Глава 16 финн

– Она ни капли не выглядела довольной, когда уходила, – отмечает Леви, прислонясь к стене рулевой рубки, пока я поднимаюсь по лестнице.

Я уклончиво хмыкаю и перепрыгиваю через перила. Было ощущение, будто мой желудок наполнен кислотой. Какого хера сейчас произошло? Я что, действительно позволил Харлоу уйти?

Как я мог забыть, что она могла забеременеть? Даже тогда мы не рассматривали этот вариант как реальную возможность, может, потому что от того страха мы быстро отвлеклись на наши признания в любви, вечеринку и последовавшую ссору.

Я самый большой эгоистичный ублюдок всех времен. Воспоминания о той ночи, как она села на меня, мои руки отодвинули тот крошечный кусочек ткани, как я с легкостью вошел в нее, и как быстро мы кончили – это потрясло меня. Мы не просто трахались в машине. Я уже тогда безумно любил эту девочку, что сделало меня безрассудным.

Мой младший брат взял со стола свою рубашку и ключи.

– Ты сделал все, что хотел?

Я чуть не рассмеялся. Казалось, что каждый день только прибавляет мне больше работы и забот. Я все еще не пришел в себя от появления Харлоу на моей лодке, и вот она ушла. Лодку практически починили, Леви, Колтон и отец согласились с нашим намеченным планом, но действительно ли они понимают, как все это изменит наши жизни в ближайшие месяцы, или когда прибудет съемочная группа, и будет всех расспрашивать о нас? Когда они буду ходить за нами по пятам? Что будет, если они устроят свидание с женщиной, а единственная женщина, что мне нужна, только что ушла с причала.

Я единственный, кто не подписал каждую страницу контракта. Конечно, я согласился на участие. И расписался на всех страницах, за исключением одной: той, где был пункт об отношениях. Этим я обязан Сальваторе. По-видимому, этого было не достаточно, чтобы расторгнуть контракт, потому что после разговора с ним телеканал отправил пресс-релиз в журнал Variety и без этого пункта.

Завтра команда ремонтников начнет свою работу. Я мог бы уехать из города, оставить их одних и спокойно вздохнуть, но я этого не сделаю. Я буду здесь каждый день, крутиться под ногами и сводить их с ума. Большинство работников это местные парни, и будь у меня деньги, именно их я бы и нанял.

– Финн? – я смотрю на Леви, как он подходит к лестнице. – Не будь чертовым идиотом. Это самая красивая женщина из тех, кого я встречал, и она приехала за тобой.

Я потираю лицо и отмахиваюсь от него другой рукой. Да, она красавица, но ее красота – не единственное, что сводит меня с ума. Она дикая, эмоционально открытая, она на десять лет младше меня – младше даже Леви – и я всегда глумился над ней, что она еще ничего не знает о жизни, но она намного лучше справляется со своими проблемами, чем я.

***

Я сажусь на кровать, после душа вода стекает по волосам прямо на одеяло. Сейчас почти полночь и я не думаю, что смогу успокоиться, пока все не исправлю. Я звоню в Сан-Диего, и после целой вечности Лорелей отвечает.

– Это канадский номер, – вместо приветствия говорит она.

Она решила пуститься с места в карьер? Тогда я тоже.

– Харлоу сейчас злится на меня еще больше, да?

После небольшой паузы она отвечает:

– Короткий ответ: «да».

Во мне зарождается надежда, и под ребрами растекается тепло.

– А какой полный ответ?

– Полный ответ? Она на тебя злится.

Сухо хохотнув, я говорю:

– Спасибо, Лола. Это очень помогает.

– Ты хочешь, чтобы я тебе помогла? Ей потребовалось немало сил, чтобы прийти сегодня к тебе. Харлоу не разбивается в лепешку ради безразличных ей людей – многие думают, что она эгоистичная, но все как раз наоборот. Она горы свернет ради тех, кого любит. Уверена, что она любит тебя, и если я правильно помню, ты тоже сказал ей эти три заветных слова.

– Да, все верно.

Шумно выдохнув, она рычит:

– Ты – свинья.

Снова засмеявшись, я подношу трубку к другому уху, чтобы провести полотенцем по груди.

– Ага, это тоже верно. Это становится дурной привычкой.

– Думаю, обычно ей это нравится. Но сейчас она совсем другая. Я еще ни разу не видела, чтобы Харлоу больше пяти минут думала о парне. И я уверена, еще никогда она не была такой грустной.

Мой желудок сжался и я почувствовал тошноту.

– Где она остановилась?

– Вот уж нет. Она сейчас спит.

– Я не собираюсь ехать к ней сейчас, поеду завтра.

Так или иначе, я не ожидаю, что наш совместный с Сальваторе обед будет подходящим местом для поцелуев и примирения с Харлоу.

– Если ты пойдешь к ней и сделаешь еще хуже, я приеду и отрежу тебе яйца, пока ты спишь.

– Лола.

В трубке десять секунд тянется молчание. Двадцать.

