Вступление в силу и срок действия 5 страница

Ему‑то какое дело? Если бы я была его… но я не его. Хотя, возможно, в глубине души я не против. Эта мысль пробивается сквозь негодование, вызванное его высокомерием. Я краснею: мое своенравное подсознание танцует радостный танец хула‑хула при одной мысли, что я могла бы быть его.

– Ничего бы со мной не случилось. Я была с Кейт.

– А как насчет фотографа? – фыркает он.

Гм… Хосе‑младший. Придется сказать ему пару ласковых.

– Хосе просто занесло. – Я пожимаю плечами.

– Думаю, кто‑то должен научить этого фотографа хорошим манерам, чтобы его больше не заносило.

– Какой ты строгий, – фыркаю я.

– Ах, Анастейша, ты даже не представляешь. – Глаза Кристиана сужаются, и на лицо ложится озорная ухмылка.

Улыбка Грея действует на меня совершенно обезоруживающе. Только что я злилась – и вот уже не могу отвести взгляда от его лица. Ох!.. За эту улыбку можно все простить. Наверное, потому, что он так редко улыбается. Я даже забыла, о чем мы говорили.

– Я иду в душ. Или ты первая? – Он наклоняет голову набок, по‑прежнему улыбаясь. Мое сердце колотится, мозг перестал посылать импульсы нейронам, отвечающим за дыхание. Улыбка Грея становится шире, он проводит большим пальцем мне по щеке и нижней губе.

– Дыши, Анастейша, – шепчет Грей и встает. – Через пятнадцать минут подадут завтрак. Ты, наверное, голодная. – Он идет в ванную и закрывает дверь.

Я наконец‑то могу выдохнуть. Почему он так дьявольски красив? Мне хочется встать и войти к нему в душ. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Гормоны бушуют. Я все еще чувствую на щеке и верхней губе прикосновение его руки. По телу разливается ощущение тягостного, болезненного дискомфорта. Что со мной? Хмм… Вожделение. Вот как, оказывается, это бывает.

Я снова ложусь на пуховые подушки. «Если бы ты была моей». О господи… Чего бы я только не отдала, чтобы быть его! Кристиан Грей – единственный мужчина, который заставляет мое сердце ускоренно биться, а кровь – бежать по жилам. Хоть мне и не все в нем нравится: он очень замкнутый и противоречивый. Он то отталкивает меня, то присылает книги за четырнадцать тысяч долларов, да еще потом преследует, как будто я какая‑нибудь знаменитость, а он – настырный поклонник. И при всем при том я провела ночь в его номере и чувствую себя в полной безопасности. Под его защитой. Он примчался спасать меня от выдуманной им самим опасности. Нет, он не темный, а самый настоящий белый рыцарь в сверкающих доспехах, классический романтический герой – сэр Гавейн или Ланселот.

Я вылезаю из постели и отчаянно пытаюсь отыскать свои джинсы. Грей выходит из душа мокрый, блестящий от воды и по‑прежнему небритый. На нем ничего нет, кроме обернутого вокруг талии полотенца. И конечно, я стою с голыми ногами и изнываю от смущения. Он удивлен, что я уже встала.

– Твои джинсы я отдал в стирку. – В его взгляде серый обсидиан. – Ты их забрызгала, когда тебя тошнило.

– Ох. – Я становлюсь пунцовой. Почему он каждый раз застает меня врасплох?

– Я попросил Тейлора купить тебе пару джинсов и какие‑нибудь туфли. Они в сумке на кресле.

Чистая одежда. Какой неожиданный бонус.

– Э… Пойду приму душ, – бормочу я. – Спасибо.

Что еще тут можно сказать? Схватив сумку, я опрометью заскакиваю в душ, подальше от волнующей близости обнаженного Кристиана Грея. «Давид» Микеланджело – ничто по сравнению с ним.

В ванной жарко и влажно – еще не успело проветриться. Скорее сбросить одежду и встать под очищающие струи воды. Лицо омывает благодатный поток. Я хочу Кристиана Грея. Очень, очень сильно. Это просто констатация факта. Впервые в жизни я хочу лечь в постель с мужчиной. Хочу чувствовать прикосновения его рук и губ.

