Путешествие с платформы девять и три четверти 1 страница

Последний месяц, проведённый с Дёрсли, оказался не таким уж весёлым. Правда, теперь Дадли до того боялся Гарри, что избегал находиться с ним в одной комнате; а дядя Вернон с тётей Петунией и вовсе перестали запирать его в чулане, ни к чему не принуждали, даже не вопили на него, – да и, по правде говоря, вообще не разговаривали с ним. До смерти напуганные и разозлённые одновременно, они делали вид, что Гарри попросту не существует. Он, конечно, был рад таким переменам, – и всё же, со временем всё это начало угнетать.

Гарри проводил большую часть времени в своей комнате, в компании с совой. Он решил назвать её Хедвиг, – на это имя он наткнулся, читая «Историю магии». Учебники оказались ужасно интересными. По вечерам он допоздна читал в постели, а Хедвиг летала туда-сюда через раскрытое окно, когда ей вздумается. Хорошо ещё, что тётя Петуния перестала пылесосить его комнату, – страшно было даже представить её реакцию на то, что Хедвиг приносила с охоты дохлых мышей. Каждый вечер перед сном Гарри, считая дни до первого сентября, вычёркивал очередной на самодельном календаре, прикреплённом к стене.

В последний день августа Гарри решил, что надо бы договориться с дядей и тётей о том, как ему завтра добраться до вокзала Кингс-Кросс; он спустился в гостиную, где в это время все смотрели шоу по телевизору. Гарри прокашлялся, чтобы дать о себе знать, – Дадли с воплем вылетел из комнаты.

– Э-э... дядя Вернон?

Тот невнятно пробурчал что-то, показывая, что слушает.

– М-м... завтра мне надо быть на вокзале Кингс-Кросс, я еду... в Хогвартс.

Дядя Вернон снова буркнул.

– Вы не могли бы отвезти меня туда?

«Бурк». Гарри подумал, что это значит «да».

– Спасибо.

Гарри начал было подниматься по лестнице, но тут дядя Вернон наконец заговорил:

– Путешествие на поезде – странный способ добираться до школы колдовства. А что, ковры-самолёты все поистёрлись?

Гарри промолчал.

– А где, кстати, находится эта школа?

– Не знаю, – ответил Гарри, осознав это только сейчас. Он вытащил из кармана билет, который ему отдал Хагрид:

– Мне просто нужно попасть на платформу девять и три четверти и сесть на поезд в одиннадцать утра, – прочёл он.

Дядя с тётей уставились на него.

– Какую платформу?

– Девять и три четверти.

– Перестань нести чушь, – осадил его дядя Вернон. – Такой платформы не существует.

– Но так написано на моём билете.

– Бред какой-то, – покачал головой дядя, – да они все психи. Подожди, сам увидишь. А насчёт Кингс-Кросс – так и быть, подбросим тебя. Нам всё равно нужно в Лондон, а иначе бы я и пальцем не шевельнул.

– А зачем вам в Лондон? – поинтересовался Гарри, чтобы закончить разговор мирно.

– Везём Дадли в больницу, – проворчал дядя Вернон. – Надо удалить этот проклятый хвост прежде, чем пойти в школу.

* * *

Гарри проснулся в пять утра и так и не смог больше заснуть – слишком уж был взволнован. Он встал и натянул джинсы, – не хотелось ехать на вокзал в школьной мантии, переодеться можно и в поезде. Затем в очередной раз проверил, взял ли всё необходимое, убедился, что Хедвиг надёжно заперта в клетке и начал расхаживать по комнате, дожидаясь, когда встанут Дёрсли. Через два часа огромный, тяжёлый сундук Гарри, наконец, втиснули в багажник, тётя Петуния уговорила Дадли сесть рядом с Гарри, и они поехали.

Они добрались до вокзала Кингс-Кросс к половине одиннадцатого. Дядя Вернон взвалил сундук Гарри на тележку и покатил её вперед. Гарри подумал было, что это как-то чересчур любезно с его стороны, но тут дядя, ехидно усмехаясь, остановился перед выходом на платформы.

