выжата.

Его губы покинули мои шею, и он посмотрел мне в глаза.

– Ты врешь, – его палец остановился на верхушке моего лифчика, прикрывавшего мой сосок. – Я знаю, ты устала, – он дотронулся губами до моих так нежно, что я едва почувствовала его. – Я просто хочу несколько минут целоваться с тобой, ладно? А потом ты сможешь пойти и немного отдохнуть. Не хочу, чтобы ты думала, что я чего–то жду от тебя лишь потому, что мы вдвоем дома.

Его рот снова коснулся моих губ, но его губы не могут сравниться с тем, как его слова влияют на меня. Никогда не думала, что внимание может так возбуждать.
Но, Боже мой, это так горячо.

Его рука проскользнула под мой лифчик, а рот вторгся в меня. Каждый раз, когда его язык, встречаясь с моим, ласкал его, моя голова кружилась. Интересно, закончится ли это когда–нибудь?
Он сказал, что хочет только несколько минут целоваться со мной, но его понимание поцелуя и мое определение поцелуя написаны на двух разных языках. Его рот везде.

И руки тоже.

Он задрал рубашку до бюстгальтера, потянул одну чашечку вниз, и моя грудь оголилась. Дразня меня языком, он наблюдает за мной. Его пылкий рот и не менее горячий язык, пробуждают во мне мягкие стоны.

Проведя рукой вниз по моему животу, он немного отдалился от меня, перенеся свой вес на один локоть. Его рука движется по моим джинсам, направляясь к внутренней стороне бедер. Когда он провел пальцами по ткани между ног, я откинула голову назад и закрыла глаза.

Боже мой, мне нравится его версия поцелуев.

Он трется рукой об меня, сильно надавливая на меня через ткань штанов, пока мое тело не начинает молча умолять о большем. Его рот больше не на моей груди, он на моей шее: целует, кусает, посасывает одно и тоже место, как будто он пытался оставить на мне свою метку.

Я стараюсь быть тихой, но это практически невозможно, когда между нами создается такое невероятное трение. Это нормально, ведь он тоже не молчит: каждый раз, когда с моих губ слетает стон, он стонет, вздыхает или шепчет мое имя. Я веду себя громко, потому что мне нравятся его звуки.

Я люблю их.

Его рука быстро нашла пуговицу моих джинс и отстегнула ее, при этом он ни на дюйм не отдалился от моей шеи. Расстегнув молнию, его руки опустились на мои трусики. Он возобновил свои движения, но только на этот раз они были в миллион раз интенсивней, и в этот же миг я поняла, что он еще нескоро остановится.

Моя спина выгнулась из–за всех сил стараясь быть как можно ближе к его руке. Майлз как будто точно знает, куда нужно коснуться, чтобы заставить мое тело ответить ему.

– Боже, Тейт. Ты такая влажная, – он отодвинул двумя пальцами мои трусики. – Я хочу почувствовать тебя.

И это все.

Я погибла.

Один из его пальцев скользит внутри меня, но большой палец остался снаружи, зарождая во мне стоны и, Боже мой, я, как испорченная пластинка, не могу остановиться. Он целует меня, поглощая все мои звуки, в то время как мое тело дрожит под его рукой.

Эти ощущения настолько сильны и так длительны, что я боюсь отпустить его, когда все кончится. Не хочу, чтобы его рука покидала меня. Я хочу так уснуть.

Я полностью обессилена, мы вдвоем тяжело дышим и, кажется, что мы даже не можем шелохнуться. Его губы прижаты к моим, но он не целует, а наши глаза закрыты. Спустя пару минут он, наконец, вытащил руку из моих джинс, застегнул молнию и кнопку. Когда я открыла глаза, он, улыбаясь, не спеша облизывал свои пальцы.

Святые небеса!

Я очень рада, что в этот момент не стою, а иначе от увиденного я бы упала.