Он сказал, что предпочитает восприимчивых женщин. Следовательно, он не хранит невинность. Но он даже не пробовал ко мне подкатить, как Пол или Хосе. Не понимаю. На прошлой неделе он не стал меня целовать. Я его не привлекаю? Тогда зачем он привез меня сюда? «Ты всю ночь провела в его постели, Ана, и он к тебе пальцем не прикоснулся. Делай выводы», – мое подсознание снова поднимает свою уродливую, злобную голову. Я не обращаю на него внимания.

Вода теплая и умиротворяющая. Бесконечно стояла бы под душем в этой ванной. Жидкое мыло пахнет Кристианом. Обалденный запах! Я растираю его по телу, представляя, что это он – он своими длинными пальцами наносит чудесно пахнущее мыло мне на грудь, на живот и между ног. О господи. Сердце снова колотится, это так… так приятно.

– Завтрак готов. – Грей стучит в дверь, и от этого звука я вздрагиваю.

– Иду. – Реальность вырывает меня из мира эротических грез.

Выбравшись из кабинки, я беру два полотенца: одно заматываю на голове в стиле Кармен Миранды и торопливо вытираюсь другим, не обращая внимания на то, как приятны эти прикосновения моей сверхчувствительной коже.

Заглядываю в сумку с джинсами. Тейлор купил не только джинсы и новые конверсы, но еще и бледно‑голубую блузку, носки и белье. О господи. Чистый лифчик и трусики!.. Называть их простыми, скучными словами было бы несправедливо. Это изысканные вещицы каких‑то модных европейских фирм. Бледно‑голубые кружева и украшения. Ух ты! Белье меня восхищает и одновременно немного пугает. Более того, размер в точности мой. Хотя, конечно, Грей мог его узнать. Я краснею, представив, как мужчина с короткой стрижкой покупает мне трусики в дорогом магазине. Интересно, какие еще у него рабочие обязанности.

Я быстренько одеваюсь. Все сидит превосходно. Осталось только привести голову в порядок, и я яростно тру мокрые волосы полотенцем. Как обычно, они не желают лежать ровно, и приходится собрать их в хвост. Надо будет посмотреть, в сумочке была резинка. Делаю глубокий вдох: все, я готова встретиться с мистером Занудой.

К моему облегчению, спальня пуста. Я оглядываюсь в поисках сумочки, но ее нигде нет. Глубоко вдохнув, выхожу в гостиную. Она просто огромная. В зоне для отдыха – роскошный плюшевый диван, заваленный подушками, мягкие кушетки и элегантный журнальный столик с кучей книг в глянцевых обложках; в рабочей зоне – «мак» последней модели; на стене – огромный плазменный экран. Кристиан сидит за обеденным столом на другом конце комнаты и читает газету. Все помещение размером с теннисный корт (сама я не играю и теннис, но несколько раз видела, как играла Кейт). Кейт!

– Черт, Кейт! – вскрикиваю я.

Кристиан внимательно смотрит на меня.

– Я послал сообщение Элиоту, – говорит он немного насмешливо. – Она знает, что ты здесь и пока еще жива.

Ох, только этого не хватало. Я помню ее страстный танец вчера вечером и ее фирменные движения, которыми она пыталась соблазнить брата Кристиана. Что она обо мне подумает? Я никогда еще не ночевала вне дома. Значит, она до сих пор с Элиотом. С ней такое случалось только дважды, и оба раза я потом целую неделю вынуждена была любоваться ее ужасной розовой пижамкой. Кейт решит, что я тоже нашла себе приключение на одну ночь.

Кристиан окидывает меня повелительным взглядом. На нем белая льняная сорочка, воротник и манжеты расстегнуты.

– Садись, – командует он, указывая на место за столом.

Я иду через всю комнату и, как было приказано, сажусь напротив него. Стол уставлен едой.

– Я не знал, что ты захочешь, поэтому взял на всякий случай несколько разных блюд из утреннего меню, – говорит он с кривой, чуть извиняющейся улыбкой.