– Ну что, приятель, вот мы и на месте. Вот платформа девять, а вот – десять. Твоя должна быть где-то посередине, но, похоже, её ещё не построили, а?

Естественно, он был прав. Большая пластиковая табличка с номером «9» над одной платформой; с номером «10» – над другой – и больше ничего.

– Успешной учёбы, – пожелал дядя Вернон с ещё более мерзкой ухмылкой и ушёл, не проронив больше ни слова. Гарри, оглянувшись, наблюдал, как Дёрсли отъезжают от вокзала; все трое веселились от души. У Гарри пересохло в горле. И что, интересно, ему теперь делать? На него уже начинали подозрительно коситься из-за Хедвиг. Придётся кого-нибудь спросить.

Он остановил проходившего мимо вокзального служащего, но так и не решился упомянуть платформу девять и три четверти. Выяснилось, что тот никогда не слышал о Хогвартсе, а поскольку Гарри не мог даже объяснить ему, в какой части страны находится эта школа, начал раздражаться, словно Гарри нарочно притворялся тупым. Почти отчаявшись, Гарри спросил, какой поезд отправляется в одиннадцать часов, и услышал в ответ, что такого не существует. Наконец служащий удалился, что-то недовольно бормоча насчёт «всяких бездельников». Гарри изо всех сил старался не паниковать. Если верить часам на табло, до отбытия поезда оставалось десять минут, а он по-прежнему не знал, что делать; он тупо стоял посреди вокзала, с сундуком, который едва мог поднять, карманами, полными волшебных денег, и клеткой с большой совой.

Скорее всего, Хагрид забыл рассказать ему, что именно нужно сделать, – вроде того, как он стучал по третьему кирпичу слева, чтобы попасть на Диагон-аллею. Гарри уже подумывал о том, чтобы вытащить палочку и начать постукивать ею по билетной кассе между платформами девять и десять.

В это время позади него прошло несколько человек, и он уловил несколько слов из их разговора:

– ...целая толпа магглов, я так и знала...

Гарри резко обернулся. Оказалось, это говорила полная женщина, обращаясь к четверым мальчишкам с огненно-рыжими волосами. Каждый толкал перед собой такой же, как у Гарри, сундук, – и у них была сова.

С лихорадочно колотящимся сердцем Гарри покатил свою тележку вслед за ними. Они замедлили шаг, и он остановился, оказавшись достаточно близко, чтобы слышать их.

– Так, какая платформа? – спросила мать у детей.

– Девять и три четверти, – пропищала маленькая девочка, державшая её за руку, – тоже рыжеволосая. – Мам, ну можно, я тоже поеду...

– Ты ещё слишком мала, Джинни, пожалуйста, тише. Давай, Перси, ты первый.

Старший, судя по всему, из её сыновей бодро зашагал к платформам. Гарри следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не упустить, – но, едва мальчик приблизился к барьеру, разделяющему две платформы, толпа туристов, проходя мимо, заслонила его; когда последний рюкзак исчез из поля зрения, мальчика уже не было видно.

– Фред, ты следующий, – распорядилась дама.

– Я не Фред, я Джордж, – возмутился тот. – И эта женщина ещё называет себя нашей матерью? Ты разве не видишь, что я Джордж?

– Джордж, сынок, прости.

– Шутка – я Фред, – весело сообщил мальчишка и направился к барьеру. Его брат-близнец крикнул вслед, чтобы он поторопился, и в следующий миг Фред исчез – но как?

Теперь уже третий шагал к барьеру, вот он приблизился к нему почти вплотную, – и, внезапно, тоже растаял в воздухе.

Выбора не было.

– Простите, – робко обратился Гарри к полной женщине.

– Здравствуй, дорогой, – улыбнулась та. – Поступаешь в Хогвартс? Рон тоже.

– Она кивнула на своего младшего сына. Он был высокий, худощавый, нескладный и веснушчатый, с широкими ладонями и ступнями и длинным носом.

– Да, – подтвердил Гарри. – Но дело в том, что... я не знаю, как...