–Ничего себе, – на выдохе сказала я. – Ты чертовски хорош в этом.

Его улыбка стала больше.

– Ух ты, спасибо, – наклонившись, он поцеловал меня в лоб. – А сейчас, девочка, иди домой и немного поспи.

Он начал подниматься с кровати, но я схватила его за руки и потянула обратно.

– Подожди, – толкнув его на спину, я села на него. –Это не честно по отношению к тебе.

– Я не жду ничего взамен, – сказал он, переворачивая меня на спину. – Уверен, Корбин задается вопросом, почему ты еще здесь, – приподнявшись, он взял мои запястья, поднимая меня вместе с собой. Я достаточно близко к нему прижалась, чтобы заметить, что он еще не готов со мной попрощаться.

– Если Корбин спросит меня, я просто скажу, что не хотела уходить, пока не закончу работу.

Майлз покачал головой.

– Тейт, тебе нужно возвращаться. Он поблагодарил меня за то, что я защитил тебя от Диллона. Как ты думаешь, что он почувствует, если узнает, что я поступил так лишь потому, что я эгоист и хочу, чтобы ты была только моей?

Я покачала головой.

– Мне не важно, как он будет себя чувствовать. Это его не касается.

Майлз положил руки на мое лицо.

– А для меня важно. Он мой друг. Я не хочу, чтобы он узнал, какой я лицемер, – поцеловав меня в лоб, он вывел меня из спальни прежде, чем я успела ответить ему. Он собрал мои книги, и когда мы дошли до входной двери, отдал их мне, но прежде чем я успела выйти, он, останавливая меня, схватил за локоть. Он смотрит на меня сверху вниз, и на этот раз в его взгляде появилось что–то еще.

Было в его взгляде что–то, что явно не было ни страстью, ни желанием, ни разочарованием, ни робостью. Что–то невысказанное. Что–то, что он хочет мне сказать, но боится.

Его руки погладили мои щеки, а затем его рот обрушился на мои губы с такой силой, что я от неожиданности ударилась о дверной проем позади меня.

Его поцелуй властный и отчаянный, и если бы мне так это не нравилось, мне бы было больно. Он глубоко вздохнул и отстранился. Медленно восстанавливая дыхание, он внимательно смотрит в мои глаза. Убрав руку, он шагнул назад, ожидая, пока я выйду, прежде чем он закроет дверь.

Я не представляю, что это было, но мне нужно больше.

Каким–то образом я дошла до квартиры Корбина. Корбина не было в гостиной. Я положила книжки на столик.

Я слышу, что душ включен.

Корбин моется.

Я быстро вышла из квартиры, пересекла коридор и постучала. Его дверь так быстро открылась, как будто после моего ухода Майлз не сдвинулся с места. Он посмотрел через мое плечо на дверь моей квартиры.

– Корбин в душе.

Майлз посмотрел на меня и, не теряя времени на обдумывание моих слов, потянул меня в свою квартиру. Закрыв дверь, он толкнул меня к ней, и его рот обрушился на каждую частичку моего тела.

Не медля, я расстегнула его штаны и немного приспустила их. Он взял контроль в свои руки и быстро спустил мои штаны вместе с нижним бельем. Как только они соскользнули с моих ног, он отнес меня к кухонному столу и положил меня на живот.

Проведя рукой между моих ног, он шире раздвинул их и снял свои штаны. Его руки легли на мою талию и крепко вцепились в нее. Расположившись между моих ног, он аккуратно вошел в меня.

– О Боже, – простонал Майлз.

Я прижала руки к столу. Я отчаянно нуждаюсь в чем–то, за что можно уцепиться, но на столе ничего нет.
Он наклонился вперед, прижимаясь своей грудью к моей спине. Его тяжелое и горячее дыхание обволакивает мою кожу.

– Мне нужно надеть презерватив.

– Все хорошо, – с придыханием сказала я.