– Какое расточительство, – бормочу я, удивляясь его выбору, хоть мне ужасно хочется есть.

– Да уж. – Тон у него немного виноватый.

Я выбираю блинчики с кленовым сиропом и яичницу с беконом. Кристиан пытается скрыть улыбку и возвращается к своему омлету из яичных белков. Еда необычайно вкусная.

– Чаю?

– Да, пожалуйста.

Он передает мне небольшой чайник с кипятком и пакетик «Английского завтрака» на блюдечке. Обалдеть, он помнит, какой чай мне нравится.

– У тебя мокрые волосы.

– Я не нашла фен, – смущенно бормочу я. Честно говоря, я и не искала.

Кристиан поджимает губы.

– Спасибо за чистую одежду.

– Не за что. Этот цвет тебе к лицу.

Я краснею и утыкаюсь взглядом в свои руки.

– Знаешь, тебе бы следовало научиться принимать комплименты, – произносит он осуждающе.

– Я хочу отдать тебе деньги за одежду.

Он смотрит на меня, как будто я его глубоко обидела. Я спешу добавить:

– Ты уже подарил мне книги, которые я, между прочим, не могу от тебя принять. Хотя бы за одежду позволь мне заплатить самой. – Я неуверенно улыбаюсь.

– Анастейша, поверь, я могу себе позволить…

– Не в этом дело. С какой стати ты будешь дарить мне подарки?

– Потому что мне это ничего не стоит. – Его глаза сверкают сердитым блеском.

– Это еще не повод, – отвечаю я тихо. Он выгибает бровь, моргает, и я вдруг понимаю, что мы говорим о чем‑то другом, но я не знаю, о чем именно. Я сразу вспоминаю…

– Зачем ты прислал мне эти книги, Кристиан? – спрашиваю я тихо.

Он откладывает нож и вилку и внимательно смотрит на меня. В его глазах светится какое‑то непонятное чувство.

– Когда тебя едва не сбил велосипедист, я держал тебя, и ты смотрела на меня, словно говоря: «Поцелуй же меня, Кристиан». – Грей пожимает плечами. – Я почувствовал, что должен извиниться и как‑то тебя подбодрить. – Он ерошит волосы рукой. – Анастейша, я не герой‑любовник. Я не завожу романов. И вкусы у меня очень своеобразные. Лучше бы тебе держаться от меня подальше. – Он закрывает глаза, как бы признавая себя побежденным. – Но в тебе есть нечто такое, что заставляет меня возвращаться снова и снова. Думаю, ты сама это поняла.

Есть уже совсем не хочется.

– Зачем же бороться с собой? – шепчу я.

Широко раскрыв глаза, он судорожно вздыхает.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Ну так просвети меня.

Мы сидим, глядя друг другу в глаза, никто не прикасается к еде.

– Ты дал обет безбрачия? – выпаливаю я.

В его серых глазах загораются смешинки.

– Нет, Анастейша, такого обета я не давал. – Кристиан Грей замолкает, чтобы я усвоила информацию, и я краснею до ушей. Неужели я только что произнесла такое вслух! Нет, действительно лучше жевать, чем говорить.

– Какие у тебя планы на ближайшие дни? – спрашивает он спокойно.

– Сегодня после обеда я работаю. А сколько сейчас времени? – внезапно пугаюсь я.

– Чуть больше десяти, ты еще сто раз успеешь. А как насчет завтра?

Он сидит напротив меня, поставив локти на стол и опершись подбородком на сплетенные длинные пальцы.

– Мы с Кейт хотели упаковать вещи. На следующие выходные у нас назначен переезд в Сиэтл. И всю эту неделю я работаю в «Клейтонсе».

– Ты уже знаешь, где вы будете жить в Сиэтле?

– Да.

– Где?

– Не помню адреса. Где‑то в районе Пайк‑маркет.

– Недалеко от меня. – Его губы изгибаются в полуулыбке. – А где ты собираешься работать в Сиэтле?

Зачем он все это спрашивает? Кристиан Грей умеет устраивать допрос с пристрастием еще почище, чем Кэтрин Кавана.

– Я подала документы сразу в несколько мест. Сейчас жду ответов.

