Ich bin ein обитатель пляжа 12 страница

Я сказал «садик» ввиду отсутствия более подходящего слова. Папайи росли вразброс и разнились по высоте, поэтому напрашивался вывод, что деревья здесь не сажали. Наверное, почва в этом месте оказалась для них особенно подходящей, или они скучились на такой небольшой площади из-за недостатка места в лесу. Как бы там ни было, они представляли собой красивое зрелище. Большинство плодов ярко-оранжевого цвета, размером с кабачок уже созрели, и воздух наполнял сладкий аромат. Слегка повернув черенок, я сорвал один из плодов и размозжил его о ствол дерева. Прозрачная мякоть по вкусу напоминала пропитанную духами дыню – может быть, звучит и приятнее, чем на деле, но все равно было очень вкусно. Потом я вытащил косяк, скрученный еще перед уходом из лагеря, нашел полянку и расположился, чтобы понаблюдать за собиравшимся под листвой папай дымком.

Спустя некоторое время появились обезьяны. Я не мог определить, какого они вида, но они были маленькие, коричневые, с длинными хвостами и необычными, похожими на кошачьи, мордочками. Сначала обезьяны предпочитали держаться на расстоянии. Они не изучали меня и никак не реагировали на мое присутствие, разве что избегали приближаться ко мне. Вскоре, однако, ко мне неторопливо подошла самка с цеплявшимся за ее живот детенышем и вырвала у меня из руки кусок папайи. Я вовсе не протягивал ей его – я берег папайю до того момента, как докурю косяк, но обезьяна, очевидно, была иного мнения. Она беззаботно поедала папайю, а я от удивления только таращился на нее.

Прошло немного времени, и примеру первой самки последовала еще одна обезьяна. А затем еще одна и другая. За каких-нибудь две минуты они отняли у меня всю мякоть, которую я извлекал из плода. Мое тело покрылось липким соком, глаза слезились, так как у меня не было возможности вытащить изо рта косяк, а маленькие черные пальцы тянулись ко мне со всех сторон. В конце концов каждая из них ухитрилась получить свою долю, и я остался сидеть в позе лотоса в море чавкающих обезьян. Я чувствовал себя настоящим Дэвидом Аттенборо.

Выбраться из джунглей мне помог отчетливый звук падающей воды. Я услышал его через четверть часа после того, как ушел из садика, а потом мне оставалось лишь определить, откуда он доносится.

Я вышел к водопаду возле помеченного дерева и сразу же бросился в образованное водопадом озеро, сгорая от желания смыть с тела пот и папайевый сок. Лишь вынырнув на поверхность, я понял, что я здесь не один. В созданном водяными брызгами полумраке целовались голые Сэл и Багз.

Проклятье, подумал я и собрался тихонько плыть обратно к берегу, но тут Сэл заметила меня:

– Ричард?

– Привет, Сэл. Извини. Я не видел, что вы здесь.

Багз посмотрел на меня и самодовольно улыбнулся. Мне показалось, будто он хочет сказать, что мои извинения отдают жгучим любопытством. Выглядят явной бестактностью рядом с его расслабленной, но откровенной сексуальностью. Я выдержал взгляд Багза, и его улыбка сменилась глупой усмешкой, с которой ему и следовало начать.

– Не пори ерунды, Ричард, – сказала Сэл, высвобождаясь из объятий Багза. – Как ты здесь оказался?

– Пошел прогуляться по Хайберскому проходу и обнаружил несколько папай. А потом пришел сюда.

– Папайи? И много их там?

– С избытком.

– Скажи об этом Жану, Ричард. Его всегда интересуют такие вещи.

Я пожал плечами:

– Дело в том, что я сомневаюсь, смогу ли снова найти их. В джунглях трудно ориентироваться.

Багз снова глупо усмехнулся:

– Для этого нужна практика.

– Умение обращаться с компасом.