Он еще не отстранился от меня, но мое тело хочет полностью его ощутить. Я прижалась к нему, впуская его глубже в себя. Он так крепко вцепился пальцами в мои бедра, что я вздрогнула.

– Нет, Тейт.

В его голосе слышатся предупреждение.

Или вызов.

Я повторила свое движение, он простонал и быстро вышел из меня. Он все еще прижимается ко мне, а его пальцы держат мои бедра, только сейчас он не во мне.

– Я принимаю таблетки, – прошептала я.

Он не двигается.

Я закрыла глаза, нуждаясь в его действиях. Хоть что–нибудь. Я умираю.

– Тейт, – прошептал он. Он больше ничего не сказал. Мы молча стоим, не меняя нашей позиции.

– Черт побери, –он убрал руки с моей талии и положил их на стол. Переплетя и сжав наши пальцы, он зарылся лицом в мою шею. – Приготовься.

Он неожиданно быстро ворвался в меня, и я закричала. Одна из его рук, покинув мою руку, накрыла мой рот.

– Шшш, – предупредил он.

Он остановился на мгновенье, позволяя мне привыкнуть к нему.

Выйдя из меня со стоном, он снова ворвался в меня, заставляя меня снова кричать, но на этот раз его рука заглушала мои крики.

Он повторяет свои движения.

Жестче.

Быстрей.

С каждым толчком он рычал, а с моих губ слетали звуки, о существовании которых я и не знала. Я никогда не испытывала ничего подобного.

Я не знала, что это может быть настолько интенсивным. Таким первобытным. Таким чувственным.

Опустив лицо, я уперлась щекой о стол.

Я закрыла глаза.

Я позволяю ему себя трахать.

• • •

Он молчит.

Он слишком тих, и я не знаю, это потому, что пару секунд мы так шумели или потому что ему нужна минутка, чтобы прийти в себя.

Он все еще внутри меня, но он уже закончил. Он просто не двигается. Его лицо по–прежнему зарыто в мою шею, одна из его рук до сих пор закрывает мой рот, а другая сжимает мои пальцы.

Но он невероятно тих, и я боюсь пошевелиться. Я даже не чувствую его дыхание.

Первыми пробудились его руки – он расцепил наши пальцы и, медленно отдаляясь от них, выпрямил их.

Положив руки на стол, он убрал лицо от моей шеи. Он вышел из меня без единого звука.

Он все еще молчит, поэтому я не двигаюсь.

Я слышу, как он надел штаны и застегнул молнию.

Я слышу его отдаляющиеся шаги.

Он уходит.

Когда дверь спальни захлопнулась, я вздрогнула. Моя щека, живот и руки до сих пор прижаты к столу, но только сейчас к ним присоединились слезы.

Они капают.

Капают, капают, капают, капают, и я не могу их остановить.

Я расстроена. Мне стыдно. Я не представляю, какого черта только что произошло, но я слишком гордая и у меня не так много мужественности, чтобы пойти к нему и все узнать.

Такое впечатление, будто это конец. Я не уверена, что готова к разрыву. Я не уверена, что я была готова к тому, что конец когда–нибудь настанет; я ненавижу себя за то, что позволила моим чувствам так далеко зайти.

Я рассержена, потому что я стою в его комнате, ищу свои штаны и пытаюсь сдержать нелепые слезы. Я все еще чувствую, как его частички скользят по моей ноге. У меня нет ни одной гребанной идеи, почему он все разрушил.

Разрушил меня.

Я оделась и ушла.

Глава 20

Майлз

Шесть лет назад

–У тебя округлился животик, – я положил пальцы на ее оголенный живот и поцеловал его. – Он прекрасен.

Прислонившись ухом к ее животу, я закрыл глаза.

–Бьюсь об заклад, ему там одиноко. Друг, ты чувствуешь себя одиноким?

Рейчел засмеялась.