– В мою компанию ты пойти не захотела?

Я опускаю глаза. Конечно же, нет.

– Вообще‑то, нет.

– А что тебя не устраивает в моей компании?

– В твоей компании или в «Грей энтерпрайзес»? – хмыкаю я.

– Вы надо мной смеетесь, мисс Стил? – Он наклоняет голову набок. Кажется, разговор его забавляет, однако трудно сказать наверняка. Я опускаю взгляд в тарелку с неоконченным завтраком. У меня нет сил смотреть ему в глаза, когда он говорит таким тоном.

– Я бы хотел укусить эту губу, – мрачно произносит Кристиан.

О господи. Сама не замечая, я машинально кусаю нижнюю губу. Челюсть у меня отваливается, я одновременно пытаюсь сглотнуть и втянуть воздух. Это самая сексуальная фраза, которую я когда‑либо слышала. Сердце колотится в бешеном темпе, я задыхаюсь. Черт, я вся дрожу от возбуждения, хоть он ко мне даже не прикоснулся. Подняв глаза, я встречаю его насупленный взгляд.

– Ну так что же тебя удерживает? – с вызовом спрашиваю я.

– Я даже близко не подойду к тебе, Анастейша, пока не получу на это твоего письменного согласия. – На его губах блуждает тень улыбки.

– В каком смысле?

– В прямом. – Он вздыхает и кивает мне, довольный, но в то же время немного сердитый. – Я тебе все покажу, Анастейша. Во сколько ты сегодня кончаешь работу?

– Около восьми.

– Мы можем поехать в Сиэтл и поужинать у меня дома. Там я объясню тебе, как обстоят дела. Предпочитаешь сегодня или в следующую субботу? Выбирай.

– Почему ты не можешь сказать мне прямо сейчас? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Потому что я наслаждаюсь завтраком в твоем обществе. Узнав всю правду, ты, вероятно, больше не захочешь меня видеть.

Черт побери! Что он имеет в виду? Он продает детей в рабство в какие‑нибудь забытые богом уголки? Он – часть подпольного преступного синдиката? Тогда понятно, откуда у него столько денег. Он глубоко религиозен? Он импотент? Конечно, нет, это он может доказать мне прямо сейчас. О господи, я краснею. Так можно гадать до бесконечности. Чем раньше я узнаю тайну Кристиана Грея, тем лучше. Если окажется, что, узнав его секрет, я больше не захочу с ним общаться, то, честно говоря, это только к лучшему. «Не надо себя обманывать, – ехидно замечает мое подсознание, – дело должно быть совсем уж плохо, чтобы ты все бросила и сбежала».

– Сегодня.

Он поднимает бровь.

– Ты, как Ева, торопишься вкусить с древа познания.

– Вы надо мной смеетесь, мистер Грей? – мило интересуюсь я. Надутый осел.

Он прищуривается, берет свой «блэкбери» и нажимает кнопку.

– Тейлор, мне понадобится Чарли Танго.

Чарли Танго? Кто это?

– Из Портленда примерно в двадцать тридцать… Нет, пусть ждет в Эскала… Всю ночь.

«Всю ночь!»

– Да. Завтра утром по звонку. Я полечу из Портленда в Сиэтл.

«Полечу?»

– Запасной пилот с двадцати двух тридцати.

Он кладет телефон. Ни «спасибо», ни «пожалуйста».

– Люди всегда тебя слушаются?

– Да, как правило, если не хотят потерять работу.

– А если они у тебя не работают?

– У меня есть способы убеждать, Анастейша. Доедай свой завтрак. Я отвезу тебя домой, а в восемь, когда ты закончишь работу, заеду за тобой в «Клейтонс». Мы полетим в Сиэтл.

Я быстро моргаю.

– Полетим?

– Да, на моем вертолете.

Потрясающе. Это мое второе свидание с таинственным Кристианом Греем. Начиналось все с кофе, а теперь дело дошло до вертолетных прогулок. Ничего себе!

– А на машине доехать нельзя?

– Нет.

– Почему?

Он ухмыляется.

– Потому что я так хочу. Доедай.