Вновь последовала самодовольная улыбка:

– Я провел столько времени среди деревьев, что у меня, наверное, уже появился инстинкт… почти животный, приятель… – Он обеими руками откинул назад мокрые черные волосы. – Может быть, я найду их завтра.

– Удачи тебе. – Я отвернулся, чтобы уйти, и тихо добавил: – Смотри не заблудись.

Я нырнул в воду и поплыл обратно к берегу, а выплыл на поверхность, лишь когда стало слишком мелко. Но я еще от них не отделался.

– Ричард! – крикнула Сэл, когда я выбирался из воды. – Подожди-ка!

Я оглянулся.

– Ты возвращаешься в лагерь?

– Да, собираюсь.

– Хорошо… подожди. – Она поплыла ко мне, слегка похожая на черепаху, потому что из воды торчал ее подбородок. Я подождал, пока она подплывет ко мне.

– Не прогуляешься со мной на огород? Мне надо туда заглянуть, а Багзу нужно вернуться в дом. Одной идти неохота, и, кроме того, мы с тобой уже давно не разговаривали.

Я кивнул:

– Конечно.

– Хорошо.

Она улыбнулась и пошла одеваться.

Хорошие новости

Сэл шла медленно. Иногда она останавливалась, чтобы посмотреть на цветы или вырвать растущую на тропинке траву. Иногда останавливалась вообще без всякой причины и бессмысленно чертила круги в пыли пальцами ног.

– Ричард, – начала она, – я хотела сказать, что мы все рады, что ты нашел наш тайный пляж.

– Спасибо, Сэл, – ответил я, сообразив, что этот разговор затеян не случайно.

– Могу я быть откровенной, Ричард? Когда вы втроем попали сюда, все мы немного забеспокоились. Наверное, ты понимаешь почему…

– Конечно.

– Но вы так хорошо вписались в нашу жизнь. Вы прониклись нашим духом лучше, чем мы могли надеяться… Не думай, что мы не оценили твое участие в поездке за рисом, Ричард, и то, что ты поймал эту замечательную акулу.

– Ну, – я попытался выглядеть скромным, – с акулой мне просто повезло.

– Перестань, Ричард. Благодаря акуле настроение у всех поднялось, а ведь во время продолжительных гроз мораль расшатывается. Я все еще чувствую себя немного виноватой за тон, каким разговаривала с тобой в то скверное сырое утро, но иногда я вынуждена быть… жесткой. Я не считаю себя здесь лидером, но…

– Мы все понимаем это.

– Спасибо, Ричард.

– И ты наш настоящий лидер, Сэл.

– В некотором роде да, наверное. Лидер поневоле. – Она засмеялась. – Люди приходят ко мне со своими проблемами, и я пытаюсь решить их. Взять, к примеру, Кити. Я знаю, что вы друзья, поэтому ты, вероятно, в курсе его проблем.

– Он хочет поменять работу.

– Правильно. Настоящая головная боль. Очень нелегко менять людей. Прежде чем покинуть свою работу, человек должен найти себе замену, а все места на рыбной ловле заняты… Ты же знаешь, он хочет ловить рыбу.

– Знаю.

– Несколько месяцев я втолковывала ему, что это невозможно. Видишь ли, он уже собрался заняться рыболовством, но появилась ваша маленькая группа… Он был ужасно расстроен, Ричард, но не подал виду. Другие в его положении могли бы… я не знаю… разозлиться на тебя.

– Конечно. Трое свалились как снег на голову и забрали его работу.

– Совершенно верно, Ричард. Я была так признательна ему и так обрадовалась, что вы подружились… Я жалела только об одном – что никак не могу улучшить его положение. – Тут Сэл увидела сорняк и выдернула его, фыркнув от того, что он крепко сидел в земле и поначалу не поддавался. – Но меня по рукам и ногам связывало отсутствие свободных мест среди рыболовов. А теперь я понимаю, что свободное место так и не появится, если я не создам его…

Я судорожно сглотнул слюну:

– Гм… наверное, никто и не захочет меняться. А как насчет одного из шведов?