– Как попасть на платформу? – доброжелательно подсказала женщина, и Гарри кивнул.

– Не волнуйся, – успокоила его она. – Всё, что тебе нужно сделать – это пройти прямо сквозь барьер между платформами девять и десять. Только не останавливайся и не бойся, что врежешься в стену, это очень важно. Если нервничаешь, то лучше с разбега. Давай, иди сейчас, перед Роном.

– Э-э... хорошо, – согласился Гарри.

Он развернул тележку и взглянул на барьер; с виду тот был довольно прочным.

Гарри направился к барьеру. Люди, спеша на платформы девять и десять, задевали его на ходу; Гарри ускорил шаг. Сейчас он врежется, вот будет история, – он налёг на поручень тележки и тяжело побежал, – барьер всё ближе, – он уже не сможет остановиться, – тележкой стало невозможно управлять, – до барьера оставался какой-то фут, – он прикрыл глаза, готовясь к удару...

Удара не произошло... Гарри, не замедляя бега, открыл глаза. Рядом с платформой, битком набитой людьми, стоял алый паровоз. Табличка над головой Гарри гласила: «Хогвартс-Экспресс, 11-00». Гарри оглянулся: вместо барьера появилась изящная чугунная арка с надписью сверху: «Платформа Девять и Три четверти». Получилось!

Над головами оживлённо беседующих людей клубился пар, а под ногами у них туда-сюда сновали разномастные кошки. Совы недовольно ухали, заглушая болтовню и стук колёс тяжёлых сундуков.

Первые вагоны были уже забиты школьниками, – кто-то, высунувшись из окна, болтал с родными, кто-то сражался за свободные места. Гарри покатил тележку вдоль платформы, высматривая, куда в поезде можно сесть. Он миновал круглолицего мальчика, – тот растерянно говорил:

– Баб, я снова потерял жабу.

– Ох, Невилл, – вздохнула пожилая дама.

Группа ребят окружила мальчишку с дредами:

– Ну покажи, Ли, ну давай...

Тот приподнял крышку коробки, и все вокруг завопили: изнутри высунулась чья-то длинная, волосатая лапа.

Гарри пробирался сквозь толпу, пока не нашёл свободное купе. Сперва он занёс туда клетку с Хедвиг, а затем приволок к двери вагона сундук. Он попытался втащить его на подножку, – с большим трудом ему удалось его поднять, но в результате сундук упал, больно ударив Гарри по ноге.

– Помочь? – к нему подошёл один из рыжих близнецов, за которыми он последовал на платформу.

– Да, если не трудно, – тяжело дыша, попросил Гарри.

– Эй, Фред! Помоги мне!

С помощью близнецов Гарри, наконец, затолкал сундук в угол купе.

– Спасибо, – поблагодарил Гарри, откинув со лба мокрые от пота волосы.

– Что это? – вдруг спросил один из близнецов, показывая на зигзагообразный шрам Гарри.

– Ни фига себе! – воскликнул второй. – Значит, ты...

– Это он, – уверенно заявил первый близнец. – Так ведь? – прибавил он, обращаясь к Гарри.

– Кто я? – переспросил Гарри.

– Гарри Поттер, – хором выпалили близнецы.

– Ну... да, это он, – ответил Гарри. – То есть, да, это я.

Близнецы вытаращились на него, и он почувствовал, как к щекам прилила краска. И тут, к его облегчению, из-за открытой двери поезда донёсся голос:

– Фред? Джордж? Вы здесь?

– Мы идём, мам.

Ещё раз оглянувшись на Гарри, близнецы вышли из поезда.

Гарри сел возле окна, откуда, частично скрытый от посторонних глаз, мог наблюдать за рыжеволосым семейством и слышать их разговор. Мать вытащила носовой платок.

– Рон, у тебя что-то на носу.

Младший сын попытался ускользнуть, но она схватила его в охапку и принялась тереть платком кончик его носа.

– Мам... отстань... – он вырвался.

– Ай-ай, у Роннюшки что-то на носике? – пропел один из близнецов.