Как теперь есть? Я лечу с Кристианом Греем в Сиэтл на вертолете. И он хочет укусить мою губу.

– Ешь, – говорит он уже строже. – Анастейша, я терпеть не могу выкидывать еду. Доедай.

– Я не могу столько съесть, – оправдываюсь я.

– Доедай то, что у тебя на тарелке. Если бы ты вчера нормально поела, тебя бы сейчас здесь не было, и мне бы не пришлось так быстро раскрывать свои карты. – Он плотно сжимает губы. Похоже, сердится.

Я хмурюсь и возвращаюсь к остывшим блинчикам и яичнице. «Я слишком взволнована, чтобы есть, Кристиан! Как ты не понимаешь?» – я не решаюсь произнести это вслух, особенно когда он такой мрачный. Ну совсем как маленький. Даже забавно.

– Что тут смешного? – спрашивает он.

Я трясу головой, не решаясь ответить, и не поднимаю глаз от тарелки. Проглотив последний кусочек блинчика, бросаю взгляд на Кристиана Грея. Он задумчиво меня рассматривает.

– Умница. Теперь я отвезу тебя домой, только сначала высуши волосы. Не хочу, чтобы ты заболела.

В его словах мне чудится какое‑то смутное обещание. Что он хочет этим сказать? Я встаю из‑за стола. Может, нужно было сначала спросить разрешения? Нет, лучше не создавать опасного прецедента. Я направляюсь обратно в спальню и замираю на полдороге от внезапно пришедшей мне в голову мысли.

– А где ты спал? – Я поворачиваюсь к Кристиану Грею, все еще сидящему за обеденным столом. В гостиной не видно никаких простыней и одеял.

– В своей постели, – отвечает он с непроницаемым выражением.

– Вот как.

– Да, совершенно новые для меня ощущения. – Он улыбается.

– Ты имеешь в виду не секс?

Ну вот, я сказала это слово. И покраснела, разумеется.

– Нет. – Грей качает головой и хмурится, словно вспоминая что‑то неприятное. – Спать с кем‑то в одной постели.

Он берет газету и принимается за чтение.

Ох, хотела бы я знать, что все это значит. Он никогда ни с кем не спал? Он девственник? Вряд ли. Я гляжу на него с недоверием. Он самый таинственный персонаж из всех, кого я знаю. И тут до меня доходит, что я спала с Кристианом Греем. Ах, я бы все на свете отдала, только бы быть в сознании и смотреть на него спящего. Видеть его беззащитным. Мне почему‑то трудно это представить. Ладно, вроде бы сегодня вечером все должно проясниться.

В спальне я заглядываю в комод и нахожу там фен. Используя пальцы вместо щетки, как могу, сушу волосы. Закончив, иду в ванную, чтобы почистить зубы и вижу там щетку Кристиана. Я буду воображать, что это он. Хм… Оглядываясь через плечо, как преступница, я ощупываю щетинки. Мокрые. Значит, он ею уже пользовался. Я хватаю щетку, выдавливаю пасту и быстро‑быстро чищу зубы. Чувствую себя ужасно испорченной. Это так приятно.

Я сгребаю в кучу вчерашнюю футболку, лифчик и трусики и кидаю их в пакет из магазина, в котором Тейлор принес чистые вещи, а потом иду в гостиную на поиски сумки и жакета. Какая радость! В сумке нашлась резинка. Кристиан смотрит, как я собираю волосы в конский хвост на затылке. По его лицу невозможно понять, о чем он думает. Он разговаривает с кем‑то по телефону.

– Им надо два?.. И во сколько это обойдется?.. Хорошо, а как насчет мер безопасности? Они пойдут через Суэц?.. Разгрузка в Порт‑Судане?.. Когда они прибудут в Дарфур?.. Хорошо, так и сделаем. Держите меня в курсе. – Он дает отбой. – Готова?

Я киваю. Интересно, о чем был разговор.

– После вас, мисс Стил, – говорит Грей, придерживая передо мной дверь. Как он небрежно элегантен!