– Одного из шведов? – Сэл вновь фыркнула. – Их трио можно разбить лишь с помощью оружия – тогда место появится. Нет, они будут держаться друг за друга до конца. Три мушкетера-блондина.

– А Моше?

– Гм… Не думаю, что ему нужно менять место работы. Он довольно хорошо поладил с девушками-югославками.

– Кто же тогда? – спросил я, не сумев скрыть тревожной нотки в голосе.

– Да, Ричард. Мне очень жаль, но этим человеком должен стать ты. У меня просто нет выбора.

– О нет, Сэл. Ну, пожалуйста, я ведь на самом деле не хочу меняться. Мне нравится заниматься рыбной ловлей, и у меня это хорошо получается.

– Я знаю об этом, Ричард. Я знаю. Но войди в мое положение. Кити хочет уйти с огорода, я не могу разлучить Этьена с Франсуазой, Грегорио ловит рыбу вот уже два года, югославки… – Сэл покачала головой. – Я не должна бы говорить тебе об этом, Ричард, но они просто не смогут заниматься ничем другим. Жан их не переваривает, а плотничать они тоже не смогут. Я очень жалею, что привезла их сюда. Не могу устоять перед беженцами… Правда, Ричард, если бы я имела возможность выбирать…

– Да, – пробормотал я.

– Но я не собираюсь заставлять тебя работать в огороде!

Я сразу не нашелся, что сказать.

– Не собираешься?

– Боже мой, конечно, не собираюсь. Я не думаю, что смогу сделать это после всего того, что Кити, наверное, рассказал тебе.

У меня мелькнула ужасная мысль. Будь у меня выбор между работой на огороде и работой с Багзом, я бы однозначно предпочел железную дисциплину Жана.

– Вообще-то, – начал я, даже не стараясь скрыть охватившего меня беспокойства, – он особенно не распространялся…

– Уверена, что он много рассказывал тебе о своей работе. Не нужно прибегать к дипломатическим уловкам.

– Нет, Сэл, честное слово…

Она махнула рукой:

– Вообще это все не важно. Ты не будешь работать на огороде…

Я закрыл глаза, обреченно ожидая своей участи.

– Ты будешь работать вместе с Джедом.

Я открыл глаза:

– С Джедом?

– Да. Ему нужен напарник в его рейдах, и он предложил твою кандидатуру.

– Ох! – не удержался я от ликующего возгласа. Мне и в голову не пришло бы, что Джед захочет подобрать себе спутника. Хоть мы и подружились, я считал, что он предпочитает одиночество.

– Я знаю, что он не похож на любителя командной игры, – продолжала Сэл, будто читая мои мысли. – Меня это тоже очень удивило. Должно быть, ты произвел на него очень хорошее впечатление, когда вы ездили за рисом.

– Но чем же я смогу помочь Джеду? Разве он занимается не тем, что только… ворует марихуану?

– Ворует, но помимо этого занимается и другими вещами. Он сам расскажет тебе о них.

– Понятно.

Сэл радостно улыбнулась:

– Ричард, я так рада, что мы решили эту проблему. Я целыми днями беспокоилась, как скажу тебе обо всем этом… Теперь нам осталось только найти Кити. Хочешь сам сообщить ему хорошую новость или это сделать мне?

Ich bin ein обитатель пляжа

Когда мы пришли на огород, Жан сказал, что Кити уже ушел в лагерь, поэтому я побежал за ним вдогонку, а Сэл осталась, чтобы объяснить Жану, что ему придется обойтись без одного работника.

Я догнал Кити через несколько сотен метров, и когда я сообщил ему новость, на его лице появилось полное сочувствия выражение, несмотря на то что для него это было хорошее известие.

– Мне очень неудобно, Рич, – сказал он после того, как я все объяснил ему. – Могу поклясться, что я не просил Сэл, чтобы она сняла тебя с рыбной ловли.

