Глава 6 финн

Если у меня и были сомнения, что магазин Оливера будет успешным, и толпа народу в день открытия – это просто случайность, то в пятницу днем все они рассеялись.

Оказывается, в Сан-Диего куча ботанов.

Мое появление озвучивает маленький колокольчик над дверью, и я просто замираю с широко раскрытыми от удивления глазами, увидев огромную толпу в этом маленьком пространстве. И самое странное, тут не только дети или придурки-хипстеры, как Оливер, но и взрослые, и мамочки-домохозяйки, в общем, люди всех возрастов.

– Ого.

– И не говори, – я оборачиваюсь на голос стоящего справа от меня НеДжо. Он откидывает свои блондинистые волосы с лица и тянется к ножу, которым открывал кучу коробок за спиной. – Я-то думал, буду работать в магазине комиксов, зависать тут целый день, читать потихоньку, иногда покуривая в подсобке, – он качает головой, пока я наблюдаю, как он все аккуратно выкладывает из коробки и приступает к следующей. – Но, чувак, это место? Блин, да тут постоянно куча народу.

– Да, я заметил, – пораженно отвечаю я. – Что, совсем мало времени на изучение материала, да?

– Что? – спрашивает он и снова качает головой. – Я не читаю комиксы. Тебе покажется странным, но они как-то пугают меня.

Я смотрю на его блондинистый ирокез, вечно обкуренные глаза и белую футболку, явно постиранную с чем-то цветным. Этот парень сам проколол себе член. И почему я удивляюсь, что комиксы его немного беспокоят.

– Что, совсем не читаешь?

– Читаю, но в основном фантастику, – признается он. – Или биографии, могу философию, если есть свободное время. Путеводители, ну и немного романтики, – добавляет он.

Я замечаю на столе книгу в мягком переплете, и мои брови просто взлетают вверх от изумления. Я точно уверен, что это не Оливера.

– Уолли Лэмб[12]? – спрашиваю я. – Это твоя?

НеДжо смеется.

– Ага, лучшее, что я когда-либо читал о самопознании и прощении. О поиске себя.

Ничего себе.

– Я… Ого.

НеДжо пожимает плечами и достает еще одну стопку комиксов.

– К тому же я состою в книжном клубе Опры, сам знаешь: если Опра говорит…

– Понятно, – перебиваю я. – Ты не знаешь, где Оливер?

– В последний раз я видел его где-то в подсобке. Хочешь, пойду поищу?

– Нет-нет, я сам, – я оглядываюсь, пытаясь решить, сказать ли Оливеру, что я здесь, или встретиться с ним позже. Сейчас мне хорошо бы вернуться домой и как следует подумать, ну или хотя бы позвонить братьям. Большинство повреждений уже должно быть исправлено, но у меня было плохое предчувствие, что наши проблемы не закончатся, как только они снимут панель и более детально заглянут в лодку.

Моя встреча с парнями из Л-А будет уже через пару дней, а я все еще смутно представляю, что с ними обсудить, да и есть ли у нас другой выбор, кроме как согласиться. Мне сложно было сконцентрироваться на моей основной цели поездки, потому что Харлоу была права – нам надо сделать шаг назад, передохнуть и остыть.

Блять. Харлоу.

Со вздохом я падаю на диван, который Оливер поставил прямо у входа. Когда я был с ней, это мало походило на нашу удобную обоим договоренность. Если Харлоу не хочет этого признавать, то я должен. Я видел, как она вчера потеряла голову в моих руках, и даже посторонним взглядом было бы заметно – между нами что-то есть.

Господи, да она само гребаное совершенство. Я еще не встречал подобной ей женщины, она такая же сильная и упрямая, как и я, но она позволяет мне себя контролировать и рассыпается на кусочки от одного моего прикосновения.

Я достаю телефон и вижу одно непрочитанное сообщение, но мой палец замирает и никак не нажимает на него. Понимаю, что должен его прочитать. И я такой большой лицемер, предполагающий, что Харлоу просто сейчас в таком возрасте, когда не знает, что ей делать дальше. Когда я сам, в свои тридцать два, так же не уверен в своем будущем, как и она.