– Ты разговариваешь с маленьким мальчиком. Или с маленькой девочкой?

Я сказал Рейчел, что мне не важно, кто это будет, я все равно его полюблю. Уже его люблю. Или ее.
Наши родители уехали из города. Мы снова играем дома, только на этот раз на самом деле мы не играли. Сейчас все всерьез.

– Что будет, если на этот раз он попросит ее выйти за него замуж? – спросила Рейчел.

Я ответил ей, чтобы она не беспокоилась. Я сказал, что он не попросит ее руки и сердца. Сначала он спросит у меня. Я хорошо его знаю.

– Нам нужно им рассказать.

Она кивнула. Рейчел знает, что мы должны все им рассказать. Уже прошло три месяца. Мы закончим учиться через два месяца. Ее положение становится заметным. Ее живот округлился. Это прекрасно.

– Мы должны рассказать им завтра, – сказал я.

Она согласилась.

Отстранившись от ее живота, я лег рядом с ней и притянул ее к себе. Дотронувшись до ее лица, я сказал:
– Рейчел, я тебя люблю.

Сейчас она не так боится. Она говорит, что тоже любит меня.

– Ты хорошо работаешь, – Рейчел не понимает, о чем я говорю. Улыбнувшись, я коснулся ее живота. –Ты хорошо заботишься о своем здоровье. Уверен, ты вырастишь лучшего ребенка. Ни одна женщина не воспитает его так хорошо, как ты.

Она засмеялась над моей глупостью.

Рейчел, ты сильно меня любишь.

Смотря на нее – на девушку, которая украла мое сердце – я задаюсь вопросом, как мне так повезло.

Я рассуждаю о том, почему она любит меня так же сильно, как и я ее.

Я думаю о том, что скажет мой отец, когда узнает о нас.

Я размышляю о том, будет ли Лиса меня ненавидеть. Я задаюсь вопросом, захочет ли она увести ее обратно в Феникс.

Я задумываюсь о том, как мы им объясним, что потеряли контроль.

– Как мы его назовем?

Она всегда очень волнуется, когда я спрашиваю ее об этом. Ей нравится обсуждать имена. Рейчел сказала, что если это будет девочка, то она хочет ее назвать Клэр в честь своей бабушки.

Я сказал Рейчел, что хочу познакомиться с ее бабушкой. Я хочу узнать о женщине, в чью честь мы назовем мою дочь. Она заверила меня, что ее бабушка меня полюбит. Мне нравится имя Клэр.

– А если это будет мальчик?

– Ты можешь выбрать для него имя.

Я ответил, что это большая ответственность, ведь ему придется носить это имя всю жизнь
– Тогда тебе нужно выбрать хорошее имя.

Я выберу самое лучшее имя.

– Одно имя, которое что–то значит для тебя.

Одно, которое что–то значит для меня.

Я сказал ей, что у меня есть прекрасное имя для него.

Она хочет знать, какое имя. А я ответил, что не скажу ей. Я скажу ей после того, как назову его. После того, как он родится.

Рейчел назвала меня безумным и пригрозилась, что не родит его до тех пор, пока я не скажу ей имя.

Я засмеялся и сказал, что у нее нет выбора.

Рейчел назвала меня сумасшедшим.

Рейчел, тебе это нравится во мне.

Глава 21

Тейт

Я работала все выходные, поэтому не виделась и не разговаривала с Майлзом с той ночи в четверг. Я постоянно говорю себе, что это к лучшему, однако никак не могу заставить свои мысли перестать меня терзать. Сегодня понедельник, и это первый из трех дней, когда Корбина не будет дома, а Майлз будет. Я знаю, он в курсе, что Корбин ушел, но, основываясь на том, на чем мы остановились в четверг, я сомневаюсь, что его это сильно волнует. Я наполовину жду, что в конечном итоге он объяснит, что я сделала не так или, по крайней мере, расскажет, что его так сильно расстроило, но последнее, что я получила от него – это захлопнувшуюся дверь его спальни после того как он ушел.