Я кивнул:

– Я думаю, что здесь дело больше в Джеде, чем в тебе. Ты просил, чтобы тебе разрешили покинуть огород с тех самых пор, как я здесь появился, и только сейчас все окончательно решилось.

– Может быть… Ты обижаешься на меня, да?

– Ну…

– Извини.

– Ты ни в чем не виноват. Мне просто… не повезло. Или что-то в этом роде. Но ты ни в чем не виноват.

– Ну, хочется верить, что я не виноват, Рич… В любом случае, мне очень жаль.

Мы шли с минуту молча, а затем Кити спросил:

– Ты знаешь, почему Джед вдруг решил, что ему требуется помощь?

– Я даже не знаю, в чем ему нужно помогать. Мы ведь по-прежнему так и не знаем, что он там делает, наверху.

– По крайней мере, мы скоро обо всем узнаем.

– Ты хочешь сказать, что я узнаю. Если бы я рассказал тебе, чем он занимается, то после этого я должен был бы тебя убить.

Кити улыбнулся:

– Знаешь что? Готов поспорить, что в глубине души ты очень рад тому, что все произошло именно так. Готов поспорить, что ты с нетерпением ждешь возможности побродить наверху…

Я пожал плечами:

– Не спрашивайте, что этот пляж может сделать для вас.

– Молодец.

– Да… – Я на мгновение замолчал. – Думаю, уж если оставлять рыбную ловлю, так лучше работать с Джедом, чем с кем-то еще.

– Угу. Я бы не пожелал тебе работать на огороде.

– Другой выбор – переквалифицироваться в плотника. На мгновение я подумал, что именно это Сэл и хочет мне предложить, и со мной чуть не случился сердечный приступ. Я вдруг представил себе, что буду весь день работать с Багзом, поэтому когда Сэл сказала, что я буду работать с Джедом… Не знаю… Я почувствовал облегчение.

– Ну, если так, Рич…

– Да, так оно и есть.

Мы дошли до поворота тропы и сквозь деревья увидели дом. Около хижины-кухни виднелись какие-то фигуры, поэтому я решил, что остальные рыбаки уже вернулись с уловом в лагерь. Я не разглядел там никого из своей бригады. Наверное, они еще были на кораллах.

Когда мы подходили к площадке, нас кто-то окликнул сзади. Мы обернулись и увидели Джессе, трусившего по тропинке с рюкзаком, полным овощей с огорода.

– Эй, приятель, – догнав нас, обратился он к Кити, – я слышал, что ты покидаешь Джар Дэн. – Не сразу, но я понял, что он со своим новозеландским акцентом произнес слово jardin.

– Да. Пойду ловить рыбу.

– Я знаю, ублюдок, ты везучий.

Тут Джессе взглянул на меня.

– Ну, а тебе не повезло, приятель. Ты, наверное, места себе не находишь, потеряв такую непыльную работенку. Теперь будешь вместе с нами обливаться потом.

– Я не буду работать на огороде.

Джессе усмехнулся:

– Подашься в плотники! К Иисусу!

– Нет. К Джеду.

– К Джеду?

– Ага.

– Ну, удивил так удивил. С чего бы это? Не хватает «сорняка», чтобы помчаться на «колесах»?

– Возможно. Я скоро узнаю.

– Да… Ты узнаешь. – Он задумчиво кивнул, а затем похлопал Кити по спине. – Ну, с тобой все ясно. Будешь целыми днями глазеть, как плавает Франсуаза. С меня бы и меньшего хватило.

Кити бросил на меня быстрый взгляд, который озадачил меня, а затем сказал:

– Осторожней, Джессе. Ты же не хочешь, чтобы Кэсси слышала твои слова.

Джессе засмеялся:

– Ты прав. Ты меня просто без ножа зарезал. – Он подмигнул, непонятно кому из нас, а потом посмотрел, что делается на площадке. – Да. Похоже, повара готовят еду. Надо нести овощи.

– Конечно, – ответил Кити, и Джессе затрусил к лагерю.