Я медлю чуть дольше, чем следует, упиваясь его видом. Я спала с ним этой ночью, и после всех вчерашних событий (текилы и последствий) он все еще не испытывает ко мне отвращения. Более того, зовет меня с собой в Сиэтл. Почему именно я? Мне этого не понять. Я иду к двери, вспоминая его слова – «в тебе есть нечто такое». Что ж, наши чувства полностью взаимны, мистер Грей, и я хочу выяснить, в чем загвоздка.

Мы молча идем по коридору. В ожидании лифта я подсматриваю за Кристианом сквозь ресницы, а он краем глаза поглядывает на меня. Я улыбаюсь, его губы кривятся.

Лифт приезжает, мы заходим внутрь. Вдруг, по какой‑то необъяснимой причине, возможно из‑за нашей близости в замкнутом пространстве, атмосфера между нами меняется, заряжаясь опьяняющим предчувствием. Мое дыхание учащается, сердце бьется сильнее. Он чуть поворачивается ко мне, его глаза темнее графита. Я кусаю губу.

– К черту бумаги, – рычит Грей. Он набрасывается на меня и прижимает к стене лифта. Прежде чем я успеваю опомниться, он словно тисками сжимает рукой мои запястья и поднимает их мне над головой, при этом бедрами прижимая меня к стене. О‑о! Другой рукой он тянет вниз мой «конский хвост» так, чтобы лицо обратилось к нему. Его губы касаются моих. Мне почти больно. Я испускаю стон в его раскрытый рот; воспользовавшись этим, он проникает языком в образовавшееся отверстие и начинает уверенно изучать мой рот. Меня никто так не целовал. Немного нерешительно, я тянусь языком ему навстречу, и мы сливаемся в медленном эротическом танце прикосновений и ласк, чувственности и страсти. Теперь он крепко держит меня за подбородок. Мои руки пригвождены к стене, голова запрокинута, его бедра не дают мне пошевелиться. Я чувствую животом его эрекцию.

О господи… Он хочет меня! Кристиан Грей, прекрасный, как греческий бог, хочет меня, и я хочу его… прямо здесь, в лифте.

– Ты. Такая. Сладкая. – Он произносит каждое слово отдельно.

Лифт останавливается, двери открываются, и Кристиан в мгновение ока отскакивает прочь. Входят трое мужчин в деловых костюмах и, глядя на нас, ухмыляются. Сердце колотится, словно я только что бежала в гору. Я хочу сесть и обхватить колени… но это слишком очевидно.

Украдкой я смотрю на него. Кристиан Грей выглядит абсолютно спокойным, как будто он только что разгадывал кроссворд в газете. Ужасная несправедливость. Неужели ему все равно, что я тут стою рядом с ним? Он смотрит на меня искоса и глубоко вздыхает.

О, ему совсем не все равно! И моя маленькая внутренняя богиня, плавно покачивая бедрами, танцует победную самбу.

Бизнесмены выходят на втором. Остается проехать один этаж.

– Ты почистила зубы, – говорит Грей, глядя на меня.

– Твоей зубной щеткой.

Его губы кривит чуть заметная улыбка.

– Ах, Анастейша Стил, что мне с тобой делать?

Двери открываются, он берет меня за руку и ведет за собой.

– Что за странное свойство лифтов? – задумчиво произносит на ходу Кристиан, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. Я машинально стараюсь не отстать от него; думать я сейчас не способна. Мои мозги остались размазанными ровным слоем по стенам и полу лифта номер три в отеле «Хитман».

Глава 6

Кристиан открывает дверь пассажирского сиденья черного внедорожника «Ауди», и я забираюсь внутрь. Он ни словом не обмолвился о вспышке страсти, которая случилась в лифте. Можно ли это упоминать? Или притвориться, будто ничего не произошло? Мне уже самой не верится, что это было на самом деле – мой первый настоящий поцелуй. Чем дальше, тем больше он похож на миф – легенду Артуровского цикла или затонувшую Атлантиду. Ничего не было и быть не могло. Наверное, мне померещилось. Я трогаю свои распухшие от поцелуя губы. Нет, никаких фантазий. Я уже совсем не та, что раньше. Я безумно хочу этого мужчину, и он хочет меня.