Я могу понять, почему он не был в отношениях в течение шести лет. Он очень груб, когда дело доходит до того, что парень должен удовлетворить девушку, что удивляет меня, потому что я чувствую его флюиды, говорящие, что он действительно порядочный парень. Тем не менее, его действия во время и после секса, кажется, противоречат его характеру. Как будто часть парня, которым он привык быть, перетекает в парня, которым он пытается стать.

Если бы кто-то другой отнесся ко мне также как он, это было бы в первый и единственный раз. Я не мирюсь с вещами, которые, как я видела, приемлемы для многих моих друзей. Тем не менее, я убеждаю себя, продолжая придумывать, что может оправдать его за те действия на прошлой неделе.

Я начинаю бояться, что, возможно, я не так жестка, в конце концов.

Этот страх немедленно подтверждается замиранием моего сердца, как только я выхожу из лифта. Записка приклеена к двери моей квартиры, поэтому я спешу туда и отрываю ее. Это просто сложенный лист бумаги без какой-либо подписи снаружи. Я открываю его: "Мне нужно выполнить поручение. Я зайду в семь, если ты хочешь пойти со мной." Я прочитала записку несколько раз. Это, очевидно, от него, и это, очевидно, для меня, но записка настолько повседневная, что на секунду, я начинаю сомневаться в том, что произошло в четверг.

Все же он был там. Он знает, чем закончилась ночь между нами. Он знает, что я должна быть расстроена или зла, но его записка не показывает ничего из этого.

Я отпираю дверь и вхожу внутрь, прежде чем доведу себя до состояния, когда начну бить по двери и кричать на него.

Когда оказываюсь в квартире, я бросаю свои вещи и перечитываю записку еще раз, разбирая все от его почерка до выбранных им слов. Я сминаю листок в руках и бросаю в сторону кухни, полностью разозлившись.

Я зла, потому что уже знаю, что буду с ним.

Я не знаю, как не делать этого.

• • •

Тихий стук в дверь ровно в 7:00. Его пунктуальность бесит меня, хотя для этого нет никаких причин. Я ничего не имею против пунктуальности. У меня ощущение, что Майлз будет бесить меня сегодня каждой вещью.
Я иду к входной двери и открываю ее.

Он стоит в коридоре, в нескольких футах от меня. На самом деле, он, наверное, ближе к своей двери, чем к моей. Он смотрит на свои ноги, когда я открываю дверь, но, в конечном счете, поднимает глаза, чтобы встретиться с моими. Его руки снова в карманах пиджака, и он все еще не поднимает голову. Я воспринимаю это как знак подчинения, хотя, скорее всего, это не так.

- Хочешь пойти?

Его голос поражает меня. Ослабляет меня. Снова превращает меня в жидкость. Я киваю, когда выхожу в коридор и закрываю за собой дверь. Я запираю ее и разворачиваюсь к нему лицом. Он кивает головой в сторону лифтов, молча говоря мне, что будет следовать за мной. Я пытаюсь прочитать выражение его глаз, но я должна знать лучше.

Я иду к лифту и нажимаю кнопку вниз.

Он стоит рядом со мной, но ни один из нас не говорит ни слова. Кажется, что лифт добирается до нас несколько лет. Когда он, наконец, открывается, мы оба делаем тихий вздох облегчения, но как только оказываемся внутри, и двери закрываются, ни один из нас не может дышать.

Я могу чувствовать, что он смотрит на меня, но я не смотрю в ответ.

Я не могу.

Я чувствую себя глупой. Я чувствую, что мне снова хочется плакать. Теперь, когда я здесь, и я понятия не имею, куда мы идем, я чувствую себя дурой даже за предоставленную ему возможность получить мне так надолго.

- Мне очень жаль. - Его голос слаб, но также удивительно искренен.