Кити посмотрел ему вслед, а затем обернулся ко мне:

– Он единственный с огорода, кого мне будет не хватать.

– Похоже, он неплохой парень.

– Да. Он и Кэсси тебе понравятся. Особенно потому, что они не в большом восторге от Багза.

– Да?

– Я говорил тебе, что Жан – жестокий начальник, но Багз… он просто выводит Кэсси из себя.

– Я уже заметил это.

– Ты, наверное, тоже будешь скучать по своей бригаде.

– Гм. – Я глубоко затянулся и медленно выпустил дым. Вдохнул, наверное, слишком глубоко, а выдохнул слишком медленно, потому что заметил, как Кити кинул на меня еще один пытливый взгляд. – Скорее всего, да.

Суматоха

Войдя в лагерь, я не скоро нашел Этьена, Франсуазу и Грегорио. Они стояли и разговаривали. Пока я искал их, у меня была уйма времени подумать о том, как смена работы повлияет на мою жизнь на пляже. В голове в основном быстро мелькали «слайды» – разные эпизоды: как мы вчетвером болтали и смеялись, как ныряли с нашего любимого рыболовного валуна, как заключали пари, кто поймает самую крупную рыбину, как ныряли за острогами, которые не попали или, наоборот, попали в цель, как повторяли до смешного неудачные броски. Дольше всего перед моим мысленным взором держался образ Франсуазы, что было в общем-то неудивительно. Франсуаза, будто амазонка, застывшая с занесенной над головой острогой, пристально всматривающаяся в снующих под водой рыб. Даже сейчас я отчетливо представляю эту картину.

Когда я приблизился, мне показалось, что они уже знали все новости. Трое прервали разговор и, обернувшись ко мне, рассматривали меня молча и настороженно. Впрочем, они просто вглядывались в выражение моего лица. Пытались истолковать его, а также понять, что означает моя походка. Если кто-то неторопливо подходит к вам, склонив голову, вы можете с уверенностью сделать вывод – что-то случилось.

Когда же я подошел к ним, произошло нечто странное. Они по-прежнему молчали, ожидая, что я заговорю, но у меня возникло чувство, будто я уже не принадлежу к их группе. Похожее чувство я испытал в то первое утро после лихорадки, обнаружив, что, пока я спал, Этьен с Франсуазой стали частью нового мира. Молчание продолжалось. Я нахмурился, обхватил рукой затылок, а затем беспомощно пожал плечами.

– Что такое, Ричард? – настороженно спросил Этьен. – Что-то случилось?

Я утвердительно кивнул.

– Что же? Расскажи нам.

– Я больше не буду ловить с вами рыбу.

– Как это, больше не будешь?

– Я перехожу на другую работу. Сэл… Она только что сказала мне об этом.

Франсуаза от возмущения на миг лишилась дара речи.

– Но почему? Как она могла так поступить?

– Это связано с Джедом. Ему нужен напарник. Меня заменит Кити.

Грегорио покачал головой:

– Подожди-ка, Ричард. Ты ведь не хочешь менять работу, нет?

– Мне нравится ловить рыбу…

– Тогда все в порядке. Ты остаешься с нами. Пойду поищу Сэл и поговорю с ней. – Он направился к дому.

– Грегорио все уладит, – сказал Этьен. – Не беспокойся, Ричард. Тебе не придется менять работу.

– Тебе не придется менять работу, – эхом откликнулась Франсуаза. – Мы хорошо сработались, Ричард. Конечно же, ты останешься с нами.

Я кивнул, довольный тем, что мои друзья проявили солидарность со мной, но в то же время я испытывал большие сомнения. Я знал, что Сэл приняла окончательное решение, и как бы для того, чтобы расставить все по местам, послышался звук ее низкого голоса, сообщавшего Грегорио, что это единственный выход из создавшегося положения.