Кристиан, как обычно, держится вежливо и слегка отстраненно.

Как это понимать?

Он заводит двигатель, выезжает со своего места на парковке и включает MP3‑плеер. Салон машины заполняет сладчайшая, волшебная мелодия – поют два женских голоса. Здорово… мои чувства в беспорядке, и музыка действует в два раза сильнее. От восторга по спине бегут мурашки. Кристиан поворачивает на Парк‑авеню. Он ведет машину со спокойной, ленивой уверенностью.

– Что за музыка?

– Цветочный дуэт из «Аакме» Делиба. Тебе нравится?

– Восхитительно.

– Да, классно. – Кристиан глядит на меня и ухмыляется. На какое‑то мгновение он становится молодым, беззаботным, офигенно красивым – таким, каким должен быть человек в его возрасте. Может, это и есть ключ к его душе? Музыка? Замерев, я сижу и слушаю дразнящие и манящие ангельские голоса.

– А можно поставить еще раз?

– Конечно.

Кристиан нажимает на кнопку, и мой слух снова ласкает дивная музыка, и я отдаюсь ее нежной, томительной власти.

– Ты любишь классическую музыку? – спрашиваю, надеясь узнать побольше о его личных пристрастиях.

– У меня очень эклектичный вкус, Анастейша. Мне многое нравится, начиная с Томаса Таллиса и кончая «Кингз оф Леон». Все зависит от настроения. А ты?

– То же самое. Только я не знаю, кто такой Томас Таллис.

– Я тебе когда‑нибудь сыграю. Это английский композитор шестнадцатого века. Духовная музыка эпохи Тюдоров. – Кристиан улыбается. – Похоже на эзотерику, я понимаю, но вообще‑то завораживает.

Он нажимает на кнопку, и начинается песня «Кингз оф Леон». Эту я знаю. «Секс в огне». Очень подходящая. Музыку прерывает звонок мобильного телефона, доносящийся из динамиков стереосистемы. Кристиан нажимает кнопку на руле.

– Грей, – отрывисто произносит он. Какой он все‑таки бесцеремонный.

– Мистер Грей, это Уэлч. У меня есть информация, которую вы запрашивали. – Из динамиков доносится скрежещущий механический голос.

– Хорошо, скиньте ее мне по электронной почте. Хотите что‑нибудь добавить?

– Нет, сэр.

Грей нажимает на кнопку – звонок закончен, снова играет музыка. Ни «спасибо», ни «до свидания». Какое счастье, что я не восприняла всерьез его предложение пойти к нему работать. Я содрогаюсь при одной только мысли. Он слишком требователен и холоден со твоими служащими.

Музыка снова прерывается из‑за телефонного звонка.

– Грей.

– Договор о неразглашении выслан вам на почту, мистер Грей. – Женский голос.

– Хорошо. Это все, Андреа.

– Доброго дня, сэр.

Кристин разрывает связь, нажав кнопку на руле. Не успевает заиграть музыка, как телефон звонит снова. Боже мой, неужели у него все время эти бесконечные телефонные звонки?

– Грей, – бросает он.

– Привет, Кристиан. Ну как? Ты с ней переспал?

– Привет, Элиот. Телефон на громкой связи, и я в машине не один. – Кристиан вздыхает.

– А кто с тобой?

– Анастейша Стил.

– Привет, Ана!

«Ана!»

– Доброе утро, Элиот!

– Много о вас наслышан, – понизив голос, произносит он.

– Не верьте ни одному слову из того, что говорит Кейт.

Элиот смеется.

– Я подброшу Анастейшу до дома. – Кристиан подчеркнуто называет меня полным именем. – Тебя забрать?

– Да, конечно.

– Тогда до встречи.

Снова играет музыка.

– Почему ты зовешь меня Анастейша?

– Потому что это твое имя.

– Я предпочитаю «Ана».

– До сих пор? – бормочет он.

Мы уже почти у моего дома. Как быстро доехали!

– Анастейша, – медленно произносит Грей. Я бросаю на него сердитый взгляд, но он не обращает внимания. – Того, что случилось в лифте, больше не повторится. Теперь все пойдет по плану.