– Заткнись, – бросил Рон.

– А где Перси? – спросила мать.

– Сейчас придёт.

Старший мальчик стремительно приближался к ним. Он уже переоделся в чёрную хогвартскую мантию; Гарри заметил у него на груди блестящий алый с золотом значок, украшенный буквой «П».

– Мам, я ненадолго, – заявил он. – Мне нужно в поезд, там впереди для префектов выделили два купе...

– Так ты теперь префект, Перси? – с изумлённым выражением лица переспросил один из близнецов. – Что же ты не сказал, ведь мы ничего и не знали...

– Погоди, кажется, он упоминал об этом, – перебил его брат. – Как-то раз...

– Или два...

– В минуту...

– Всё лето...

– Ох, да замолчите вы, – отмахнулся Перси-префект.

– Кстати, почему это у Перси новая форма? – поинтересовался один из близнецов.

– Потому что он теперь префект, – с гордостью ответила мать. – Ну ладно, дорогой, успешной учёбы, – отправь мне сову, как доберётесь.

Она чмокнула Перси в щёку, и тот удалился. Затем мать повернулась к близнецам.

– Так, теперь вы двое. В этом году вы будете вести себя прилично. Если мне пришлют ещё хоть одну сову из-за ваших выходок – что взорвали туалет или...

– Взорвали туалет? Мы ни разу не взрывали туалет.

– Но идея супер, спасибо, мам.

– Не смешно. И приглядите за Роном.

– Не волнуйся, заинька Ронни с нами не пропадёт.

– Да заткнись ты, – снова огрызнулся Рон. Он был чуть ли не одного роста с близнецами; кончик носа заметно покраснел после стараний матери оттереть с него грязь.

– Знаешь что, мам? Угадай, кого мы сейчас встретили в поезде?

Гарри быстро отклонился назад, чтобы его не заметили.

– Помнишь того черноволосого мальчишку, ну, который стоял рядом с нами на вокзале? Угадай, кто он?

– Кто?

– Гарри Поттер!

Гарри услышал голос девочки:

– Ой, мам, можно мне сбегать в купе и посмотреть на него, ну пожалуйста...

– Ты уже видела его, Джинни, и, в конце концов, бедный мальчик – не животное в зоопарке. Это точно он, Фред? Откуда ты знаешь?

– Спросил его. И шрам видел. Правда – похож на молнию.

– Бедняжка – неудивительно, что он был один. Он ещё так вежливо спросил, как попасть на платформу.

– Ну ладно, неважно, – как ты думаешь, он помнит, как выглядит Сама-Знаешь-Кто?

Мать мгновенно посуровела.

– Я запрещаю тебе спрашивать его, Фред. Даже и не думай. Неужели нужно напоминать ему об этом в первый же школьный день?

– Ладно, не кипятись.

Прозвучал свисток.

– Скорее! – поторопила мать, и трое мальчишек забрались в поезд. Они высунулись из окна, и мать поцеловала их на прощание; девочка заплакала.

– Перестань, Джинни, мы завалим тебя совами.

– Мы пришлём тебе сиденье от хогвартского унитаза.

– Джордж!

– Да шучу я, мам.

Поезд тронулся. Гарри видел, как мать машет вслед сыновьям, а их сестрёнка, смеясь сквозь слёзы, бежит за поездом, пытаясь не отставать; когда он набрал скорость, она остановилась и тоже начала махать.

Гарри следил, как девочка с матерью исчезают за поворотом. За окном купе мелькали дома. Гарри был ужасно взволнован. Он не знал, куда едет, но был уверен: это лучше, чем то, что он оставлял позади.

Дверь, скользнув вбок, открылась, и в купе вошёл младший рыжеволосый мальчик.

– Тут свободно? – спросил он, указывая на место напротив Гарри. – А то везде занято.

Гарри закивал, и мальчик сел. Он покосился на Гарри и быстро отвернулся к окну, делая вид, что не смотрел. Чёрное пятно у него на носу так и не стёрлось.