– Лола, клянусь, я не сделаю хуже. Блять, я люблю ее.

– Magnolia Hotel в Виктории, номер 408.

***

Сальваторе и Харлоу были уже на месте, когда хостес повела меня к столику. Я никогда не обедал в ресторане отеля Grand Pacific, но следовало ожидать, что он будет именно таким: красивая картинка из глянцевого каталога о туристических достопримечательностях Виктории.

Мне сразу же становится понятно, что во время обеда Харлоу не планирует уделять мне внимание. Увидев меня из-за плеча хостес, Сэл сразу встает поздороваться, а Харлоу неохотно следует за ним. Я жму ему руку, и все мы садимся. Похоже, Сэл и не ожидает, что мы с Харлоу поприветствуем друг друга.

Ее блокнот лежит рядом, значит, она здесь в качестве его ассистента. Возможно, на встрече с кем-то другим она бы и отошла на второй план… но сейчас ее сложно игнорировать, и ее физическое присутствие сильно чувствуется, особенно для меня. Она невероятно красивая, и у меня ком застревает в горле, а грудь словно стягивает веревками. Волосы распущены, на ней свитер изумрудного цвета, узкие черные брюки и эти туфли на шпильке с маленькими сексуальными ремешками. Мать вашу, я хочу ее фотку в таком виде на потолке над кроватью.

Но у нас здесь деловой обед, и я действительно хочу быть консультантом в этом фильме. Пункт соглашения о не конкуренции с телеканалом не исключает возможности консультирования где-то еще, но меня до сих пор пугает мое неизвестное будущее, поэтому пока я хватаюсь за любую соломинку. К тому же, во время нашей первой беседы Сэл сказал, ему нужен человек, знающий о рыбалке от А до Я, и я знаю, что идеально подхожу.

– Как твоя лодка? – начинает Сэл довольно официальным тоном, что меня смешит. Я видел ее своими глазами, пока был дома… Угнетающее зрелище.

– Сломана.

Он смеется, тепло и искренне, и я не ожидал такого. Он выглядит хитрецом, но говорит серьезно, и я бросаю взгляд на Харлоу, увидев ее в новом свете. Этот человек – большая шишка в Голливуде, и он взял мою девочку себе в личные ассистенты, потому что знает, что она тоже умеет работать.

– Прими мои поздравления, – говорит он. – Похоже, у шоу неплохие шансы, Финн.

– Посмотрим, – уклончиво отвечаю я. – В чем я точно уверен, так это в том, что все изменится.

На секунду мой взгляд встречается с Харлоу, и мне интересно, знает ли она, о ком я думал, когда послал нахуй этот пункт в контракте об отношениях. Я высказался вне зависимости от того, знают ли продюсеры об этом или нет. Но она отворачивается и смотрит в окно, и я вижу, как ее челюсть сжалась. Возможно, вчера я настолько все проебал, что даже если встречусь с ней позже, это уже не будет иметь никакого значения.

Надеюсь, я ошибаюсь.

Официантка наполняет водой наши бокалы, давая нам время изучить меню, тем временем мы с Сэлом говорим о погоде, спорте, почему я болею за Mariners, а не за Blue Jays (это была любимая команда моей мамы), и как часто я хожу на игры Mariners (так часто, как только могу, в моем случае – никогда).

Харлоу сидит молча – делая какие-то записи – и Сэл не настаивает на ее участии в беседе. Интересно, как много он знает о произошедшем между нами. Мне хочется поймать ее взгляд, чтобы по нему она поняла, что между нами еще не кончено, что я разобрался со своим дерьмом, и я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать об этом прямо сейчас, но она даже не смотрит на меня.

Возвращается официантка, чтобы принять заказ, и она стоит слишком близко ко мне, что я чувствую, как ее юбка задевает мою руку. Я немного подвигаю стул, чтобы дать ей больше места, и Сэл жестом показывает, чтобы Харлоу заказывала первой.

– Я закажу на всех, – говорит она, и краем глаза я вижу, что Сэл немного удивлен и в восторге.

Показывая на Сэла, она говорит:

– Он начнет с салата Цезарь, затем куриный капрезе как основное блюдо и холодный чай без сахара.

Он моргает.

– Я хотел заказать стейк.

– Не-а, – она смотрит на него и подмигивает. – Я говорила с Милой, она велела не давать тебя красного мяса.

– Вот черт.

Показывая в мою сторону, она говорит:

– Он будет суп с морепродуктами…

Какого хрена? Она даже не собирается спросить меня?

– Вообще-то, я бы… – начинаю я.

– Палтус как основное блюдо, – она знающе смотрит на меня и мое сердце сжимается от боли, когда я вспоминаю наш чертовски идеальный день на рыбалке. – И бокал шардоне.

Я хлопаю глазами. Шардоне?

Сэл хохотнул.

Харлоу отдает меню официантке и говорит:

– Я буду вырезку с кровью и огромную тарелку картофеля фри, – взглянув на меня, она добавляет: – И бутылку пива, чтобы все это запить.