– По твоему виду кажется, ты о чем-то задумался, Геркулес. Смотри не сломай себе чего-нибудь.

При звуке ее голоса я подскакиваю, и от волнения сердце начинает биться чаще.

– Я не видел, как ты вошла.

Она подходит к прилавку, достает свой телефон и ставит его на зарядку, затем садится рядом со мной на диван, прижимаясь ко мне бедром.

– Идешь на работу? – спрашиваю я.

– Знаешь, когда ты говоришь «работа», – с милой улыбочкой говорит она, – у меня такое чувство, что ты просто издеваешься надо мной.

– Ага.

– По правде говоря, да, – она щелкает пальцами. – Иду на работу, – она берет мою руку и смотрит на часы. – Через полчаса мне надо доставить коробку с кексами для встречи и отправить пару факсов.

«И почему ты здесь?» – хотел было спросить я, но вовремя прикусил язык, зная, что меня расстроит любой ответ, кроме: «Потому что надеялась встретить тут тебя, придурок».

Очень странно видеть Харлоу в таком виде: она немного чопорная, в прямой черной юбке, ярко-оранжевой шелковой блузке, на каблуках, волосы мягко струятся по спине. Она веселая, очаровательная, владеющая собой, совсем не та Харлоу, которую я вижу в постели, умоляющую отшлепать ее или трахать еще, и посильнее. И кажется, только я один понимаю, что она использует меня и мое тело, чтобы забыться и расслабиться. И мне немного тревожно от мысли, что мне нравится эта идея, что только я знаю и могу видеть тайную сторону это золотой, красивой девушки.

– Раз у нас с тобой просто дружеские отношения, могу тебе сказать, что сегодня ты выглядишь охрененно красиво, Имбирная Печенька.

Она моргает от удивления.

– Спасибо.

– Просто в прошлый раз, когда я тебя встретил, вид у тебя был, будто ты только что выскочила из чьей-то постели, – я полностью игнорирую тот факт, что видел ее этим утром. Она не поправляет меня и… что ж, хорошо. И мы оба прекрасно понимаем, что лучше уж оставить эту тему в покое.

– А знаешь, оглядываясь на прошлое, я соглашусь с тобой. Хватит с меня таких, как Тоби Амслер. У меня осталось совсем немного пальчиков, так что я должна быть более осмотрительна в выборе.

– Осталось немного пальчиков?

– Да, пальчиков, – говорит она и показывает обе руки, поигрывая пальчиками перед моим лицом. – Это мое личное решение, и многие могут понимать его, как хотят. Но я хочу, чтобы количество своих сексуальных партнеров я смогла бы сосчитать по пальцам обеих рук. Так что восемь уже есть, и у меня больше нет права на ошибку.

У меня ушла секунда, чтобы понять, что у Харлоу было всего восемь партнеров.

Или же что Харлоу была с какими-то семью парнями до меня.

И… у меня от этого смешанные чувства. С одной стороны, я удивлен. Не то чтобы у меня было какое-то предвзятое мнение, но мне кажется, что Харлоу специально заставляет людей думать про ее сексуальную жизнь и видеть то, чего нет.

А с другой стороны, я всегда считал себя современным парнем, и пока она не изменяет и никого не обижает, то может любить, выходить замуж или трахать, кого только захочет. Но гипотетически мне сейчас не очень-то приятно сидеть, кивать и слушать рассказ Харлоу о тех, с кем она спала.

И если я знаю Харлоу, она понимает это по моему лицу.

– Эй, что за… Что это сейчас было? Ты что, осуждаешь меня?

– Что? – говорю я. – Я не осуждаю, – и я рад, что это именно так, потому что она смотрит на меня с таким устрашающим видом.

– Точно осуждаешь. Ты стараешься пристыдить меня, Мистер С Веревкой и Невероятными Оральными Способностями?