Хотя я жалел себя и развитие событий застало меня врасплох, в тот день мне было больше жаль Кити. После того как Грегорио не удалось переубедить Сэл, мы провели остаток дня вчетвером, усевшись в кружок, ловя кайф и обсуждая случившееся. Кити, правда, сидел в одиночестве у входа в свою палатку. Казалось, что он всецело поглощен своим «Геймбоем», но вид у него был жалкий. Наверное, он считал себя кругом виноватым и испытывал уныние от того, что его новые товарищи по работе так огорчены обстоятельствами его появления.

В конце концов огорчение Кити стало невыносимым. Чувствуя, что я должен это сделать, я окликнул его и предложил присоединиться к нам. Он неуклюже отложил «Нинтендо» и, подойдя к нам, сразу же начал извиняться за сложившуюся ситуацию, виновником которой считал себя. Все мы тут же дружно запротестовали, но это не прибавило ему настроения. Он сказал нам, что сам разговаривал с Сэл, уверяя, что не возражает против того, чтобы остаться на огороде, но его старания ни к чему не привели. Теперь разговор, по крайней мере, затронул тему, которая заставила Кити немного отвлечься от своих переживаний, ведь речь зашла об основной причине смены работы.

– Возможно, – предположила Франсуаза, – на острове что-то происходит. Что-то связанное с владельцами полей.

Кити невнятно забормотал, соглашаясь с ней, но тут вмешался Грегорио:

– Наверное, таиландцы хотят разбить поля и в этой части острова. Это серьезная проблема. Но зачем Джеду нужен напарник? Будь у него даже десять или пятьдесят товарищей, он все равно не сможет остановить таиландцев. Какая разница?

– Кто-нибудь хоть раз разговаривал с таиландцами? – спросил Этьен.

Грегорио покачал головой:

– Даффи говорил с ними, когда старожилы впервые появились на острове, а больше никто. По его словам, они уже знали о том, что мы находимся здесь, но им было наплевать на нас, лишь бы мы не покидали пределов лагуны. С тех пор больше не было контактов.

– Может быть, они рассердились, что Джед ворует травку? – предположил я.

– Может быть, но это ничего не меняет. Рассердились они или нет, при чем тут напарник Джеда?

– Так в чем же тогда дело?

Грегорио взглянул на свои руки, а затем снова на меня:

– Не знаю, Ричард… Я не знаю.

Мы проболтали до самой ночи, но наш разговор вертелся по кругу. Кроме Джеда или Сэл, никто не мог ответить на наши вопросы, но когда мы собрались лечь спать, Джед еще не вернулся, а у Сэл никто ничего не хотел выяснять. В ту ночь я часа два не мог заснуть. Мне мешали мысли, столь же необычные, как и весь остаток минувшего дня. Впервые после своего появления на пляже я принялся думать о доме, я почти желал вернуться. Я не хотел покидать пляж навсегда: мне хотелось лишь повидаться с несколькими важными для меня людьми и дать им знать, что я жив и со мной все в порядке. В первую очередь я бы повидался со своими близкими и с некоторыми друзьями.

Возможно, причиной этого был разговор с Франсуазой и последовавшие за ним обескураживающие события. Мысль о родителях застряла где-то на задворках моего мозга и никак не поддавалась магическому действию амнезии, свойственной пляжу.

Решающий момент

– Привет, – произнес вдруг чей-то голос. Я обернулся. Позади меня в воротах дома стоял маленький мальчик. Он улыбнулся и направился по тротуару ко мне. – Хочешь пить?

Я тупо уставился на него. Мистер Дак был светловолосым и довольно упитанным мальчиком. Я удивился, что этот откормленный ребенок со временем превратился в тощего типа, которого я встретил на улице Кхаосан.

– Это ведь ты, да? – спросил я, чтобы развеять сомнения.

– Это я. – Он вытянул свои пухлые руки и похлопал меня по плечам. – Хочешь пить?

– Ну, вообще-то… – Я провел рукой по горлу. – А что у тебя есть?

– «Рибена» или вода.

– Давай воду.

– Хорошо. Подожди меня здесь.

