Я больше любил маму, чем отца.

ЛЕОНИД ЛАВРОВ - САМЫЙ ОТКРЫТЫЙ

СРЕДИ САМЫХ ЗАКРЫТЫХ.

Леонид Лавров в Череповце известен всем и каждому! И даже если кто-то не вспомнит его по имени и фамилии, то уж его улыбчивое лицо с неизменной бородкой узнает каждый! Шоумен, телеведущий, арт-директор кинотеатра, начальник Управления культуры города в прошлом и вот теперь директор театра в настоящем – это о нем знает каждый. Но это, пожалуй, все, что о Леониде Лаврове можно рассказать, вот так - сходу! Потому что большего никто не знает! Удивительно, человек у всех на виду и в то же время о нем ничего не известно. Нет публикаций в газетах, журналах, даже всезнающий Интернет в данном случае не помощник. «Fresh time» спешит исправить ситуацию. Мы расскажем вам о новом-старом «самом культурном» человеке Череповца без купюр.

Как оказалось, Леонид Лавров - коренной череповчанин, родился в семье металлургов, ходил в самую обычную череповецкую школу (№14, теперь это женская гуманитарная гимназия), гонял в футбол во дворе и лепил из пластилина макеты пиратских кораблей. В общем, до поры до времени был вполне себе обычным ребенком…

- Леонид Валентинович, у вас есть в Череповце главные места?

– Если говорить о детстве, то это, несомненно, улица Гагарина. Там друзья, там двор и школа, там и футбольное поле наше…

- Вы сентиментальный человек? Приступы ностальгии не случаются с вами иногда? Так, чтобы пойти погулять по местам детства?

- Нет, сейчас ностальгии нет. Может быть, в юношестве были такие периоды, но редко. Жизнь казалась такой загруженной и плотной, что настоящее в ней превалировало. Но, если появляется возможность пройтись по той улице или тем двором, естественно, погружение в детство моментальное…

Предложения поступали разные на разных этапах жизни, но, вероятно, Череповец остается главным городом судьбы».

Я больше любил маму, чем отца.

- Леонид Валентинович, вы кого больше уважали и любили мать или отца?

- Маму! Она в большей степени, чем отец определила мою жизнь и судьбу, отношение к жизни, к людям, умение понимать, умение слышать, умение прощать… Отец по характеру закрытый человек … жизнь больше устраивал под себя. А мама нацелена на людей. Она всегда говорила, что самое главное - это то, что вырастила нас с Александром хорошими людьми!

- Вас, наверное, практически не наказывали?

- Мама не умела наказывать. Но она умела так сказать, что становилось очень стыдно. Кем бы я ни работал потом (помощником режиссера, воспитателем, директором школы, начальником управления), не было необходимости резко разговаривать с людьми или кричать на них. Достаточно одной фразы, одного взгляда, чтобы стало неуютно и стыдно за то, что сотрудники сделали непрофессионально. Этим правилам общения с людьми меня научила мама.

«… достаточно одной фразы, одного взгляда, чтобы стало неуютно и стыдно за то, что сотрудники сделали непрофессионально…»

Мама научила меня и работать по-настоящему. В деле не может быть мелочей. Это я у нее почерпнул! Своим учителем считаю я и Александра Ершова, тверского шоумена, лидера культурно-экологического движения «Возрождение», человека, создавшего актерский кинофестиваль «Созвездие». Я посмотрел, как работает его команда, как он выстраивает процесс любого дела. Ершов подчеркивал, что мелочи могут испортить все. Не так положили реквизит, не вовремя включили микрофон, не просчитали размер шрифта, перепутали рубильники или клавиши - все может смазать общее впечатление! А еще хуже - стать большой цепочкой негатива!

«…в работе мелочи могут испортить все!»

- А отец не участвовал в воспитании сыновей?

- Почему же, у отца я научился быстро принимать решения и многие вещи делать своими руками. Электричество протянуть – не проблема! Отреставрировать мебель – не проблема! Сделать стеллажи самому, выстрогать и выпилить - не проблема! Выложить плитку, сделать утепление на лоджии – я все делаю сам!