– Да ты что, я бы никогда не стал осуждать…

– Даже не смей. То, что я позволила твоему члену быть во мне, не дает тебе права меня судить. Я люблю секс, также как и ты. И я трахаюсь, когда и с кем захочу, но не больше десяти человек. И если общество предпочитает, чтобы я была…

– Харлоу. Я ничего такого не говорил. Десять пальцев. Все в порядке.

– Ой, – она изучает мое лицо и понимает, что я искренен, и тут же немного расслабляется. – Хорошо.

– Хорошо, – повторяю я.

– А что насчет тебя? – спрашивает она.

– А что со мной?

– Сколько пальцев ты должен загнуть?

Я подаюсь вперед, смотрю по сторонам и показываю ей, что мы сидим в самом центре переполненного народом магазина.

– Я не думаю, что это подходящее место для такого разговора, Печенька.

– Ну а чем нам еще заняться? Мне надо убить двадцать минут, а скольку мы с тобой больше не трахаемся…

– Ну да, – откинувшись на спинку дивана, отвечаю я. – Знаешь, этот план сработал бы, если бы мы не занимались сексом пару часов назад. И я бы не был так напряжен.

– Точно? – Харлоу немного пододвигается на диване и кладет свои длинные голые ноги мне на колени. – Кстати говоря, ты прости, я вроде немного раскисла при тебе, – говорит она, и я чувствую тяжесть в груди.

Хоть Харлоу и была вчера связана веревкой, я словно наблюдал за ее раскрытием, и мне не нравилось, что она за это извиняется. Я не уверен, что видел когда-либо что-то более откровенное. За какие-то пару часов из легкого и непринужденного все переросло в обжигающее и честное. Мне нравится Харлоу. И решение, что мы больше не спим друг другом, просто охуеть какое неверное.

– Тебе незачем извиняться, – говорю я, и сам не понимаю, как моя рука оказалась на ее колене, сжимая его. Ее кожа такая теплая, и мои пальцы ноют от желания двигаться вверх к ее бедру, чтобы снова отвлечь нас обоих.

Вот блять.

Я хотел было убрать руку, но она берет ее в свою и внимательно изучает.

– Нет, – бормочет она. – Хочу извиниться, если из-за меня все стало странно.

– Это не так, – заверяю ее я.

Она смотрит на меня и, кажется, сдерживает смех.

– Спасибо, ты сегодня такой несдержанный на комплименты.

Я великодушно киваю.

– Для этого и нужны друзья.

– Так мы теперь что, друзья, да? – спрашивает она.

– Точно друзья, а может, и что-то большее. Все же мы когда-то были женаты.

– По правде говоря, самые счастливые двенадцать часов в моей жизни, – подражая Скарлетт О’Хара, говорит она. Когда она выпрямляет ноги, ее бедра немного дрожат, и мышцы сжимаются под моими ладонями. – День, когда от меня ничего не осталось, кроме бледного подобия.

Сзади подходит Оливер, держа большую стопку книг.

– Добрый день. Рад снова тебя видеть, приятель.

И тут до меня дошло: я сижу, ноги Харлоу все еще на моих коленях, и моя рука расслабленно лежит на ее бедре. Я моргаю, встречаясь взглядом с Оливером. Он ухмыляется со знанием дела; м-да, похоже, этот факт не остался им незамеченным.

– Чувак, – выходя из ванной с комиксом в руках, зовет НеДжо. Он показывает, чтобы Оливер увидел, и эти двое обмениваются понимающими взглядами. – Смотри, что я нашел.

Оливер рычит, и я понимаю, что он даже не взглянул на книгу.

– Только не говори, что опять?

– Опять, – подтверждает НеДжо.

Я взглядом слежу за НеДжо, когда он ставит комикс обратно на стеллаж.

– Это Чудо-Женщина?

– Ага. Каждый чертов раз, когда я убираюсь в туалете, там всегда лежит Чудо-Женщина.

Харлоу встает, и я сразу же теряю ощущение тепла ее кожи под своей ладонью. Когда Оливер кивает, она говорит:

– Ты имеешь в виду, что люди идут туда и…

Оливер снова кивает, берет пустую коробку и скрепляет ее степлером.