Официантка улыбается, снова скользнув по мне взглядом, забирает меню и уходит.

Харлоу смотрит куда-то вверх, ее губы подрагивают от моего выражения лица.

– Шардоне?

Облизнув губы, она одаривает меня милой улыбкой.

– Ты выглядишь томимым жаждой.

– Я тоже хотел заказать стейк, – сдерживая ухмылку, говорю я.

– Ничего, немного позавидуешь мне, пока будешь наслаждаться только что пойманным палтусом.

Не скрывая своего удовольствия, Сэл наблюдает за нами, подперев подбородок кулаком.

– О да, зрители будут обожать наблюдать за вами двумя.

– Этого не будет, Сальваторе, – не отводя от меня глаз, отвечает она.

– Все может быть, – больше не в силах сдерживать улыбку, отвечаю я. – Тем более, я не стал подписывать одну важную страницу контракта.

На ее лице мелькает удивленное выражение, но она тут же скрывает это. Понятно, похоже, Сальваторе упустил пару деталей из нашего разговора, когда я, как дурак, признался ему, что не могу представить себя ни с кем еще, кроме нее. Навсегда. Харлоу создана для меня, и если придется, я готов кричать об этом на каждом углу.

– Плевать на пункт об отношениях, между нами не будет никакого общения до тех пор, пока ты не признаешь, что вчера повел себя, как настоящий мудак.

Сэл хихикает и отпивает немного воды. Если Харлоу удобно обсуждать это здесь, то, блин, прекрасно.

Облокотившись локтями на стол, я говорю:

– Вчера я повел себя, как настоящий мудак.

Довольно долго Харлоу изучает меня, смотрит на мой рот, лоб, глаза. Она опускает голову и водит пальцем по своему стакану, о чем-то задумавшись. После чего, слегка дернув одни плечом, она нарушает этот идеальный момент.

– Думаю, вам с Сальваторе лучше начать обсуждение.

***

Часть ланча, связанная с работой, прошла очень успешно. Сэл задал миллион вопросов, и я с легкостью ответил на каждый из них, предоставляя ему много информации, часть из которой он даже не додумался бы обсудить. Подписав контракт – и получив пятизначную сумму гонорара – я могу немедленно начать работу, давая советы по сценографии и другим ключевым моментам фильма. Я немного ошеломлен, что за последние три недели моя жизнь повернулась на 180 градусов.

Часть ланча, связанная с Харлоу, была кошмарной. Она вела записи, конспектируя практически каждое слово, сама задала несколько вопросов, но после нашего маленького представления в начале встречи, она снова старалась не смотреть на меня.

Но это было лучше, чем я ожидал. По правде говоря, я думал, она будет избегать меня все время и не позволит при Сэле решать наши личные вопросы. Но в итоге она не могла не флиртовать со мной, заставляя меня чувствовать уверенность, что я принял правильное решение заехать к ней в отель после обеда.

Когда открылась дверь ее номера, я решил, что ошибся дверью, и Лола решила меня разыграть и кинуть. Но потом в этой незнакомой женщине я узнал Харлоу, она была в огромном банном халате, с полотенцем на голове, а на лице что-то белое и застывшее…

– Ты скупила всю маску в «QUE»? – спрашиваю я.

Она наклоняет голосу, сузив глаза, от чего месиво на ее лице потрескалось.

– Чего ты хочешь, Финн?

Чего я хочу? Ее. Я хочу, чтобы она открыла дверь пошире и впустила меня. Мне хочется развязать ее пояс, снять этот халат и поцеловать ее. Хочу, чтобы мы снова были вместе, и это длилось больше двенадцати часов.

Но сначала…

– Я хочу, чтобы ты смыла маску, а то, кажется, что у тебя лицо сейчас потрескается.

Вздохнув, она захлопывает дверь прямо перед моим лицом.

Коридор кажется мне просто бесконечным, и я задумался, перед сколькими мужиками тут захлопывали двери. Блять, это очень популярный отель. И мне кажется, перед многими.

Я поднимаю руку и снова стучу.

Она довольно долго не открывает, как будто отошла, после того как закрыла дверь.

Но дверь распахивается, и Харлоу сразу же идет в ванную.

– Заходи. Садись, куда угодно, только не на кровать. Не смей раздеваться, выглядеть милым и даже не думай трогать мое белье.

Я направляюсь к стулу, едва сдерживая смех.

– Я ее смою, потому что пора, а не потому, что ты так сказал. Если бы она не начала сушить кожу, я бы ее оставила, чтобы сократить твой визит и позлить тебя, козлина, – она уходит в ванную, закрывает дверь, и я слышу шум воды, когда она отправляется в душ.

Матерь божья.

Надеюсь, она меня простит.

Харлоу возвращается через десять минут, снова одетая в халат, мокрые волосы распущены, а на лице ни грамма маски. Я замираю, мне кажется, что я забыл, как дышать, глотать и моргать. Она выглядит бесподобно.