«Рукастый» мужчина…

- Вас жизнь заставляет руками работать или просто интересно?

- Конечно, интересно! Иногда достаточно посмотреть, как делают другие, и понять, что сам можешь сделать не только так, но и лучше. Никакой приглашенный мастер не будет с такой скрупулезностью подгонять детали, искать оптимальные сочетания, переделывать по нескольку раз. Для меня почти всегда процесс созидания доставляет удовольствие. Удовольствие от того, что ты понимаешь, как достигается результат. Нужно определенным образом нажать на плиткорез, чтобы сделать ровный или рваный разрез, использовать синтетический или акриловый герметик, применить дерево или полистирол, немецкую или литовскую затирку…

- Получается, вы экспериментатор по своей сути?

- Во всем, что я делаю, есть доля фантазии, экспериментаторства нет. Я давно понял, что эксперимент - это не импровизация. Это надежда на удачу. А мне безумно жалко тратить время впустую. Процесс ради процесса мне не интересен.

- А я всегда считал, что эксперимент - это заранее продуманный алгоритм действий с предполагаемым результатом. Просто в эксперименте это предположение либо подтверждается, либо опровергается…

- Нет, если эксперимент понимать как пробу, как поиск оптимального решения, тогда - да, я за эксперимент, а если ради того, что мы попробуем и посмотрим, что получится, тогда – нет.

Импровизацию я люблю. Как говорил когда-то мой научный руководитель Леонард Яковлевич Маловицкий: «Импровизация хороша, когда она из кармана!» Для меня импровизация - это заданная мелодия, ритм, выставленные ориентиры, условно говоря, флажки и фишки, и я в этом пространстве работаю. У меня есть образ и определенная доля свободы, именно тогда начинается процесс творчества.

«Люблю устроить «разбор футбольных полетов…»

- Я так понимаю, вы любите порядок, когда все по полочкам разложено?

- Я с детства очень люблю сценографию. Мне нравится аналитика самого по себе процесса. Нравится разбираться, почему у одного - совершенно шикарный результат, а у другого при тех же условиях - результат так себе.

- Эта любовь к порядку - врожденный или приобретенный навык?

- В детстве я безумно любил футбол. Все свободное время отдавал этой игре. Сначала мы играли во дворе, потом два года я отучился в футбольной школе и бросил ее только потому, что начало падать зрение. Тогда я каждый вечер проводил для себя «разбор футбольных полетов». «Если ты работаешь с мячом,- говорил я себе, - значит должен все время видеть партнеров и слева, и справа». У меня долго не получалось сходу бить, через год я этому научился! У меня не получалась обводка, я и в этом преуспел… Я научился рваному ритму, удару с разворота, научился играть левой ногой, как правой… А потом футбол закончился – пришли другие интересы: музыка, театр, баскетбол и много общественной работы. В институте я уже почти не играл в футбол. И только благодаря Виктору Петровичу Игнатьеву, наверное, лет через 20, работая в мэрии, я вернулся на спортивную площадку. И понял, что почти не умею по-настоящему играть. Только сейчас, через десять лет, могу сказать, что нормальную форму набрал…

- Увлеченность футболом была только как игрой или еще и фанатская

составляющая присутствовала?

- Нет, только как игра. Я, даже будучи маленьким, понимал, что есть профессиональные игроки - звезды, и есть мы. Они играют по-своему, мы по-своему. Важен процесс, участие в нем!

Мне в футболе и в театре всегда нравились и нравятся репетиции и тренировки, потому что именно в этот момент происходят самые большие открытия. Игра слишком жесткая, прагматичная, всегда нацелена на результат, а репетиция - это процесс, от которого получаешь удовольствие. Даже если что-то не складывается, понимаешь, что завтра сделаешь по-другому. Конечно, я огромное удовольствие получаю от концертов, от спектаклей, от футбольных матчей «на вылет».

«Не жалею ни об одной прожитой минуте своей жизни!»

- Леонид Валентинович, вы в детстве, кем мечтали быть? Артистом?

- Нет. Я хотел быть реставратором или историком.