– Эй, Рон, – это вернулись близнецы. – Слушай, мы пойдём дальше, там у Ли Джордана гигантский тарантул.

– Ладно, – пробормотал Рон.

– Да, Гарри, – прибавил другой близнец, – мы ведь не представились. Фред и Джордж Уизли. А это – Рон, наш брат. Ну, увидимся позже.

– Пока, – хором ответили Гарри и Рон. Близнецы ушли, закрыв за собой дверь.

– Ты правда Гарри Поттер? – выпалил Рон.

Гарри кивнул.

– А-а, понятно, – я думал, это очередная шуточка Фреда с Джорджем, – пробормотал Рон. – А у тебя действительно... ну, ты понимаешь...

Он указал на лоб Гарри.

Гарри отвёл в сторону прядь волос, показывая шрам. Рон уставился на него.

– Так, значит, это сюда Сам-Знаешь-Кто...

– Да, – подтвердил Гарри, – но я ничего не помню.

– Совсем? – c надеждой спросил Рон.

– Ну... только вспышку зелёного света, а больше ничего.

– Ух ты, – выдохнул Рон. Некоторое время он пристально смотрел на Гарри, а потом, как будто опомнившись, живо заинтересовался пейзажем за окном.

– А у тебя колдовская семья? – спросил Гарри; Рон был интересен ему так же, как и он сам – Рону.

– Н-ну... думаю, да, – задумался Рон. – Кажется, у мамы есть какой-то троюродный брат-бухгалтер, но мы о нём никогда не говорим.

– Так ты, наверное, уже всё о магии знаешь?

Уизли явно были одной из древних семей, о которых говорил тот бледный мальчишка на Диагон-аллее.

– Я слышал, ты живёшь у магглов? – с любопытством продолжал Рон. – Какие они?

– Ужасные... то есть, не все, конечно. Но мои дядя, тётя и кузен – ужасные. Хорошо бы у меня тоже было трое братьев-колдунов.

– Пятеро, – поправил Рон. Он почему-то внезапно помрачнел. – Я – шестой в семье, кто поступает в Хогвартс. И мне уж точно есть, к чему стремиться. Билл и Чарли уже окончили школу, – Билл был старостой школы, а Чарли – капитаном команды по квиддичу. Теперь вот Перси стал префектом. Фред с Джорджем только прикалываются и занимаются всякой ерундой, но у них неплохие оценки, и все их любят. Все ждут, что я добьюсь таких же успехов, – но, даже если так, это будет не так уж удивительно, ведь мои братья уже достигли всего этого. И потом, когда у тебя пятеро братьев, тебе никогда не покупают новые вещи. Мне вот достались старые мантии Билла, старая палочка Чарли и старая крыса Перси.

Рон запустил руку в карман куртки и вытащил толстую серую крысу; та спокойно дремала.

– Его зовут Корыстик, и он абсолютно бесполезен; сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь просыпается. Когда Перси назначили префектом, папа подарил ему сову, – но они не могли себе позво... в смысле, вместо этого мне досталась крыса.

Уши у Рона покраснели. Похоже, он решил, что сболтнул лишнего, и вновь перевёл взгляд на окно.

Гарри же подумал: нет ничего предосудительного, если ты не можешь позволить себе купить сову. В конце концов, до начала прошлого месяца у него вообще не было денег; он так Рону и сказал, добавив, что донашивал одежду за Дадли и никогда не получал нормальных подарков на день рождения. Рон заметно приободрился.

– ...и, пока Хагрид мне не рассказал, я ничего не знал про то, что я колдун, о своих родителях, о Волдеморте...

Рон охнул.

– Ты чего? – не понял Гарри.

– Ты назвал по имени Сам-Знаешь-Кого! – Рон был потрясён и впечатлён одновременно. – Я думал, кто-кто, но чтобы ты...

– Я не пытаюсь казаться храбрее, называя его по имени, – попытался объяснить Гарри. – Не знал, что это не принято. Понимаешь? Я так многого ещё не знаю... и я уверен, – только сейчас он решился высказать вслух свои опасения, – уверен, что буду худшим в классе.