Я не смотрю на него. Я даже не реагирую.

Он делает три шага по лифту, а затем оказывается рядом со мной и нажимает кнопку аварийной остановки.

Его палец задерживается на кнопке, когда он смотрит на меня, но я удерживаю глаза внизу. Мое лицо на одном уровне с его грудью, но моя челюсть напряжена, и я не буду смотреть на него снизу вверх.

Я не буду.

- Тейт, мне очень жаль, - повторяет он. Он по-прежнему не касается меня, но снова вторгается в мое личное пространство. Он стоит так близко ко мне, что я могу чувствовать его дыхание и его самого, и как ему на самом деле жаль, но я даже не знаю, за что должна простить его. Он никогда не обещал ничего кроме секса, и это именно то, что он мне дал.

Секс.

Никак не меньше и, безусловно, не более того.

- Мне очень жаль, - говорит он снова. - Ты не заслуживаешь этого.

На этот раз он касается моего подбородка, поднимая мои глаза, чтобы встретиться с его. Ощущение его пальцев на моем лице заставляет мою челюсть стать еще более напряженной. Я делаю все, что могу, чтобы не опустить свою броню, потому что чувствую как трудно сдерживать слезы.

Та же самая вещь, что я увидела в его глазах, когда он поцеловал меня у своей двери в четверг вечером, вернулась. Что-то невысказанное, что он хочет сказать, но все слова, что выходят из уст - это извинения.
Он морщится, как будто испытывает настоящую физическую боль, и прижимается своим лбом к моему.

- Мне очень жаль.

Он упирается ладонями в стены лифта и наклоняется ко мне, пока наши груди не соприкасаются. Мои руки на моей талии, а глаза закрыты, и также сильно, как мне хочется плакать прямо сейчас, я отказываюсь это делать перед ним. Я все еще не уверена, что он извиняется за что-то конкретное, но это не имеет значения, потому что, кажется, что он извиняется за все. Для начала за те вещи со мной, что мы знали, не кончатся хорошо. За то, что не в состоянии открыться о своем прошлом. Что не в состоянии открыться о своем будущем. Что уничтожил меня, когда вошел в свою спальню и захлопнул дверь.

Одна из его рук скользит по моей голове, и он тянет меня к себе. Другая его рука спускается по моей спине, и он сжимает меня, прижавшись щекой к моей макушке.

- Я не знаю, что это такое, Тейт, - признается он. - Но я клянусь, я не хотел тебя обидеть. Я просто не знаю, что, черт возьми, делаю.

Извинения в его голосе достаточно, чтобы заставить мои руки захотеть обнять его. Я поднимаю их и хватаю рукава его рубашки, затем прячу лицо в его груди. Мы стоим так в течение нескольких минут, оба полностью потерянные. Полные новички в этом.

Полностью запутавшиеся.

В конце концов, он выпускает меня и нажимает кнопку, чтобы спустить нас на первый этаж. Я до сих пор ничего не говорила, потому что даже не уверена, какие слова следует использовать в этой ситуации. Когда двери лифта открываются, он берет меня за руку и держит всю дорогу до своей машины. Он открывает мою дверь и ждет, чтобы я забралась внутрь, затем закрывает ее и идет на свою сторону.

Я никогда раньше не была в его автомобиле.

Я удивлена его простотой. Я знаю, Корбин получает приличную сумму денег и, как правило, любит тратить их на хорошие вещи.

Этот автомобиль недооценен, так же, как Майлз.

Он выезжает из гаража, и мы едем в тишине в течение нескольких миль. Я устала от тишины и устала от любопытства, поэтому первое, что я говорю ему, с тех пор как он разбил меня это:

- Куда мы идем?

Словно мой голос уничтожает неловкость, державшуюся до этого момента, потому что он выдыхает, как будто успокоившись, когда слышит его.