– Ты трогал мое белье? – подойдя к чемодану, спрашивает она.

С усилием я закрываю рот, вдыхаю, сглатываю и, таким образом, могу говорить:

– Конечно. Еще потер его о свою потную грудь.

Она фыркает и окидывает меня убийственным взглядом.

– Не заигрывай со мной. Я зла на тебя.

Моя улыбка тут же исчезает.

– Я знаю.

Достав из чемодана щетку, она начинает расчесывать волосы, глядя на меня.

– Знаешь, как тяжело на тебя злиться, когда ты тут сидишь и вот так выглядишь.

– Вот так – это хорошо? – я оглядываю себя: на мне выцветшая футболка, потертые джинсы и любимые старые красные кеды. По мне, так я одет просто, но то, как она на меня смотрит, заставляет чувствовать себя особенным, словно на мне смокинг. И от этого я немного расслабляюсь.

– Тебе так легче? – тихо спрашивает она и добавляет: – Видеть меня в дорогом ресторане или в шикарном номере с маской на лице, нежели на своей лодке?

Я напрягаюсь снова.

– Харлоу, я злился на тебя. Поэтому и вел себя, как мудак.

– Знаю, и я тебя уже простила. Если кто-то из близких извиняется, мне этого достаточно.

– А я не такой, – сознаюсь я. – Ты уже ушла, когда я тебя простил.

Она втягивает в рот нижнюю губу и начинает ее посасывать, широко раскрыв глаза и выглядя очень ранимой. Она даже не подозревает, что смотрит на меня так, от чего мне хочется вскрыть грудную клетку, и пусть она увидит, как быстро бьется мое сердце.

Я наклоняюсь вперед, осматривая комнату.

– Ты знаешь, та ночь в Вегасе была первой, когда я ночевал в отеле.

Она замирает, задерживая дыхание.

– Даже во время «Разъезжай и Сооружай»?

– Да. Многие так делали, но мы ночевали либо у знакомых, либо в палатках.

– Ого… это …

– Вот такая у меня жизнь. Я проучился два года в колледже, а все остальное время я жил здесь. И вчера я был настоящим мудаком, когда сказал, что ты не вписываешься, ведь это не означало, что я не хочу видеть тебя тут. Это просто означало, что моя жизнь именно такая. Она отличается от твоей.

Она кладет щетку и облокачивается спиной к столу.

– Я не хожу в бар каждый четверг и не покупаю кофе в Старбаксе каждое утро. – продолжаю я. – Не уезжаю в отпуск и не звоню друзьям-продюсерам с просьбой одолжить мне кучу денег на ремонт лодки.

– Похоже, скоро ты сможешь это делать, – отвечает она. – Когда твоя жизнь кардинально изменится.

– Я знаю, – поставив локти на колени, говорю я. – Именно это я и хочу сказать.

– И тебя это пугает?

Я смеюсь, уставившись на ковер.

– Думаю, что не боюсь. Но для меня это неизведанная территория, надо к этому привыкнуть.

– Ты не должен в одиночку проходить через все это. Я знаю, что все испортила, влезая в твои дела с Сэлом, но ты мне доверяешь?

Я поднимаю на нее взгляд и киваю.

– Доверяю, – смягчившись, она смотрит на меня, и я повторяю: – Полностью доверяю.

– Вот и славно. Тогда сейчас я оденусь, и ты меня отведешь в бар для лесорубов.

Мое сердце замирает и снова возвращается к жизни, когда я выпрямляюсь на стуле.

– Мы вот так просто помирились?

Она кивает.

– Да, так просто, – сглотнув, она добавляет: – Я люблю тебя. Нам не нужно начинать все сначала. Я напортачила, ты тоже. Уверена, в будущем у нас еще много разных ссор.

Она вытаскивает из чемодана джинсы, свитер и белье и разворачивается, чтобы пойти в ванную переодеться. Я и сам не заметил, как поднялся и пересек комнату.

– Не одевайся.

Остановившись на полпути, Харлоу облокачивается о стену. Я медленно подхожу к ней, и последние несколько шагов тянутся почти вечность. Я вижу, как на ее горле бьется пульс.

– Финн, – она запрокидывает голову, наблюдая за мной, когда я подхожу ближе и останавливаясь буквально в паре дюймов от нее.

– Ты любишь меня? – я протягиваю руку к поясу ее халата.

– Конечно, люблю, идиот, – она облизывается и снова прикусывает нижнюю губу, потому что она чертовски знает, что от этого я становлюсь твердым. – Я тебе это уже говорила. Думаешь, это пройдет за несколько дней, как временная татушка?

Смеясь, я наклоняюсь, чтобы отодвинуть полу халата и поцеловать ее ключицу. Она пахнет шампунем и легким ароматом, который я не смогу забыть и через миллион лет: как жимолость и нагретый солнцем камень, как Харлоу, как моя.

Я развязываю пояс и раскрываю ее халат, застонав от вида ее голой кожи, золотистой и гладкой.