– Не будешь. В школе полно детей из маггловых семей, и они довольно быстро всему учатся.

Пока они разговаривали, поезд уже выехал из Лондона. За окном мелькали луга, где паслись коровы и овцы. Какое-то время они молчали, разглядывая проносящиеся мимо поля и просёлочные дороги.

Около половины первого из коридора донёсся стук колёс, и в купе заглянула улыбчивая женщина с ямочками на щеках:

– Хотите чего-нибудь, ребята?

Гарри, который сегодня не завтракал, мигом вскочил на ноги; уши у Рона снова покраснели, и он пробормотал, что взял с собой бутерброды. Гарри вышел в коридор.

Дёрсли никогда не давали ему денег на сладости, поэтому теперь, когда в его карманах звякали золотые и серебряные монеты, он был готов купить столько батончиков «Марс», сколько сможет унести, – но у продавщицы их не было. На тележке лежали мармеладки «Берти Ботт» на любой вкус, взрывчатая жвачка «Друббл», шоколадные лягушки, тыквенные пирожки, котелковые кексы, волшебные лакричные палочки, и многие другие необычные сладости, каких Гарри в жизни не видал. Дабы ничего не упустить, он набрал всего понемногу и отдал продавщице одиннадцать серебряных серпиев и семь бронзовых ворехов.

Рон удивлённо смотрел, как Гарри заносит всё это в купе и сгружает покупки на свободное сиденье.

– Такой голодный?

– Умираю, – признался Гарри, откусывая чуть ли не половину тыквенного пирожка.

Рон вытащил бугорчатый пакетик и развернул его. Внутри оказалось четыре бутерброда. Он отделил один от остальных и горестно пробормотал:

– Вечно она забывает, что я не люблю солонину.

– Меняю на своё, – мигом предложил Гарри, протянув Рону пирожок. – Давай...

– Да нет, тебе не понравится, мясо жёсткое, – покачал головой Рон. – Ну, у неё просто времени не было, – поспешно прибавил он, – ты же понимаешь, пятеро детей...

– Давай, ешь пирожки, – стоял на своём Гарри, которому раньше было попросту нечем, – и тем более, не с кем делиться. Так что сейчас, на пару с Роном уплетая пирожки, кексы и прочие вкусности (бутерброды были благополучно забыты), он испытывал очень приятное чувство.

– Что это? – спросил Гарри у Рона, взяв в руки упаковку шоколадных лягушек. – Это же не настоящие лягушки, да?

На самом деле, Гарри начинало казаться, что его уже ничем не удивишь.

– Нет, – усмехнулся Рон. – Посмотри, что там за вкладыш – у меня Агриппы не хватает...

– Что?

– А-а, точно, ты ж не знаешь, – там внутри коллекционные карточки, серия «Знаменитые чародеи и колдуньи». У меня их где-то пятьсот, только вот Агриппы и Птолемея никак не попадается.

Гарри развернул «лягушку» и вытащил карточку. На ней был изображён пожилой мужчина в полукруглых очках, с длинным крючковатым носом и волнистыми серебристыми волосами, бородой и усами. Подпись внизу карточки гласила: «Альбус Дамблдор».

– Так вот какой он, Дамблдор! – воскликнул Гарри.

– Только не говори, что никогда не слышал о Дамблдоре! – запротестовал Рон. – Можно, я возьму «лягушку»? Вдруг Агриппа попадётся... спасибо...

На оборотной стороне карточки Гарри прочёл:

АЛЬБУС ДАМБЛДОР

в настоящее время – директор школы «Хогвартс»

Признанный величайшим чародеем нашего времени, Дамблдор знаменит, в частности, победой над тёмным колдуном Гриндельвальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона, а также совместными с Николасом Фламелем трудами в области алхимии. Профессор Дамблдор увлекается камерной музыкой и игрой в кегли.

Гарри повернул карточку лицевой стороной и, к своему изумлению, увидел, что Дамблдор исчез.

– Он куда-то делся!