– Сукины дети, для них нет ничего святого.

Харлоу нагибается и заглядывает в коробку.

– Ну… Я бы не стала их в этом винить.

Она поднимает голову и видит три пары удивленных глаз и приоткрытые рты.

– Не могла винить в чем? – начинает НеДжо, и его вопрос повисает в воздухе.

– Да ладно вам, – она тянется и достает запакованную коробку со стопкой Чудо-Женщины. На обложке она изображена сидящей на огромном морском коньке, ее Лассо Правды возвышается в воздухе, пока мужчина с подобием водного пистолета в нее целится. Все это предположительно происходит под водой.

– Вы только посмотрите на нее! – говорит Харлоу. – Даже я не прочь провести немного времени наедине с Принцессой Дианой.

– Ты знаешь, что ее настоящее имя Принцесса Диана? – спрашивает Оливер, и, богом клянусь, лицо у него было, как у собаки, которую хозяин подзывает к обеду.

Она пожимает плечами.

– Конечно, знаю.

Глядя на меня с огоньком в глазах, Оливер говорит:

– Финн, если ты не снова не женишься на этой женщине, это сделаю я.

***

Харлоу ушла пару минут назад, на прощание расцеловав в щеки всех нас, и я сделал вид, будто меня не волнует, что я ничем не отличаюсь от остальных. Я тоже ушел следом, договорившись увидеться с Оливером позже. Я решил поехать домой длинным путем, в надежде, что прогулка вдоль гавани поможет мне расслабиться, но тут вспомнил о непрочитанном сообщении в телефоне. И еще я пропустил звонок от Колтона. Оказывается, Харлоу была прекрасным отвлечением и без секса.

В итоге, я ездил туда-сюда по побережью и вернулся домой на закате, минут на тридцать раньше Оливера. Я открыл холодильник, заглянул в ящики и достал из морозилки упаковку пасты и нарезанных овощей. Мой телефон пристально смотрел на меня, лежа на столе. Я делал все, что угодно, лишь бы оглядываться в его сторону. Приготовил ужин, загрузил посудомойку, посмотрел телевизор, даже вышел, чтобы взять из ящика почту Оливера, надеясь, что свежий воздух поможет. Не помог. Пора взглянуть правде в глаза и справиться с этим.

Положив конверты на стол, я беру телефон – пора быть мужиком и все решить. Это же могут быть и хорошие новости, правда? Если дело плохо, мой брат звонил бы без остановки, верно?

Сначала я проверяю почту. Там было уведомление из банка, пара видео-приколов от Анселя и письмо с подтверждением моей встречи в Л-А в понедельник в 10:00. Хотя от этого письма напряжение внутри так и не прошло. И, наконец, я перехожу к сообщениям и открываю то самое от Колтона.

«Мы все испортили, и мы в полной ЖОПЕ. Пойду напьюсь».

***

Кухня вся окутана паром от выкипающей в кастрюле пасты, и я слышу звук открывающейся двери.

– Милый, я дома!

Я расхаживаю туда-сюда между холодильником и столом, а мой желудок где-то в районе пяток, когда слышу, как Оливер бросает ключи на столик и разувается.

Колтон на мои звонки не отвечал, после чего трубку взял Леви. Как и было сказано в сообщении, Колтон ушел куда-то напиваться, а может, он трахался до беспамятства с одной из своих постоянных постельных милашек, и это объясняет, почему он недоступен.

Как сказал Леви, сгорел один из двигателей, и это повреждение настолько серьезное, что коснулось основного корпуса двигателя, и восстановлению не подлежит. Хуже этого то, что усиленная нагрузка на второй двигатель показала: в пробе масла увеличилось содержание металлической стружки, а это значит, у нас всего неделя до поломки. Еще пару дней назад мы думали, что у нас есть небольшая надежда, и мы продержимся до конца сезона. А сейчас, как сказал Колтон, мы в полной жопе.