- В аэропорт, - говорит он. - Хотя не для работы. Я иногда прихожу туда понаблюдать, как взлетают самолеты.

Он тянется через консоль и берет мою руку в свою. Комфортно и страшно одновременно. Его руки теплые, и это заставляет меня хотеть, чтобы он провел ими по всему моему телу, но меня пугает, как сильно я хочу этого.

Абсолютная тишина, пока мы не достигнем аэропорта. Здесь есть знаки ограниченного доступа, но он пропускает их, как будто точно знает, куда идет. Мы, наконец, въезжаем на парковку с видом на взлетно-посадочную полосу.

Несколько самолетов выстроились, ожидая разрешения на взлет. Он указывает налево, и я смотрю, как один из самолетов начинает ускоряться. Машина наполняется звуком двигателей, когда он взлетает над нами. Мы оба смотрим на его восхождение, пока шасси не исчезают, а самолет не поглощает ночь.

- Ты часто сюда приходишь? - Я спрашиваю его, в то время как продолжаю смотреть из своего окна.

Он смеется, поэтому, естественно, я оборачиваюсь к нему лицом.

- Это звучало, как попытка познакомиться, - говорит он, улыбаясь.

Его улыбка заставляет и меня улыбнуться. Его глаза опускаются на мой рот, и моя улыбка заставляет его улыбку исчезнуть.

- Да, часто, - говорит он, когда снова смотрит в окно, чтобы увидеть, как следующий самолет готовится к взлету.

В этот момент я понимаю, что между нами все уже не так как раньше. Что-то сильно изменилось, и я не могу сказать, хорошо это или плохо. Он привел меня сюда, потому что хочет поговорить.

Я просто не знаю, о чем он хочет поговорить.

- Майлз, - говорю я, желая, чтобы он снова посмотрел на меня. Он этого не делает.

- Это не шутка, - говорит он тихо. - Эта вещь, которую мы делаем.

Мне не нравится это предложение. Я хочу, чтобы он взял его обратно, потому что чувствую, как это меня режет. Но он прав.

- Я знаю, - говорю я.

- Если мы не остановимся сейчас, будет только хуже.

На этот раз я молча соглашаюсь с ним. Я знаю, что он прав, но я не хочу останавливаться. Мысль не быть с ним снова заставляет мой живот опустеть.

- Что я сделала, чтобы так сильно расстроить тебя?

Он быстро встречается своими глазами с моими, и я не узнаю их из-за льда наполнявшего их.

- Это все был я, Тейт, - говорит он твердо. - Не думай ни секунды, что мои проблемы, потому что ты что-то сделала не так.

Я чувствую небольшое освобождение от его ответа, но все еще понятия не имею, что с ним пошло не так. Мы удерживаем взгляд друг на друге, ожидая, что кто-нибудь снова заполнит тишину.

Я понятия не имею, через что он прошел в прошлом, но это, должно быть, чертовски трудно, если он не может двигаться дальше по прошествии шести лет.

- Ты ведешь себя так, словно любить друг друга это плохая вещь для нас.

- Может быть, это так, - говорит он.

Я так хочу, чтобы он прекратил говорить прямо сейчас, потому что все, что он говорит, вызывает у меня еще больше боли и делает меня еще более запутанной.

- Таким образом, ты привез меня сюда, чтобы прекратить это?

Он тяжело вздыхает.

- Я просто хотел, чтобы это было весело, но... Я думаю, что у тебя могли быть различные ожидания в отношении меня. Я не хочу причинять тебе боль, и если мы будем продолжать это... Я это сделаю. - Он снова смотрит в окно.

Я хочу ударить по чему-нибудь, но вместо этого, провожу двумя руками по своему расстроенному лицу и тяжело опускаю их на сиденье. Я никогда не встречала никого, кто может рассказать так мало, когда говорит. Он определенно усовершенствовал искусство уклончивости.