– Ну, он же не может торчать здесь целый день, – заметил Рон. – Он вернётся. Нет, мне снова попалась Моргана – у меня таких уже пять или шесть... может, возьмёшь и тоже начнёшь собирать коллекцию?

Взгляд Рона задержался на груде пока что нетронутых шоколадных лягушек.

– Угощайся, – радушно предложил Гарри. – Кстати, ты знаешь, у магглов люди с фотографий никогда не уходят.

– Серьёзно? Что, они вообще не двигаются? – поразился Рон. – Да ладно!

Гарри наблюдал, как Дамблдор бочком проскользнул обратно на карточку и еле заметно улыбнулся ему. Рона гораздо больше занимали шоколадные лягушки, чем карточки со знаменитыми чародеями и колдуньями, а вот Гарри не мог оторвать от последних глаз. Вскоре, помимо Дамблдора и Морганы, в его коллекции оказались Хенгист Вудкрафт, Альберик Граннион, Цирцея, Парацельс и Мерлин. Наконец он отложил в сторону карточку с друидой Клиодной, неспешно почёсывающей нос, и открыл пакетик с мармеладками «Берти Ботт» на любой вкус.

– Ты с этим поаккуратнее, – предупредил Рон. – Они действительно могут быть любого вкуса, – понимаешь, есть вполне нормальные, ну там, шоколадные, мятные, лимонные или апельсиновые, – но иногда попадаются и орешки со вкусом шпината, печёнки, требухи... Джордж клянётся, что однажды наткнулся на орешек со вкусом соплей.

Рон взял зелёную конфетку, придирчиво осмотрел и осторожно откусил кусочек.

– Беее... вот видишь? Спаржа.

Они неплохо повеселились, поедая эти орешки. Гарри попался вкус жареных бобов и хлеба, кокоса, клубники, карри, травы, кофе, сардин, – под конец он бесстрашно откусил кусочек серой конфетки, которую Рон брать отказался, – выяснилось, что она была со вкусом перца.

Вид за окном всё меньше напоминал сельскую местность. Опрятные поля остались позади, сменившись лесами, извилистыми реками и тёмно-зелёными холмами.

В дверь постучали, и на пороге показался круглолицый мальчик, которого Гарри уже видел на платформе. Казалось, он вот-вот расплачется.

– Извините, – всхлипнул он, – вы тут, случайно, не видели жабу?

Гарри и Рон покачали головами.

– Я потерял его! – запричитал мальчик. – Он постоянно убегает!

– Он найдётся, – пообещал Гарри.

– Да, – несчастным голосом согласился мальчик. – Ну, если вы его увидите...

С этими словами он ушёл.

– Не пойму, чего он так распереживался, – удивился Рон. – Я бы на его месте жабу потерял как можно быстрее. Впрочем, я и сам везу Корыстика, так что кто бы говорил.

Крыса по-прежнему посапывала на коленях у Рона.

– Может, он спит, а может, умер, – разницы не чувствуется, – с отвращением бросил Рон. – Я вчера пытался перекрасить его в жёлтый цвет, чтобы он выглядел поинтереснее, но у меня ничего не вышло. Вот, смотри...

Он пошарил в сундуке и вытащил довольно потрёпанную палочку. Кое-где виднелись зазубрины, а на конце поблёскивало что-то белое.

– Единорожий волос почти весь вылез. Ну да ладно...

Он поднял палочку, но тут дверь купе снова открылась. На пороге стоял всё тот же мальчик, потерявший жабу, но теперь с какой-то девочкой. Та уже переоделась в хогвартскую мантию.

– Никто не видел жабу? А то Невилл потерял, – она говорила властным тоном, у неё были густые каштановые волосы и чересчур крупные передние зубы.

– Мы ведь уже говорили, что не видели, – раздражённо ответил Рон, но девочка не слушала, – она смотрела на палочку в его руке.

– О, ты колдуешь? Ну, давайте посмотрим.

Она села. Рон был заметно обескуражен.

– Ну... хорошо.

Он прокашлялся.