Мы вложили все свои средства, чтобы снова поднять семейный бизнес, и без прибыли мы вряд ли сможем покрыть все расходы на следующие полгода. Мы не сможем выйти на лодке, пока не починим ее, и я понятия не имею, как сможем себе это позволить.

Оливер пересекает комнату, выключает плиту и идет к раковине мыть руки.

– Эй, приятель, с тобой все в порядке? – внимательно меня разглядывая, спрашивает он.

– Ага, только ужин испортил.

Следующие слова просто застряли в горле: «Я облажался. Мое будущее и будущее всей семьи превратилось в дым, и да, кстати, как твой магазин?»

Нет, я так не могу. Я знаю, что мне надо поговорить, рассказать о проблеме и услышать в ответ, что все не так плохо, как кажется, и скоро все наладится.

Короче, надо, чтобы мне соврали.

Обычно с этой задачей хорошо справляется Ансель. Он до противного оптимистичный и любую, самую жуткую проблему предлагает решить ужасно простым способом. Но его сейчас нет в стране, и я уж точно не стану звонить ему и грузить его и без того нелегкую жизнь своими проблемами. Так что он отпадает.

Следующей можно позвонить Перри, она скучает и в прошлом была прекрасным слушателем. Но, ради всего святого, я не могу. Знаю, что не должен принимать чьи-то стороны, но то, так она поступила с Анселем и Миа… Теперь мы не особо с ней общаемся. Значит, и она в пролете.

У Оливера и до того забот по горло с этим открытием. И последнее, что ему сейчас нужно – погрузиться в проблемы моего загибающего бизнеса, когда его в самом расцвете.

И по правде говоря, я не хочу никому из них рассказывать. Не то что бы я не уверен, поймут ли они, просто не хочу беспокоить. И не хочу, чтобы они знали, как все плохо.

Видя мой мысленный упадок, Оливер идет на кухню и достает из шкафа разделочную доску.

– Значит, ты и Харлоу… – начинает он и берет нож.

– Харлоу? – спрашиваю я, отвлекаясь, и ее имя прозвучало немного громче положенного. – Между нами ничего нет.

– Конечно, нет. Просто заметил, как уютно вы смотрелись сегодня вместе.

Я про себя отмечаю, что стою с вытаращенными глазами.

– Она заноза в заднице,– отвечаю я, и это не правда. С большинством женщин, когда их красота приелась, я бы уже двигался дальше. Но не с Харлоу. Я заметил, что с каждым нашим разговором она мне нравится все больше и больше.

– Ты уверен, что все в порядке?

Я поворачиваюсь к Оливеру.

– А почему нет?

Он пожимает плечами, словно хотел расколоть меня, но потом его лицо смягчается, и я удивляюсь, всегда ли он такой.

– Не знаю, правда. Просто… Ты никогда не рассказывал, зачем приехал. Дома все хорошо?

– Замечательно. Я тут, чтобы встретиться с парой новых инвесторов. Хочу сделать кое-какие улучшения после окончания сезона.

На его лице я замечаю вспышку облегчения.

– Финн, это ж замечательно. Посмотри на нас, на наши жизни. Друг, все, блять, налаживается.

Ну да.

Я отвожу взгляд и смотрю в окно. И понимаю, что хочу поговорить сейчас только с одним человеком.

– Слушай, – отходя от стола, говорю я. – Я вспомнил, что обещал отцу сегодня позвонить. Ничего, если ты поужинаешь без меня?

Если Оливер что-то и заподозрил, то он достаточно хороший друг, чтобы не тыкать меня в мое дерьмо.

– Да, конечно. Я могу позвонить Лоле, и мы потусуемся вместе. Ты сегодня вернешься?

Я беру бумажник и кладу его в задний карман.

– Не уверен, но ты оставь мне тарелочку, и я разогрею, когда вернусь. Мне правда очень нужно позвонить.

Оливер кивает, накрывая на стол, перед тем как помахать мне. Я уже держу в руке телефон и выхожу из дома.