У нашей квартиры я вспоминаю, что он не спросил меня, где я живу. Ах, да… Он же присылал мне книги и, следовательно, знает мой адрес. Для человека, который умеет отслеживать мобильные телефоны и владеет собственным вертолетом, выяснить адрес не проблема.

Почему он не хочет поцеловать меня еще раз? Обидно и непонятно. Грей с непринужденной грацией выходит из машины и идет открыть мне дверь. Безупречный джентльмен, за исключением редких, драгоценных мгновений в лифтах. Я краснею, вспоминая соприкосновение наших губ, и вдруг осознаю, что не могла к нему прикоснуться. Мне хотелось запустить пальцы в эти роскошные, непослушные волосы, но я была не в силах пошевелить рукой. Задним числом я расстраиваюсь.

– Мне понравилось в лифте, – тихо говорю я, выходя из машины. Потом, не обращая внимания на слабый судорожный вдох, направляюсь прямиком к входной двери.

Кейт и Элиот сидят за обеденным столом. Книжек за четырнадцать тысяч долларов нигде не видно. Ну и хорошо. У меня на них свои планы. По лицу Кейт блуждает странная улыбка, она выглядит так, будто еще не пришла в себя после бурной ночи.

– Привет, Ана! – Кейт вскакивает и обнимает меня, а потом отстраняет на расстояние вытянутых рук, чтобы получше разглядеть. Нахмурившись, поворачивается к Грею. – Доброе утро, Кристиан, – произносит она, и в ее тоне слышится чуть заметная враждебность.

– Мисс Кавана, – произносит он сугубо официально.

– Кристиан, ее зовут Кейт, – вмешивается Элиот.

– Кейт. – Грей вежливо кивает и сердито смотрит на Элиота, который усмехается и встает, чтобы обнять нас обоих.

– Привет, Ана. – Его голубые глаза сияют улыбкой, и он мне нравится с первого взгляда. Он совсем не похож на Кристиана… впрочем, они ведь приемные дети.

– Привет, Элиот. – Я тоже улыбаюсь и кусаю губу.

– Элиот, нам пора, – с напором произносит Кристиан.

– Иду.

Он поворачивается к Кейт, обнимает и долго целует ее. Ну вот… нашли место. Я стою, смущенно потупившись, а Кристиан внимательно меня разглядывает. Я сердито щурюсь. Почему он не может меня поцеловать? Элиот не отрывается от Кейт, запрокинув ее в страстном поцелуе так, что она волосами касается пола.

– Пока, детка.

Кейт просто тает. Я никогда раньше не видела ее такой: на ум приходят слова «милая» и «покладистая». Покладистая Кейт! Вот это да! Элиот, должно быть, хорош. Кристиан закатывает глаза и смотрит на меня с непроницаемым выражением, хотя, похоже, ему весело. Он заправляет мне за ухо локон выбившихся из конского хвоста волос, и от его прикосновения у меня перехватывает дыхание. Я чуть заметно наклоняю голову навстречу его руке. Взгляд Кристиана теплеет, он проводит большим пальцем по моей верхней губе. Кровь вскипает у меня в жилах. И почти сразу все заканчивается – Грей убирает руку.

– Пока, детка, – тихо произносит он, и я не могу сдержать улыбки – это так на него не похоже. Понимаю ведь, что это насмешка, и все же где‑то в глубине души растрогана ласковым обращением. – Я приеду за тобой в восемь.

Грей поворачивается, открывает дверь и выходит. Элиот идет следом за ним к машине, однако, прежде чем сесть, посылает Кейт воздушный поцелуй. Я чувствую укол ревности.

– Ну, у вас с ним было? – спрашивает Кейт, глядя, как они садятся в машину и отъезжают. В ее голосе явственно слышно жгучее любопытство.

– Нет, – сердито огрызаюсь я в надежде, что это положит конец расспросам. Мы возвращаемся в квартиру. – Но у тебя‑то точно было? – Я не могу скрыть зависти. Кейт легко может заполучить любого мужчину. Она красивая, сексуальная, остроумная, бойкая… в отличие от меня. Но ее ответная улыбка заразительна.