– Маргаритки, одуванчик, солнца свет,

Перекрасим эту крысу в жёлтый цвет!

Он взмахнул палочкой, но ничего не произошло. Корыстик оставался серым и продолжал спать.

– Ты уверен, что это настоящее заклинание? – осведомилась девочка. – Что-то оно не сработало, да? Я попрактиковалась с кое-какими чарами попроще, и у меня всё получилось. У меня в семье нет никого со способностями к магии, я была крайне удивлена, когда получила письмо, то есть, конечно же, приятно удивлена, ведь, как мне рассказали, это – лучшая школа ведьмовских искусств; я уже выучила все учебники наизусть, надеюсь, этого будет достаточно, – кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

Всё это она выпалила на одном дыхании.

Гарри взглянул на Рона и с облегчением понял, – тот, судя по ошалелому выражению лица, тоже не учил школьных книг наизусть.

– Я Рон Уизли, – пробормотал Рон.

– Гарри Поттер, – представился Гарри.

– Правда? – ахнула Гермиона. – Я про тебя, разумеется, всё знаю, – купила несколько книг для дополнительного чтения, – о тебе упоминают и в «Истории современной магии», и во «Взлёте и падении тёмных искусств», и в «Величайших событиях магомира двадцатого века».

– Серьёзно? – поразился Гарри.

– Господи, неужели ты не знал, я бы на твоём месте разузнала всё, что только могла, – заявила Гермиона. – Вы уже знаете, в какой дом попадёте? Я расспросила кое-кого, и надеюсь, меня распределят в Гриффиндор, похоже, это – наилучший вариант, я слышала, там учился сам Дамблдор; впрочем, думаю, попасть в Рейвенкло тоже было бы неплохо... В любом случае, сейчас нужно поискать жабу Невилла, – а вам двоим не помешало бы переодеться, думаю, мы скоро будем на месте.

Она удалилась; потерявший-жабу-мальчик поспешил за ней.

– Не знаю, в каком доме окажусь, но лишь бы не вместе с ней, – проворчал Рон, швырнув палочку обратно в сундук. – Идиотское заклинание, – меня ему Джордж учил; ведь он точно знал, что это просто тарабарщина.

– А в каком доме твои братья? – поинтересовался Гарри.

– Гриффиндор, – ответил Рон, опять помрачнев. – Мама с папой тоже там учились. Не знаю, что они скажут, если попаду в другой дом. Хотя, думаю, Рейвенкло не так уж плох; но вот если меня отправят в Слизерин…

– Это тот дом, где учился Вол... Сам-Знаешь-Кто?

– Ага, – вздохнул Рон, с расстроенным видом плюхнувшись на сиденье.

– Знаешь, а мне кажется, кончики усов у Корыстика чуть-чуть посветлели, – Гарри попытался отвлечь Рона от мыслей о домах. – Кстати, а кем сейчас работают твои старшие братья, которые уже закончили школу?

Гарри было жутко интересно, чем вообще занимаются чародеи, окончив Хогвартс.

– Чарли – в Румынии, изучает драконов, а Билл – в Африке, по каким-то делам «Гринготтса», – перечислил Рон. – Слышал о «Гринготтсе»? Это было в газете «Ежедневный пророк», но магглы явно её не выписывают... кто-то пытался ограбить сейф повышенной секретности.

Гарри вытаращился на него:

– Серьёзно? А что с ними произошло?

– Ничего, потому и вышла такая история. Их не удалось задержать. Папа говорит, что только могущественный тёмный колдун мог обвести гоблинов вокруг пальца, но грабители ничего не забрали, вот что странно. Естественно, все начинают паниковать, когда случается что-то такое, – вдруг за этим стоит Сам-Знаешь-Кто.

Гарри попытался переварить эту новость. Теперь ему становилось неуютно при любом упоминании о Волдеморте. Возможно, так и должно было быть при знакомстве с магомиром, но всё же куда проще было спокойно называть Волдеморта по имени.

– А в квиддиче за какую команду болеешь? – сменил тему Рон.

– Э-э... а я ни одной не знаю, – признался Гарри.