Мистер Дан вошел в дом, слегка припадая на одну ногу, как утка. Интересно, не из-за этого ли он получил свое прозвище? Через минуту он вышел обратно с чашкой в руках.

– Боюсь, она недостаточно холодная. Холодную долго ждать.

– Да брось ты!

Он протянул мне чашку и пристально наблюдал, как я пью.

– Все в порядке? Может, нужно льда?

– Нет, отлично.

– Я могу принести тебе льда.

– Не нужно… – Я выпил чашку до дна. – Это как раз то, что надо.

– Замечательно. – Он широко улыбнулся. – Хочешь взглянуть на мою комнату?

Спальня мистера Дака во многом походила на мою в детстве – наваленная кучами одежда, плакаты с загнутыми уголками на стенах, мятое пуховое одеяло в ногах кровати, видавшие виды игрушечные машинки «Мэтчбокс» на полках, стеклянные шарики и солдатики повсюду. Главное ее отличие от моей спальни заключалось в том, что я делил комнату с младшим братом, поэтому беспорядка у нас было в два раза больше.

В середине комнаты на полу лежала развалившаяся стопка комиксов о Тинтине и Астериксе.

– Черт, – увидев их, восхищенно сказал я, – неплохое собрание.

Глаза мистера Дака широко раскрылись. Затем он подбежал к двери спальни и боязливо выглянул наружу.

– Ричард, – прошипел он, оборачиваясь ко мне с назидательно поднятым пальцем. – Ты не должен так говорить!

– О чем это ты, черт возьми?

Его маленькое личико стало пунцовым, и он взмахнул руками:

– Тс-с… Тебя могут услышать!

– Но…

– Никаких «но»! – он понизил голос до шепота. – За ругань в этом доме берут штраф в два пенса!

– А… Хорошо. Я больше не буду.

– Ладно, – с серьезным видом сказал он. – Я должен был взять с тебя деньги, но ты не знал о правиле, поэтому оставим это.

– Спасибо. – Я подошел к валявшимся на полу комиксам и поднял один из них.

«Сигары Фараона».

– Тебе нравится Тинтин, да?

– Я обожаю Тинтина! А ты? У меня есть все комиксы «Тинтин», кроме одного.

– А у меня ни одного.

– Даже «Голубого лотоса»?

– Только на французском.

– Точно! Вот почему у меня его нет. Меня это просто бесит.

– Нужно, чтобы кто-нибудь пролистал его с тобой. Мне помогла мама. Неплохая вещь.

Мистер Дак пожал плечами:

– Моя мама не знает французского.

– Понятно…

– А тебе что больше всего нравится?

– Ха… Сложный вопрос. – Я секунду-другую обдумывал ответ. – Только не «Тинтин в Америке».

– Конечно, нет. И не «Изумруд Кастафьоре».

– Нет… Наверное, «Тинтин в Тибете». Или «Краб с золотыми клешнями». Не могу выбрать.

– А мне знаешь что больше всего нравится?

– Что?

– «Пленники солнца».

Я кивнул:

– Хороший выбор.

– Да. А знаешь, что еще мне нравится?

– Ну.

Мистер Дак подошел к своей кровати, нагнулся и пошарил под ней. Из-под нее он вытащил большую книгу в красном переплете с золотым тиснением. На ней было написано: «Тайм. Десять лет в фотографиях: 1960–1970».

– Это книга отца, – беззаботно сказал он и кивнул мне, приглашая сесть рядом. – Вообще-то мне даже не разрешают держать ее в своей комнате. Знаешь почему?

– Почему?

– В этой книге… – он сделал театральную паузу и добавил: – здесь есть фотография девочки.

Я фыркнул:

– Ну и что?

– Голой девочки.

– Голой?

– Хочешь посмотреть?

– Конечно.

– О'кей… Сейчас. – Мистер Дак начал перелистывать страницы. – Она где-то там, в середине… Ага! Нашел!

Я взял у него альбом и положил его себе на колени.