- Ты должен дать мне больше этого, Майлз. Простое объяснение, может быть? Какого черта с тобой случилось?

Его челюсть сжимается также сильно, как и руки, которые он до сих пор держит на руле.

- Я просил тебя не делать две вещи для меня. Не спрашивай о моем прошлом, и никогда не ожидай будущего. Ты делаешь обе.

Я киваю.

- Да, Майлз. Ты прав. Я делаю. Потому что ты мне нравишься, и я знаю, что тоже нравлюсь тебе и, когда мы вместе, это удивительно, потому что это то, что делают нормальные люди. Когда они находят того, с кем совместимы, они открываются им. Они впускают их. Они хотят быть с ними. Они не ебут их на кухонном столе, а затем уходят и заставляют их почувствовать себя, как полное дерьмо.

Ничего.

Он не дает мне ничего.

Вообще никакой реакции.

Он смотрит вперед и начинает заводить машину.

- Ты была права, - говорит он. Он разворачивает машину в обратном направлении и готовится выехать с парковки. - Хорошо, что изначально мы не были друзьями. Это сделало бы все намного сложнее.

Я отворачиваюсь от него, потому что мне стыдно, как его слова бесят меня. Мне стыдно, что мне больно, но все, что связано с Майлзом больно. Больно, потому что я знаю, насколько приятны наши хорошие моменты, и знаю, как легко уйдут плохие, если он просто перестанет пытаться бороться с этим.

- Тейт, - говорит он с раскаянием.

Я хочу вырвать голос из его горла.

Его рука ложится на мое плечо, и автомобиль больше не движется.

- Тейт, я не это имел в виду.

Я толкаю его руку.

- Не надо, - говорю я. - Или признай, что ты хочешь от меня больше, чем просто секс, или отвези меня домой.

Он тих. Может быть, он рассматривает мой ультиматум.

Признайся, Майлз. Признайся. Пожалуйста.

Автомобиль снова начинает двигаться.

• • •

- А что ты хотела, чтобы произошло? - Спрашивает Кэп, протягивая мне другую салфетку.

Когда Майлз и я вернулись в жилой комплекс, я не могла вынести поездку в лифте с ним, поэтому села рядом с Кэпом и позволила ему ехать в одиночку. В отличие от жесткой внешности, которую я стараюсь показать Майлзу, я полностью сломалась, когда выкладывала все детали Кэпу, чтобы заботится, услышит он их или нет.

Я снова вытираю нос и бросаю салфетку, добавляя ее к куче рядом со мной на полу.

- Я заблуждалась, - говорю я. - Я сказала себе, что могу с этим справиться, если он больше ничего не хочет.
Наверное, я подумала, что если дам ему немного времени, он в конечном итоге вернется.

Кэп тянется к мусорному ведру со своей стороны и помещает его между нами, чтобы я бросала свои салфетки в него.

- Если мальчик не видит что-то хорошее в том, что он может иметь с тобой, то он не стоит твоего времени.

Я киваю, соглашаясь с ним. У меня есть множество более важных вещей, чтобы потратить свое время, но по каким-то причинам, я чувствую, как будто Майлз видит что-то хорошее, что имеет со мной. Я чувствую, что он хочет и может проделать эту работу между нами, но нечто большее, чем он или я или мы, тянет его обратно. Я просто хочу знать что это.

- Я еще не рассказывал тебе мой любимый анекдот? – Спрашивает Кэп.

Я качаю головой и хватаю еще одну салфетку из коробки в его руках, разворачивая ее.

- Тук, тук, - говорит он.

Я не ожидала, что его любимый анекдот это тук-тук шутка, но я играю вместе с ним.

- Кто там?

- Прерывающая корова, - говорит он.

- Прерываю…

- Муу, - громко кричит он, прервав меня.

Я смотрю на него.

И тогда я смеюсь.

Я смеюсь сильнее, чем смеялась в течение проклятого длительного промежутка времени.