Ее глаза закрываются, и она хрипло стонет, когда я провожу рукой от бедра до груди и обратно, притягивая ее к себе.

– Прости меня, – говорю я, чувствуя тепло кожи ее шеи. – Я так рад, что мы не начинаем все заново, но я все равно хочу тебе это сказать. Прости, что я молча уехал из города. Прости, что вчера не поговорил с тобой. И я просто чертовски сожалею, что не позвонил тебе узнать, не забеременели мы.

Она немного отталкивает меня, чтобы видеть мое лицо.

– «Мы»?

– Блять, Харлоу. Ты бы не осталась одна.

Смеясь, она согласно кивает.

– И ты меня прости.

– Малышка, это были самые жалкие гребанные две недели.

Она замолкает, прижавшись лицом к моей шее. Спустя пару секунд она икает и молча кивает, и я понимаю… она плачет.

Немного отодвинувшись, я беру ее лицо в ладони.

– Эй… Не надо. Я…

– Я думала, между нами все кончено, – говорит она. Я вытираю большими пальцами ее слезы. – На лодке. Решила, ты меня бросил. И я не знала, как смогу это пережить. Я никогда такого не испытывала.

– Я не смог бы тебя бросить.

– Но ты уехал, помнишь? – она смотрит на меня, и еще две слезинки катятся по ее щекам. – Ты взял и уехал, не захотел со мной говорить, и я испугалась, ведь с тобой я поняла, что ты мой единственный.

В моей груди что-то сжимается, я быстро стаскиваю с себя футболку и снова притягиваю ее к себе. Мне нужно почувствовать ее кожа к коже, чтобы мое сердце было как можно ближе к ней. Поведя плечами, она снимает халат и прижимается к моему жару, обняв меня за шею.

Все в Харлоу видят силу, с которой сложно не считаться. Но уязвимая Харлоу открылась только мне. Она только что сказала, что чувствует, и со мной было то же самое – я нашел свою девочку, и больше не хочу портить с ней отношения.

– Мы все будем обсуждать, – уверяет она, прижимаясь губами к моему плечу. – И ты больше никогда молча не уедешь от меня. Обещай мне.

– Обещаю, – я слегка прикасаюсь к ее губам. Я хотел, чтобы эти мягкие нежные прикосновения были залогом обещания, но она приоткрывает рот, и из нее вырывается звук, смесь рыдания и стона, и, блять, это, самые сексуальные звуки в мире, которые я заставил ее издавать, это так неукротимо.

В то же мгновение ее язычок скользит по моим губам, зубам, языку, и ее легкие умоляющие звуки заполняют мою голову. Она опускает руки вниз по моему телу, прижимает ладонь к передней части джинсов, я и так уже возбужден, но от ее прикосновения становлюсь каменно-твердым, нуждаясь в ней и ощущая, будто у меня под кожей уже горит огонь.

Она расстегивает все пуговицы, запускает руку мне в боксеры и, сдавленно вздохнув, оборачивает руку вокруг моего члена. Мне нужно, чтобы эти чертовы джинсы были у меня на щиколотках, а ее ноги вокруг моей талии.

Нужна ее кожа, ее звуки и отрывистое дыхание на моей шее. Мне необходим ее вкус на моем языке и…

– Я теперь на таблетках, – говорит она между дикими посасывающими поцелуями. – Я начала их принимать с того дня, как начались месячные.

– Твою мать, – застонал я. – Это самые лучшие слова в мире.

Она смеется, спуская мои джинсы, и я скидываю их вместе с обувью и прижимаю ее к стене.

– В следующий раз я буду медленнее, – говорю я и кладу руку ей между ног. Провожу пальцем по клитору, потом ниже, по ее невероятной влажности. Ебать. – Позже мы оба насладимся, но сейчас просто…

– Замолчи, – на сдавленном выдохе говорит она. – Я знаю.

Я приподнимаю ее и оборачиваю ее ноги вокруг себя, она, не двигаясь, наблюдает, как я опускаю между нами руку и трусь об нее головкой. Вверх и вниз, едва входя – блять, блять – и выходя.

– Смотри на нас.

Она резко задерживает дыхание.

– Я смотрю.

Легкое движение ее тела, и вхожу и выхожу из ее тела с мучительным блаженством. Мои руки дрожат от того, как сильно я хочу вонзаться в нее, но она неправильно понимает мои действия.

– Я понимаю, что для тебя отели в новинку, но на кровати этим заниматься гораздо удобней.

Смеясь, я делаю два шага и опускаю ее на кровать, и тут же ложусь сам, чтобы не расставаться с ней ни на секунду.

Ее ноги у меня на бедрах, и она притягивает меня еще ближе, направляя меня в себя так медленно и горячо, что мне даже приходится остановиться, когда наши бедра соприкасаются, потому что ей-богу, я готов кончить уже в эту гребаную секунду.