Девочка была действительно абсолютно голой. Ей, наверное, было лет десять-двенадцать. Она бежала по проселочной дороге.

Мистер Дак наклонился ко мне и придвинулся к самому моему уху:

– Можно разглядеть все, – возбужденно прошептал он.

– Так оно и есть, – согласился я.

– Все! Все ее титьки! – Он захихикал и прикрыл рот руками. – Все!

– Да, – сказал я, но неожиданно что-то показалось мне не так. Что-то непонятное было в этой фотографии.

Я обратил внимание, что прилегающие к дороге поля были какие-то странные и плоские. Затем я заметил несколько смутно различимых домов на заднем плане, которые были как будто в дыму. Девочка плакала. Она бежала, рассставив руки в стороны, вместе с другими детьми. Несколько солдат безразлично наблюдали за ними.

Я нахмурился. Я смотрел то на девочку, то на солдат, то снова на девочку, как будто мои глаза не знали, на кого смотреть. Я не понимал, что они видят.

– Черт, – пробормотал я и громко захлопнул книгу.

Мистер Дак привстал.

– Ну уж извини, Рич, – сказал он. – Я тебя предупреждал – не ругаться. На этот раз тебе придется раскошелиться.

В ГЛУБИНЕ ОСТРОВА

Аспект первый

Глаза у Джеда были расставлены немного шире, чем у меня, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы навести резкость, и только тогда вместо двух неясно очерченных кругов я увидел один отчетливый круг. Потом еще пришлось, опираясь на локти, долго вглядываться в море, так как при малейшем движении картина смещалась примерно на полтора километра в сторону. Несколько секунд я искал полоску песка и растущие в ряд зеленые пальмы, а найдя, едва ли не сразу наткнулся на пять знакомых фигур. Они были там же, где и вчера утром, а также почти каждое утро за прошедшие девять дней. Только четыре дня назад на пляже никого не оказалось. Мы немножко забеспокоились, но они снова появились из-за деревьев часа через два.

– Они все еще там, – сказал я.

– От них всего можно ожидать.

– Ага.

– На песке лежат.

– Похоже, один стоит, но не двигается.

– Все пятеро на месте.

Я помедлил с ответом:

– Пятеро, да. Все там.

– Хорошо. – Джед тихо кашлянул в руку. Поскольку мы находились недалеко от полей с марихуаной, нам нельзя было шуметь и, кроме того, нельзя было курить, что оказалось тяжелым испытанием для моих нервов. – Хорошо.

Первый проведенный вместе с Джедом день начался для меня плохо. Я проснулся в паршивом настроении. В памяти еще оставался сон, и потом, я испытывал легкую досаду от того, что больше не буду ловить рыбу. Но как только Джед рассказал мне об этих людях, я все понял. Меня охватила паника, и я начал непрерывно, как мантру, повторять: «Это самое худшее, что могло случиться». Джед терпеливо ждал, когда я успокоюсь. В конце концов я перестал нервничать, и у Джеда появилась возможность вставить слово, поэтому я смог вникнуть в ситуацию.

Хорошо еще, что Сэл по-прежнему не знала о моей неосторожности в отношении карты. Джед лишь сказал ей, что кто-то появился на соседнем острове, но не сказал, что я мог быть причастен к этому. Что касается Сэл, то она решила, что Джеду надоело работать в одиночку и он пожелал иметь напарника. Еще одна хорошая новость заключалась в том, что люди околачивались на острове целых два дня, и только тогда Сэл согласилась переместить меня. Значит, если они нацелились на наш пляж, у них, несомненно, возникли трудности в том, чтобы добраться до нас.

Однако мы не могли не предположить, что люди как раз стремились попасть к нам на пляж. Вдобавок к этому мы предполагали, что двое из них – Зеф и Сэмми, а остальные трое – немцы, которых Джед видел на Пхангане. Уверенности у нас не было, потому что из-за большого расстояния мы едва различали людей. Не разглядеть – блондин человек или нет. Хотя кто его знает…