- Никогда не пытались получить соответствующее образование?

- Думал об этом. Но видимо так жизнь сложилась … Уже в десятом классе работал помощником режиссера в народном театре у Юрия Николаевича Пасынкова. Он хотел, чтобы я поступил на исторический или сценографический факультет одного из институтов культуры, но я в то время не представлял себя без театра, без моего режиссера, без репетиций, без общения с ребятами. Кроме этого, параллельно интересу к театру возник интерес к филологии, поэтому я поступил в Череповецкий педагогический институт, где был прекрасный филологический факультет, где работали талантливые преподаватели. Встреча с Леонардом Яковлевичем Маловицким определила мою дальнейшую судьбу: я учился в аспирантуре по специальности «русский язык» и защитил кандидатскую диссертацию. Предполагалось, что я буду преподавать в университете, соответствующее предложение уже поступило от ректора Николая Александровича Ерохова.

Но на дворе шел 90-ый год, время перемен, новых людей и больших ожиданий… В Череповце начала складываться команда Позгалева. Тогда активно искали свежих, неординарных, с современным взглядом людей, и я оказался в команде. Судьба вернула меня в культуру, хотя после аспирантуры я успел поработать завучем и директором школы.

- Не жалеете об этом времени?

- Ни о чем не жалею! Каждый период жизни мне дал колоссальный человеческий и административный опыт, который я никогда и нигде не получил бы… Я даже не жалею о девяти годах, которые прошли «от старого до нового управления по делам культуры». За эти девять лет я успел поработать с артистами, музыкантами, продюсерами, шоуменами, ди-джеями, бизнесменами … Мы делали ночные шоу-программы, радио и телепередачи, большие и малые представления, праздники, концерты, юбилеи, конкурсы, фестивали… Зато теперь я знаю реальное положение дел в культурной сфере нашего города, я знаю ее изнутри, со стороны артистов, я знаю, как они работают, в каких условиях, сколько они стоят, оправданы ли их гонорары… Я увидел, что официальная культура - это лишь верхушечка огромного айсберга, который скрыт под водой!

«…дома у меня стояли макеты пиратских кораблей, сделанные из пластилина…»

- Когда вы научились читать?

- Как ни странно, читать я научился уже в школе! Буквы выучил рано, но они все как-то не складывались в слова. Хотя стихи и тексты я запоминал хорошо! Выступать перед публикой я начал еще в детском саду!

- Любимая книга в детстве была?

- «Незнайка» Носова… Это совершенно потрясающая вещь, сказочный мир! Фантастика маленьких человечков меня всегда завораживала. И, конечно, Майн Рид с его пиратами. Я же до 10 класса, наверное, много лепил из пластилина. Целые композиции. Читал, а потом сюжеты создавал в этой цветной массе! Еще мне безумно нравились все истории про флибустьеров! Дома у меня стояли макеты пиратских кораблей, сделанные из пластилина, и мы с другом Володей Смирновым даже устраивали целые морские битвы с участием пластилиновых кораблей и пластилиновых человечков. Мы с ним даже придумали, как делать пушечки маленькие, и они у нас стреляли, мы заряжали их порохом и маленькими ядрышками, и, несмотря на то, что поле боя огораживалось фанерками, стены в квартире периодически страдали от наших забав…

- В старшем возрасте литературные предпочтения изменились?

- Очень нравился «Овод» Войнича, несколько раз перечитал. Я очень люблю классику – Чехова, Гончарова, Тургенева, Толстого…

- А сейчас с высоты прожитых лет – самый любимый автор?

- Ремарк, Голсуорси. «Герой нашего времени» Лермонтова, потому что никто не может писать с такой глубиной и внутренней психологией!

- Вам нравилось работать с детьми?

- Очень! Как учителю, мне нравилось придумывать нестандартные уроки. Уроки сказки, уроки путешествия. А когда работал в 25-ой школе, я в четвертом классе ребятам давал кое-какие понятия из университетской программы – они были в восторге от такого доверия! Потом им эти знания очень помогали на олимпиадах и городских, и областных.