Она смотрит мне прямо в глаза, наши лица достаточно близко, и у нас одно дыхание на двоих: вдох выдох. Я приподнимаю подбородок и слегка целую ее, все происходящее слишком интенсивно, но я не могу отвернуться. Никогда ничего подобного я не испытывал. Мне хочется сказать ей об этом, но это прозвучало бы так банально и плоско. Это чувство настолько сильнее, чем эти затасканные слова; никогда и ни у кого ничего подобного не было.

– Ты создана для меня, – говорю я ей.

– Да, – кивает она, и ее верхняя губа блестит в теплой комнате, возможно, это от напряжения между нами и потребности двигаться и ощущать глубже. Но я просто в ужасе, что если едва подамся назад, тут же кончу.

Харлоу извивается подо мной, потирается и трахает меня, а я замираю, пытаясь привести мысли в порядок, но это уже проигранная битва. Понимаю, что мы оба долго не продержимся. Я такой твердый, и уже на грани. Она такая трепещущая, горячая и чертовски влажная, я вижу, как ее грудь покрывает румянец; она может кончить менее чем за минуту таких трений.

Она опускает ступни на кровать и выгибается, я скольжу руками ей под плечи, зарываюсь пальцами ей в волосы и прижимаюсь лицом к этим влажные прядям. И вот так, лежа подо мной, прижатая мною сверху и полностью мною заполненная, Харлоу трахает меня, как еще никогда в жизни. Ее ногти впиваются в мою задницу и держат меня на месте, пока она кружит и покачивает бедрами – ее тело сжимает меня так крепко, так влажно вокруг меня, так прекрасно, срань господня – задыхаясь у моей шеи от собственных движений, она рычит и трется именно там, где ей нужно, сжимает и потягивая мой член, желая кончить. Она хрипит, когда я погружаюсь чуть глубже, ее рот как раз у моего уха, и она стонет с каждым словом, даря их только мне.

– Так хорошо, – ловя ртом воздух, говорит она. – Боже, так хорошо.

Я на волоске, жду, когда услышу ее частое дыхание и жадные маленькие вздохи – она всегда так делает, когда кончает.

– Давай, малышка, – подгоняю ее.

Она всхлипывает, стонет, впивается ногтями мне в кожу и с расслабленным выдохом кончает так сильно, что дрожит в моих руках, затягивая меня за собой. И я не могу больше оставаться неподвижным. Я подаюсь назад и ударяю обратно, жестко трахаю ее длинными, торопливыми толчками, и когда я сам начинаю кончать, она снова кричит мне в шею.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу сдвигаться с нее, но я килограммов на сорок тяжелее ее, поэтому скатываюсь и падаю рядом с ней на матрас.

– Ты знаешь, какие грязные покрывала в отелях? – говорит она, задыхаясь.

Я закрываю глаза, все еще чувствуя жидкое тепло под кожей.

– Что?

– Люди, которые занимаются сексом в отелях…

Я переворачиваюсь и закрываю ей рот ладонью.

– Ш-ш-ш.

Она хихикает под моей рукой, облизывает ее и, блять, я опять лежу на ней, щекочу ее, закидываю ее руки за голову и посасываю ее подбородок, шею, грудь. Меня окутывает облегчение, словно ворвавшийся в комнату из открытого окна ветер: мы снова вместе. Дела налаживаются, пусть и не тем способом, каким я хотел, но все же мы не потеряем свои лодки. Моя жизнь движется вперед, любовь всей моей жизни сейчас обнаженная лежит подо мной, и все будет хорошо.

Но в уме возникает один вопрос, который мы так еще ни разу не обсудили.

– Как чувствует себя твоя мама?

Она замирает подо мной, взглядом давая понять, что, пожалуй, не самый удачный момент обсуждать эту тему, когда я уткнулся лицом между ее грудями.

– Прости, я клянусь, что не думал про грудь твоей мамы. Я думал о том, как сейчас расслаблен, и что все потихоньку налаживается, и понял, через что тебе приходится проходить. А мы так и не поговорили об этом.

Харлоу притягивает мое лицо к себе и целует так долго, что мне пришлось отстраниться от нехватки воздуха.

– Спасибо, что спросил.

– Ну и?

– Давай оденемся и обсудим это за пивом.

Она встает, и я иду за ней в ванную, сажусь на закрытый унитаз, поглаживая руками ее ноги и прижимаясь головой к животу, пока она в это время протирает лицо каким-то лосьоном и собирает волосы в растрепанный пучок. Она все еще приятно пахнет, только сейчас еще добавился чистый запах ее пота и секса.

– Ты сидишь и думаешь, как сильно меня любишь, да? – спрашивает она.

– Да, – я провожу рукой по бедру и между ее ногами. Она дрожит, когда я ввожу в нее средний палец и начинаю медленно поглаживать. Целуя ее живот, я бормочу: – Блять, это чертовски горячо.

– Что именно?

Я смотрю на нее.

– Я чувствую в тебе свою сперму.

Это ее смешит.

– Ты такой грязный и пошлый, – но она не отходит. И не может скрыть, как по груди растекается румянец, и как напрягаются ее соски.

– Мне нравится, – признаюсь я. Я хочу это увидеть. Но пока не хочу ей об этом говорить, сам не знаю, почему. Может, потому, что если скажу об этом вслух, то сегодня мы не выйдем из номера.

Она запускает руки мне в волосы.

– Мне тоже это нравится. С тобой мне нравится много чего, о чем я раньше не знала. – мне становится любопытно, говорит ли она о сексе, о веревке или о чем-то еще. О чем-то большем. Немного отойдя, она берет полотенце и смачивает его под краном. – Но сейчас даже не думай об этом. Ты ведешь меня на свидание.

***

В получасе езды от ее отеля рядом с моим домом есть бар, но мне показалось, что мы туда долетели за считанные минуты. Все, что Харлоу сейчас переживает со своей мамой, в точности совпадает с моей жизнью двенадцать лет назад. За исключением эмоциональной стороны – она тут намного лучше справляется, да и медицина в этом вопросе продвинулась. Мама заболела, когда мне было десять лет, я боялся и потерять ее, и той ответственности, что меня ждала: Леви было четыре, и, когда спустя два года мама умерла, я занимался всеми домашними делами, ведь отец пришел в себя спустя еще два года, когда перестал работать по 16 часов в день.

И если бы мне пришлось снова вернуться и пережить все заново, я бы делал тоже самое, что и Харлоу, и по ее уверенному голосу я не могу понять, смирилась ли она или еще переживает. Что понадобится ее матери после повторного курса химиотерапии? Как долго ее отец сможет самостоятельно их воспитывать, пока у него не опустятся руки? Харлоу сейчас очень нужна моя поддержка.

– Ты все делаешь правильно, Печенька. Если бы мне пришлось опять пережить все это, я поступил точно так же, как и ты.

Она резко поворачивается ко мне.

– Ты серьезно? – шепчет она.

– Серьезно.

– Я боюсь, что станет хуже.

Я останавливаюсь на небольшой парковке возле бара «У причала» и глушу двигатель.

– Есть вероятность, что так и будет. Но ты не должна через все это проходить одна, – возвращая ей ее же слова, говорю я. – Я знаю, что все испортил, когда уехал из города, но скажи, ты мне доверяешь?

Харлоу наклоняется и целует меня.

– Доверяю.

Для вечера четверга в баре было достаточно оживленно, во всем виновата невероятная погода. Ничто не разжигает в людях жажду лучше, чем теплый октябрь, отсутствие дождя и целый день удачной рыбалки.

Едва мы входим в бар, как ото всюду слышатся крики и поздравления с началом шоу. Блять, я такого не ожидал. Я был так увлечен восстановлением отношений с Харлоу, что забыл, а ведь теперь люди будут смотреть на меня по-другому. Я веду ее к стойке и стараюсь не обращать внимания, как все на нее таращатся.

Вопрос, который интересует всех, задает бармен Ник, он закончил школу на год раньше меня, поступил в Гарвард, но потом вернулся, не смог найти более красивого места для жизни.

– Финн, а кто это с тобой?

– Меня зовут Харлоу, – отвечает она, не дав мне и рта раскрыть.

– Ты очень дальняя родственница Финна? – интересуется Кенон в конце бара. – Пожалуйста, скажи, что это так.

Харлоу подмигивает, игриво извиняясь.

– Я его невеста по переписке. Он сказал, что у него есть замок. Скажите, у него и правда есть замок?

– Прости, детка, – отвечает Кенон. – Только популярное шоу и куча фанаток.

– Фанаток? – глядя на меня, переспрашивает Харлоу.

Я заказываю два пива и пачку арахиса.

– Пошли, – я веду ее у двум пустым стульям в тихой части бара.

Она садится и поворачивается ко мне.

– У тебя уже есть фанатки?

– Кенону лишь бы языком почесать.

– Потому что они все-таки фанатки?

Смеясь, я отвечаю:

– После того как вышел анонс, сегодня на причале появилось несколько девчонок.

– Ты имеешь в виду вон тех, которые сейчас играют в дартс и глазеют на тебя? – она показывает подбородком в дальнюю часть бара.

Я подношу пиво к губам и незаметно смотрю, куда она указала. Там было как минимум полдюжины студенток, глазевших прямо на меня.

– Ага, они самые.

– Уверена, они умеют читать между строк в той статье, – она берет свое пиво и залпом выпивает почти полбутылки. – Могу поспорить, скоро в этом баре дела пойдут намного лучше. Да я уверена, любое место в вашем городе прославится. И эти девчонки уже успели растрезвонить по всему Твиттеру, что видели тебя здесь.

Я даже и не думал, что наше участие в шоу поможет не только нам. Но не могу сосредоточиться ни на чем другом, когда она вот так на меня смотрит. Я делаю еще один глоток, изучая ее.

– Ты ревнуешь?

Она смеется.

– Не-а. Во мне все еще часть тебя, которую ты оставил чуть больше часа назад. И довольно глубоко.

– Как непристойно. И я чертовски тебя люблю.

Харлоу опирается на стойку и смотрит на меня.

– Давай сделаем одинаковые татуировки.

– Вот как?

– Ага. Русалки или черепа. Тебе решать.

– Русалки?

– Ага, – говорит она. – Только подумай, я всем буду рассказывать про твой огромный трезубец.

Я почесал подбородок, глядя на ее охуенно идеальные губы. Любые отметины на ее коже будут только от меня.

– Нет, я не хочу.

– Ты можешь сделать крюк.

Из меня вырывается смешок.

– Я не собираюсь набивать себе гребаную татуировку в форме крюка.

Она замолкает и с легкой улыбкой тянется ко мне, выпячивая губки для поцелуя. Наклонившись, я целую ее.

– Я счастлива с тобой, – говорит она.

Блять. Она моя девочка.

– Я тоже счастлив с тобой.

Она выпрямляется прищуривается.

– Ни одна девица не посмеет целовать тебя во время шоу или как-то еще. Свидания? Это еще ладно. Им придется постараться, чтобы сделать хорошее представление, ведь после сьемок ты будешь тайком пробираться ко мне и оставлять следы от укусов на моих бедрах.

Моргнув, я чуть не подавился арахисом.

– Харлоу, я же тебе говорил, что не подписал страницу с пунктом про отношения. Я не собираюсь ходить на свидания во время сьемок, – я снова целую ее, но теперь жажду вонзить зубы в ее кожу и посмотреть, каков будет след на мягкой нежной коже ее бедер. Отстраняясь, я моргаю и смотрю в другую сторону, чтобы успокоиться.

– А разве это не обязательное условие?

– Они уже счастливы, что мы согласились на участие. Не думаю, что Мэтт или Джайлз будут настаивать, чтобы я оставался одиноким. Наверное, про меня они расскажут со стороны бизнеса, а вот романтическая часть – это дело Леви и Колтона.

– Ну еще бы, ты только посмотри на них.

Я рычу.

– Харлоу.

Она улыбается, облизывая губы.

– Ты хочешь сказать, что нам не придется прятаться?

Качая головой, я спрашиваю:

– Думаешь, это безумие? Я собираюсь возглавить список звезд реалити-шоу, когда мне исполнится сорок.

– Да перестань, это будет только на следующий год. И разве контракт не на два сезона?

– Ага.

– По крайней мере, у тебя будет горячая жена.

– Жена? – мое сердце подпрыгивает. Она читает мои самые сокровенные мысли и озвучивает их, что хочу делить с ней не только постель, но и дом, всю жизнь.

– Ага.

– Но ты уже была моей женой, помнишь? – не смотря на все произошедшее в Вегасе, сейчас я всерьез думаю о семье. Я встаю со стула, и она притягивает меня к себе, чтобы я устроился у нее между ног. – Ты что, только что сделала мне предложение?

– Просто прогнозирую, – она утыкается подбородком мне в грудь и смотрит на меня. – Я хочу детей.

Я целую кончик ее носа и отвечаю:

– Я согласен, но давай с этим немного подождем.

– Троих, – говорит она

Я качаю головой.

– Двоих.

– Тогда это должны быть два идеальных ребенка, поэтому нам нужно много практиковаться.

– Ночи напролет.

– Да и дни тоже.

Я киваю:

– Снова в Вегас?

Она берет мою руку и смотрит на часы.

– Я свободна до завтра до десяти утра.

– А у меня вообще завтра выходной, – отвечает я.

Она шлепает двадцатку на стойку.

– Черт, Солнышко, нам лучше поторопиться.

[1]
[1] La–Jolla – северо-западный район калифорнийского города Сан-Диего

[2]
[2] Ginger snap – игра слов. Обозначающая имбирное печенье и так (ginger) говорят про рыжих

[3]
[3] Vancouver Island – остров, расположенный на западном побережье Канады в провинции Британская Колумбия

[4]
[4] Budweiser –торговая марка пива выпускаемая в Чехии, но американская компания «Anheuser-Busch» считает ее своей

[5]
[5] Abbott and Costello –знаменитый американский комедийный дуэт

[6]
[6] NBC – американская телевизионная сеть

[7]
[7] DEA – отдел по борьбе с наркотиками

[8]
[8] Law & Order – американский полицейский и юридический телесериал

[9]
[9] Regal Beagle – бар в Сан-Диего, похожий на английский паб, где подают эль и сосиски

[10]
[10] corn dog –сосиска в тесте из кукурузной муки, зажаренная в горячем масле

[11]
[11] Tijuana– город на северо-западе Мексики, расположенный на границе с США, рядом с американским Сан-Диего

[12]
[12] Wally Lamb –современный американский писатель

[13]
[13] The Adventure Channel – американский телеканал о туризме и путешествиях.

[14]
[14] Chandler Muriel Bing –герой сериала «Друзья»

[15]
[15] "Crocodile" Dundee –герой фильма про австралийского следопыта, снятый в 1986 г.